Часть первая. Осознание себя
Их домы вихорь разметал,
Их гробы срыли плуги,
И пламень ржавчины сожрал
Их шлемы и кольчуги;
Но дух отцов воскрес в сынах,
Их поприще пред нами…
Мы там найдем их славный прах
С их славными делами.
В. Жуковский
Глава первая. А кто здесь Кукша?
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
Старинная поговорка
Первым пришел в себя Павел. Конечно, спать ему еще очень хотелось, но похмельная жажда и полный мочевой пузырь не задержали его в мире грез. Он лежал на спине, и оттого яркий солнечный свет резал разомкнутые с трудом глаза. Павел прикрыл их рукой и взглянул вверх. Над головой, в нежно–голубом небе медленно плыли дымчатые облака. Он лениво повел головой по сторонам, стараясь не встряхнуть похмельный мозг. Его окружала невысокая зеленая трава и какие–то голубенькие цветочки. Трава еще не совсем просохла от утренней росы, и Паша запустил в нее обе руки. Когда ладони достаточно увлажнились, он обтер ими лицо и свои иссиня–черные волосы. Стало немного легче – включился слух, и недавний фестивальный турист услышал веселый щебет десятков птиц и заливные трели кузнечиков. Он напряг слух, прислушался. Окружающая природа шевелила листвой и травой, нашептывая что–то странное: «Я ж тебя, я ж тебя…»
Несмотря на всестороннее благолепие, на душе было тяжело. Он заставил себя сесть, а потом с трудом подняться. Оглядевшись еще раз с высоты своего роста, Паша с радостью для своего измученного жаждой тела увидел прямо перед собой великое скопление воды. Большое озеро манило и звало к себе. Даже не большое, а огромное, ибо другого берега Паша не наблюдал, как не щурился. Волны набегали на прибрежные камни, обильно орошая их. Волны приятно рокотали: «Я ж тебя, я ж тебя…»
Павел покачал головой, пытаясь отбросить охватившее его наваждение. Кажись, помогло. Первой его мыслью было кинуться к озеру и пить, пить, пить… Но тут, как назло, проснулся мочевой пузырь. Да так стремительно проснулся, что Пашка быстро завертел головой по сторонам в поисках подходящего кустика. Слева росли редкие березки, между которыми виднелись большие и малые камни, чуть в глубине он успел рассмотреть два огромных валуна.
«Карелия, блин» – подумал Пашка. Справа тянулись заросли кустарника, переходящего в камыш у самого берега озера. Взгляд его остановился на набегающих волнах, на поверхности которых играли и искрились солнечные лучи. Жажда стала нестерпимой – вода манила исходящей от озера прохладой. Словно загипнотизированный, Павел не мог оторвать глаз от воды. В его похмельном мозгу яростно боролись две мысли – попить и пописать. Наконец он сбросил оцепенение, ибо вторая мысль победила. Павел резко развернулся и кинулся к березкам.
Добежав до деревьев, Павел стеснительно, словно было кого стесняться, спрятался за ствол березы. Когда наступило долгожданное облегчение, он услышал чей–то приглушенный смех. Павел резко обернулся на звук. Озеро в этом месте вдавалось в берег нешироким рукавом, сплошь поросшим камышом. Он внимательно присмотрелся, но ничего подозрительного не узрел. Павел тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, застегнул ширинку и тут вновь услышал смешок. На этот раз, как ему показалось, он обернулся значительно быстрее. Едва различимый всплеск – и по воде побежали круги, всколыхнув заросли камыша.
«Что за черт?!» – подумал Павел, поправил штаны и, осторожно ступая, направился к кромке воды. Когда он дошел до ближайших камышей, справа вновь раздался чей–то смех, и Павел мог поклясться, что смех был девичий.
«Подглядывают!» – утвердился в мысли Павел и, решив проучить наглых девчонок, как разъяренный кабан ринулся на звук сквозь заросли камыша. Сначала он бежал посуху и разгоряченный погоней не заметил, как вошел в воду.
– Ух, я вас! – крикнул Павел невидимым проказницам.
Он бежал на звук то приближающегося, то удаляющегося смеха. Павел был уверен, что вот еще несколько метров – и он нагонит их, хотя бежать становилось все труднее. Вода уже доходила ему до щиколотки, но он продолжал погоню. Вот вода достигла колена… а затем камыши резко закончились! Он узрел бескрайние водные просторы, сделал еще два шага – и с головой ушел вниз. Успев хватануть ртом воздуха, он под водой инстинктивно открыл глаза. Чистая прозрачная вода позволяла видеть на несколько метров вперед. Сбоку мелькнула тень, и Павел заметил большой рыбий хвост. Существо сделало резкий поворот, быстро оплыло вокруг барахтающегося юноши и задело его хвостом. Панически подгребая руками, Павел пытался всплыть. Он никогда не жаловался на свои способности к плаванию, плавать он с детства умел и любил, но сейчас, именно сейчас его что–то держало, не давая подняться к спасительному кислороду. Он закрыл глаза, сжался и с силой раскрученной пружины оттолкнулся ногами. Подобного результата своих усилий он никак не ожидал. Словно снаряд из мощной катапульты, он вылетел из толщи воды и подлетел вверх метра на два. Жадно хватанул ртом воздух и больно плюхнулся животом о воду. На сей раз вынырнул быстро и безумно огляделся по сторонам. Его ног внизу что–то коснулось, а затем тысячи пузырьков окружили его, как в гидромассажной ванне.
Девушка всплыла за его спиной, и он сразу же почувствовал это. Медленно развернулся в воде и увидел блестящие на солнце, мокрые золотистые волосы. Девушка смотрела на него ярко–голубыми глазами и улыбалась. Улыбалась как–то необычно – всем лицом, глазами, ртом, бровями…. Павел даже обомлел. Да, улыбалась она странно, но красиво, чертовски красиво. Длинные волосы картинно ниспадали на ее плечи и скрывались под водой. Девушка легко балансировала на воде, то немного опускаясь, то поднимаясь. И когда она в очередной раз немного приподнялась, Павел заметил полное отсутствие верхней части купальника. Грудь по всем правилам приличия показалась из воды аккурат до сосков, но Павла это просто заворожило.
– Ззззддд, – зубы предательски стучали, не давая произнести ни слова. Он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.
– Зззддравствуйте, – наконец с усилием изрек юноша, внаглую рассматривая ее красивую грудь.
Девушка красиво наклонила голову вбок, почти коснувшись щекой воды, и улыбнулась еще заманчивей. Блеск ее глаз пронзил Павла насквозь. Сердце бешено колотилось в груди, норовя рвануться из груди навстречу прекрасной незнакомке.
– З–здравствуйте, – бодрее повторил Павел. – Вы… ты кто?
Девушка выпрямила голову, улыбнулась, игриво приподнялась из воды так, что Павел успел разглядеть ее грудь полностью. Затем она засмеялась в голос и, почти вертикально, резко погрузилась в воду. Юноша почувствовал под водой ее легкое прикосновение. Он завертел головой в надежде, что она вынырнет, и он сможет продолжить это нечаянное знакомство. Хотя знакомства как такового и не произошло – незнакомка не проронила ни слова.
