32
Очнулся Каспар оттого, что кто-то похлопал его по щеке. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на земле, связанный, а рядом стоит тот самый толстяк, что командовал напавшими на них копейщиками. Теперь он был без шлема, и его лоснящееся от пота лицо не выражало ничего, кроме любопытства.
– Живой, – констатировал толстяк. – Хорошо. Значит, ты и есть предводитель этой банды? Первый раз вижу такую пеструю компанию – люди, гном с орком, да еще и эльф. Самый настоящий, а не полукровка из Синих лесов.
Неподалеку гневно фыркнул Аркуэнон. При всяком упоминании о родичах из Синих лесов выдержка изменяла эльфу.
Каспар молчал.
– Не хочешь отвечать? Ну ничего, еще разговоришься, палачи моего хозяина князя Збычека умеют развязывать языки – у них к этому делу большие способности.
Толстяк засмеялся.
Каспар отвернулся, и толстяк настаивать не стал, он отошел и о чем-то заговорил со своими солдатами. Неподалеку возился с ранеными лекарь, полотенце в его руках было в темных пятнах крови.
– Это он запугать нас хотел, ваша милость, – сказал гном; он лежал неподалеку – без шлема, борода спуталась и выглядела жалко.
Каспар вздохнул; в голове гудело, раны и ушибы, не замеченные в горячке боя, теперь давали о себе знать.
– Похоже на то, – сказал он, потом с трудом перевернулся на бок, сел и огляделся.
Они – все пятеро – были живы и, связанные, лежали на обочине. Орк морщился то ли от боли, то ли от горечи, что угодил в плен. Бертран, как мог, массировал связанными руками колено, рядом валялась смятая накладка.
Эльф просто смотрел в небо, равнодушно, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения. Черный шнурок свалился с его волос, и они были в беспорядке. Каспар даже почувствовал на миг некоторое злорадство: наконец-то безупречный Аркуэнон выглядел как все.
Рядом стояли двое часовых с обнаженными мечами, другие воины укладывали на телеги погибших в стычке.
– Неплохо мы их отделали, – не без гордости произнес Углук. Его лицо украшал синяк, имевший на зеленоватой коже свинцовый оттенок.
– Да, повоевали хорошо, – согласился Бертран. – Интересно, какой смерти они нас предадут за такое геройство?
Развить эту тему они не успели – толстяк отделился от группы солдат и, властно махнув рукой, крикнул:
– Пленников – на лошадей!
Каспар подумал, что их закинут поперек седел, как какие-нибудь трофеи – с пленниками обычно не церемонились, но двое дюжих воинов развязали ему ноги, помогли сесть в седло и снова связали их, пропустив веревку под брюхом лошади. Повод сунули меж стянутых ладоней, таким образом давая полнейшую свободу.
Так же учтиво обошлись с Бертраном, Углуком и Аркуэноном, а когда очередь дошла до Фундинула, дело застопорилось.
– Куда вы меня, куда? – закричал гном, с ужасом глядя на мардиганца, к которому его тащили. – Нет! Только не на лошадь! Только не на ло-ша-адь!
Фундинул завизжал, как поросенок, и принялся брыкаться, повалив волочивших его солдат.
– Да что с ним такое?! – возмутился толстяк. – Дайте ему плетей, чтобы был посговорчивее!
– Эй, почтеннейший, не нужно плетей – он очень лошадей боится, – подсказал Каспар.
– И что, побежит за нами пешим? – усмехнулся толстяк.
– Отдайте ему мула, он лишь на нем ездит…
– Мула? – Толстяк оглянулся.
Мул действительно имелся, он стоял возле кустов и методично объедал с них листья.
– Давайте сюда мула, – приказал толстяк, и Шустрика подвели к гному.
Оказавшись в седле, Фундинул счастливо заулыбался:
– Я так за него переживал, ваша милость, боялся, как бы эти разбойники чего с ним не сделали!
– К счастью, все обошлось, Фундинул, – сказал Каспар.
Воины князя Збычека удивленно поглядывали на гнома, сейчас он выглядел как туху – лесовичок, с длинной бородой, куда набились травинки и прошлогодние листья.
Толстяк махнул рукой, и колонна, состоявшая из пленников и охранявших их солдат, тронулась.
Они не проехали и мили, когда Углук начал вздыхать:
– Эх, как брюхо-то подводит. Интересно, когда нас кормить будут? Эй, хозяин, – обратился он к одному из ехавших рядом конвоиров. – Кормить-то будете? У меня последнее желание имеется – наесться каши или бобов с салом.
– Моя бы воля, я бы тебя… – злобно процедил солдат, и орк отвернулся.
– Видать, умру голодным, – грустно произнес он. – Что может быть страшнее?
– Наш князь потчует незваных гостей плетями и батогами, – подал голос другой всадник, с огромной вмятиной на кирасе. – А тем, кто особенно придется по сердцу, – дыбу вместо обеда.
– Не самое полезное блюдо, – заметил Бертран.
Далее ехали молча, даже неугомонный Фундинул притих и монотонно раскачивался в седле.
Каспар ехал последним в веренице пленников. Мысли о побеге не давали ему покоя, ведь несмотря на то, что лошадь под ним была чужая, она хорошо слушалась, а это значило, что ею можно было управлять даже со связанными руками. Но как подать сигнал товарищам? Да и Фундинул мог не удержаться в седле – он не был искусен в верховой езде, к тому же все оружие отряда оставалось на телеге, что ехала спереди. Расстаться с «Железным дождем» и старым добрым мечом Каспару не хотелось, да и орк вряд ли захотел был лишиться своего двуручника, как гном – топора, а эльф – лука.
