Глава 18
Лето 1244 года. Чудское озеро
ДЕМОНЫ КРОВИ
Война для рыцаря не была исполнением возникающего по необходимости долга… Война для него была смыслом жизни.
Марк Блок.
Феодальное общество
— Это предатель! — кивнув на Ратникова, дерзко заявил Кнут.
В слегка прищуренных глазах людокрада пылала ненависть, ничуть не меньшая, нежели только что у Якоба Штраузе, бездыханное тело которого сейчас лежало в углу.
— Хватайте его! — Кнут обернулся к чудинам. — Он заодно с вашим врагом!
— Ну уж нет! — Михаил выставил меч навстречу бросившимся на него язычникам. — Это как раз он, Кнут Карасевич, и есть истинный демон крови! Именно он сожрал ваших детей!
— Он привез нам оружие, — рыжий детина хмуро поигрывал секирой. — И мы его знаем. Тебя же — нет!
— Меня знают Хевроний и его помощник — Олекса, — хрипло возразил молодой человек. — Быть может, стоит спросить у них?
Людокрад неприятно засмеялся:
— Спрашивать у лиходеев? Нет уж, не стоит их ждать, — он посмотрел на язычников и махнул рукой. — Убейте его, Эйно, убейте, если вы верите мне!
— Мы верим тебе, Кнут!
В грудь Ратникова, ощетинясь, уперлись рогатины… Да-а… вряд ли их сдержит кольчужка!
— Хотя… я лучше убью его сам!
— Так может, тогда сразимся? Пусть Бог рассудит, кто из нас прав!
Ничего на это не ответив, людокрад, уперев арбалет в пол, принялся натягивать тетиву, сноровисто управляясь с особым механизмом; следя за его движениями, Михаил все отчетливее понимал, что — все! Край! Никакого поединка не будет, какой там «Божий суд»? Кнут просто решил уничтожить его без всяких дурацких красивостей и без особого риска. Вот сейчас натянет тетиву и…
Черт! И не дернешься — копья!
Пожав плечами, Михаил бросил на пол меч и, опустившись на колени, принялся громко молиться, осеняя себя крестным знамением.
Видя такое дело, язычники, по знаку своего предводителя, опустили копья и отошли в сторону, оказывая последнюю дань уважения христианской душе, готовящейся вот-вот покинуть тело.
С корявой ухмылкой людокрад вскинул арбалет, прицелился… Михаил быстро вытащил из-под кольчуги браунинг, передернул затвор и выстрелил, почти не целясь…
А что тут было целиться-то? Грохнул выстрел, от которого тут же заложило уши, и кислый пороховой дым защипал глаза. Отброшенный к дальней стене людокрад дернулся и тяжело завалился на пол — пронзив кольчугу, пуля угодила ему в грудь.
— Не советую подходить ко мне ближе! — следующим выстрелом Ратников разнес в щепки чей-то прислоненный к стенке щит. — Лучше зовите Хеврония!
О, язычники вовсе не были дураками, и быстро смекнули, что к чему, какая великая и грозная сила таится в этой маленькой блестящей штучке!
— Это что же? Самострел такой? — послав людей за Хевронием, озадаченно произнес Эйно. — Вот бы нам такие! Не скажешь ли, уважаемый, где их можно купить?
Естественно, «уважаемый» сей интересный вопрос проигнорировал напрочь, тем более что в люке как раз показалась цыганистая голова Хеврония.
— Ну, что тут у вас? — хмуро осведомился разбойник. — Хо! Кнута живота лишили!
— Туда и дорога, — вслед за Хевронием с лестницы выбрался Олекса. — Этот Кнут… слишком уж он был хитер.
— То верно, — без особой жалости кивнул атаман. — Слышь, Эйно! Там, в подвале, нашли ваших детей.
Сунув браунинг за пояс, Ратников тихонько уселся на резную скамью. Все трое — Якоб Штраузе, Кнут, Анне-Лиизе — увы, были мертвы. Единственные, кто знал… Правда, имелся еще отец Герман, каштелян… но где его искать? Да на худой конец можно еще рвануть в Новгород — прижать Ирину Мирошкиничну и ее людишек. Можно… Все можно… Вот только — время!
