Спустя примерно полтора часа блужданий среди разросшихся, давно не стриженых кустов и изрисованных граффити заборов, они заскочили в подъезд кирпичного пятиэтажного дома по улице Николая Руднева. Скорее всего, добраться можно было бы и быстрее, но тут уже «гладиаторец» предпочел перестраховаться, выбирая обходные пути. За время, проведенное в дороге, он немного успокоился и, раз пять проанализировав сложившуюся ситуацию, пришел к выводу, что по-другому решить ее все равно не получилось бы, так что эмоции временно отошли на задний план, оставив после себя только неприятный осадок. Поднявшись на второй этаж, Глеб открыл входную дверь и посторонился, пропуская вперед ведьмачку. Та вошла, настороженно оглядываясь. Было видно, что в узком коридоре однокомнатной «хрущевки» она чувствует себя не в своей тарелке.

— Ну, не замок, конечно, — развел руками парень, — но на роль берлоги для ночевок подходит.

— Вполне, — отозвалась Инари, заглянула в комнату и одобрительно хмыкнула при виде наброшенной на спинку дивана волчьей шкуры. — Где это ты ее раздобыл? Ведь сам, помнится, говорил, что в ваших лесах ничего, кроме охотников, не водится.

— Через знакомых ребят у сибиряков купил, — пояснил «гладиаторец». — В общем, располагайся, чувствуй себя, как дома. Сейчас организую что-нибудь перекусить.

Оставив ведьмачку присматриваться к волку, Глеб отправился на кухню, по дороге забросив в стиральную машину пропитанные кровью камуфляжную куртку и футболку. Краткая ревизия холодильника оказалась неутешительной: по скудности запасов тот превосходил даже кладовые заброшенного Каер Морхен. Все, что «гладиаторцу» удалось найти, это неприкосновенный запас из нескольких пачек пельменей в морозильной камере и нераспечатанный пакет молока. Поскольку особого выбора все равно не было, Глеб поставил на огонь кастрюлю с водой и возвратился в комнату. Инари была занята тем, что внимательно изучала надписи на корешках книг по истории, которыми были забита подвешенная на стене двухъярусная полка.

— Если что-то заинтересовало, возьми, почитай, — предложил парень.

Ведьмачка отстраненно кивнула, наугад вытащила с полки одну из книг и раскрыла ее на первой попавшейся странице. Сам Глеб тем временем проверил сообщения, оставленные за время его отсутствия на автоответчике телефона. Слабая надежда, что Иван или кто-нибудь еще из клубных пытался с ним связаться, улетучивалась по мере прослушивания записей. На автоответчике обнаружилось четыре сообщения от матери с вопросами о самочувствии и просьбами перезвонить, одно от бывшей жены и с десяток от Ларисы — все с теми же просьбами. Все записи «гладиаторец» удалил без особого сожаления, после чего попробовал набрать номер Ивана. Приятный женский голос, чередуя русские и английские фразы, вежливо сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. С телефоном Кота была та же история. Глеб задумчиво посмотрел в потолок, решая, стоит ли звонить Ларисе и может ли она хоть что-то знать о происходящем. Ни малейшего желания общаться с ней у «гладиаторца» сейчас не было, и в результате раздумий Глеб пошел на компромисс и набрал номер матери, которой, по-видимому, требовалось очередное подтверждение того, что ее непутевый младший сын жив и здоров. В отличие от предыдущих попыток здесь «гладиаторца» ожидала удача — после пары гудков трубку сняли.

— Привет, мам. Звонила?

— Господи, ну, звонила, конечно, — ответила трубка. — Ведь и сам видел, зачем спрашивать? Лучше скажи, где ты был? Я всю валерьянку дома выпила. Тут такие страсти творятся, а ты не отвечаешь.

— Я из города уезжал, — решив не вдаваться в подробности, ответил Глеб. — А что за страсти-то?

— Куда уезжал? — тут же вопросила трубка инквизиторским тоном.

— Какая разница? Ты все равно этого места не знаешь.

— Значит, снова на фестиваль, — вздохнула трубка. — А ведь только-только вернуться успел. Все никак в игрушки не наиграетесь… Когда ж ты наконец остепенишься?

Глеб беззвучно застонал, запоздало жалея, что решил позвонить именно сейчас. Остепенение и подведение под общую гребенку было излюбленной темой для нотаций у его матери. Нотации обычно быстро не заканчивались, а на кухне, наверное, уже закипала вода под пельмени…

— Скорее всего, никогда, — торопливо сказал он, зная, что если не успеет вставить в краткую паузу хоть что-то, то рискует в очередной раз услышать биографию своего старшего, степенного, по мнению матери, брата с мельчайшими подробностями, включая те последние дни, что «гладиаторец» не выходил на связь. — Ты у меня только это спросить хотела?

— Не только, но когда же ты поймешь, что надо и о будущем задумываться? Ладно, сейчас у тебя сил полно, ну а потом что будет? Лет через десять или двадцать? Ты об этом никогда не думал? А посмотри вот на Сережу…

— Я все знаю про Сережу, я его даже видел недавно… не помню уже когда. И чему завидовать? Двое детей, работа почти без выходных, а по вечерам пиво и ругань с женой, потому что больше делать нечего. Давай сразу перейдем к следующему пункту, а? Что там еще?

— Мне Катя звонила, — укоризненно сообщила трубка. — Про тебя спрашивала.

Глеб поморщился.

— Мне, вроде бы, тоже. И чего ей было надо?

