Разгоряченный конь графини шел ноздря в ноздрю с лошадью одного из опекавших ее гвардейских капитанов.

То и дело им приходилось обходить препятствия в виде лежавших на дороге гвардейцев. Некоторые были ранены и сами отползали на обочину дороги, другие оставались лежать, вцепившись в обломок поразившей их стрелы.

– Да что же это такое! – в сердцах крикнула графиня, когда они наткнулись на завал из тел, где еще недавно беглецов пыталась перехватить пятерка гвардейцев.

– Они опасны, ваше сиятельство! – кричал на скаку капитан, желая заставить графиню отказаться от участия в погоне.

Деревья и холмы на обочинах закончились, теперь беглецов можно было видеть издалека.

– Вижу, вы их все же упустили… – проскрипел рядом знакомый голос.

Графиня в удивлении повернулась и обнаружила, что вместо капитана рядом с ней скачет мессир Кромб. Его черная мантия развевалась, словно дым пожарища, а на лице была все та же традиционно омерзительная улыбка.

– Давно, давно я не ездил верхом! – снова проскрипел он и ухмыльнулся. – Однако вы, голубушка, все провалили! Теперь их нужно хотя бы убить!

– Так убейте! – прокричала графиня сквозь стук копыт и шум ветра. – Вам же это ничего не стоит!

– Только не Фрая! – проревел мессир Кромб. – Что-то защищает его, какая-то древняя светлая сила! У-у-у! – Он потряс кулаком. – Ненавижу! Что ж, придется действовать довольно грубыми методами…

С этими словами мессир Кромб удлинил свою руку едва ли не вдвое и коснулся скрюченными костлявыми пальцами скакавшего впереди гвардейца.

Несчастный закричал и выгнулся, словно от удара кинжалом, а затем его тело стало разбухать, разрывая мундир и натекая серой пульсирующей массой на спину лошади. Животное тоже претерпевало жуткие превращения, и вскоре из двух существ образовалось одно.

Еще мгновение – и рядом с мессиром Кромбом вместо скакавшего на коне гвардейца возникло чудовище, бегущее на двух ногах. Оно было высотой в три человеческих роста, имело серую, покрытую слизью кожу и издавало ужасный смрад. Верхних конечностей у него не было, зато в его огромной пасти могла уместиться небольшая карета.

– Давай же, Гумбор! Убей их! Сожри их, мой птенчик! – заорал Кромб.

Чудовище рявкнуло и стало стремительно набирать скорость, снося на поворотах отдельные деревья и выворачивая их вместе с корнями. Даже на укатанном известняке оставались глубокие следы от его когтей.

Скакавшие впереди гвардейцы, заслышав тяжелую поступь, бросились врассыпную, а тем, кто оказался нерасторопен, сильно не повезло. Гумбор, не останавливаясь, разорвал их вместе с лошадьми и, подцепив когтями, зашвырнул на деревья ошметки тел лошадей и гвардейцев.

– Какой ужас! – на скаку воскликнула графиня.

– Увы, это издержки грубого метода! – ухмыльнулся мессир Кромб. Неожиданно его лошадь издала жалобное ржание и так понеслась вперед, что сразу оставила позади графиню Сибиллу.