Якоб Штраузе так и лежал у стены, устремив взгляд мертвых глаз на висевшее в углу распятие. Хотел покаяться в последний момент? Или просил защиты?
Поднявшись, Михаил тщательно обыскал труп, затем прошелся по комнате, заглядывая в укромные места — под кровать, в стоявший рядом сундук, за распятие. Увы… Впрочем, а что если…
Подвал! Ну да, подвал, тот самый, что в прошлый раз! И допросить кнехтов… кто остался в живых. Опять же — если будет время.
Михаил быстро спустился во двор, глядя, как со всех сторон лижет стены замка трепещущее жадное пламя, как поднимается в небо густой черный дым и, гонимый ветром, стелется к озеру, растекаясь над синими водами горелым смрадом. По двору — тут и там — слонялись довольные победители, многие уже — пьяные, видно, добрались до подвалов.
На Мишу почему-то не обращали внимания, хотя история с убийством Кнута, вне всяких сомнений, уже должна была растечься бурными ручейками слухов. Но… То ли Кнута тут все же не слишком жаловали, то ли знали, что при странной смерти людокрада присутствовали вожаки — Хевроний и Эйно.
Кстати, они как раз выходили из подвала вместе с Олексой и полудюжиной воинов вели освобожденных пленников, среди которых Ратников приметил двоих детей — мальчика и девочку — светловолосых, светлоглазых, с круглыми бледными личиками…
— Мы успели вовремя! — заметив Мишу, подошел ближе Олекса. — Их уже приготовили к жертве Демону крови!
— Что-что? — быстро, сам еще не зная, зачем, переспросил Михаил. — Говоришь, детей приготовили к жертве?
Олекса невесело усмехнулся:
— Это не я, это они говорят. Племянники Эйно.
— Так! — Миша вскинулся. — Мне бы тоже с ними потолковать.
— Так потолкуй! — юноша махнул рукой. — Идем, да поскорее — пора уже нам убираться отсюда.
— Да-да, — рассеянно кивнул Ратников. — Пора.
Малолетние племянники Эйно — мальчик и девочка, имен их Миша не запомнил — совсем не говорили по-русски, хорошо что Олекса понимал язык местной чуди, перевел:
— Они говорят, где-то семь, может десять, дней назад кнехты забрали их за недоимки и веру. Налетели на деревню, все пожгли, детей увели всех, чтобы родители потом выкупили. Ну, сам знаешь, как это бывает…
— Знаю, знаю. Дальше!
— На следующий день пленников по одному таскали из подвала в главную башню — там их ждал Якоб и какой-то человек в белой маске, с глазами, как у дохлой рыбы.
— Как-как?
— Так они говорят… — Олекса о чем-то переспросил детей и кивнул. — Да, как у рыбы. Неприятные такие глаза… И он у них пил кровь, этот рыбоглазый!
— Пил? — несколько опешил Ратников. — Вот прямо так, присосался и пил?!
— Да, наверное, — юноша пожал плечами и снова повернулся к детям… что-то спросил… усмехнулся: — Не, говорят, не присасывался. Просто слил кровь в чарочку…
— Ага! Понятно! Чего еще говорят?
— Потом, дня через три, родичи привезли выкуп, всех выпустили, а вот этих двоих оставили… сказали отдадут чуть позже. Детишки сильно испугались — в подвале им сказали про Проклятый остров.
— А кто сказал?
— Кто-то из пленников, они уже и не помнят, кто. Сказал, что так всегда бывает — привозят детей, потом некоторых отпускают, а кого-то — нет. И, кого не отпускают, везут на Проклятый остров… Вот такие слухи.
— Хм, слухи… И дальше что?
— А дальше… Сегодня за ними явились! Уже повели к причалу… да тут — мы! Я и говорю — вовремя подоспели!
— Да уж, — Ратников задумчиво усмехнулся. — Это уж точно — вовремя. Так вы прямо сейчас отплываете?
— Да! Нечего тут больше ждать… Ты с нами, боярин?
— С вами…
— Славно!!!
— Только — до одного острова… Помнишь?
Олекса покривил губы:
— Конечно!
— Туда сегодня собирались везти несчастных детей и…
Ратников запнулся, но юноша тут же перебил его, обрадованно и дерзко:
— Я понял! Ты хочешь устроить засаду на Демона крови!