— Не знаю. Может, помириться?

— Лучше пускай своего нынешнего муженька разыскивает в Германии, в Москве, на соседней улице, или куда он там слинял, и с ним мирится. Может, заодно и деньги обратно получит.

В последний раз Глеб общался с Катькой примерно месяц назад, и тогда целью звонка экс-супруги было отнюдь не примирение, а попытка занять денег на выплату процентов по кредиту. Кредит Катька взяла по совету и на нужды своей очередной — десятой или одиннадцатой за последние два года — любви до гроба, разумеется как и все предыдущие совсем не похожей на «этого идиота, у которого только одни железки в голове, и который даже жену толком обеспечить не может». Потом «любовь до гроба» заявила, что уезжает в Германию к двоюродной сестре, откуда сразу по прибытии пришлет приглашение для своей гражданской жены, и с тех пор Катька не видела ни его, ни денег, оставшись с одним только обязательством на возврат кредита на руках. И, если прикинуть временной промежуток между звонками, сейчас как раз подходил срок для очередного платежа.

— Мне все-таки кажется, ты к ней несправедлив. Каждый может ошибиться, а Катя — неплохая девочка. Может, стоит еще раз встретиться, посидеть, поговорить по душам?

Глеб возвел очи горе. Пожалуй, одно достоинство у Катьки все же было — она умела производить внешний эффект. И этот призрак, это эфемерное творение в былое время сумело так расположить к себе свекровь, что даже сейчас она все еще по привычке занимала сторону бывшей невестки. Глебу же доводилось видеть и обратную сторону медали. Когда, приходя домой после целого дня работы в мастерских, он не обнаруживал в квартире ни жены, ни хотя бы отдаленного подобия ужина, ни даже продуктов, из которых этот ужин можно было бы соорудить. Когда Катька, выкрашенная в очередной кислотный цвет, возвращаясь посреди ночи и расточая запах пива и мужской туалетной воды, с порога заявляла, что ей нужны деньги, потому что она «заняла у подруги на прическу и маникюр». Когда на завтрак рассчитывать не приходилось, потому что с вечера супруга «сильно уставала, неужели не видно?», а утром ей некогда было готовить, ведь еще «надо успеть накраситься». Когда грязное белье лежало в ванной до тех пор, пока у Глеба не доходили руки забросить его в стиральную машину. Когда…

В общем, исход брака был закономерен, ожидаем и стал сюрпризом исключительно для Катьки, по-видимому, считавшей себя подарком свыше дикарю, только и способному, что размахивать мечом на потеху толпе, да для матери Глеба, которую ежедневные трения между сыном и невесткой как-то обошли стороной.

— Мам, давай договоримся в очередной и последний раз — ты устраивай свою жизнь, а я со своей как-нибудь сам разберусь. С Катькой мы уже все давно друг другу сказали, и повторять еще раз я не намерен. Если других новостей нет, то давай закругляться. У меня там пельмени варятся, а я со вчерашнего дня не ел, так что голоден, как волк. Пойду лучше обедать.

— И в кого ты только такой корявый пошел? — вздохнула мать.

— Не знаю, наверное, в деда Антипа, — машинально ляпнул Глеб то, что обычно отвечал на подобные не блещущие оригинальностью вопросы, и застыл с трубкой в руках.

А ведь мысль… И как ему не пришло это в голову сразу после расспросов ведьмачки? Разве только потому, что осталось где-то на уровне смутных детских воспоминаний? Мать, воспользовавшись тем, что ей никто не препятствует, что-то продолжала говорить, кажется, и в самом деле проводя параллель между ним и шебутным предком, но Глеб не слушал. Он пытался вспомнить кое-что другое.

Собственно говоря, Антип приходился ему вовсе не дедом, а прапрадедом, дедом его бабки по материнской линии. Именно от бабушки, со времен еще школьных каникул, проведенных на окраине городка Кимовска, что к юго-востоку от Тулы, и остались у Глеба скудные сведения о загадочном Антипе, тогда казавшиеся по большей части выдумкой. Но теперь, с ведьмацкой точки зрения, они вполне могли обрести под собой почву. «Здоров, сказывают, был, — снова слышал он неторопливый говорок. — Быка с ног кулаком мог свалить. А глаз дурной — как зыркнет на кого, поперек дороги вставшего, так у того сразу ноги отнимаются. Впотьмах видел, что твой кот, и через стены, сказывают, тож… Часто пропадал, надолго. Куда? Про то не сказывал. А однажды так и насовсем запропал… Только памятка вишь осталась». И как кульминацию рассказа бабушка обычно извлекала на свет божий подвеску из бордового камня на серебристой цепочке, прибавляя заговорщицким шепотом, что наказывал, дескать, Антип, уходя, передать ее сыну, а родилась-то дочь, так с тех пор и лежит камень без дел. Глеба еще всегда удивляло, зачем было пытаться передать сыну девчачье украшение, какое ни один уважающий себя мужик не наденет? Однако после знакомства с онтаром и кровавиком, он бы не был так категоричен…

— Ты меня, вообще, слушаешь? — спросила трубка.

Только тут до Глеба дошло, что он все еще говорит по телефону.

— Нет, конечно, — честно признался он. — Мам, я тороплюсь, давай как-нибудь в другой раз побеседуем, ладно? Кстати, спасибо за хорошую идею.

— Значит, ты все-таки поговоришь с Катей?!?

— Нет, но, может быть, я все-таки доеду до бабушки, и, может быть, даже не один. Уж очень хочется поподробнее про деда Антипа узнать. Все, мам, пока.