Павел подождал еще несколько минут и огорченный до крайности принялся выбираться на берег. Уцепившись руками за камыши, он вытянул свое тело на сушу. Весь мокрый, с последней и робкой надеждой он посмотрел на озеро – но нет, она больше не показалась. Павел гадал, кто эта прекрасная нимфа и откуда она взялась? Однако ход мыслей прервал новый приступ, охвативший мочевой пузырь. И почему–то ему захотелось сделать это подальше от воды – мало ли что! Бежать в мокрой одежде было крайне неприятно, и все же, превозмогая это неудобство, он рванул к березкам…
* * *
Андрей очнулся от завладевшей его телом сырости. Спросонья ему даже показалось, что он провел ночь в луже. Он порывисто поднялся, сел и огляделся. Луж поблизости не было, лишь мокрая от утренней росы трава впитывала в себя лучи восходящего солнца, осушая ночную влагу. В голове что–то неприятно тукнуло, и Андрей заставил себя встать. Трава и цветочки радовали глаз, равно как и растущие среди беспорядочно разбросанных камней березки. Юноша сделал несколько движений корпусом, разминая тело и разгоняя кровь.
– Что это мы вчера намешали? – спросил он себя, потирая отлежанный за ночь бок.
Осмотревшись внимательно, Андрей осознал, что находится на краю просторной поляны, а забравшись на ближайший камень, узрел огромное озеро. Берег вокруг обильно порос кустарником и камышом, а в том месте, где проснулся Андрей, он был еще изрядно заболочен. Стоя на камне, юноша глубоко вздохнул. Ветер сначала принес озерную прохладу, а затем, резко изменившись, подул справа, и Андрей явственно ощутил запахи болотного гниения. Он не мог себе объяснить, что именно подтолкнуло его вперед. Реконструктор спрыгнул с камня и неторопливым шагом направился к кромке заболоченного берега. Андрей видел болота и раньше, но это выглядело как–то необычно. Болото было затянуто черно–зелеными растениями, тонкие нити которых сплошным ковром накрывали огромное пространство. И что больше всего поразило юношу, так это царившее на болоте безмолвие – абсолютное безмолвие! Он стоял и почти любовался этим безмолвием. Похмельный мозг расслабился и отдыхал, как вдруг, нарушая это умиротворение, откуда–то из глубины, из самого чрева болота раздался до противного тонкий писк. Звук был негромким, едва различимым, но такой частоты, что у Андрея внезапно заболели уши, и нестерпимо захотелось заткнуть их руками. Он хотел было так и сделать, его руки уже поднялись, как писк внезапно прекратился, а болото изрыгнуло из себя огромные пузыри вместе с удушающими парами. Все вокруг мгновенно затянуло дымкой, стало трудно дышать. Андрей закашлялся и инстинктивно отступил на несколько шагов.
– Ну и вонь! – он плотно зажал нос рукой, чувствуя, что тлетворный запах болотного гниения одурманивает и спирает дыхание.
Крепкая, прошедшая не один турнир голова реконструктора закружилась, как от хорошего сотрясения, ноги сделались ватными, и он стал медленно оседать на землю. Перед глазами стоял удушливый туман, еще секунда – и все вокруг сдвинулось и поплыло….
Когда опасный туман рассеялся, и Андрей, откашлявшись, протер глаза, перед ним на трухлявом пне сидело нечто зеленое и лохматое. Мотнув головой и приглядевшись, юноша с любопытством уставился на незваного гостя, вернее гостью.
– Как звать–величать тебя, добрый молодец, – задорно спросила особа предпенсионного возраста, небрежно поправляя складки своего зеленого одеяния.
– Андрей, – не растерялся реконструктор, – а вы кто, бабушка?
– А–н–д–р–е–й, – нараспев повторила незнакомка, – ишь ты, какое имя себе выдумал, я такого еще не слыхала…
– Обычное имя, – ответил Андрей, – а вы–то кто?
– Цыц тебе! – бабка взмахнула руками, словно крыльями, до того длинные и висячие у нее были рукава. – Цыц, говорю!
– Да что вы цыцкаете, бабуля, – не удержался Андрей, – вы можете толком сказать…
– Сам ты бабуля, – перебила его незваная гостья с обидой в голосе. – Ты что же, не признал меня?
– Как же я вас, бабуля, признаю, – искренне удивился юноша, – если я вас сроду не видывал.
– Ага, – встрепенулась бабка, – не видывал!
Она демонстративно почесалась.
– И то верно – не видывал. Да ты, милок, не тутошний, посему видать, и говор у тебя не больно лепый.
– Да я…
Он не успел договорить. Она резко откинула свои длинные, темно–зеленые с проседью волосы и вперилась взглядом в его глаза. Андрей застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться, а она все смотрела, и ему казалось, что блеск ее болотного цвета глаз пронзает его насквозь.
– Славы ищешь? – спросила она внезапно изменившимся голосом.
– Нет, – через силу ответил Андрей.
– Кровавая твоя слава, воин, вижу, ох, кровавая!
Он совладал с собой, сбросив оцепенение.
– Я что–то не пойму, куда вы клоните, бабуля?
Она пружинисто поднялась и, шурша своим странным одеянием, подошла ближе.
– Врешь, милок, ох, врешь, жаждешь ты славы пуще всего!
Женщина, ступая мягко, словно кошка, обошла его по широкому кругу. От нее явственно пахнуло болотом и сыростью, и Андрей даже ощутил привкус морской капусты во рту.
– Тьфу, – он громко сплюнул, он не любил морскую капусту.
– Ой! – воскликнула бабка и отскочила от него как ошпаренная. – Ты чего плюешься?
– А что, нельзя?
Он неотрывно следил за ее движениями – многолетняя привычка не становиться к незнакомцу спиной делала свое дело. Так они кружили несколько секунд, изучая друг друга. Затем бабуля остановилась, сгорбилась и быстро взмахнула руками, на мгновение закрывшись от собеседника. Когда Андрей вновь увидел ее лицо, то не поверил своим глазам.
– Хороша? – игриво спросила она, источая ароматы цветущего луга.
– Да–а–а–а, – с отвисшей челюстью отреагировал юноша, разглядывая красивое лицо молодой девушки, в особенности ее пухлые губки.
Она перешла в атаку. Молниеносно приблизилась и поцеловала его, долго и страстно. Андрей от восторга закрыл глаза и наслаждался, совершенно позабыв, что еще минуту назад это была морщинистая и неприглядная бабка.
Наконец она отстранилась от него.
– Изменчивость – это сущность людей, – философски изрекла девушка. – В этом залог успеха.
Она кокетливо улыбнулась и, протянув изящную ручку к его лицу, игриво ухватила за мочку уха.
– Ты не забудь, – прошептала она, – поцелуй кикиморы нельзя забывать.
Он стоял, все еще находясь под впечатлением поцелуя, а она вдруг запрокинула голову и рассмеялась. Смеялась она весело и звонко, пока ее смех не перешел в пронзительный и болезненный для его перепонок писк. Андрей хотел прокричать: «Хватит!!!», но она сама оборвала свое веселье. Тут ее лицо вновь покрылось старческими морщинами, реконструктора аж передернуло.
«Вот ведь, блин!» – выругался он про себя и, сложив пальцы в крепкий замок, хрустнул суставами.
Парню так надоела эта странная игра, что он не сдержался:
– Да пошла ты, старая, к…
Неожиданно для самого себя Андрей понял, что посыл был верным. Бабка сгорбилась, превратившись в зеленый комок. Ее лицо почернело, а по всему телу пошла заметная дрожь. Еще секунду она стояла на месте, а затем кинулась… покатилась к болоту и с разбегу погрузилась в него. Два пузыря надулись над поверхностью болотной жижи и лопнули как и не бывало.