— Именно! — в голос расхохотался Миша. — И мне нужны люди… Немного, но — готовые на все!
— Я возьму свой отряд! — Олекса азартно потер руки. — Клянусь… Ведь и у меня есть к демонам свои счеты… ты знаешь. Можешь не сомневаться, боярин, мы поможем тебе накрутить хвосты этим кровавым мордам!
— Ну, вот и отлично! — Ратников хлопнул приятеля по плечу. — Тогда чего же мы тут стоим? Не пора ли?
— Пора! — оглядевшись вокруг, согласно кивнул парень. — Уже давно пора… Идем! Идем же к причалу.
Разбойничьи корабли — не ладьи, а обычные рыбацкие баркасы — отчалили буквально минут через десять, едва только Олекса с Мишей перепрыгнули с пирса на борт.
— Хевроний! — пробежав на нос, громко закричал юноша. — Мы задержимся по пути. Есть одно дело.
Сидевший на корме идущего впереди судна атаман обернулся, нахмурился, впрочем, почти сразу же махнул рукой:
— Делай, как знаешь. Это ведь твой отряд. Вас ждать?
— Не надо, — отмахнулся Олекса. — Мы сами нагоним вас к вечеру.
— Смотрите, не нарвитесь на лыцарей… Хотя это уже ваши дела, — Хевроний отвернулся и махнул рукой кормчему: — Парус! Давай поднимай парус!
Подняли парус и на суденышке Олексы. Гребцы — почти все как на подбор парни молодые, безусые даже — сложили весла, с любопытством поглядывая на своего предводителя.
— Это — моя ватажка! — обернувшись к Ратникову, с гордостью шепнул парень. — Я ее сам набрал. Мы — когда с Хевронием, а когда и сами.
— Ага, — тихонько засмеялся Миша. — Так вот почему он вас так легко отпустил.
— Так еще бы! Почти вся добыча-то — на его ладьях!
— А что же твои… — Ратников вдруг улыбнулся. — Хотя добыча у вас еще будет. Демоны крови — вовсе не самые бедные люди!
— Слышали?! — радостно воскликнул Олекса. — Разобьем демонов и захватим себе все их богатства!
Парни — а было их чуть больше дюжины — откликнулись не менее радостно, завопили, потрясая мечами и копьями, кто-то даже затрубил в боевой рог!
Радовались, а как же иначе?! Средневековый человек жил эмоциями и верой! Да еще страхом… Страх был и у этих парней, только — страх перед Богом, никого другого они не боялись, потому что зависели только от себя, от своей удачи.
Драка! Битва! Что может быть лучше?
— Что может быть лучше, чем нестись в бой под водительством достойного и храброго мужа? — перефразируя кого-то из средневековых поэтов, вполголоса заметил Михаил.
Действительно — что может быть лучше? Такие уж были времена — если существовала хоть малейшая возможность решить дело не миром, не нудными переговорами, а доблестной и веселой схваткой, «достойные и храбрые мужи» всегда выбирали войну!
Рыбацкий баркас шел по ветру довольно ходко, оставшийся позади берег быстро исчез и лишь черный дым напоминал о недавнем штурме. Ветер все еще доносил запах гари, но уже все меньше и меньше, пахло тиной и почему-то соленой рыбой. Может, где и солили? В небе сверкало солнышко, но было нежарко, и голубую межу небосклона затягивали белые облака, похожие на снежные горы.
Парни затянули какую-то военную песню — в ней пелось о войне, о схватке, о звоне мечей и добрых кольчугах, о павших героях, а еще — о девушках, являющихся в мечтаниях.