Глеб торопливо отключил телефон и с облегчением вздохнул.

— Куда это ты так спешно ехать собрался? — поинтересовалась Инари, отвлекаясь от книги, в которой, судя по выражению лица, понимала не больше, чем «гладиаторец» в манускриптах, найденных им в развалинах башни Вельмины. Впрочем, это было неудивительно, особенно если учесть, что ведьмачка просматривала сборник археологических статей по культуре евразийских степей второй половины первого тысячелетия нашей эры. Глеб и сам-то разбирал в нем в лучшем случае одно слово из трех, больше интересуясь рисунками найденных предметов и местами раскопок.

— Да не то, чтобы очень спешно, — отозвался парень. — Просто надо проверить одно пришедшее на ум предположение. Помнишь, ты меня спрашивала о предках?

Ведьмачка кивнула, окончательно забывая про книгу.

— Что-то вспомнил?

— Скажем так, помогли вспомнить. Пошли на кухню. Я там пытаюсь что-нибудь съедобное сообразить, заодно и расскажу.

Инари не заставила просить себя дважды. Глядя, как кувыркаются в кипящей воде пельмени, Глеб рассказывал устроившейся на табуретке в углу ведьмачке о деде Антипе и его загадочном наследстве все, что помнил. Не очень многое, на самом деле. Та слушала очень внимательно и только, когда «гладиаторец» умолк, сказала:

— Камень, говоришь? Мне нужно взглянуть на него. Он еще цел?

— Надеюсь… Не знаю, на самом деле. Я давно уже к бабушке не заглядывал, но раньше она его хранила, как зеницу ока.

— Ты можешь меня к ней проводить?

— Могу, конечно, но не сейчас же? Она ведь в другом городе, довольно далеко.

— Сколько километров?

— Около восьмидесяти… — Глеб запнулся, вспомнив тугреневский марш-бросок, посмотрел на ухмыльнувшуюся ведьмачку и подумал, что пугать ее такими расстояниями — бесполезная затея.

— А если вспомнить, что у вас тут дороги на каждом шагу, — словно подтверждая его мысли, сказала Инари, — то и вовсе выходит, что не далеко, а рукой подать.

— Ладно, рукой — так рукой, не буду спорить. Но ведь сегодня мы туда не помчимся, надеюсь?

— Нет. Сегодня мы отдыхаем, как и решили. С утра, как и решили, продолжаем искать Ивана. Но, когда его найдем, если выдастся время, ты мне этот камень все-таки покажешь. Договорились?

— Постараюсь. Значит, он и вправду что-то значит? Скажи хотя бы в двух словах — я угадал или нет?

— В двух словах — я не хочу радоваться раньше времени, чтобы потом не разочаровываться. Кстати, твое «что-нибудь съедобное» там еще не переварилось?

Спохватившись, «гладиаторец» выловил из кастрюли начавшие расползаться пельмени и, пока те остывали, поставил на соседнюю конфорку ковшик с водой для кофе. Инари настороженно повела носом, принюхиваясь к исходящему от пельменей запаху, но потом все же взяла положенную перед ней вилку.

— Ну, уж не обессудьте, — пожал плечами Глеб, угадав причину колебаний гостьи. — Чем богаты — тем и рады.

— Не переживай, — утешила его ведьмачка. — Сейчас все пойдет только так. — А, прожевав первый пельмень, уже задумчиво добавила:

— Есть можно… В принципе.

Сам Глеб вкуса еды почти не почувствовал. На свежем воздухе у него еще получалось бодриться, но в давно не проветриваемом помещении усталость накатила на парня словно лавина, а силы воли хватило только чтобы не упасть лицом в тарелку. Сделав над собой неимоверное усилие, он даже героически заварил две чашки крепкого кофе, хотя Инари получившийся в итоге напиток, похоже, не вдохновил, после чего добрел до разложенного дивана и повалился на него навзничь. О горячем душе, который парень планировал принять после обеда, оставалось только мечтать. Впрочем, даже помечтать и то долго не удалось. Спустя пару минут «гладиаторец» провалился в глубокий сон, наполненный размытыми тенями, и уже не слышал, как ведьмачка пробралась мимо него к стенке и улеглась там поверх одеяла. Инари же на то, чтобы заснуть понадобилось куда больше времени. Сначала ведьмачка долго и очень задумчиво рассматривала спящего парня, словно пытаясь найти в его виде что-то еще ей не известное или сравнить с кем-то другим. Потом она глубоко вздохнула, встряхнула головой, как будто отгоняя некую назойливую мысль, и отвернулась к стене, закрывая глаза. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием спящих и жужжанием запутавшейся в оконных занавесках мухи…

Когда Глеб проснулся, то не сразу понял, где находится. Было темно и душно, «гладиаторца» прошибал пот, от которого намокли и простыня, и пододеяльник, а в последних воспоминаниях отложилась черная, обугленная, как головешка, фигура, надвигающаяся на него шаркающей походкой. Глеб точно помнил, что неоднократно пытался зарубить преследователя способом, показанным ведьмачкой, но ничего не получалось — мертвец все так же упорно тащился за ним по пятам, сверкая белизной закатившихся глазных яблок. Но это было во сне, а что наяву? Уловив рядом какое-то движение, «гладиаторец» повернул голову и шарахнулся прочь, когда во мраке фосфорическим зеленоватым светом полыхнули огромные глаза.

— Ты чего? — с недоумением спросила ведьмачка.