– Кикимора, вот ведь, – через силу ухмыльнулся реконструктор. – Да уж, пить надо меньше…
* * *
Пробегая мимо небольшого камня, Павел наткнулся на лежащего реконструктора, который только что открыл глаза. Не замедляя бега, друг Вадима бесцеремонно перепрыгнул через тело реконструктора, обдав его брызгами от мокрой одежды, и продолжил свой путь. Андрей тихонько охнул от неожиданного появления собутыльника, который, как заправский бегун с препятствиями, преодолевал последние метры до вожделенных березок.
– С ума сошел, через людей скакать! – крикнул ему вслед реконструктор, но бегун его уже не слышал. Облокотившись одной рукой на ствол, Павел блаженно прикрыл глаза. Эта картина так впечатлила Андрея, что он поднялся, но не стал тратить время на путь до березок, а облегчился прямо на камень. Затем он собрал свои длинные рыжие волосы и стал завязывать в хвост кожаным шнурком.
– Слышь, турист, а ты чего такой мокрый? Уже искупнуться успел? – спросил он возвращающегося Павла.
– Ух, – облегченно вздохнул вчерашний турист, – и не спрашивай, я тут такое видел…
– У меня тут тоже встреча была, – перебил его Андрей.
– Что?
– Да не что, а кто. А может, приснилось, – неуверенно ответил реконструктор. – Однако, где же Вадька, и вообще, где мы есть?
– Пойдем–ка, попьем, – предложил Павел, проигнорировав вопросы приятеля, – никуда он не денется. Вчера пили–то мы вместе?
– Вместе, – подтвердил реконструктор, все еще пытаясь справиться со спутанными волосами.
– Ну вот, если мы тут, то и он где–то здесь!
И страшно довольный своей безупречной логикой, Пашка уверенно направился к воде. Андрей, дрожащими руками завершив прическу, постоял несколько секунд, скребя себя по затылку и пытаясь вспомнить, куда это они вчера собирались погулять. И тут его осенило.
– Постой, турист!
Но Пашка и не подумал замедлить шаг. Его желудку срочно требовалась влага, много влаги.
– Да постой же ты!
Андрей нагнал его у самой воды. Павел уже начал скидывать с себя мокрую одежду.
– Ну и быстр же ты, турист!
Пашка уже почти скинул с себя одежду, аккуратно разложил на песочке для просушки, обернулся и недовольно произнес:
– Я не турист – я Павел Николаевич…
– Ладно, Павел Николаевич, – примирительно изрек реконструктор, – я вот чего вспомнил…
– Чего еще?
– Мы вчера в замке бухали, а потом пошли шляться по… – Андрей почесал в затылке.
– Ни фига ты не помнишь! – отрезал Павел. – Вот и я тоже не помню!
С этими словами он разбежался и кинулся в воду. В трех метрах от берега было уже достаточно глубоко, чтобы нырнуть, что он и сделал. Вынырнув, он стал пить еще не нагретую солнцем и оттого блаженно прохладную воду. Купаясь, Павел с осторожностью поглядывал по сторонам, а вдруг она, незнакомка, покажется вновь. Может, и Андрей увидит ее, а то рассказать – ведь не поверят…
Андрей не стал купаться, а напился, спустившись к берегу, зачерпывая воду сложенными лодочкой ладонями.
– Хватит плескаться, Павел Николаевич, пойдем Вадьку поищем.
Пока турист выходил из воды, реконструктор, приставив ладонь ко лбу, оглядывал водную гладь.
– Слышь, Павел, а может, это не озеро? Откуда тут такое озеро?
– А что это по–твоему? Залив? – предположил турист.
– Вот и я думаю, что это залив, – Андрей оторвался от созерцания водного пространства и повертел головой.
– Ты с ума сошел? Какой залив? Ты же пил – вода–то пресная!
Реконструктор поморщил лоб.
– Не понял, – раздосадованно произнес он и, вновь сложив ладони лодочкой, зачерпнул воды. Внимательно посмотрел, понюхал, выпил.
– Точно, пресная! Значит, это озеро, – утвердительно кивнул он.
Павел тем временем, немного обсохнув, стал одеваться. Одевание давалось с трудом и пыхтением. От попавшей в организм воды алкоголь вновь заиграл в крови.
– Жарит что–то, – утирая пот, с грустью произнес турист.
– Пить надо меньше, Павел Николаевич, – пожурил его реконструктор.
– Щас бы пивка – полечиться.
– А может, тебе кефирчика? – Андрей продолжал смотреть по сторонам. – Нет, ну куда Вадим–то делся?
Павел, закончив одеваться, устало опустился на камень.
– А давай его здесь подождем, он ведь тоже, – турист кивнул в сторону озера, – к влаге потянется…
* * *
Вадим приоткрыл глаза, утреннее солнышко уже пригревало, и от земли исходил легкий пар. Юноша лениво потянулся, перевернулся на бок и машинально ощупал пространство вокруг себя. Еще влажная от утренней росы трава… щебетание птиц… Стоп! Вадим не помнил, как и где он уснул, и самое главное – где Паша? Он сел, огляделся, слева лес, справа большое поле. Чтобы лучше определить свое местонахождение, Вадим поднялся во весь рост.
– А где замок? – повертев головой, спросил сам себя ролевик. – Все, пьянству бой!
Юноша забрался на близлежащий камень, и перед ним открылась картина водного пространства. Он уже решил двинуться к воде, как его внимание привлек испуганный крик птицы в лесу. Он насторожился и прислушался. Треск ветки под ногой, вот еще… кто–то шел прямо к нему, не особо таясь, а, собственно, чего было таиться? Вадим спрыгнул с камня и пошел навстречу.
– Паша! – громко позвал ролевик. – Андрей!
Вадим ускорил шаг, отчетливо слыша чьи–то шаги. Но внезапно треск прекратился, шаги затихли.
– Паша! Андрей!
Юноша остановился, покрутил головой – никого.
– Вы что, решили в прятки играть?
Неожиданное эхо подхватило его слова и раскатисто разнесло по лесу: «Прятки… ятки… играть… рать…»
Вадим все же двинулся вперед и, пройдя несколько метров и преодолев низкорослый кустарник, вышел на маленькую прогалину. Дед небольшого росточка, в мешковатой одежонке и нелепо–большой грибоподобной шляпе, сидел на пеньке, оперевшись на палку.
– Чего же, мил–человек, блажишь, зверье лесное пужаешь? – спросил старик, глядя на Вадима из–под шляпы.
– Так я друзей ищу, – ответил юноша, приближаясь.
– Потерялись, значит?
– Ну, типа того….
Вадим хотел было подойти поближе, разглядеть странного незнакомца, но тот резко вскинул палку:
– Стой, где стоишь, мил–человек!
– А чего вы испугались, дедушка, – проигнорировав просьбу старика, Вадим сделал еще несколько шагов.
Сквозь листву пробился ослепительный солнечный лучик, ролевик лишь на миг прикрыл глаза, моргнул, но незнакомца и след простыл. Причем исчез дед вместе с пеньком.
– Вот тебе диво, – искренне удивился юноша.
Он шагнул в сторону, уходя в тень деревьев, но нет, зрение его не подвело – ни деда, ни пенька не было.
– Говорю, стой, где стоишь, мил–человек, – почти ласково раздалось за спиной.
Вадим быстро развернулся на пятках. Дед сидел на пеньке, оперевшись на палку.
– А как это вы делаете?
– Что?
– Вы же только что были вон там, – Вадим указал в противоположную сторону от того места, где сейчас размещался незнакомец.