Если бы Михаил знал слова, он бы тоже, наверное, подпел бы, ну а так — слушал, вглядываясь в серебряные озерные воды, отражавшие и баркас, и сидевших в нем молодых воинов. Кстати, эти парни были неплохо вооружены: почти у каждого — кольчуга, на худой конец — стеганый панцирь, шлемы — железные шапки, какие носили кнехты, у Олексы — шлем рыцарский крестоносный, видать — боевой трофей. Да и кольчуга — подлиннее других, тоже рыцарская. А кроме того, у всех — треугольные либо миндалевидные щиты, сейчас развешанные по бортам ладейки, кроме рогатин, еще и метательные копья — сулицы, и луки со стрелами, и секиры, и шестоперы, и мечи… мечи, правда, далеко не у всех. Но в общем — довольно хорошо вооруженный отряд… шайка? Банда? Ватажка? Такие могли натворить немало дел. Вот как сейчас…
Откуда у этих парней оружие? Откуда угодно! Могли отбить караван, могли ограбить какого-нибудь рыцаря с кнехтами, могли, наконец, просто купить. Откуда угодно…
Ветер свежел, выгибая дугой парус, и опытный кормщик ловко орудовал рулевым веслом, огибая мели. Впереди, наконец, показался остров, тот самый, Проклятый…
Олекса привстал и сделал знак рукой — двое парней сноровисто спустили парус, и дальше уже шли на веслах.
— Так спокойней, — с ударением на последний слог, пояснил юноша. — Ладья низкая, если что — не сразу заметят. Где высадимся? С той стороны?
— Лучше — за песчаной косой, ну, ты знаешь.
— Ага… Эй, кормщик! Держи левее!
Остров быстро приблизился, вот уже совсем рядом зашумел камыш, ивы… Там, под ивами, и спрятали баркас, оставив для присмотра самого юного паренька — а как же! Нет, конечно, местные рыбаки никогда бы не взяли чужого, но ведь есть еще кнехты, а этот разноплеменный сброд был способен на все.
— Куда пойдем? — выстроив своих воинов на поляне, за густыми деревьями, негромко осведомился Олекса. — К дубу?
— Да. Пусть воины будут осторожны и приготовят луки.
— Вышлем вперед разведку!
— Нет! Мы сами пойдем.
Ратников снял кольчугу и, вытащив браунинг, сразу предупредил:
— Остальным брони не снимать! Олекса — тебе тоже.
— Я и не собирался… А ты…
— Я буду приманкой. Подойду, посмотрю, что к чему, ежели что — дам знак… Эх! Не спугнуть бы!
Михаил пристально оглядел воинов — волевых, решительных, смелых… и очень юных.
— Демоны крови явятся за детьми, — задумчиво пробормотал Миша. — За детьми… Так мы их и приведем, точнее я! Олекса! Кто у тебя тут самый юный? Или как там лучше сказать — «бе бо детеск»? Впрочем, лучше сам посмотрю… прикажи всем снять шлемы.
— Ого… плащик у тебя немецкий, с крестом!
— Не успел спороть, боярин, — парень виновато потупился.
— Вот и хорошо, что не успел. Давай-ка его сюда! Та-ак…
Рослые были парни, хоть и безусых среди них хватало, но… Никого и не выбрать! Этакие парняги — грудь колесом, косая сажень в плечах, как на подбор. Сам Олекса — и тот смотрелся куда как менее грозно… его и взять? Нет, вон тот белоголовый юнец, в конце шеренги.
— Как звать? — Михаил подошел ближе.
— Ондрейка!
— Снимай, Ондрейка, кольчужицу, разувайся… Помни, на опасное дело пойдешь!
Парень явно обрадовался, как подросток радуется предстоящим танцам или спортсмен-лыжник — спуску с крутой горы:
— Да я, батюшка-боярин, да я…
— Так, — азартно потер руки Ратников. — Мальчик у нас есть. Теперь — девочку… Гм… Ха! Олекса, у вас ладью охранять парнишка поставлен. Нельзя его сюда?
— А, Пруток… Игнат, позови!
— Почему Пруток? — удивился Миша.
— Да худ больно, тоненький, будто пруток.
— Ага, понятно…
Пруток явился тотчас же, вытянулся, преданно глядя на своего командира. Сколько же было лет этому авантюристу лесных дорожек? Вряд ли больше четырнадцати. Худ, белобрыс… То, что надо!
— Волосы вымой в озере, — быстро распорядился Ратников. — Потом расчеши гребнем. Найдется гребень-то?