— Да так… — смущенно соврал парень, начиная припоминать, где они и что происходит. — Всякая ерунда снится. Не знаешь, который час?

— Ночь, — сообщила Инари как что-то само собой разумеющееся.

— Да, действительно, и как я сразу не догадался?

— Кто-то в дверь стучал.

— Когда?

— Только что. Вот, опять.

Теперь уже и сам Глеб услышал, как настойчиво скребутся во входную дверь.

— Кого это там принесло? — недоуменно проворчал парень, встал, включил кровавик и вышел в коридор, на всякий случай прихватив с собой саблю.

За дверью отражалась всего одна фигура. Человеческая.

— Кто там? — поинтересовался «гладиаторец», не слишком заботясь о вежливости тона.

— Это я, — просипел из-за двери Кот. — Открывай, не боись, хвоста не привел.

— Ты чего колобродишь? — поинтересовался Глеб, отпирая замок. — И что вообще случилось? На базе военные кишмя кишат — в свое время там тараканов столько не было.

— А ты уже успел к ним наведаться? — Кот как будто напрягся.

— Мы успели, — уточнил «гладиаторец». — На пару с Инари. Прием был такой радушный, что еле удалось ноги унести.

— А… — Шурик немного успокоился. — Слушай, а чего вы полуночничаете? Может, свет включишь? Не видно ни хрена.

— Да? Извини, забыл… — Глеб щелкнул выключателем. Кот сощурился и оглянулся.

— Здорово, — кивнул он, увидев стоящую на пороге комнаты ведьмачку. — В общем, в двух словах ситуация такая — Иван передает вам привет и говорит, что вы ему срочно нужны. Извиняюсь, что разбудил, но приказ есть приказ. Ну что, поехали?

— Так срочно, что прямо сейчас? — уточнил Глеб.

— Именно, — с серьезным видом кивнул Шурик. — Еще раз извиняюсь, что днем не заскочили, но были небольшие проблемы.

— И хорошо, что не заскочили, — буркнул «гладиаторец», снимая с батареи наполовину высохший камуфляж и про себя отметив с досадой, что зашить его так и не удалось. — Все равно бы никого не застали. — Он ополоснул лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, и обреченно махнул рукой. — Ладно, едем.

При выходе из подъезда Глебу пришлось в очередной раз удивиться. Он был морально готов увидеть какой угодно транспорт, начиная от мотоцикла с коляской и заканчивая зеленым в цветочек «Запорожцем», который когда-то шутки ради подарили на день рождения Степанычу, — с Кота бы сталось, но такого поворота событий не ожидал даже видавший виды «гладиаторец». Перед подъездом с выключенными фарами мирно стоял камуфлированный армейский «УАЗик», а за рулем «УАЗика» столь же мирно сидел Миха.

— Где это вы такого зверя раскопали? — поинтересовался Глеб, зябко ежась. Во влажной одежде ночная свежесть ощущалась особо явственно.

— На дороге валялся, — уклончиво ответил Миха, пожимая приятелю руку. — Шли, наткнулись, подумали — чего добру пропадать? — и забрали.

— Если мне память не изменяет, статью за тайное хищение чужого имущества в уголовном кодексе еще не отменяли. Не боитесь?

— А… — отмахнулся Кот. — Статьей больше, статьей меньше — чего теперь терять?

— Ты это о чем? — насторожился Глеб.

— Да так, о своем, о девичьем. Выдвигаемся, пока никакой патруль не завалил на огонек.

Миха дождался, когда Шурик запрыгнет на переднее сидение, а Глеб и Инари разместятся на заднем, и плавно выжал газ. Несмотря на все петли, закладываемые водителем по дворам и проулкам, Глебу вскоре удалось вычислить направление их движения, которое у него стойко ассоциировалось с одним объектом.

— На Землю Грифонов едем?

— Угу, — кивнул Миха, не отрывая взгляд от дороги. Разбитая в хлам, она и днем представляла собой полосу препятствий, преодолеть которую было не так-то просто, а ночью задача к тому же усложнялась минимумом освещения. Впрочем, «УАЗ» такие мелочи не останавливали. Аккуратно огибая рытвины, он упрямо пробирался сквозь ночь, все чаще покашливая под влиянием уплотняющегося могильного тумана. Наконец, Миха свернул в придорожный овраг и заглушил мотор.

— Все, — сказал Кот, — выгружаемся. Дальше только пешком. Машине не проехать — глохнет, собака.

Он выбрался первым и трижды моргнул фонариком. Среди кустов, где Глеб прекрасно различал две человеческие фигуры, вспыхнул ответный свет, а потом произошло что-то странное. Амулет на шее «гладиаторца» вдруг слабо дернулся. Ведьмачка, тоже успевшая покинуть машину, молниеносно вскинула голову, словно к чему-то прислушиваясь.

— Что это было? — тихо спросил ее парень.

— Ты о чем?

— Онтар зашевелился. Да ты ведь и сама что-то почуяла, разве не так?

— Зашевелился? — пробормотала Инари. — Анорра ильмен… Значит, не показалось? Да не может этого быть! Откуда?.. — она осеклась, не договорив фразу.

— Ну, пошли, что ли? — Кот махнул рукой, приглашая следовать за собой, и начал карабкаться вверх по склону.

— Что «не показалось»? — тихо переспросил Глеб у ведьмачки.