– Да я–то на месте сижу, это ты, мил–человек, все крутишься да юлой скачешь, – ухмыльнулся дед.
– Не морочьте мне голову, – огрызнулся Вадим, – я прекрасно видел, сначала вы сидели вон там, а теперь тут.
Дед ничего не ответил, а лишь прицокнул языком. Вадима явно раздражало вранье незнакомца, но, из уважения к возрасту, он умерил свой пыл и уже более спокойно спросил:
– Так вы кто?
Старик наконец приподнял голову и пристально взглянул на юношу. Вадим не смог разглядеть его лица, большие поля шляпы скрывали облик незнакомца. И вдруг дед застонал, да так, будто его режут. Он порывисто вскочил и, проявив не по годам лихую прыть, кинулся вглубь леса.
– Да вы что? – вскрикнул от неожиданности юноша и кинулся догонять безумного старика.
Дед несся сквозь кусты, ловко раздвигая их своей палкой. Он бежал не разбирая дороги, часто петляя, словно путающий следы заяц. Вадим всегда был неплохим бегуном, а уж ускоряться на короткие дистанции он умел будь здоров! Но сейчас он никак не мог догнать прыткого деда.
Старик бежал впереди метрах в сорока и что–то голосил на ходу. Вадим не мог разобрать четко все слова, но иногда улавливал странные выражения «Смерть! Кровь!». Юноша приложил последние усилия, сделал рывок. Ему удалось догнать старика и даже ухватить за одежду.
– Да постойте же….
Старик резко вскинул палку и через плечо ударил Вадима по голове. Юноша разжал руку, выпустил деда и тот рванул еще быстрее.
Вадим, видя бессмысленность дальнейшей погони, остановился. От напряжения в ушах немного покалывало, сердце бешено колотилось. Он сделал глубокий вдох, пытаясь привести дыхание в норму. В ушах появился какой–то посторонний шум. Вадим огляделся – его окружали только деревья и кусты, но в голову настойчиво лезли слова: «Прячьтесь… бегите…. Он смерть! Кровь!»
Казалось, листва деревьев шепчет их как заклинание. Вадим прикрыл уши руками, дернул головой.
– Да хватит уже! – в сердцах топнул ногой юноша.
Звуки смолкли, в голове прояснилось, и Вадим решил двинуться назад, к озеру.
* * *
– Павел! Смотри, лодка! – вдруг воскликнул реконструктор, указывая куда–то в сторону, вправо, поверх головы Павла.
Деревянная лодка шла вдоль берега, покачиваясь из стороны в сторону из–за набегающих боковых волн. Через несколько минут друзья разглядели гребца, который усердно работал веслами.
Приближаясь к озеру, Вадим увидел своих вчерашних собутыльников, которые с любопытством разглядывали быстро приближающуюся лодку.
– Вот вы где!
Оба от неожиданности вздрогнули, обернулись и разинули рты.
– Чего? – первым пришел в себя реконструктор.
– Чего–чего? – передразнил его Вадим. – Я тут старика–чудака в лесу встретил, да пока за ним гонялся, трубку и табак потерял, вот что!
– Во! Я же говорил, что он тоже к водопою придет, – подал голос Павел.
– Какого старика? – не понял Андрей.
– Потом, – отмахнулся Вадим и, пройдя между ними, спустился к воде. Между тем лодка с неизвестным гребцом приближалась. Уже можно было хорошо разглядеть гребца.
– Кажись, кто–то из ваших, – предположил Павел.
– Да, вроде в прикиде! – подтвердил Андрей, разглядев светлую рубаху на гребце и его длинные волосы.
Вадим, утолив жажду, тоже стал рассматривать лодку и гребца.
– Ага, одет в дурацкое, как и мы, – он оглядел себя и реконструктора. – Может, тоже с «феста»?
– Значит, не одни мы вчера напились и шатались где ни попадя! – резюмировал турист.
Парень в лодке активно работал веслами, стремительно сокращая расстояние до берега.
– Однако хорошо идет – бойко! – заметил Вадим.
– Ага! – подтвердил Андрей. – Через пару минут будет тут.
Лодка приближалась. Гребец, часто оглядываясь через плечо, явно тоже заприметил троицу на берегу.
– Кажись, к нам гребет, – предположил Павел, – вишь, оскалился, своих признал. Сейчас пристанет и будет пива просить.
Незнакомец развернул лодку к берегу, намереваясь пристать именно к тому месту, где расположились приятели. Теперь можно было четко разглядеть, что гребец действительно одет в исторический костюм, а его белые длинные волосы перехвачены цветной тесьмой.
Наконец лодка уткнулась в берег всего в паре–тройке метров от них. Гребец стремительно выскочил из посудины и кинулся к друзьям, преодолев разделяющее их расстояние в несколько прыжков. Оказавшись рядом, незнакомец что–то быстро затараторил, активно жестикулируя и указывая в сторону, откуда приплыл. Ближе всего к прибывшему парню оказался Вадим. Он смерил его взглядом, подметив рваную на груди рубаху с вышивкой и пояс с небольшим ножом в ножнах.
– Ты чего скачешь? – спросил его Вадим, видя, что парню просто не стоится на месте. Он подпрыгивал, словно игрушечный зайчик, так и норовя выскочить из штанов. И тараторил так быстро, что и слов не разобрать, при этом размахивая руками, как ветряная мельница.
– Вот ведь набухался, – вставил Павел, пока белокурый переводил дух и нервно утирал выступивший пот. – Набухался, что и по–человечьи говорить не может.
Белокурый, услышав его, обернулся и недоверчиво оглядел Павла с головы до ног. Он тряхнул своими кудрями и состроил отвратительную гримасу.
– Видимо, ему твоя одежда не понравилась, – определил Вадим, не сводя глаз с гостя.
Несколько секунд паузы, и парень, переведя дыхание, продолжил свою никому не понятную тираду. Но теперь он стал подпрыгивать еще выше и уже обеими руками указывать в том направлении, откуда только что прибыл.
– Ребята, а там дым! – вдруг произнес молчавший до сих пор Андрей.
Белокурый взвыл, как раненый тюлень. Вадим взял его за плечи и встряхнул.
– Перестань выть и бубнить! Можешь толком сказать, что случилось?
Паренек резко умолк и выпучил на ролевика испуганные голубовато–водянистые глаза.
– Ну, – поторопил его Вадим, – в чем дело?
Белокурый что–то тихо произнес в ответ.
– Что он там лопочет? – не выдержал Андрей и шагнул из–за спины ролевика поближе к гостю.
Парень, заметив движение реконструктора, посмотрел на него и вдруг, вырвавшись из державших его за плечи рук Вадима, устремился к своей лодке.
– Я же говорю, совсем перепил ваш Кукша, – равнодушно произнес Павел, в то время как Андрей кинулся догонять белокурого.
– А там и правда что–то горит, – констатировал Вадим, разглядывая поднимающийся все выше столб дыма.
– Ты бы помог своему Сигурду, а то, смотри, парнишка как отбивается.
Вадим уже и сам видел, что белокурый схватил весло и размахивает им, стараясь отогнать реконструктора от лодки.
– Что же он так взбеленился? – задумчиво произнес Вадим, наблюдая игру Андрея–Сигурда с белокурым. – И вообще, что он болтал?
Через секунду реконструктору удалось увернуться от очередного взмаха и, ловко поднырнув под весло, повалить белокурого на прибрежный песок. Упав, парень продолжал отбиваться от навалившегося на него Андрея. Вадим уже хотел было поспешить на помощь, когда Павел схватил его за рукав.
