Как только земля сомкнулась над провалившимся Кромбом, солнечный свет стал ярче.

– Ушел, мерзавец! – сказал Фундинул и тяжело опустился на землю. Он старался не смотреть туда, где лежали останки Шустрика. – Эх, сколько же мы вместе пережили, через что прошли!..

– Шустрик погиб в бою, как воин, – сказал Углук. – Какой еще мул может похвастаться такой смертью?

– Я понимаю тебя, Фундинул, – сказал Каспар и положил руку на плечо гнома. – Но нам некогда горевать. Мессир Кромб может устроить нам новые крупные неприятности.

– А еще скоро здесь появятся гельфиги и уйгуны, чтобы проверить, кто колдовал в их лесах, – добавил Углук.

– Они что, чувствуют магию? – спросил Бертран.

– Здесь все ее чувствуют, место такое.

– Берите с собой седельные сумки, нам нужно уходить! – приказал Каспар, и все тотчас кинулись собирать разбросанные вещи. Упоминание об уйгунах и гельфигах быстро привело отряд в чувство.

– Прощай, Шустрик, – произнес Фундинул и, шмыгнув носом, положил возле черепа мула сорванный цветок.

– Все, уходим к лесу! Скорее! – скомандовал Каспар, и они почти побежали, спинами чувствуя приближение новой опасности.

Выйдя к речке, немного перевели дух и двинулись дальше.

– Хорошо, что щиты не взяли, – сказал Бертран. – Я все время жалел, а теперь радуюсь.

– Есть чему радоваться, – мрачно произнес Каспар.

Они снова двинулись вдоль речки, обходя заболоченные участки и продираясь сквозь заросли прибрежного кустарника. Аркуэнона Каспар поставил во главе колонны, тот время от времени замирал на месте, и тогда казалось, что его лисьи ушки становятся торчком.

Пока ничто не говорило о том, что по следам отряда пущена погоня: птицы вели себя спокойно, лягушки с интересом таращились на путешественников и нехотя прыгали в камыши. Речка вбирала воду болот и постепенно становилась шире, но ветви деревьев по-прежнему смыкались над ней, не позволяя путникам увидеть небо.

Каспар решил уже было, что погони совсем не будет, когда шедший впереди Аркуэнон остановился и, повернувшись, сказал:

– Я слышу уйгунов, они идут по нашему следу.

– Давайте в чащу, – скомандовал Каспар. – Может, удастся оторваться!

И они полезли через кустарник, с треском прокладывая себе дорогу. Скоро сзади послышались топот лошадей и тонкие звериные выкрики уйгунов.

Посланные на шорох несколько стрел завязли в кустарнике. Потом топот лошадей и звон уздечек стали слышаться слева.

– Нет, не уйдем, – задыхаясь, сказал Бертран. – Они нас обходят, потому что места знают лучше. Нужно принимать бой!

– Да, – согласился Каспар, бросая седельную суму на землю. – Будем драться, другого пути нет!

Когда меж деревьев появились первые уйгуны, их уже ждали. Пригибаясь к гривам черных низкорослых лошадей, всадники ухитрялись разгоняться и лавировать между деревьями. Их было десятка полтора.

Каспар и Аркуэнон одновременно спустили тетиву. Двое уйгунов покатились по земле, третьего неожиданно схватило ветвями дерево-демон, корявые ветви сомкнулись, брызнула кровь, и все было кончено. Каспар невольно огляделся, боясь, что и здесь могла притаиться такая же опасность.

Потери не смутили уйгунов, они обошли отряд с другой стороны и, прячась за деревьями, атаковали с флангов, подбадривая себя выкриками и размахивая кривыми мечами.

Каспар выстрелил еще раз, ранив одного всадника, и взялся за меч – противник подошел слишком близко.

Завертелась карусель атак и контрвыпадов. Фундинул действовал топором, как крюком, стаскивая всадников на землю. Но, даже оставаясь без хозяев, уйгунские лошади не сдавались и набрасывались на врага точно волки, сверкая красными глазами и роняя с губ пену.