— Не важно, — мотнула головой та. — Сейчас посмотрим…

Видя, что больше о произошедшем говорить она не расположена, «гладиаторец» оставил Инари в покое и догнал, а затем и обогнал Шурика, озабоченно высматривающего в траве слабо протоптанную тропинку. Глебу в этом отношении было проще — на Земле Грифонов ему доводилось бывать часто, поэтому с ориентацией проблем не возникло. Собственно говоря, Земля представляла собой кусочек чудом уцелевшего в пределах городской черты природного лесостепного ландшафта, зажатого с севера и запада постройками Криволученского и Советского районов, с востока — территорией завода «Чермет», а с юга речкой Упой. Именно здесь на заре движения военно-исторической реконструкции молодежный клуб «Серебряный грифон» взял в аренду на двадцать лет пять гектаров земли. Глеб, чье увлечение реконструкцией как раз с «грифонов» и начиналось, отлично помнил этот эпизод, равно как и связанные с ним надежды. На Земле планировали построить реконструкцию древнерусского поселения, а по Упе запустить в плавание драккар. Почему именно драккар, а не ладью, хотя поселение предполагалось русским, а не викинговским, никто, кстати, объяснить так и не смог, да и дальше мечтаний дело в итоге не пошло. Потом «Серебряный грифон» в результате внутренних распрей распался на несколько клубов меньших размеров, один из которых сохранил за собой прежнее название, прежнего руководителя и территорию, однако былого влияния достичь уже не смог. А на Земле в память о старых временах и великих начинаниях остались вагончик-бытовка, плетень, огораживающий то, что некогда предполагалось превратить в огород, причал на Упе и низкий колодезный сруб на месте родника. Впрочем, еще там имелся большой деревянный крест, к планируемому поселению отношения не имеющий, но служивший хорошим ориентиром, поскольку был поставлен на холме. Под крестом предполагалось посвящать в рыцари достойных, по мнению руководства, членов клуба, однако по назначению, да и то сомнительному, за все время он был использован только один раз.

Сейчас крест был Глебу виден прекрасно — на него он и взял примерное направление.

— Ваня в вагончике засел? — уточнил «гладиаторец». — Или где отдельно прячется?

— Когда мы уезжали, в бытовке сидел, — пропыхтел Кот, догоняя приятеля. — Нарушение субординации, однако, выходит.

— В каком месте?

— Ну, по погонялу, это я вроде как должен впотьмах не плутать, а на деле наоборот получается.

— Ты по погонялу, — отозвался Глеб, — а я по профессии. Ты, главное, не отставай.

— По какой профессии? — заинтересовался Кот. — Разве теперь электриков персональной подсветкой снабжают?

— Можно и так сказать.

Онтар больше не подавал никаких сигналов, однако Глеб чувствовал, как идущая рядом Инари напрягается все сильнее, как кошка выгибает спину, чуя приближение собаки. А вскоре он увидел и причину этого беспокойства. Возле далекого пока еще вагончика высвечивалось несколько фигур, и одна из них резко отличалась от остальных и по спектру отражения, более близкому к расцветке ведьмачки, и по габаритам.

— Кот, скажи по секрету, а откуда у нас тут взялся посторонний? — ненавязчиво поинтересовался Глеб.

— Какой посторонний? — не понял Шурик.

— Ну, такой здоровый, со сломанным носом и мечом типа катаны за спиной. Если соизволил представиться по имени, то зовут Хортом.

— А ты откуда его знаешь?

— Да было время познакомиться.

Кот пожал плечами.

— Он появился дня три назад, когда мы еще на базе были. Откуда — не знаю. Я домой ездил, а когда вернулся, он уже там был. Остальное лучше у Ивана спрашивай — Ваня, по-моему, единственный, с кем этот крендель считает нужным хоть как-то общаться. Кстати, а как ты вообще узнал, что он тут?

— Шестое чувство сработало, — коротко отозвался «гладиаторец».

— Да, познакомиться с ним ты и вправду успел, — сделал вывод Кот. — Манера разговора один в один совпадает.

Глеб не стал уточнять, чем именно Шурику не понравилась его манера разговора. За это время они уже успели на достаточное расстояние приблизиться к вагончику, укрытому от посторонних глаз в небольшом ложке. Возле вагончика были поставлены две туристические палатки, и большая часть замеченного «гладиаторцем» народа находилась именно в них. Хорт сидел на ступенях, ведущих в вагончик, и исподлобья следил за приближающимися, правда, весьма избирательно. На Кота ведьмак глянул лишь мимоходом, Глеба рассматривал куда дольше и пристальнее, но основного его внимания удостоилась Инари.

— Ай хи'авент, — угрюмо сказал Хорт, когда ведьмачка приблизилась почти что вплотную. — Нэ то харган ии, вэн то лаэт ин кеай'хен.

— Нэ то аска'ир эн лаэнна фо Ивен, — столь же неприветливым тоном буркнула та в ответ. — Ии эста хи'скеато. — И уже нормальным русским языком добавила. — Дай дорогу. Мы к Ивану идем.