– Слушай, а ведь кажись, не по–нашему он говорил, вроде по–фински.
– Это только сейчас до тебя дошло? – спросил Вадим, не отрывая взгляда от барахтающихся в песке борцов.
– Ну, я не уверен, – пожал плечами Павел, – но очень похоже, какие–то юкси, йёкки, беня…
– Ладно, – махнул рукой Вадим, – пойдем, разберемся.
Втроем они быстро скрутили парня и, поставив на ноги, хорошенько встряхнули. Андрей и Вадим держали его за руки.
– Вот наш друг, – сказал Вадим, – различил в речи этого полоумного финские слова.
– А что, у нас на «фесте» финны были? – спросил реконструктор.
– Господин Сигурд, или как вас там, – официально начал Павел, – может, это и не финн, а карел или эстонец какой–нибудь…
– А вы не умничайте, Павел Николаевич, – подражая его тону, ответил Сигурд. – Ты что, финский знаешь?
– Не очень, вернее, совсем не знаю, так, несколько слов от бабушки, она у меня из вепсов.
– Бепся!
– О! Гляди, Кукша заговорил, – удивился Павел.
– Что еще за бепся? – озадаченно спросил реконструктор.
– Пухутеко суоми? – применив свои знания вепсского, изрек Павел.
– Шпрехен зи дойч? – решил отличиться Вадим.
Паренек непонимающе посмотрел на всех троих по очереди и ответил:
– Пухун бепся?
– Ну, точно, карел! – подвел итог Павел.
Все трое переглянулись.
– Вот и налаживай контакт, – предложил Вадим, – спроси у него, чего он побежал?
– Тебе надо, ты и спрашивай, я же сказал, что не знаю финского.
– Так чего выделываешься, – обиделся за всех реконструктор.
– Я же говорю, только пару слов и знаю!
Белокурый спросил еще раз.
– Пухун бепся? – и добавил еще что–то совсем не понятное.
– Может, все же отпустим парня? – предложил Павел.
Почувствовав слабину рук, белокурый попытался дернуться, но не тут–то было – хватка усилилась.
– Ага, отпусти его, опять веслом махать начнет, – резонно заметил Андрей.
Парень резко вскинул голову, посмотрел на шею реконструктора и смачно плюнул ему в лицо.
– Нет, ну ты посмотри, какая сволота, – шарахнулся от него Андрей, утирая лицо.
Получив свободу правой руки, белокурый попытался дотянуться и ударить реконструктора – не прошло. Вадим, предупредив удар, резко заломил пареньку левую руку, поэтому правая рука белокурого, сжатая в кулак, бессильно опустилась. Разъярившись от нанесенной ему обиды, реконструктор подскочил к обидчику и отвесил ему увесистую затрещину.
– Вот ведь пакостник!
Павел, равнодушно наблюдавший за происходящим, вдруг произнес:
– А я вспомнил! Мы вчера гулять не собирались.
– Что?
– Чё?
– На башню мы вчера собирались – вот чё!
Отвесив белокурому вторую, менее болезненную оплеуху, Андрей спросил:
– На какую башню?
Павел демонстративно возвел очи к небу.
– Ну и кто тут вчера нажрался, так, что ни фига не помнит.
– Паша, – позвал его Вадим, – я тоже не помню, про какую ты башню?
Павел проигнорировал недоуменные вопросы друзей и шагнул к лодке.
– Может, у него тут есть что пожрать? Уже, блин, полдень, а мы не жрамши!
Он забрался в лодку и стал ее осматривать на предмет съестного.
– Да ты можешь толком сказать, что ты вспомнил, голодный ты наш, – спросил Вадим, пытаясь поднять белокурого.
– Нет, – рассеянно ответил Павел.
– Что «нет»? – не понял реконструктор.
– Пожрать нет тут ничего! – и вдруг воскликнул: – Опаньки! Ого!
И, нагнувшись, залез под кормовую скамейку на лодке.
– Смотрите–ка, что я нашел!
Он выпрямился и гордо продемонстрировал друзьям сверток, обмотанный какими–то тряпками.
– Что это? – хором спросили его Вадим и Андрей.
Павел откинул нависающий кусок ткани, осторожно взял сверток посередине и протянул друзьям.
– Вот!
Из свертка виднелось спящее лицо младенца. Белокурый что–то прорычал и опять попытался вырваться.
– Я понял, – произнес Вадим, пытаясь удержать белокурого, – он сказал «пойка»!
Павел осторожно положил младенца на скамейку лодки.
– Вот интересно, откуда этот Кукша взял ребенка?
– Слышал, Пашка, – крикнул Вадим, – он сказал «пойка» – мальчик.
– Да не мальчик, а сын! – Павел выпрямился и посмотрел в сторону валящего из–за леса дыма.
– А вот и еще ваши друзья–реконструкторы, – радостно воскликнул он, указывая на озеро.
Оттуда же, откуда только что прибыл непонятный карел, в их сторону шла большая ладья. С обоих бортов черного смоляного корпуса вздымались и опускались в такт длинные весла. Классический, в красную полоску парус безжизненно повис на мачтовой рее. Картинка была, как в школьном учебнике по истории – драккар викингов, бороздящий водные просторы в летний солнечный день…
– А это какой же у нас клуб ходит на драккаре на «фесты»? – удивленно спросил Андрей.
После секундной паузы ему ответил Вадим:
– Да никакой не ходит!
Белокурый, увидев приближающуюся «картинку из учебника», забился в истерике и норовил высвободиться из крепко держащих его рук.
– Может, у них на судне есть что пожрать? – с надеждой в голосе спросил Павел.
– Может, – тихо ответил ему реконструктор, продолжая как зачарованный разглядывать драккар.
Далеко за кормой судна все так же поднимался столб бело–серого дыма. На драккаре, который до этого шел в двухстах метрах от берега, явно заметили четверых людей на берегу и лодку. Ряд весел с одного борта замер в полете, в то время как весла с другого борта мощным взмахом развернули корпус к берегу. И тут с судна пустили стрелу. Описав в воздухе красивую дугу, она впилась в борт лодки и завибрировала, потрясая черным оперением.
– Вот вам и здрасьте, – констатировал Павел, разглядывая воткнувшуюся всего в паре сантиметров от него стрелу.
– Вы что, мать вашу, совсем охренели?! – не выдержал реконструктор. Он отпустил белокурого и, сложив руки в рупор, заорал что было сил: – Эй! На драккаре! Совсем озверели палить боевыми стрелами!
Ему ответила вторая стрела, которая зарылась в песок всего в метре от него.
– Что–то мне это начинает не нравиться, – протянул ролевик, инстинктивно перехватывая освободившуюся руку карела, который опять, почувствовав относительную свободу, начал дергаться и извиваться.
– Может, от греха подальше, – предложил Павел, – может, это не ваши, а какие–то дикие реконструкторы?
– Ага, щас, пусть только причалят, – Андрей погрозил драккару кулаком, – я с ними поговорю.
Поговорить не удалось. Третья стрела угодила в белокурого карела, аккурат – в грудь. От удара он дернулся в держащих его руках, ойкнул и, склонив голову на грудь, стал оседать. Держащий его Вадим освободил хватку, и парень кулем свалился наземь. Мгновенно придя в себя, ролевик заорал:
– Пашка! Хватай ребенка – бежим!
Повторять не пришлось. Никому. Только Пашка нагнулся, чтобы взять сверток, как очередная стрела, пропев, пролетела над его головой. Драккар был совсем близко, можно было уже различить бородатого лучника на носу и стоящего рядом с ним не менее бородатого воина в кольчуге и шлеме.