О родовом мече фон Марингера и говорить было нечего, одно слово – семейная реликвия.
Мысли давались трудно, удар по голове, сваливший Каспара, был силен, и хотя до крови голову не расшибли, на темени осталась изрядная шишка, она пульсировала болью и не давала о себе забыть.
Расслабившись, Каспар стал невольно прислушиваться к разговорам солдат князя. В основном они обсуждали недавнюю схватку и перечисляли имена товарищей, что погибли или получили мучительные раны.
– …а Товору гном ногу отсек – одним ударом. Он истек кровью.
– Ох, бедняга.
«Да, попали мы в переплет», – подумал Каспар и попытался представить, что их ждет впереди. Заточение? Пытки? А может, то и другое?
– …еще троих видели, чудно они выглядели и ужас как страшно.
Каспар снова стал прислушиваться.
– А чего же не поймали, если их трое было?
– Да я же говорю – страшные были до жути!.. Сами дрожат, будто призраки над болотом, мы к ним, а они – раз! И будто и не было никого. Жуть!
– А не врешь?
– Чем хочешь поклянусь. Товор тоже видел, но теперь-то уж он не свидетель.
Каспар чуть подогнал лошадь шпорами и почти поравнялся с Аркуэноном, однако поговорить не успел. Спереди раздались шум, крики, из придорожных зарослей на колонну посыпались стрелы.
Солдаты полетели с лошадей, другие с оружием в руках бросились в контратаку.
Лошади заволновались, закрутили головами. Позабыв про пленных, охранники помчались к центру новой битвы.
– Ну что, может, сбежим? – предложил Бертран, с трудом удерживая коня. Просвистевшая стрела выхватила из бороды гнома клок, и он вскрикнул от боли. Вторая стрела щелкнула Углука по шлему.
– На землю! – крикнул Каспар. – Иначе нам конец!
– Как на землю, ноги-то связаны! – чуть не рыдая, проговорил Фундинул, горюя об испорченной бороде.
Кое-как свесившись и укрываясь от стрел за лошадьми, пленники пребывали в незавидном положении.
Звенело оружие, мимо проносились всадники то одного, то другого отряда, но на Каспара и его товарищей никто не обращал внимания.
Стрелы продолжали проноситься в опасной близости, ожесточение в битве нарастало, дико ржали лошади – Каспар уже знал, что в здешних правилах атаковать безвинных животных, его собственный мардиганец был заколот.
Бой шел уже по всей дороге, противники сходились, наседая друга на друга, но нападавших было больше, и они понемногу одолевали.
Из леса прямо на свесившегося из седла Каспара выскочил воин со звездами на щите. Его кольчуга и меч были залиты кровью, он с радостным воплем бросился на врага, но Каспар поднял руки со стянутыми веревкой запястьями, и воин в замешательстве остановился.
– Вы пленники? – пробубнил он сквозь стальную маску.
– Да, освободи нас, добрый человек!
Из кустов выглянул пехотинец князя Збычека и метнул копье. Блеснул наконечник, и в следующее мгновение копье пронзило пожалевшего Каспара солдата насквозь, из-под маски показалась кровь, ноги несчастного подогнулись, и он упал прямо на торчавшее из его груди копье.
Каспар, как мог, подогнал лошадь к павшему и свесился, чтобы подхватить меч, но неожиданно почувствовал прикосновение к шее холодного металла и услышал голос:
– На твоем месте я бы не стал этого делать.
Стараясь не делать резких движений, Каспар медленно поднялся и осторожно покосился на стоявшего рядом широкоплечего воина.
Тот опустил меч, и Каспар увидел, что он богато украшен золотом и огромным рубином у основания рукояти. Это был не простой солдат, за ним на почтительном расстоянии стояло еще полдюжины воинов – особо приближенные люди.
– Вы кто такие? – спросил новый победитель.
– Пленники, – ответил Каспар.
– Это я и так вижу. Веревки вас и спасли.
Каспар кивнул и огляделся: вокруг продолжалась бурная деятельность, с дороги в лес уносили трупы.
– Мы – наемники, – сказал Каспар.
– Наемники? Слишком разношерстная компания для наемников, я такого ни разу не видел.
Незнакомец поочередно оглядел еще раз всех пленников и снова спросил:
– Кому вы служите?
Каспар уже знал, что ответ «никому» здесь не примут, поэтому сказал правду:
– Герцогу Ангулемскому.
– Что-то я слышал о таком. – Незнакомец наморщил лоб. – Да, я вспомнил – он правит землями на востоке. Теперь что же, решил прибрать к рукам и наши земли?
– Нет, у него своих достаточно.
– А что в таком случае вы здесь делаете? – Взгляд незнакомца стал колючим, стоявшие позади него солдаты подошли поближе. – Выходит, вы – лазутчики и высматриваете, что да как, чтобы потом ваш герцог знал, какими путями вести войско и куда лучше ударить.
Каспар спорить не стал, он уже понимал, что сказке о путешественниках, едущих по своим делам, никто не поверит.
– Я мог бы приказать вас прикончить, как ублюдков этого Збычека, – незнакомец кивнул в сторону леса, куда унесли тела погибших, – но в наше время приходится ценить то, что могут знать лазутчики. Мы доставим вас в замок, а срубить вам головы всегда успеется.