115
Постепенно русло стало сужаться, течение ускорилось. На поверхности воды появились водовороты, плот подрагивал и норовил развернуться поперек течения. Однако Углук был на месте и вовремя подключал рулевое весло.
Иногда плот сильно разгоняло, и тогда Фундинул радостно верещал, вспугивая чаек и диких уток.
– Это лучше, чем лошади! Лучше! – кричал он. – Как же мы не догадались с самого начала отправиться на плоту! А ведь вы, ваша милость, предлагали нам это!
– Возле Ливена река поворачивает на запад. Мы, конечно, могли отправиться до Линвольского королевства, а уже оттуда пойти на лошадях.
– Ну так и чего же не пошли, ваша милость?
– На западе неспокойно. Я же говорил тебе.
– Да, я помню. Но как же здорово плыть. Как здорово плыть!
Мили через три река начала делать поворот, плот понесло на песчаную косу. Фраю пришлось много работать шестом, отталкиваясь от мелей. Его сменяли Аркуэнон и Бертран. Причем Бертран держал шест и действовал им так, будто это турнирная пика. Привычка – большое дело.
Есть бойцы отряда приспособились прямо на плоту. Из круглых камней, собранных на берегу, Углук соорудил небольшой очаг, и на нем, используя в качестве топлива сухой камыш, он научился кипятить воду и заваривать чай из душистых трав.
После обеда река пошла между теснин, по обеим ее сторонам потянулись обрывистые берега. Едва Каспар вспомнил о таких же обрывах в овраге, где им пришлось отбиваться от засады, как на левом берегу появился всадник.
Это переполошило путешественников. Они схватились за оружие и поднялись на ноги.
За время похода все уже привыкли, что всякий одинокий всадник в безлюдной местности означает только одно: скоро здесь появятся другие всадники.
Так и получилось. К первому присоединились еще пятеро. Судя по засаленной и рваной одежде, это были лесные разбойники, однако лошади у них было в хорошем состоянии, а оружие – на виду.
Каспар не отрываясь смотрел на них, ожидая, что они что-то скажут, однако всадники молча постояли с минуту, а затем куда-то умчались.
– Не нравится мне, как они себя повели, – заметил мессир Маноло. – У меня сложилось впечатление, что они поскакали устраивать засаду.
– К сожалению, мессир, я вынужден с вами согласиться. По-другому здесь поступать не принято. Традиции. Если где-то впереди есть брод, они смогут подъехать к нам прямо на лошадях.
– И не побоятся озерных людей? – спросил Фундинул.
– Такие мерзавцы ничего не боятся. Давайте переложим вещи и снимем с бревен доски. Нам придется соорудить из них крепостную стену.
Бойцы отряда дружно взялись за работу и в считаные минуты собрали из досок большой деревянный щит, который подперли седельными сумками. Стоило чуть присесть за него, и двухдюймовые доски надежно защищали хоть от целого града стрел.
Река начала поворачивать влево, понемногу выбирая северное направление. Скоро впереди показалось именно то, чего ожидал Каспар. Русло реки разделилось на несколько – одно было главное, остальные, поменьше, пробивались между усыпанными мелкими камнями отмелями.
Левый берег здесь был срыт и представлял собой удобное место для спуска на лошадях.
Шайка разбойников из трех десятков всадников уже поджидала возле кромки воды, надеясь на легкую добычу. Они были вооружены мечами и луками, однако, заметив плот, не стали его обстреливать, предпочитая атаковать.
– Вот и они, – сказал Каспар, поднимая приготовленный лук и приседая за стену. – Аркуэнон, тебе нужно убрать главного. Вон того, с яркими тряпками на голове.
И действительно, предводителя шайки можно было распознать издалека. Помимо дурацкого головного убора у него была серая лошадь, в то время как у всех остальных – гнедые.
Когда до плота оставалось ярдов сто, предводитель что-то прокричал и потряс на головой кривоватой дубиной, видимо являвшейся разбойничьим символом власти.
Всадники заулюлюкали и погнали лошадей по мелководью, поднимая тучи брызг и размахивая обнаженными клинками.
Каспар привстал над стеной, растянул лук и, выпустив стрелу, сшиб переднего. Аркуэнон подстрелил еще одного.
Разбойники отозвались хором возмущенных голосов и стали пришпоривать лошадей, чтобы поскорее покончить с путешественниками. Однако скакать по воде было трудно, а Каспар с Аркуэноном успешно выбили из седел еще двух разбойников, и их тела потащило течением.
В ответ на плот посыпались стрелы, забарабанив по деревянному щиту. Там, где доски оказались слабы, изнутри вылезли стальные наконечники. На них были односторонние засечки, не дававшие вынуть стрелу, если она попадала в тело.
Это было варварское оружие.
Потеря четырех человек не остановила разбойников. Закончив обстрел, они возобновили атаку. Теперь им приходилось идти по более глубокой воде, и Каспар с Аркуэноном расстреливали их практически в упор. Не имевшие стальных доспехов разбойники один за другим валились в реку. Это избиение длилось с полминуты, а затем атакующим пришлось бежать, оставив в воде более десятка человек.
Некоторые из них были ранены и кричали, прося своих товарищей о помощи, однако несчастных быстро утаскивали на глубину водяные чудовища. И скоро на поверхности реки не осталось ни одного тела.
Между тем предводитель шайки сыпал проклятиями и требовал от своих солдат выполнить приказ. Серый конь пугался криков хозяина и нервно приплясывал, однако это не помешало Аркуэнону.
Тщательно прицелившись, он спустил тетиву, и стрела, пролетев не менее шестидесяти шагов, попала главному разбойнику точно в грудь. Тот свалился с лошади и потерял булаву власти.