— Да сыщем…
И вот, наконец, пошли. Впереди — Михаил в тевтонском плаще с накинутым на голову капюшоном, за ним — двое юных разбойников со связанными за спиной руками… хитрым узлом связанными, так, что веревочки враз сбросить можно. У каждого разбойничка — у одного и второго — с собой кинжал острый, Олекса и все остальные рядом — по лесочку, за кустиками таятся. Никуда! Никуда демонам проклятым не деться! Кабы явились бы только, явились бы… да раньше времени бы не спугнуть.
Подойдя к дубу, Ратников и его «детишки» остановились и, усевшись в траву, принялись ждать. Ондрейка прилег и, кажется, начал подремывать, а вот его напарник Пруток оказался парнем разговорчивым, даже слишком:
— Боярин-батюшка, это про тебя Олекса рассказывал?
— Наверное, про меня. А что рассказывал-то?
— Да так… небылицы разные. Про то, что у тебя самобеглые телеги есть и еще много чего чудесного. А правда есть?
Ну, Олекса, блин! Уж точно язык без костей…
— Правда есть, — Миша улыбнулся. — И телеги, и сапоги-скороходы и этот, как его… ковер-самолет.
— Вот чудо-то! — округлив глаза, парнишка стукнул себя ладонями по коленкам и снова хотел что-то спросить, да не успел — Ратников приложил палец к губам — тсс! — и прислушался…
Какой-то звук… обычный, ничем не примечательный, но вместе с тем… странный. Кто-то ехал. Да-да, слышно было, как урчал двигатель!
— Едет кто-то, — задумчиво протянул Михаил.
И тут же вздрогнул, привстал. Шум мотора приблизился, и вот уже из-за перелеска показался… старинный бело-красный «мерс» с отрытым верхом. Выехал и покатил прямо по полю! За рулем сидел тот самый пижон в шляпе «борсалино» — курьер, Юстас Какс!
— Встали! — быстро приказал Ратников. — Пошли. Помните — все делать только по моему приказу.
Пижон Юстас тут же заметил их, повернул, мягко затормозил рядом. На переднем сиденье рядом с ним Ратников заметил небрежно прикрытый пиджаком маузер — и ствол и рукоятка торчали. Что и говорить, маузер — хорошая штука, только вот в кармане не спрячешь.
— Гутен таг, герр Юстас, — подойдя ближе, вежливо поздоровался Миша. — Куда детей?
— Все спокойно?
— О да!
— Тогда сажайте сзади… подождите, я открою дверь… Ой!
Едва курьер вышел, как ствол браунинга уперся ему в грудь.
— Эт-то… эт-то что такое? — герр Юстас Какс удивленно захлопал глазами.
— Это пистолет, друг мой! — охотно пояснил Михаил. — Точнее сказать — браунинг. Удобная вещь! Конечно, хуже, чем маузер… Пруток, друже, возьми то, что лежит впереди, во-он там… Молодец! А вы поднимите-ка руки! Хенде хох, герр Какс!
— О, майн гот! Да что, черт побери, происходит? Что, мы неаккуратно платили? И… Господи, да кто вы?!
Махнув рукой скрывающимся в роще воинам, Ратников сбросил наконец капюшон:
— Я — друг господина Лаатса. Вернее — его хороший знакомый.
— Что-что? — бесцветные, действительно, словно у снулой рыбы, глаза курьера забегали. — Я… я, кажется, догадываюсь…
— Спокойно! Не дергайтесь!
— Я только… только хотел вытащить носовой платок… можно?
— Хорошо, — глядя на подошедших разбойничков, покладисто разрешил Миша. — Вытаскивайте. Только осторожно, без глупостей.
— Что… — сняв шляпу, господин Какс вытер выступивший на лбу пот белым шелковым платком с затейливой монограммой.
— Ого! — поигрывая браунингом, насмешливо ухмыльнулся Ратников. — Красиво жить не запретишь!
— Я из старинного баронского рода! — выпятил грудь курьер… правда, тут же сник. — Правда, увы, уже давно обедневшего. Последними нас доконали эстонцы… отобрали поместье… Сволочи! Как я их ненавижу!
— Однако работаете на них.
— Не на них, — господин Какс угрюмо мотнул головой. — На Отто. Он не эстонец — немец. Истинный ариец, как сейчас в Германии говорят. Думаю… думаю, уважаемый господин, вы с ним тоже кое в чем разошлись… Иначе не стояли бы здесь с револьвером!