Одна из них, не смирившись с потерей всадника, бросилась на Углука и попыталась его укусить, орку пришлось оглушить ее кулаком.

Поняв, что верхом в такой тесноте драться неудобно, уйгуны спешились и стали теснить чужаков. Теперь их кривые мечи были уместнее, чем топор Фундинула, двуручник Углука и длинный кавалерийский меч Бертрана. Но им не хватало хладнокровия, уйгуны никогда не отступали и желали добиться победы сию секунду. Их подводило упрямство.

Аркуэнон повел свою войну, прячась в кустах и вгоняя стрелы во врагов в самые ответственные моменты.

Двое стали наскакивать на Каспара, визжа и яростно размахивая кривыми клинками. Они горячились и мешали друг другу. Воспользовавшись этим, Каспар покончил с уйгунами двумя быстрыми выпадами и быстро огляделся. Бертран сдерживал атаки последней пары. Пока к нему на помощь пробирался через кусты Углук, фон Марингер зарубил обоих противников.

– Уходим! – скомандовал Каспар, поднимая с земли седельную суму. – Полагаю, они здесь не последние…

Аркуэнон опустошил несколько уйгунских колчанов, забирая их грубые стрелы – что делать, запас его собственных подходил к концу.

– Мы должны поступить, как хитрая дичь, – неожиданно предложил он.

– Что значит хитрая дичь?

– Хитрая дичь путает следы и идет кругами.

– Согласен, у нас ведь все равно нет выбора.

И снова начались блуждания в чаще, где помимо уйгунов и гельфигов скрывалось множество других опасностей.

Несколько раз с деревьев путников атаковали змеи, затем из огромной норы на них бросился червь, он почти не чувствовал боли, и только двуручник Углука заставил его убраться обратно.

Время от времени лесное эхо доносило крики уйгунов – они все еще шли по следу «хитрой дичи». Каспар и его бойцы спешили, как могли, но тяжелая ноша и постоянные стычки с агрессивными обитателями леса изматывали их.

В очередной раз сменив направление, они неожиданно наткнулись на участок леса, сплошь затянутый жесткой паутиной. Обходить это препятствие было долго, пришлось паутину резать, провоцируя гигантских пауков на нападение. Они бросались с деревьев вниз, щелкая челюстями, и норовили вцепиться в жертву. Один свалился прямо на шлем Углука, и, если бы не мгновенная реакция Аркуэнона, смахнувшего мерзкую тварь кинжалом, орку не поздоровилось бы.

Наконец сети пауков-гигантов остались позади, и отряд прибавил ходу.

– Скоро мы выйдем на собственный след, – предупредил эльф. – Нужно перебраться через реку и идти по другому берегу.

– Я согласен, – сказал Каспар, тяжело переводя дух. Марш выдался нелегкий.

Река была не широкая, но довольно глубокая – только Углук, хоть и погрузившись по шею, мог стоять на дне, остальным пришлось плыть.

Гном признался, что плавать не умеет вовсе, и с опаской поглядывал на орка, боясь, что тот станет над ним насмехаться, но Углук без лишних слов поднял и перетащил боевого товарища вместе с его топором на другой берег. Последним переправился Каспар, а Аркуэнон с луком в руках страховал переправу.

Сушиться времени не было, и они двинулись дальше в отяжелевших сапогах и одежде. Сумки через реку переносил Углук, поэтому продукты остались целы, овес, за ненадобностью, бросили еще накануне.

Вдоль берега шли, пока не стало темнеть, место для ночлега выбрали в кустарнике, усыпанном белыми, приятно пахнущими цветами. О том, чтобы разжечь костер, не могло быть и речи, ужинали сухарями и остатками копченого мяса. Углук мрачно вздыхал, но не жаловался.

Ночь провели в тревожной полудреме, хватаясь за оружие при малейшем шорохе, и с первыми лучами солнца, высветлившими макушки деревьев, снова пустились в путь.