Реконструктор тоже спохватился – помог Пашке спрыгнуть с ребенком с лодки, и вся троица во весь дух припустила к ближайшим кустам. Пока они бежали, еще одна стрела, обогнав их, прошуршала по кустам и затихла, сбив несколько веток. Друзья с разгону ворвались в заросли кустарника, слыша позади себя свист и боевые крики.
Глава вторая. Ночь у костра
Твой путь еще не пройден,
ты лишь в начале этого пути…
Инстинкт самосохранения был настолько силён, что загнал их далеко в глубь леса. Почти час они бежали практически без остановок, не особо заботясь о выбранном направлении. Все еще спящего младенца несли по очереди. Бежали достаточно резво, благо сосновый лес был редким. Изредка останавливаясь, они прислушивались – как ни странно, погони не было. Во втором часу они перешли на шаг и, удостоверившись, что их жизням ничто и никто не угрожает, окончательно успокоились. Но тут добавились проблемы с ребенком – он проснулся и стал громко требовать титьку. Подходящей титьки поблизости не наблюдалось. К плачу младенца прибавились легкие постанывания Павла Николаевича, который заявил, что ужасно проголодался и тоже не прочь чего–нибудь съесть. Так они прошагали еще с полчаса, пока не узрели впереди небольшой ручеек и ровную полянку. Друзья, не сговариваясь, направились прямиком туда. Голосящий сверток перекочевал из рук Андрея на мягкий мох. После утомительного маршрута журчание ручейка вызвало в пересохших глотках путешественников мучительный спазм. Напившись сами, друзья решили напоить и младенца.
– Надо бы «пойку» водичкой угостить, может, притихнет, – первым предложил Павел.
– А как? – спросил реконструктор. – Окунуть в воду, и пусть хлебает?
– Совсем ты одурел, что ли? – огрызнулся Вадим.
События последних часов явно его удручали, и ролевик пребывал не в лучшем расположении духа.
– Да я пошутил, – примирительно улыбнулся Андрей, – пошутил.
Вадим повернулся к Павлу.
– Паша, я знаю, у тебя должен быть чистый платок.
– Да вроде где–то был…
Павел ощупал нагрудные карманы джинсовой рубахи.
– Есть, вот – на, – он протянул другу аккуратно сложенный белоснежный носовой платок.
– Так, хорошо, – Вадим взял платок. – Сигурд, неси сюда «пойку».
Пока реконструктор ходил за свертком, Вадим хорошенько намочил Пашкин платок. Андрей принес притихшего младенца – он уже не орал так истошно, как прежде, а только всхлипывал, пытаясь привлечь внимание дядь.
– Ну вот, титька готова, – произнес Вадим и отправил уголок платка «пойке» в рот.
Ребенок схватил импровизированную титьку и стал жадно сосать.
– Не молоко, конечно, но пока сойдет.
Вадиму пришлось несколько раз мочить платок, прежде чем ребенок напился.
– Ну вот, а теперь – качай! – приказал он реконструктору.
– Да вы что! – пытался возмутиться тот. – Я же не умею.
– Качай, качай, – поддержал друга Павел, – а мы пойдем что–нибудь нам пожрать раздобудем.
Под таким напором Андрею–Сигурду пришлось смириться с вынужденной ролью няньки.
– И то правда, – сказал Вадим, положив руку на плечо Павла, – пойдем по грибы.
– И ягоды! – добавил турист, и в животе у него громко заурчало.
После часа собирательства они вернулись на поляну с грибами и ягодами. Грибы они несли в снятой с Павла джинсовой рубахе, а ягоды – в большой поясной сумке Вадима. К всеобщей радости младенец уснул, а Андрей, разведя костер, закурил.
– Ты где взял сигареты? – удивленно спросил Вадим, которому еще с утра очень хотелось покурить.
– Нашел одну в сумке, – ответил реконструктор, хлопнув по висящей на поясе сумке.
– Оставишь?
Андрей сделал последнюю, самую сладкую затяжку и протянул остаток Вадиму.
Павел положил у костра свою, полную грибов, рубаху.
– Так, а чего вы молчали, курильщики? У меня со вчерашнего еще полпачки осталось, сам–то я ведь не курю.
Вадим и Андрей уставились на туриста, как на врага народа.
– Да чего вылупились? Я сам не знаю, как она у меня оказалась.
Павел понял, что ему не жить и стал лихорадочно доставать пачку из заднего кармана джинсов.
– Да нате, нате, курите на здоровье.
Утолив никотиновый голод, все вместе дружно принялись чистить грибы и насаживать их на веточки. Затем грибные шашлыки воткнули вокруг костра под наклоном и стали терпеливо ждать.
– Сигурд, возьми ягод, – предложил Вадим, – мы с Пашкой их в лесу наелись.
– Наелись – это ты, конечно, хватил, – вставил свое голодное слово турист, – так, чуть–чуть поклевали, вспомнили вкус черники.
Он хотел что–то еще добавить, но Вадим перебил его:
– Только оставь «пойке» немного. Думаю, скоро опять хай поднимет, надо будет натолочь да скормить ему.
Сигурд, зачерпнув горсть крупной черники, закинул в рот и, не дожевав, спросил:
– А ты где научился с малышами обращаться?
– Да так, был опыт, – отмахнулся Вадим, – с двоюродной сестрой возился.
– Им еще в универе Спока преподавали, – пошутил Павел.
– Ты–то откуда такие умные имена знаешь? – спросил Вадим, улыбнувшись. – И не Спока, а Сенеку.
– Да какая разница?
Вадим улыбнулся еще больше.
– Огромная, Павел Николаевич, огромная. Но Спока я тоже читал.
– Готовился, стало быть, – подвел итог Андрей.
– Ладно, хватит лясы точить, грибы готовы, – отрезал Вадим и первым потянулся за шашлыком.
Грибные веточки были вкусны как никогда. Всем досталось почти поровну – Вадиму и Андрею по три, а Павлу, как постоянно растущему двадцатитрехлетнему организму, целых четыре. Эх, пальчики оближешь, как хороши были эти сморщенные лесные дары с привкусом веточки. Ужин запили водой из ручья и только хотели закурить и обсудить прошедший день, как проснулся «пойка» и стал требовать «ням–ням». Вадим достал платок и разорвал его надвое.
– Так, Паша, будешь толочь чернику, – распорядился Вадим, протягивая другу половину платка, – а ты, Сигурд, намочи этот кусок.
Сам же Вадим извлек из ножен на поясе нож, нашел достаточно толстую ветку и стал ее ровнять. Обстрогав ветку с двух сторон, он придал ей форму весла – ложка для младенца была готова. Вначале кормление шло с трудом. «Пойка» не хотел или не любил чернику (или намеренно издевался), но настойчивость Вадима и жалобные просьбы Павла сделали свое дело. Младенец осознал, что ему не отвертеться, иначе дяди обещали весьма непедагогичное «ата–та» по попке, и стал–таки есть толченую ягоду. Трапеза закончилась сосанием мокрого платочка. Но, накушавшись, ребенок спать не захотел; начал настаивать на развлечениях, то есть возжелал поиграть. Друзья перепробовали множество детских игр – «Коза–дереза», «Ути–пути», «Елки–палки» и даже хит прошлого сезона «В репку», но «пойка» в силу своей национальной особенности не признавал современных русских игр и оказался ярым на– ционалистом, ибо отказался не только понимать, но и разговаривать. От начавшихся русских народных сказок «пойка» вначале морщился, строил рожицы, а потом еще и срыгнул. А после того, как ему утерли перепачканное лицо, и вовсе расплакался.