— С пистолетом, друг мой!
— Да-да, с пистолетом. Чего вы хотите? Денег? И где, осмелюсь спросить, господин Штраузе?
— Увы, господин Штраузе мертв, — Ратников развел руками. — Как и Анне-Лиизе.
— Мертв? Мертвы? Оба? — герр Какс возмущенно вскинул глаза. — Так вы их…
— Нет, это не я, — светски улыбнулся Ратников. — Это местные. Совершенно без моего участия, уверяю вас.
— Ага… Так что вам все-таки надо?
— Поговорить.
— Просто поговорить?
— Да, и очень быстро. А потом — или сразу — вы отдадите мне браслеты. Вы знаете — какие именно.
— А если…
— Мы вас убьем! — Михаил усмехнулся. — Либо сразу… либо — отдадим местным эстам. Скажем, что вы — убийца их детей…
Курьер побледнел, но быстро с собою справился, улыбнулся даже:
— И что же вы хотите знать? Спрашивайте! Только имейте в виду, я не так давно в деле.
Миша оглянулся на воинов и махнул рукой:
— Будьте готовы!
— Да-да, я дам вам все. И все расскажу. Только не говорите, что вы — из полиции, — не поверю!
— Рассказывайте! Только быстро — откуда браслеты?
— Не знаю! — герр Какс развел руками. — Вот честное слово, представления не имею, откуда они взялись. Мне их выдает ваш друг Отто Лаатс, выдает скупо, под роспись. Ну, еще бы — такая ценность!
— Узбек… Кумовкин, с той стороны, он давно в деле?
— Кумовкин?! Узбек? — непонимающе повторил курьер.
— Тот, с которым вы имели дело там… несколько в другой эпохе. Хозяин самоходной баржи «Гермес» и двух пилорам.
— Ах, хозяин «Гермеса», — натужно улыбнулся Какс. — Так бы сразу и сказали! А то Узбек какой-то… Да, он в деле.
— Поставляет «запчасти»?
— Ого! Вы и это знаете?
— Я много чего знаю! Так Узбек — поставщик? И директор детского дома? И медсестра?
Курьер неожиданно рассмеялся:
— Извините, но мне вам и рассказывать нечего! Тем более, я — просто перевозчик. Езжу туда-сюда, вожу, что дадут.
— Или кого дадут.
— Да — или кого. Будете читать мне мораль?
— Нет, просто пристрелю, — Ратников передернул затвор. — Если вы сейчас же дадите мне браслеты… Впрочем, мы можем отыскать их и без вас…
— Успокойтесь! Я все отдам… — герр Какс обернулся. — Ваши друзья… Они так действуют на нервы! Нельзя ли им чуть-чуть отойти?
— Нельзя! Впрочем… Олекса, отойдите шага на три. Но будьте настороже!
— О, боже, боже! Настороже!
— Да, — вспомнил вдруг Ратников. — Еще мне нужна система охраны клиники. Сколько охранников, их вооружение, где размещены посты… ваш «мерседес» где возникает? У причала?
— Да, так. Отто, что ли, вам натрепал? Хотя мне-то какая разница? — господин Какс улыбнулся и поправил на голове шляпу. — Присядем в машину, у меня там найдутся и карандаш, и блокнот… я вам начерчу схему постов. Только… что взамен?
— Жизнь! — с ходу пообещал Ратников. — Уж можете мне в этом поверить.
И Михаил вовсе не собирался нарушать свое обещание… только вот брать с собой Какса в тридцать восьмой год он тоже не собирался. Пусть остается здесь, а там уж, как повезет.
В конце концов, на этом милом острове не так уж и плохо. Тем более, скоро осень — грибы пойдут, ягоды… впрочем, ягоды уже давно есть.
— Вы любите бруснику, герр Какс?
— Что?
— А жареные грибочки? Кстати, некто по имени Кнут… Такой… с квадратной челюстью, вроде как у вас. Он был в клинике?
