…как видно, возвращался хозяин замка. Конечно же, от любовницы – куда еще можно ездить на ночь? Как ее? Баронесса Изольда фон Эппл. Бедная Елена… Впрочем, не такая уж и бедная.

– Увидимся завтра. – Пани Елена поцеловала гостя и, открыв дверь, позвала пажа: – Проводи.

Иван едва успел улечься, как за стеною, по лестнице загрохотали шаги.

– Прямо, как в том анекдоте, – ухмыльнулся Раничев. – Главное – вовремя смыться. А то была бы сцена: те же – и муж.

Он быстро уснул, хотя поначалу пытался продумать весь завтрашний день. Однако вместо мыслей в голову лезли какие-то эротически-фривольные образы, и Иван, мысленно махнув рукой, смежил веки, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее.

Утром, при встрече в трапезной, пани Елена вела себя как ни в чем не бывало, даже не улыбнулась, лишь холодно кивнула Ивану и с какой-то тоскою взглянула на Александра. Юноша молча сидел, уставившись взглядом в стол, бледный и, похоже, невыспавшийся.

– Что с тобой, сын мой? – озаботился Здислав. – Тебе нездоровится?

– Нет, отец. – Александр покачал головой. – Просто не выспался, всю ночь молился. Ты говорил, завтра у нас охота?

– Да. – Хозяин замка заулыбался. – Сказать по правде, я давно ждал этого дня. Приедут гости. Как кстати у нас оказались славные миннезингеры!

Раничев встав, приложил руку к сердцу и чуть склонил голову.

– А что за гости? – заинтересовался Александр. – Фон Эпплы?

– Да, и они тоже. – Кивнув, рыцарь пристально посмотрел на сына. – Ты хочешь сказать, что тебе пора возвращаться к барону?

– Идет война, отец! – Юноша вскинул глаза. – Ягайло с Витовтом мутят воду в Пруссии и Жемайтии. А я еще даже не рыцарь!

– Я верю, ты вскоре станешь им, сын мой! – встав, громко заявил Здислав. – И не посрамишь честь нашего древнего рода.

В ответ парень лишь склонил голову.

– У тебя есть еще пара дней, до того как возвратиться к барону, – напомнил ему отец. – Думаю, вы как раз и уедете вместе после охоты.

– Я думал передать приглашение…

– Я сам передам. – Здислав улыбнулся. – Поеду сейчас же. А ты, Александр, можешь пока выбрать себе в подарок любое оружие, которое здесь видишь! Что так недоверчиво посмотрел? Да-да – любое! Ну, разумеется, кроме моего собственного меча.

– Спасибо, отец! – Не скрывая радости, юноша поклонился. – Клянусь Святой девой, я буду достойным твоего подарка!

– Не сомневаюсь!

Немного перекусив, хозяева замка и гости разошлись до вечера, сиречь, до обеда. Как заявил Здислав, гости – фон Эпплы и прочие – съедутся в замок завтра, с утра, а после охоты будет устроен пир, на котором господа миннезингеры явят свое искусство во всей ослепительнейшей красе.

– Ну если и не в ослепительнейшей, то в оглушительнейшей – точно, – вяло пошутил Раничев. – Уж постараемся.

– Как славно, дон Хуан, что ты вскоре познакомишься с моими друзьями. Они знают толк не только в войне, но и в песнях!

– Рад буду явить им музыку.

Рыцарь улыбнулся и, одернув темно-красную котту, обвел рукой стены с развешенными на них арбалетами, копьями, саблями, щитами и прочими, волнующими взор любого мужчины вещами:

– И ты, дон Хуан, и все твои миннезингеры, могут выбрать здесь для охоты любое оружие. Какое понравится!

– Хорошо. – Иван поклонился и снова пошутил: – Надеюсь, мы не на перепелов будем охотиться?

– О, нет, – расхохотался хозяин замка. – На куда более крупную дичь.

Весь разговор шел попеременно то на латыни, то по-немецки. Немецкие фразы тут же переводил Савва.

– Оружие – это хорошо, – выходя из трапезной, обернулся к нему Раничев. – Выберем. А чтоб до охоты не скучали, найду вам дело.

– Какое? – встрепенулся нетерпеливый Осип Рваное Ухо.