– Нет, ну вы посмотрите на этого «чухонца», – разобиделся Павел, уставший возиться с ребенком, – и это ему не то, и это ему не так!
– Наверное, он мокрый, – предположил Вадим.
– Так, я – пас, – отмазался Андрей и, немного подумав, добавил: – Пойду, в костер подброшу, а то потух что–то совсем.
– А мне срочно надо в туалет, – сказал Павел, вставая.
– Идите, предатели, бегите, жалкие трусы, – ответил Вадим, сделав вид, что обиделся. – Я и сам управлюсь.
Вадим распеленал ребенка, он действительно успел и пописать, и покакать, причем, похоже, неоднократно. Попу малышу, за неимением ничего лучшего, пришлось вытирать мхом – но получилось неплохо, даже очень неплохо. А главное – сухо! Положив младенца на снятую с себя рубаху, Вадим взял тряпки и пошел к ручью, его остановил Павел.
– А может, пока солнце не село, купнем парня?
Вадим задумался.
– На, – он протянул другу грязные пеленки, – надо прополоскать, а я его купну.
Вадим взял «пойку» и пошел его купать. Три раза окунув в ручье ребенка по пояс, он быстро перенес его к огню.
– Андрей, подержи–ка «пойку», – попросил Вадим сидевшего у костра реконструктора, – я руки вымою.
Вернувшийся Павел воткнул у костра две палки и развесил пеленки, а реконструктор на вытянутых руках принялся просушивать младенца, который весело дергал ножками и мотал головой. Теперь ему было сухо, тепло и сыто, поэтому хныкать совсем не хотелось.
– Не поджарь его, – предостерег вернувшийся Вадим.
Он поднял свою рубаху.
– Давай–ка завернем его.
Через час пеленки полностью просохли, и Вадиму пришлось осторожно перепеленать уснувшего младенца. После этого он уложил малыша на мох невдалеке от костра.
* * *
– Ну вот, теперь можно покурить и обсудить наше приключение, – устало изрек ролевик, присаживаясь к огню.
Вадим и Сигурд закурили.
– У кого какие соображения? – спросил Вадим.
Первым отреагировал реконструктор.
– Вот Павел Николаевич днем упоминал про какую–то башню…
– Мы вчера собирались идти на замковую башню, это я точно помню.
– Ну?
– Выпили хорошо и решили на нее забраться.
– А дальше? – спросил Вадим.
– А дальше… – Павел напрягся, припоминая, – а дальше я не помню.
– Ну ясно, – подытожил Вадим, – собирались на башню, а ушли в лес.
– К озеру, – уточнил реконструктор.
– Да какая разница, – отрезал Павел, – главное, мы тут. Голодные и с «пойкой» на руках.
– А еще эти уроды на драккаре, – вставил Андрей, – чуть нас не подстрелили.
– Они «Кукшу» убили, – добавил Павел.
– Вот–вот!
– Правда–неправда, а драккар–то был самый настоящий, и стрелы у них не гуманные!
Вадим молчал. Он докурил сигарету и задумчиво ворошил палкой в костре.
– Бред какой–то, – не унимался реконструктор, – зачем они вообще стреляли? Что, пока мы пьянствовали, война началась?
– Я же говорю – «дикие реконструкторы», – настаивал Павел, – совсем, блин, «дикие».
– Да что это за «реки» такие, что среди бела дня палят направо и налево.
– Ты забыл еще дым за лесом, не иначе – пожар, – вспомнил Павел.
– Думаешь, эти на драккаре что–то там запалили? Вадим, а ты чего молчишь? – Андрей слегка толкнул ролевика в плечо. – Уснул, что ли?
– Мужики, – Вадим, отбросив палку, резко встал. Он постоял секунду и добавил: – Мне кажется, что главное во всем этом, не где мы, а когда мы?
Повисла гнетущая тишина. Ребята усиленно соображали – к такому вопросу не сразу подберешь нужные слова.
– Что еще за новости на нашем канале? – спросил Павел, глядя на друга.
– Постой, постой, – медленно произнес Андрей, – ты считаешь, что мы…
– Именно, – многозначительно подтвердил Вадим.
– Господа, о чем это вы? – не понял турист, хотя уже смутно начинал догадываться, что дело принимает неожиданный оборот.
Вадим опустился на место.
– Да, мужики, мы не в нашем времени, и это – факт.
– Ты спятил?! С чего это ты взял? – теперь вскочил Павел. – Как такое вообще может быть!
– Тише, спокойно, ребенка разбудишь.
– Вадя, да как тише? Как тише? Меня в Питере девушка ждет, у меня через месяц свадьба!
– Вот как?! А ты мне ничего про свадьбу не говорил, – с обидой в голосе произнес Вадим.
– Сегодня хотел сказать, – попытался оправдаться Павел, – да какое это сейчас имеет значение?
– Да сядешь ты наконец?! – попросил Вадим. – Не мельтеши.
Павел послушался и сел.
– А можно доводы? – подал голос реконструктор.
Вадим протянул ему сигарету и закурил сам.
– Доводы, говоришь, – он сделал глубокую затяжку, – будут вам доводы. Во–первых, и это самое главное – драккар, вернее, те люди, что были на нем.
– А что с ними не так? – не удержался от вопроса Павел. – Чем не реконструкторы?
– Да в том–то и дело, что слишком уж правильные они реконструкторы, – ответил Вадим. – Драккар–то у них настоящий. Где вы видели у нас на «фестах» такие драккары?
– В Польше есть такие, на Волинском фестивале, – со знанием дела заметил Сигурд.
– Да, но мы–то не в Польше, – парировал Вадим, – а в России, и у нас таких точно нет. И потом, они, завидев нас, сразу стали стрелять.
– А может у этих «диких» реконструкторов так принято, – робко предположил Павел.
– Ага, до того принято, что человека завалили, – ответил Вадим. – Не смешите меня. А дым за лесом – это наверняка они деревню какую–то запалили, а парень на лодке точно из той деревни. И он смылся, спасая своего «пойку».
– Так, может, они его искали? А как нашли – убили? – предположил Андрей.
– Очень похоже на то, – согласился Вадим. – И еще одно…
– Что? – разом спросили друзья.
– Вы помните, карел этот ломанулся от нас?
– Да.
– Ну?
– Так вот, он увидел мьёльнир у Сигурда на шее и испугался, приняв того за настоящего викинга.
При этих словах, реконструктор машинально потрогал висевший у него на шее серебряный «молот Тора» – символ воина и любого реконструктора по эпохе викингов.
– Бред, – тяжело выдавил Павел.
– А чего же это он тебя не испугался? – спросил Андрей.
– Так у тебя костюм–то скандинавский, с тесьмой ручной, да еще мьёльнир, а у меня рубаха со славянской вышивкой.
– Но ведь он не славянин, он – финн или карел.
– Вот именно, а финно–угорские племена тоже свою одежду расшивали, и вышивка была очень похожа на славянскую – взаимопроникновение, да и сходство языческих культур. Ну ты же должен знать.
– Да знаю, знаю, – обидчиво произнес Андрей, – просто не заметил. И потом, допустить, что мы вот так просто взяли и ни с того ни с сего оказались в другом времени – в голове не укладывается…
– Вот–вот, не заметил, а, между прочим, этот финн–карел был в вышитой рубахе, и вышивка у него была мужская. Значит, он уже взрослый – мог быть воином.