Хорт медленно, словно нехотя, встал и отодвинулся в сторону, освобождая проход. Глеб поднялся по ступеням первым и толкнул незапертую дверь вагончика. Представшая взгляду «гладиаторца» картина была достойна того, чтобы ее запечатлели в холсте. Пространство внутри бытовки было изрядно ограничено. Все, что там помещалось, это продавленный диван, пара старых кресел, тумба и дряхлый письменный стол, да еще сваленная в углу груда полиэтиленовых сумок с вещами и доспехами, принадлежавшими, видимо, кому-то из «грифонов». В том же углу поверх прочих вещей лежала связка ненатянутых луков, приглядевшись к которым, Глеб одобрительно присвистнул. Похоже, «грифоны» изрядно приподнялись с тех пор, как он последний раз с ними общался — таких сложносоставных луков рассчитанных на приличный натяг, обеспечивающий более чем приличную дальнобойность, не было и в «Гладиаторе». На диване, свернувшись клубочком, спал Зеленый Змий. На столе, тускло освещая груду книг, пару пластиковых папок с файлами, забитыми документами, тетрадь, исписанную торопливым почерком, и закрытый ноутбук, догорала оплавленная свеча. За столом сидел нахохлившийся Иван — ни дать, ни взять Александр Меншиков в Березовской ссылке, только трех девиц для довершения сходства не хватало. Рядом с ним, так, чтобы можно было дотянуться, не вставая, стоял прислоненный к стенке меч. Тот самый, который Князь собственноручно затачивал на базе ликвидаторов.

— Что-то вы не слишком торопились, — вместо приветствия сказал Иван, разворачиваясь в сторону входа.

— Вернулись, как только смогли, — отозвался Глеб. — А если бы вы остались в «Княжеграде», смогли бы и раньше.

— Как видишь, не вышло…

Князь болезненно поморщился, словно «гладиаторец» задел его больную тему.

— Что случилось? — тут же спросила ведьмачка. — И откуда вообще он, — Инари кивнула в сторону входной двери, — здесь взялся?

— На второй вопрос ответ предельно прост: сам не до конца понимаю. Просто возник посреди бела дня на том же самом месте, где ты Ворота открывала, как будто так и надо, и спросил, нужен ли мне ведьмак в отряд. Я подумал, вспомнил Тугреневку и решил, что не помешает. Правда, теперь третий день не сплю и гадаю, что за подвох кроется в этом подарке судьбы. Ну, не верю я в благородные порывы, даже если, извини уж, они исходят от ведьмаков.

— И правильно делаешь, что не веришь. За всеми порывами кроются либо жизненные убеждения, либо тонкий расчет. Впрочем, насчет подвоха тоже можешь не беспокоиться, его, скорее всего, просто нет.

— Откуда такая уверенность?

— Шестое чувство подсказывает, — голос ведьмачки окончательно заледенел, давая понять, что тема закрыта. — Так что случилось с вашей базой?

— А что с «лешачьими проказами»? — задал встречный вопрос Иван. — Вы разобрались в их причине.

— Для того чтобы разобраться, нужны были как минимум спокойные полчаса, а нам выпала всего пара секунд, пока ваши гости соображали, кто и откуда перед ними появился. Я все-таки не волшебница, чтобы за это время что-то успеть.

В ответ на последнее заявление Князь скептически хмыкнул, но вслух высказывать возражения не стал.

— А что же вы тогда почти четыре дня делали? — только и спросил он.

— Подготавливались, — отрезала Инари. — А теперь третья попытка — что стряслось здесь за время нашего отсутствия?

— А что, не заметно? — Иван снова скривился, как будто у него резко разболелся зуб. — Игра ва-банк обернулась небольшими проблемами.

— Небольшими — это еще мягко сказано, — прокомментировал Глеб, не к месту вспомнив Склеп и мертвого солдата. — Я так понимаю, майор Сергеенко не пошел на компромисс? Что ты вообще хотел от него в обмен на возврат оружия?

— Уже не важно. Тем более что это, как выяснилось, вообще не в его компетенции, в отличие от облав на преступные группировки.

— И одна из группировок по странной случайности оказалась расквартирована на территории нашей базы? — Глеб, кажется, начал улавливать общую нить происходящего.

— А где ж ей еще быть, как не там? — Иван саркастически улыбнулся и жадно закурил. — Кстати, пока не забыл, хочу сказать спасибо Инари. Что бы мы без тебя делали, золотце?

— За что, интересно знать, такая внезапная благодарность? — настороженно переспросила ведьмачка.

— Помнишь того «зеленого» из Гостеевки, которого ты от навей отбила?

Инари кивнула.

— Так вот, в тот же день, когда объявился Хорт, только ближе к вечеру, он завалил к нам на базу и, едва войдя за ворота, начал спрашивать беловолосую девушку с большими ушами и яркими глазами. Ну, поскольку под описание никто кроме тебя не подходил, а ты уже сутки, как отсутствовала, я решил его немного разочаровать. И тут-то он, за неимением лучшего, решил огорошить своими известиями меня…

— Какими еще известиями?

— Например, насчет планируемой зачистки «Княжеграда», — задумчиво рассматривая клубы дыма, сообщил Иван.

— То есть, как? — удивился Глеб. — Хочешь сказать, что он просто взял и заложил своих?

— Похоже на то. Но, во всяком случае, это дало нам время, чтобы убраться.

— Погоди. А как он вообще вычислил, что мы это мы?

— Мне тоже интересно стало, и я спросил. Оказывается, человеческая память очень странная штука. Он нас по какому-то турниру запомнил — то ли по «Тульским баталиям», то ли по «Кубку „Гладиатора“. Название точно не помнит, зато прекрасно помнит, как ты его учил из лука стрелять на аттракционе. И в Гостеевке сразу узнал, как только увидел, так что с вычислением адреса особых проблем не возникло.