— Мы поручали ему иногда кое-что. Точнее — Отто, — курьер вдруг неприятно поморщился. — Видите ли, он явился туда… примерно так же, как вот сейчас — вы. В буквальном смысле приставил нож к горлу. Пришлось взять… Тем более, в отличие от вас, многого он не просил. Жил в клинике полгода… пообтерся, кое в чем помогал… Потом Отто снабдил его браслетами и вернул назад, работать. Знаете, я был против — никогда не доверял славянам. Лучше уж немцы — такой приятный человек, как герр Штраузе… или Анне-Лиизе. Да, это все Отто! Пусть, говорит, будет здоровая конкуренция, так сказать — разделяй и властвуй. А я ведь сразу предупреждал, что поставщики меж собою перегрызутся и нам все выйдет боком! Так и случилось!
Ратников хмыкнул:
— С чего вы взяли?
— С вас! Вы ведь не так просто здесь появились, верно? Прошу вас… садитесь! Можете даже плюхнуться с размаху — сиденья мягкие!
Герр Какс услужливо распахнул дверцу, уселся сам рядом и криво улыбнулся:
— Вы спрашивали браслеты и схему? Извольте…
Он наклонился…
И вдруг страшной силы удар поразил Михаила в подбородок! Курьер ударил локтем, ударил умело, намереваясь перешибить горло и шею, но, увы, просчитался — Ратников среагировал быстро, дернул головой, поставив подбородок… Тоже пришлось несладко — перед глазами полетели зеленые искры, молодой человек даже потерял сознание на пару секунд, а когда очнулся, курьер Юстас Какс уже был мертв. Он лежал, уткнувшись головой в руль, черная стрела торчала в шее. С наконечника, вниз, на пижонские брюки курьера капала кровь, шляпа «борсалино» слетела и валялась в траве, среди ромашек и клевера.
— Игнат — наш лучший лучник! — с гордостью произнес Олекса. — Ты-то как, друже?
— Да вроде бы ничего, — Ратников помотал головой.
— Может, в деревню? Там есть такие бабки…
— Нет! — упрямо сжав губы, возразил Михаил. — Уберите этого… Так! Теперь — посмотрим.
Этот пижон Юстас Какс вовсе не походил на самоубийцу. Почему же решился на такой демарш, видя вокруг вовсе не расположенных к шуткам воинов? Да и у Миши был браунинг… Почему же? На что надеялся?
Ратников внимательно осмотрел приборную панель, дорогую, из красного дерева, покрытого сверкающим лаком… что здесь спрятано? Пистолет? И где именно? Зачем было наносить удар? Лучше бы просто выхватить… Значит он, Михаил, чем-то мешал! А еще Какс предлагал «плюхнуться» на сиденье… именно так и выразился — «плюхнуться»…
Ратников быстро встал, ощупывая обитую белой кожей подушку сиденья. Осторожно нажал на никелированные держатели, поднял… И тут же увидел браслет! Только один, синенький, он был спрятан под сиденьем, рядом с водителем, спрятан хитро — закреплен таким образом, что достаточно было, как выразился сам курьер, «плюхнуться» на сиденье с силой. Или вышибить Ратникова, быстро достать… Да-а… надо признать, шанс у пижона был! И не такой уж маленький. Если бы Миша не среагировал, если б парни не оказались такими прыткими… Курьер мог и уйти. Мог!
Впрочем, что уж теперь об этом? Пора действовать! Но…
Михаил задумался — а имеет ли он право подставлять этих парней? Может, лучше сделать все в одиночку… тем более их ведь потом придется возвращать.
Ага! В одиночку… Был он уже на мызе один — и что?
— Ну? — Олекса насмешливо посмотрел прямо в глаза Мише. — И не говори, друже, что ты позвал нас только ради этого! Мои парни жаждут битвы, добычи…
— Ладно! — осторожно потрогав ушибленную челюсть — хорошо, не сломанную! — Ратников решительно взмахнул рукою. — Садитесь все в машину… в повозку…
— Ого! Мы поедем на ней?!
Четверо парней уместилось на заднем сиденье, еще трое уселись на них сверху, Миша уселся за руль, рядом с ним — Олекса и еще двое — Пруток и Ондрейка.
Этих бы, конечно, лучше оставить…
— Они тоже очень хорошие лучники, — с улыбкой пояснил атаман. — Как Игнат.
— Что ж, луки нам пригодятся! — Ратников тряхнул головой. — Ну, все готовы?
— Все!
— Тогда поехали, что тут сидеть!