Как и рассчитывал Каспар, оставшиеся без руководителя разбойники растерялись. Они заметались по осыпи, размахивая мечами и о чем-то споря. Должно быть, одни хотели продолжать преследование, а другие предпочитали больше не рисковать.
Все закончилось тем, что от них прилетело несколько стрел, которые упали в воду далеко от плота.
– Ну что, прорвались? – спросил Углук, приподнимаясь из-за утыканного стрелами щита.
В этот момент на высоком обрыве появился темный силуэт. Ни Каспар, ни Аркуэнон не успели среагировать. Стрелок наскоро выстрелил из арбалета и скрылся. Стальной болт прошиб деревянный забор и ударил Бертрана в спину. Тот охнул и повалился на бревна.
Мессир Маноло тут же бросился к нему, а Каспар и Аркуэнон отчаянно вертели головами, пытаясь обнаружить источник опасности, ведь стрелок с таким мощным оружием мог перебить их всех. Однако на обрыве уже никого не было.
– Ты что-нибудь видишь, Аркуэнон? – спросил Каспар.
– Нет, ничего не вижу… Его уже нет, но он появится позже – я в этом уверен. Нам придется быть настороже.
Бертрану было совсем плохо. Он истекал кровью, но выдернуть из раны болт было невозможно. На его наконечнике была та же односторонняя насечка, что и на стрелах. Кроме того, болт, пробив прикрывавшую спину стальную пластину, словно гвоздем пришил ее к телу Бертрана, и это осложняло положение.
К счастью, среди инструментов Фундинула оказались и специальные ножницы по металлу. Закусив губу, гном приступил к разрезанию доспехов. Он старался действовать аккуратно, но торчавший из раны болт все равно раскачивался. И чтобы Бертран не сошел с ума от боли, мессир Маноло сунул ему под язык наркотический корень.
– Как он? – спросил Каспар.
Он по-прежнему стоял, изготовившись для стрельбы и поглядывая на обрыв.
– Плохо дело. Нужно либо глубоко резать, либо проткнуть болт дальше и вытащить с другой стороны. Но это тоже невозможно – он заденет печень.
– Что же делать? Дадим Бертрану умереть?
– Я попробую сдвинуть его печень.
– Как это?
– Я поговорю с ней. Иногда это помогает.
– Хорошо, мессир, делайте, что посчитаете нужным. Если все оставить как есть, ему не выжить.
Мессир Маноло устроился рядом с раненым и, прикрыв глаза, стал что-то нашептывать, слегка раскачиваясь.
Остальные отупело ждали, однако мало кто верил в положительный исход. Слишком уж плохо выглядел Бертран. Его кожа посерела, а дыхание надолго прерывалось.
Неизвестно, сколько прошло времени. Плот продолжал двигаться по прямой, река здесь не делала поворотов. Аркуэнон и Каспар смотрели на высокий берег. И вдруг, неожиданно для всех, мессир ударил ладонью по торчавшему концу болта.
Наконечник вышел спереди, на бревна полилась темная кровь.
– Ой! – воскликнул Фундинул и чуть не выронил приготовленные инструменты.
– Давай клещи! – приказал ему мессир Маноло.
Гном подал инструмент, и мессир, перевернув Бертрана на бок, ухватился клещами за наконечник, а затем рывком выдернул болт из тела раненого.
Поток крови усилился, однако мессир Маноло не спешил забинтовывать рану, пока вытекавшая кровь не стала красной.
Только после этого он взял приготовленные тряпочки, смочил их в речной воде и, присыпав белым порошком, приложил к ранам с одной и другой стороны тела.
Затем начал делать перевязку тем, что у кого нашлось. Каспар отдал оставшиеся от порванной рубахи полоски.
Когда мессир Маноло закончил работу, Каспар спросил:
– Он будет жить?
– Плохая кровь из него вышла, к тому же он молод. Думаю, Бертран справится. Без сомнения, справится.
Судя по тому, какие изменения происходили с Бертраном, мессиру можно было верить. С лица раненого стала уходить мертвенная бледность. Он все так же лежал на боку, но теперь дышал ровно.
– Он спит. Для него это сейчас самое лучшее, – сказал мессир Маноло.
– А нам нужно смотреть в оба, – вздохнул Фрай. – Для нас это самое лучшее. А ты, Углук, без необходимости из-за щита не высовывайся. Мало ли что…
– Понял, ваша милость, – сказал Углук, сжимая бесполезный в этих обстоятельствах меч.
Фундинул достал топор и пристроил его так, чтобы тот защищал ему спину.
И снова потекли минуты ожидания. Каспар чувствовал, что враг где-то рядом. Он вглядывался в каждый подозрительный куст, и несколько раз ему казалось, будто он видит движение. Но ничего не происходило, а напряженное внимание выматывало.
Миновала середина дня, когда обычно они обедали. Река держала путь меж высоких теснин, и опасность еще не миновала. Углук не напоминал о еде, но сам понемногу таскал из мешка сушеное мясо.
Солнце катилось к закату, тени стали длиннее и гуще. И больше стало видений. Один раз Каспар едва не спустил тетиву – он был уверен, что видит стрелка с арбалетом.
Солнце стало заходить, но пристать к берегу Каспар не решился, поскольку там они были бы слишком уязвимы.
Наконец начало темнеть, и в синих сумерках глаза стали отказывать Каспару. Он бессильно опустил лук и вздохнул. Либо никакой опасности вовсе не было, либо враг не нашел подходящего случая для выстрела.
Неожиданно щелкнула тетива лука Аркуэнона, и по крутому склону, обрушая каменные карнизы, покатилось тело. Разогнавшись, оно с шумом упало в реку, подняв множество брызг. За ним с небольшим опозданием плюхнулся арбалет.