— Даже так? — смущенно пробормотал Глеб, подумав про себя, что он бы точно не смог опознать никого из толпы безликих посетителей лучного аттракциона даже через час после его окончания, не говоря уже про временной промежуток в год и более, поскольку в этом году никаких турниров клубом „Гладиатор“ еще не организовывалось. — Ничего не скажешь, повезло.

— Не то слово, — не поймешь, в шутку или всерьез согласился Иван и добавил, обращаясь уже к ведьмачке. — Так что мой тебе совет — спасай людей почаще.

— Я учту твое желание, — мрачно отозвалась ведьмачка, и Глеб ее прекрасно понимал — после нападения в Междумирье он сам десять раз подумал бы, прежде чем еще кого-нибудь спасать.

— И что ты намерен делать? — поинтересовался „гладиаторец“. — Так и отсиживаться здесь?

— Я как раз размышляю над этим вопросом, — отозвался Иван и тут же резко сменил тему. — Инари, скажи мне, как профессионал дилетанту: ты в существование чупакабры веришь?

В вагончике воцарилось недоуменное молчание. Даже Глеб, отдаленно представлявший, что это за чудо, не нашелся, что ответить, и лихорадочно соображал, с какого нервного потрясения Князь вдруг резко перекинулся из области мифологии и психологии в область криптозоологии?

— А что это такое? — наконец, спросила ведьмачка.

— Понятно… — реакция на заданный вопрос Ивана, кажется, не удивила. Князь тут же извлек из папки пачку фотографий и протянул Инари. — Тогда посмотри и скажи, что это может быть на твой взгляд?

Ведьмачка уселась на диван, бесцеремонно отодвинув в сторону Змия, который возмущенно пискнул, выразив свое негодование подобным обращением, и снова спрятал голову под крыло. Глеб присел рядом, разглядывая неторопливо переворачиваемые Инари снимки. Часть из них — почти все, на которых были изображены мертвые, частично обглоданные животные — ведьмачка откладывала в сторону. На некоторых присутствовали люди, хотя о том, что это все-таки были они, догадываться приходилось исключительно по уцелевшим местами фрагментам одежды, поскольку все остальное больше походило на окровавленный кусок мяса. Добравшись до фотографии, на которой были запечатлены отчетливо видимые следы трехпалых лап с длинными когтями и перепонками между пальцами, ведьмачка тихонько выругалась. Глеб не знал, что именно в снимке обеспокоило ее, его же самого больше всего поразил размер следов. Рядом для масштаба была положена рабочая хлопчатобумажная перчатка, и отпечаток следа по длине превышал ее как минимум в три раза.

— Где ты это взял?!? — Инари перекинула фотографию обратно Ивану.

— Там же, где и все остальные. Добрые люди поделились. Они же и про чупакабру заговорили — сказали, что по следам похоже. Впрочем, лично мне все равно, как его обзывать, хоть горшком, — важен сам факт наличия.

— А добрые люди не догадались сказать, где и когда они эти следы отыскали?

— Все фотографии делались в Туле и окрестностях города. Конкретно эта, если не ошибаюсь, в районе Осиновой Горы.

Глеб присвистнул. Поселок Осиновая Гора и одноименное кладбище располагались всего в каких-то трех-четырех километрах от Земли Грифонов, по ту сторону излучины Упы.

— Так это же рядом! Рукой подать!

Иван мрачно кивнул.

— Рядом? — встрепенулась ведьмачка. — Анорра ильмен! Если ты это знаешь, тогда чего ради потащил сюда ребят? Для острых ощущений?

— Во-первых, когда я их сюда тащил, то про фотографии еще не знал. Во-вторых, особого выбора все равно не было. А в-третьих, ведьмак в отряде вроде как и предназначен на случай подобных эксцессов, или я не прав? Но, судя по бурной реакции, ты знаешь, что это такое? И второй вопрос вдогонку — как это отловить или прихлопнуть?

— А разве имеющийся в отряде ведьмак на твои вопросы не смог ответить? — саркастично поинтересовалась Инари, кивнув в сторону входной двери.

— Ну, если почти откровенный посыл на три буквы и заявление, что, если мне так хочется на тот свет, то для этого существуют более быстрые и простые способы, можно считать ответом, то смог.

— В кои-то веки я с ним полностью согласна.

— Так что это все-таки такое?

— Это, — ведьмачка передала Ивану отложенные фотографии, — либо бродячие собаки поработали, либо еще кто-то из мелких хищников. Ничего серьезного. А чтобы насчет этого точно решать, — она махнула в воздухе оставшейся стопкой, — надо видеть сами трупы, а не их картинки. Мог и в самом деле хозяин следов потрудиться, а мог и еще кто-то, потому что мангуирин обычно столько мяса на туше не бросают. Мангуири добычу скорее на куски бы разорвал и проглотил по частям, так что с трупами еще вопрос. Но следы точно его.

— Великолепно, — мягко сказал Иван. — С хозяином следов мы определились, теперь плавно переходим ко второму вопросу. Что и как можно сделать с этим мангуири?

— Твоим людям с их боевыми способностями — ничего.

— Это окончательный вердикт?

— Да.

— Хорошо, тогда формулирую вопрос по-другому: ведьмаки могут что-нибудь сделать с этим мангуири?

— Если очень постараться, то, скорее всего, да.

— Звучит как-то неопределенно.

— А какой определенности ты от меня хочешь? Случайность — она всегда в работе ведьмака присутствует, и даже стычку с самым безобидным зверем может изрядно усложнить не вовремя упавший на голову кирпич.

— Здесь в окрестностях кирпичам падать неоткуда, а по небу они пока еще летать не научились.