Иван еле сдержался, чтоб не щелкнуть его по носу.

– Придете после обедни в трапезную – узнаете.

Нарядившись в лучший костюм, украшенный золотой вышивкой и перьями, рыцарь Здислав из Панена уехал в сопровождении столь же принаряженной свиты, и замок вновь на какое-то время остался без хозяина… зато с хозяйкой.

Которая, едва успев проводить мужа, прямо-таки не отлипала от Александра. Юноша краснел и – было видно – не знал, куда деваться от такого внимания! Было похоже на то, что все хвастливые слова пани Елены о том, что у нее имелись какие-то отношения с пасынком, являлись чистой воды ложью. Быть может, прекрасная паненка выдавала желаемое за действительное? Или – здесь что-то другое? Иван почему-то никак не мог отделаться от мысли о том, что красавица пани – человек с двойным дном. Вот почему-то так показалось.

Возвращаясь обратно в трапезную, Раничев краем глаза увидел обоих – Елену и Александра – негромко разговаривающими у приоткрытой двери опочивальни и даже ощутил на миг что-то вроде укола ревности, на которую, в общем-то, не имел никакого права. Ну пани Елена, ну егоза! Все ей неймется…

В трапезной Иван первым делом прошелся вдоль стен, с большим интересом рассматривая оружие. И посмотреть было на что! Многочисленные копья, рогатины, сабли, кинжалы – разбегались глаза! Отдельно висели мечи – от коротких и широких, до огромных двуручных и так называемых «бастардов» – переходных – от одноручных к двуручным. Ясное дело, для охоты такие штуки не подходили, а вот висевшие напротив них арбалеты, наоборот, были бы в самый раз. Встав на цыпочки, Раничев снял со стены небольшой увесистый самострел, называемый на французский манер – кранекином – и отличавшийся от всех своих прочих собратьев способом натяжения тетивы, сиречь – орудием заряжания – кремальерой, – состоявшим из шестерни, ручки и некоей стальной штуковины – собственно кремальеры – похожей на так называемую «расческу» с помощью которой в автомобиле можно отодвигать и придвигать передние сиденья. Для такого типа арбалета, как и для того, что заряжался с помощью «козьей ноги», не было нужды упираться в землю, поэтому кранекин и считался кавалерийским самострелом. Удобная вещь.

Позади кто-то стоял, Раничев давно уже ощущал на себе чей-то внимательный взгляд и даже шаги слышал, но пока не оборачивался, поглощенный разглядыванием развешенного по стенам оружия. Да и чего оглядываться? Кто там может стоять? Наверняка кто-то из своих, сопленосых – Осип, Глеб, Савва…

– Добрая вещь, – тихо произнесли сзади.

Иван обернулся и увидел Александра, разглядывавшего арбалетный ряд с таким же увлечением, как и он сам.

– Сколько раз видел все это и все же не могу насмотреться, – с улыбкой признался юноша. – Кранекин – неплохой выбор для охоты. Боюсь только, что заряжать его все же слишком долго.

Парень говорил по-немецки, но его речь слово в слово переводил подошедший Савва.

– Жаль, здесь нет луков, – посетовал Раничев.

– Они на верхней площадке башни, проветриваются, чтоб не отсырели. Вообще-то отец не хотел бы, чтоб брали луки. Не любит – какая, говорит, тут охота?

Александр неожиданно вздохнул, и Иван вдруг отчетливо ощутил, что юноша чем-то сильно взволнован. Обычно бледное красивое лицо его на этот раз было покрыто каким-то болезненным румянцем, а на нижней губе – явно искусанной – были заметны следы крови. А вчера – да и сегодня утром – парень производил впечатление меланхолика! Не с юной ли мачехой связан весь его взволнованный вид? Спросить? А зачем – из праздного любопытства? Не стоит портить отношения с сыном благородного рыцаря, давшего приют странствующим миннезингерам.

– И с чем же обычно охотится ваш отец?

Юноша пожал плечами.