– Здорово, – подал голос Павел, – значит, они хотели нас убить или захватить и сделать «кукшами».
– Примерно так, – ответил Вадим, – и еще, этот карел говорил вроде слово «бепся», так вот, это очень похоже на «вепсы».
– Хорошо же мы вчера погуляли, – произнес вконец расстроенный Павел. – Викинги, вепсы… а у меня свадьба через месяц…
Повисло тягостное молчание. Уставившись на играющие огоньки в костре, каждый думал о своем.
– И еще, – вдруг загадочно произнес Вадим, – я тут поутру в лесу наткнулся на странного типа. С виду старичок–боровичок, да больно уж прыткий…
Вадим рассказал друзьям о своем приключении.
– Странно, – нараспев произнес реконструктор, – может, это леший был?
Вадим пожал плечами.
– Не знаю, может и так. А у вас ничего поутру такого не было?
– У меня было, – признался Андрей, – я сомневался, рассказывать или нет. Думал, мираж с похмелья у меня… или что–то типа того… Но сейчас, услышав твою историю, Вадим, я понял, что это вовсе не мираж…
Тут Андрей искренне поведал друзьям о своей встрече с кикиморой, которая запросто меняет облик.
– Она так и сказала – кикимора? – переспросил Вадим.
– Представляешь, так и сказала: «Поцелуй кикиморы забывать нельзя!»
Истории действительно получились весьма загадочными и неправдоподобными. Они долго спорили, пытаясь найти рациональное объяснение всему происходившему с ними. Верилось с трудом, но, увы, все это не было сном.
Павел же долго молчал, не решаясь рассказать про свою встречу с купальщицей.
– Ты чего напрягся, Паша? – спросил Вадим, видя мучения друга.
– Да вот, у вас все истории какие–то…
– Какие?
– Да сказочные какие–то. Лешие, кикиморы – ерунда! А я вот девушку поутру встретил. Красивая – жуть…
Мало–помалу друзья вытянули из товарища все сведения об его утреннем купании.
– Русалка! – коротко резюмировал Вадим, дослушав рассказ друга.
– Точно, русалка, к гадалке не ходи! – поддержал это мнение Андрей.
– Да ну вас, – отмахнулся Павел, – говорю вам, это обычная девушка. Вот только я не знаю, куда она так стремительно подевалась.
– Нырнула поглубже, – хихикнул реконструктор.
– Паша, ну точно это была русалка, – утвердил Вадим.
– Нет, ерунда! Они вообще существуют, эти русалки?
– В нашем положении уже нечему удивляться, – философски заметил Вадим.
– Вот и я говорю, – Павел вставил свое веское слово, – ерунда полная… хотя, надо признаться, русалочка была симпатичная….
* * *
– Ладно, допустим мы в прошлом, – предположил реконструктор, – тогда какой сейчас год и где мы вообще?
– А я откуда знаю? – ответил Вадим. – Если, конечно, судить, что тут есть вепсы и викинги, то мы, скорее всего, у Ладожского озера, а вот насчет года точно не скажу. Вот если крепость Ладога уже существует, то мы минимум во второй половине восьмого века.
– Ясно, а если Ладоги нет, тогда мы несколько раньше, – закончил за него Андрей.
– Абсолютно справедливо, – поддержал Вадим, – и надо еще подумать….
– Постой, – резко перебил его реконструктор.
Вадим умолк, сдвинув брови:
– Чего?
– Постой, постой, – продолжил Андрей, – а может ли такое быть, что Ладоги нет, а викинги уже есть?
– Сия тайна велика есть, – философски ответствовал Вадим, – кто ж его знает. Мы же по учебникам историю учим, а не вживую… Хотя вот именно сейчас у нас и будет такая потрясающая возможность изучить все на месте.
– Ага, из первоисточника, если все это вообще не сказка и не страна чудес или Зазеркалье там какое–нибудь, – весомо и многозначительно вставил Павел.
– Так точно, Павел Николаевич, так точно! – улыбнувшись, заметил ролевик.
– Вот ведь, блин, всегда хотел попасть в прошлое, – мечтательно произнес реконструктор, – увидеть настоящих викингов, а вот увидел – и еле ноги унес.
– Да, дружище, – ответил ему Вадим, – это не игра, это – жизнь.
– Реконструкция – это не игра, – обиделся Андрей, задетый за живое.
Он искренне считал реконструкцию серьезным, основательным делом, а турниры и бугурты – испытанием для настоящих мужчин.
– Не обижайся, – примирительно произнес Вадим, – но реконструкция – это все же игра, а ты такой же ролевик, как и я. А сейчас мы попали в прошлое и вот это – действительно не игра. В этом мы уже убедились, и могу поспорить, скоро убедимся еще больше.
– Да хватит вам правду искать, – сказал Павел, – давайте думать, как нам вообще быть и как домой вернуться.
– Думаю, с возвращением у нас большие трудности, – заметил Вадим.
– Это еще почему? – не поверил Павел.
– А хотя бы потому, что для того, чтобы вернуться, надо знать, как мы сюда попали, то есть знать механизм.
– И мы его не знаем, – закончил за него Андрей.
– Именно.
– Так что, нам теперь вечно тут пропадать? А как же моя свадьба?
– Зачем же пропадать, – ответил Вадим, – думаю, завтра с утра надо навестить сгоревшую деревню нашего убиенного вепса, если, конечно, там вообще горела деревня. Может, там кто–нибудь остался, попробуем что–нибудь узнать и сориентироваться на местности, так сказать.
– Точно, пойдем в деревню, – поддержал его реконструктор, – узнаем, может, кто живой остался, тогда и «пойку» пристроим.
– Видишь, как у вас обоих глаза–то загорелись, попали, блин, в прошлое, – давно мечтали, бла–бла–бла… историки хреновы! А мне нельзя в прошлое! У меня работа, свадьба!
– Да что ты заладил: свадьба, свадьба, – укоризненно произнес реконструктор.
Вадим не дал Павлу ответить.
– А со свадьбой придется подождать, Пашка, до лучших времен.
Солнце скрылось, закат погас. В лесу стало совсем темно. Они еще посидели у гаснущего костра, покурили и стали устраиваться спать. Младенца положили между Вадимом и Павлом – авось не замерзнет. Усталость первого дня, проведенного в прошлом, дала о себе знать, и друзья быстро уснули.
Вадим во сне видел горящую деревню, напавших на мирных жителей викингов и парня, уплывающего на лодке с младенцем. Видел он метавшихся среди объятых пламенем домов баб и детей, и всюду дым… кровь… грязь… и убегающий старик!
Андрею снился скользящий по волнам черный драккар с полосатым парусом и грозной звериной фигурой на носу. Он сам стоял у рулевого весла и смотрел, как бородатые викинги, разгоняя корабль, в такт сгибаются и выпрямляются, уверенно работая веслами… И сладкий поцелуй кикиморы, который почему–то нельзя забыть. Но до чего же сладкий поцелуй!
А Павел Николаевич сначала грезил о русалке, о ее прелестях… но потом, словно устыдившись, мечтал о предстоящей свадьбе, о Насте в красивом белоснежном платье и еще о большом сочном куске жареного мяса. Уже под утро ему приснилась холодная, запотевшая бутылочка пива…
Маленький вепсский «пойка» всю ночь ворочал головкой, хлюпал и водил носом – ему снилась мамкина вкусная титька. Но, что удивительно, он ни разу не проснулся, не побеспокоил своих спасителей.