— Не придирайся к словам. Я всего лишь привела пример непредвиденных обстоятельств. Я так понимаю, ты знаешь, где находится эта Осиновая Гора? — последний вопрос ведьмачки относился к Глебу.

— Знаю, — подтвердил тот. — Днем ее отсюда даже видно, если на холм подняться.

— После рассвета покажешь.

— Там ничего интересного нет, — подал голос Иван. — Во всяком случае, в самом поселке.

— Уже проверяли, что ли?

— Еще вчера. Ребята в сопровождении Хорта ходили. Поселок пуст, как и Гостеевка. Единственное, что мы там нашли, это „УАЗик“ с удачно забытыми в замке зажигания ключами. Его, я думаю, вы уже видели.

— Видели, — отозвался Глеб. — Но ведь для того, чтобы машина появилась, кто-то по какой-то причине должен был ее там оставить. Просто так, от нечего делать, транспорт ведь не бросают.

— Просто так, от нечего делать, не бросают и оружие, — резонно возразил Иван. — А я подобное видал уже дважды — и в Гостеевке, и в „Княжеграде“. Не факт, что на Осиновой Горе точно так же не сработали обычные „лешачьи проказы“, тем более что от нее до Гостеевки, как ты любишь выражаться, тоже рукой подать.

— Обычные или не обычные — с утра разберемся, — буркнула ведьмачка. — Значит, говоришь, Хорт туда уже ходил? И что он сказал?

— Ничего, кроме того, что мне следует поискать более простой способ самоубийства.

— Понятно. Кстати, а чего ради лично тебе так понадобился мангуири? Только не надо рассказывать про благородные порывы, в которые, как я только что слышала, ты сам не веришь.

— Ну, как минимум три причины я могу назвать с ходу, — сказал Иван. — Во-первых, это то, что мои люди оказались под угрозой, а отводить их мне пока некуда. Во-вторых, голова этого твоего мангуири сама по себе может послужить весомым аргументом в обретении места для отступления или возврата. Ну, а в-третьих, если по здешним поселкам еще остался хоть кто-то из местных жителей, думаю, они тоже не будут возражать, если их избавят от лишней проблемы. Этих аргументов хватит или еще что-нибудь придумать?

Инари долго разглядывала Князя, а потом сказала.

— Хватит. Хотя сам ты не веришь ни в один из них, кроме разве что второго, да и в тот не полностью. Не знаю, зачем тебе на самом деле понадобился этот зверь, но добыть его мы попробуем. Хотя бы для того, чтобы угрозу для людей убрать. Глеб, что касается тебя, до рассвета ты свободен, потом пойдем в деревню.

С этими словами ведьмачка покинула вагончик. Иван посмотрел ей вслед и с силой растер прогоревшую до фильтра сигарету о край заполненной окурками пепельницы.

— Если мне память не изменяет, — задумчиво сказал Глеб, — не так давно ты говорил, что не намерен вмешиваться в чужую войну. А все, что сейчас происходит, откровенно попахивает самым что ни на есть прямым вмешательством. Что такого сверхъестественного произошло за время нашего отсутствия, чтобы участие стало необходимым? Я пока не вижу такой причины. Может, я чего недопонимаю?

— Как ты хорошо сформулировал примерно в то же самое время, — отозвался Князь, — война перестает быть чужой, как только оказывается у порога. Сейчас она этот порог уже переступила, а значит, стала своей.

— Но ты ведь сам ее туда пригласил, верно?

Иван не ответил, только вытряхнул из полупустой пачки очередную сигарету и снова закурил. Глеб смотрел на осунувшееся лицо Князя и молчал. Наверное, стоило бы спросить, какие перспективы и шансы имеются у клуба в объявленной Иваном „своей“ войне, есть ли они вообще и для чего Ивану на самом деле понадобилась эта война, но „гладиаторец“ не был уверен, что хочет знать правду, и еще меньше он был уверен, что Князь эту правду скажет.

— Не ходи с ней, — вдруг отчетливо произнес Иван Есипов как раз тогда, когда Глеб собрался покинуть вагончик.

— Что?

— Не ходи с Инари на охоту. Дорогу указать можешь, но сам не ходи.

— Это еще с какого перепуга?

— С того, что я не хочу рисковать одним из своих лучших людей, — Князь почти умоляюще посмотрел на Глеба. — Я же все-таки не слепой, и сложившуюся ситуацию могу и видеть, и оценить. Чупакабра или нет, но это, действительно, серьезная зверюга. Куда серьезнее хоулеров, а что они натворили в Тугреневке, ты, думаю, еще помнишь. Не ходи. Если тебе нужно, чтобы был приказ, то это приказ.

„Гладиаторец“ посмотрел на осунувшееся лицо Князя и тяжело вздохнул, мысленно спрашивая себя — неужели Иван и вправду верит, что он отпустит ведьмачку на охоту одну, тем более, если зверь так силен, как они предполагают?

— Извини, конечно, Вань, — сказал он вслух, — но ты сам приказал мне постигать ведьмацкое мастерство. Вот я и постигаю, а пока постигаю, приказы мне отдает только мой учитель. Вот если она прикажет, чтобы я оставался, тогда останусь, а так… я дал ей обещание, что не буду отлынивать от ведьмацких дел. А обещания надо выполнять, ты не находишь?

Иван промолчал, а Глеб не стал дожидаться ответа. Выйдя из вагончика, он отправился на поиски Инари, уже успевшей куда-то исчезнуть.