Глава 58
Скоро они подъехали к бревенчатому строению в полтора этажа – внизу располагались зал, кухня и жилые комнаты, а наверху – на чердаке с окошками – хранились съестные припасы, сухие дрова на растопку и солома, чтобы стелить приезжим.
У коновязи стояли две лошадки, обыкновенные пятнистые с длинными гривами, под самодельными седлами из мешковины. Хуторяне шили их сами, чтобы сэкономить, настоящее седло стоило немалых денег.
Поставив телегу напротив узкого окошка, чтобы ее было видно, Каспар и его спутники привязали остальных лошадей к коновязи и вошли в заведение.
Низкие потолки, грубая мебель. Двое местных жителей, которым принадлежали пятнистые лошадки, ели собственные припасы из принесенных с собой узелков. Они сидели прямо в своих меховых шлемах и, покосившись на вошедших, обменялись несколькими словами.
В этих местах редко ездили при оружии, а тут – шестеро с мечами.
Когда Каспар и его бойцы уселись за стол, появился хозяин. Он зевнул и поинтересовался:
– Стол оплачивать будете?
– Чего? – не понял Каспар.
– Ну еда у вас своя, конечно?
– Своя еда у нас есть, но мы предпочли бы ее придержать. А у вас нет ничего горяченького?
– Есть у нас горяченькое! Есть! – оживился трактирщик. – Чего господа желают откушать?
– Похлебку давай из свиных ножек! – вмешался Рыпа.
– И кур жареных, – добавил Свинчатка.
– Да я вам… Да мне сейчас…
Растерянность трактирщика показалась Каспару странной.
– Давай, братец, пошевеливайся и скажи, что значит оплатить стол?
– А вон двое. – Трактирщик едва удержался, чтобы не плюнуть в их сторону. – Заплатили полкрейцера и жрут свои хрящи. Ну я побежал…
Местные мужики снова покосились на чужаков и, неодобрительно покачивая головами, стали говорить между собой на незнакомом языке.
– Во! Хозяин, ты слышал? – встрепенулся Рыпа. – Это они чего там бурухтят, а? Понять же невозможно!
– Это речь ихняя такая, – туманно пояснил Свинчатка, с удовольствием оглаживая новую куртку.
– Какая такая речь? Они же по-человечески не говорят – как так можно? – не успокаивался Рыпа.
– У всякого народа свой язык имеется, – сказал Каспар. – Вот и они на своем говорят. Обычное дело.
– И все равно чудно. Нет бы по-нашему, а то даже противно как-то.
Рыпа посмотрел на двух местных долгим недобрым взглядом, они замолчали и сели еще прямее.
– Рыпа, там на дворе какая-то сволочь появилась, – сказал вдруг Каспар, указывая рукой на окно. – А у нас полный воз товара, поди постереги, а мы тебя потом позовем.
Лицо Рыпы сделалось грустным.
– За это я разрешаю тебе отрезать от хлебов большой ломоть и положить сверху изрядный кусок маринованной свинины.
– О! Это я мигом! – с готовностью воскликнул Рыпа и, вскочив со стула, стрелой вылетел во двор.
– За такой харч я бы и сам расстарался, – усмехнулся Красавчик.
– Да, свининка хороша, – вздохнул Слизень и сглотнул слюну. От мороза в дороге у всех разыгрался аппетит.
– Слышь, а чего у тебя в этой сумке? – неожиданно спросил Красавчик у Лакоба, что сидел, прижав к себе неизменную тощую торбу.
– Вчерашний день, – серьезно ответил тот.
– А вот и я! Похлебка прямо с огня – убирайте руки! – объявил появившийся трактирщик, неся котелок с похлебкой, над которой поднимался пар. За ним семенил мальчишка лет шести со стопкой деревянных тарелок и ложек.