– Рогатина, арбалет… иногда даже вот это. – Он показал рукой на странную пику, одновременно похожую и на палицу, верней, шестопер. Короткое древко, длинная железная втулка, точь-в-точь как у копья или пики, только эта втулка переходила не в острие, а в четыре спаянных меж собой трубки… О, боже! Да никак это почтеннейший предок револьвера! Жаль, только стволы не крутятся, но и без того – запас на четыре выстрела – изрядно! Конечно же, никакого курка, а вон и дырочки для запала. Правда, куда полетит выпущенное ядрышко диаметром примерно в сантиметр – никто не знает. Как говорилось в одном старом анекдоте – фирма гарантирует полную тайну полета пули!

– Вы умеете из нее стрелять, дон Хуан? – изумился Александр. – В таком случае – вы воистину очень храбрый рыцарь. Я бы даже сказал – безрассудный.

– Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. – Раничев, как обычно, отшутился, не очень-то обратив внимание на слова юноши, уж больно сильно хотелось опробовать штуковину в деле. Слова словами, а вот ежели несколько таких завести в вотчине да обучить воев стрелять – так милое дело! Ордынские шайки да и свои разбойнички десятой дорогой бы вотчину обходили.

Иван осведомился и насчет ядер и про порох-зелье, получив прямой ответ, что раз в замке есть пушки, то, естественно, имеется к ним и зелье, а вот начет ядер столь маленького размера – надо будет посмотреть в подвале. В том же, где хранится и пороховое зелье.

– Так идем же скорее!

– Извините, почтеннейший дон Хуан, но вы в замке – чужой, – мягко, но непреклонно заметил парень. – А погреба и зелья – дело тайное, и – не подумайте ничего плохого – не стоит посвящать в столь деликатные вещи малознакомых людей.

– Вы абсолютно правы, герр Александр, – чуть поклонился Раничев. – И я бы на вашем месте поступил точно так же.

– Рад, что вы понимаете. И не беспокойтесь, дон Хуан, я лично принесу вам и ядра, и зелье… И вот еще что… – Парень замялся. – Вы здесь чужой и поэтому, верно, можете рассудить справедливо. После полудня приходите на смотровую площадку, я буду там… Вы ведь знаете латынь?

– О, да.

– Прекрасно. Ни к чему посвящать в некоторые вопросы лишних людей. – Сказав эти слова на латыни, Александр красноречивым взглядом показал на раничевских музыкантов, столпившихся в ожидании приказаний шефа. – Так я буду вас ждать.

– Приду обязательно!

Учтиво кивнув, юноша повернулся и быстро пошел прочь. Четкие шаги его отдались эхом под гулкими сводами трапезной. Скрипнула дверь…

– Так мы сегодня будем играть? – громыхнув брунчалкой, нетерпеливо осведомился Осип Рваное Ухо.

– Будем, но только вечером, за обедом. – Раничев обвел глазами всех четверых, и одна мысль терзала его – кто же, кто? Кто из них соглядатай, предатель? Глеб? Осип? Савва? Или все же – Ульяна? Как бы из проверить, как… Хотя была одна мысль… Ладно, попробовать, пожалуй, стоит!

– Вот что, братцы, – справившись с собой, обратился к музыкантам Иван. – Хорошо было бы, ежели б вы – кроме Ульяны, та не знает немецкого – завели обширные знакомства в этом уютном замке. Я имею в виду – знакомства среди подлого люда: воинов, поваров, конюхов.

– Я уже познакомился с пажом, Генрихом, – тут же похвастался Осип. – Занятный парень и так дико влюблен в свою госпожу! Полдня мне рассказывал, какая она красивая и добрая и как он ради нее готов на все.

– Не те сведения собираешь, паря! – живо охолонул его Раничев. – Расспрашивать вы должны обо всем непонятном, обо всех странностях, что случились здесь за последние полгода-год. Ясно?

– Ясно, господине!

– Тогда вперед, не смею задерживать. У кого, как и что вы там раскопаете – ваше личные трудности. Но чтоб результат – был!

Отрядив таким образом сотрудничков на поиски «того, не знаю чего», Иван решительно направился к винтовой лестнице, намереваясь подняться на смотровую площадку донжона. Наверное, было еще рано для назначенной Александром встречи, но Раничеву хотелось осмотреться вокруг, провести, так сказать, рекогносцировку. Он дошел уже примерно до середины лестницы, как вдруг наткнулся на спускающегося пажа.

– Сир! – Завидев Раничева, с поклоном произнес он. – Госпожа желает видеть вас для важной беседы.

