Новое утро выдалось для де Гиссара горьким. В воздухе еще держался запах дыма от сгоревших шатров, а недалеко на склоне лекари суетились около обожженных солдат. Их было полторы сотни. Кое-кто из них все же был в состоянии держать меч, другим отводили жить только до вечера.

До сих пор не удавалось собрать всех лошадей, напуганные животные с опаленными гривами боялись людей и носились по окрестным холмам, не подпуская к себе никого.

Помимо обожженных, хватало и покалеченных. Солдаты с поломанными конечностями и привязанными к ним дощечками попадались повсюду. Одни уныло переговаривались возле костров, другие, каждый наособицу, сидели, глядя в землю. Случившееся ночью стало для де Гиссара полной неожиданностью. Он, конечно, слышал стук молотков и догадывался, что противник готовит какое-то новое оружие, однако думал, что увидит его в действии во время штурма. Это было бы логично, однако обстрел среди ночи этими чудовищными огненными шарами, да еще на таком расстоянии… В первые мгновения де Гиссар и сам чуть не поддался панике. Ему показалось, будто его атаковали огненные драконы из Сабинленда, по крайней мере ревели эти пылающие шары столь же ужасно.

Лишь поднявшись выше по склону, граф понял, что угроза исходит из самого замка. Фон Марингер применил новую гигантскую баллисту, которой было по силам добросить снаряды до лагеря. Подобное орудие должно было иметь огромную метательную мачту, однако когда рассвело, над стенами замка не удалось увидеть ничего необычного.

– Может, они ее положили? – предположил подошедший Мюрат.

Как и его хозяин, он не спал всю ночь, организуя чрезвычайные меры по спасению лагеря и армии. Во время беготни он получил ожог в пол-лица, однако сумел вернуться к обязанностям главного тысячника. За это де Гиссар был ему благодарен.

– Может, и положили, ты же видишь, каков этот фон Марингер. Пожалуй, я сдеру с него шкуру живьем, хотя прежде делать это не собирался… – Де Гиссар вздохнул. – Вот и будь после этого добрым и милосердным. Освежую живьем, а всех остальных – на кол. Понял меня?

– Понял, хозяин.

– Что с лошадьми?

– Безвозвратно потеряно около двух сотен, в основном ожоги и сломанные ноги. Еще сотня бегает по холмам, но это теперь тоже нестроевые лошади – животное, испытавшее такой страх, в строй уже не годится. Придется прирезать.

– Резать так резать, в этом большой беды нет, порежем лошадей – накормим солдат, а вот потери в войске… Сколько?

– Погибших не более тридцати, но раненых оказалось почти пять сотен, в том числе триста уйгунов. Они побежали к своим лошадям, когда все это началось, а испуганные животные понеслись прямо на них, многих потоптали.

– Послушай, Мюрат, а может, это магия? Посмотри – мачты нет. Что тогда метало эти шары? Что, если в подвалах замка сидят какие-нибудь тысячелетние колдуны, а? Нам ведь тогда отсюда бежать надо.

– Если колдуны – то надо бежать, – согласился Мюрат.

Он понял, на что намекал хозяин. Несколько лет назад в глухом лесу далеко на севере они наткнулись на небольшой форт, окруженный деревянным частоколом. Больше из хулиганства, чем по необходимости, де Гиссар приказал взять форт штурмом. Поначалу это показалось делом простым – зажигай дерево и жди результата, однако частокол горел плохо, и дело дошло до лестниц и крючьев-тройников. Солдаты взбирались на частокол, прыгали вниз и исчезали. Всего за час де Гиссар потерял армию из двух тысяч бойцов, а поняв, что дело нечисто, погнал лошадь прочь.

Тогда они проплутали по лесу семеро суток, а когда вышли к какой-то деревушке, тамошние долгожители рассказали о колдунах, что жили в чаще не одну тысячу лет. Если случалась засуха или мор, на поклон к ним отправлялись самые уважаемые люди, неся с собой разнообразные дары – золото, богатую одежду, мед.

После того случая де Гиссар три месяца не вел никаких дел, и тысячники стали уже поговаривать о том, что хозяин решил завязать с лихим промыслом, но потом граф отошел, и все покатилось по проторенной дорожке.

– Наверняка я не знаю, хозяин, есть у фон Марингеров магия или нет, но страха у меня нет, а вот тогда– у частокола, страх был. Такой страх, будто за ноги кто хватал. А что мачты не видно, так сломалась она. Уйгуны с правого фланга говорили, что ночью в замке был страшный треск. Сломалась их баллиста, иначе бы они нас ею до сих пор угощали.

Де Гиссар с облегчением вздохнул и заулыбался. Мюрат его убедил.