О как! Для беседы! Иван мысленно потер руки. Что ж, пойдем. Будем надеяться, беседа не очень затянется, хотя… кто его знает?

Прекрасная паненка была настроена решительно, что Раничев понял сразу, едва только вошел. Она стояла у окна, завернувшись в кроваво-красный, падающий складками плащ, и порывы ветра трепали ее золотистые волосы.

– Спасибо, Генрих, можешь идти, – поблагодарила она пажа, и тот, низко поклонившись, бесшумно исчез за дверью. О, какой восхищенно-влюбленный взгляд бросил на свою госпожу этот смазливый мальчишка!

– Наконец-то мы снова с тобою одни, дон Хуан! – резко выпалив фразу, пани Елена сбросила на пол плащ, под которым не имелось совершенно никакой одежды, если не считать белой шелковистой кожи, изящной линии талии, крутых бедер и налитой любовным томлением груди с крупными коричневыми сосками.

Не говоря больше ни слова, паненка обняла гостя и, поцеловав в губы, принялась быстро и умело его раздевать. Иван обхватил стройный стан руками, погладил женщину по спине, та подпрыгнула, обхватив его ногами – и оба повалились на мягкое, устланное перинами ложе…

Да, в этом замке не любят тратить время зря! – разваливаясь на подушках, подумал Иван. – А вообще что-то в этом есть… Чтоб вот так, без всяких прелюдий…

– Милый друг мой, – изогнувшись, словно кошка, женщина прильнула к Раничеву. – Меня сильно обидели…

– Кто же?

Пани Елена словно бы не слышала вопрос и продолжала:

– Я хочу знать – смог бы ты, дон Хуан, при нужде оказать мне помощь?

– Помощь? – Раничев улыбнулся. – Любую!

– Один человек угрожает мне… уже давно. О, он… он хочет обвинить меня в колдовстве!

– Да неужели? Не очень-то ты похожа на колдунью.

– Не смейся, мой друг, не надо… Это очень серьезное обвинение. Я боюсь, что меня сожгут!

– Вот как? – Раничев погладил женщину по плечу. – Так ты ведьма?

– Не шути так!

– Ничего милая, – снова не удержался Иван. – И тебя вылечат, и меня вылечат… Говори, что делать-то?

– Нужно убить! – холодно произнесла пани. – Убить моего врага. Увы, мой муж этого сделать не сможет. Как раз завтра мой враг будет у нас на охоте… Удобный случай.

Раничев скривил губы. Ничего себе заявочки у этой дамы! Без году неделя знакомы, а уже вербует в киллеры. Однако отталкивать даму не нужно, даже опасно – такие предложения обычно без подстраховки не делаются. Кто знает, не стоит ли сейчас кто-нибудь хоть вот там, в углу, за портьерой? Не сжимает ли в руках настороженный арбалет? Нужно соглашаться, выбора-то, по сути, нет. Только вот насчет завтрашней охоты – не слишком ли рано? Скажем, предложить пристукнуть вражину где-нибудь дней через пять – к этому времени уж наверняка можно будет убраться отсюда куда подальше.

Иван состроил на лице горделивую улыбку:

– Ради тебя, пани Елена, я готов на все! Убить? Хорошо! Покажи мне врага – и я разорву его на куски!

– О, дон Хуан! – Простонав, прекрасная паненка набросилась на Раничева с неугасаемым пылом нешуточной страсти. Гибкое молодое тело женщины изгибалось в немыслимых позах, грудь была плотна и упруга, огромные серые глаза сияли, словно тысячи солнц!

– Однако, – Раничев наконец уселся на ложе, – ты же должна понимать, дорогая, такие дела с кондачка не решаются… Нет-нет, я не отказываюсь. Но – совершить возмездие уже завтра, на охоте? Подвергнуть такое дело вихрю нелепых случайностей? Нет, это было бы недостойно!

– Ты все правильно сказал, дон Хуан. – Пани Елена подперла подбородок рукою. – Только вот, боюсь, у нас совсем нет времени!

– Нет времени? – Иван лихорадочно соображал, как выкрутиться. – Кто же этот враг?

– Это… Он тебе незнаком. На охоте ты узнаешь его по алому плащу с золотым оленем.

– Золотой олень… Но ведь это…

– Да, это наш герб! – Пани Елена громко…