Книга: На высочайших вершинах Советского Союза
Назад: 1947 – 1948
Дальше: Экспедиция в центральный горный узел Памира [37]
Северо—Западный Памир
22 июля основная группа с грузами выехала в Душанбе.
Мое положение до конца оставалось мучительно неясным из–за неоконченной мною скульптуры «Партизан» к Всесоюзной художественной выставке…
С предельным напряжением 26 июля закончил «Партизана». На другой день Художественный Совет принял единогласно и «Партизана», и скульптуру «Спортивный приз» (хотя над «Призом» мне еще хотелось поработать. Сдал только после единогласного решения жюри).
Формовка скульптур будет проходить без меня и это беспокоит.
В тот же день я и Август Андреевич Летавет получили билеты на самолет до Душанбе.
29 июля. Летим уже над южными отрогами Урала.
Синим атласом блестит в далекой дымке Аральское море — пустынное море в пустынных берегах. Сыр—Дарья с высоты двух тысяч метров кажется желтой лентой в зеленом очертании берегов и пятнах островов.
В семь часов утра — Джусалы. Кругом пустыня.
С пользой прочел труд Таджикско—Памирской экспедиции. (Вальтер и Москвин. Северо–восточные склоны хребта Петра Великого). Восстановил и пополнил сведения о районе наших будущих работ. Окружение пика Сидов далеко еще не ясно.
Летим вновь на высоте двух тысяч метров, поэтому прохладно и самочувствие хорошее.
Ташкент. Чудесный оазис после пустыни. Кругом сады. В тени под зеленой кроной с удовольствием отведали всевозможных фруктов.
В 11.30 самолет оторвался от земли и набрал высоту около трех тысяч. Впереди гряда облаков. Слева остались темные бугры хребта Кара–тау.
Высота 3900 м. Проходим острые гребни отрогов Гиссарского хребта. Скалы хребтов совсем близко под нами. Снижаемся. Посадка.
Душанбе. Жара. Зелень. Не дожидаясь нашей машины, едем в город па грузовой.
Длительные розыски наших товарищей. В Комитете физкультуры, в гостинице, на стадионе — нигде не видно знакомых фигур. Едем на вокзал. Только слезли с автобуса — слышим с перегруженной машины раздаются приветственные крики. Веселая встреча.
Догружаем машину и едем в автомотоклуб — базу нашей экспедиции.
Саша Сидоренко и кинооператор Зенякин прибыли первыми еще вчера. Поезд с остальными пришел лишь к вечеру, уже после нашего прибытия.
Вечером душ, ужин и хороший сон.
30 июля. Ходим по тенистым улицам Душанбе.
А. Летавет и я — на приеме у заместителя председателя Совета Министров Таджикистана. Прием весьма внимательный. Договариваемся по всем вопросам. Пока беседовали — нам заготовили соответствующие бумаги. Тепло распрощались. (Выгодное впечатление произвели титулы Августа Андреевича.)
В тот же день окончили закупку продуктов (сухие фрукты, хлеб). В 21.30 выезжаем на двух трехтонках.
Чудесная лунная ночь. Силуэтами тянутся по краям широкой долины невысокие горы.
Проехали Орджоникидзеабад.
Пересекли реку. Стало прохладно. Укрылись плащами и залегли. Однако трясет так сильно, что спать невозможно. Остановка на два часа: спит шофер, спят пассажиры, по возможности.
В Оби–гарме догнали первую машину. Наши товарищи ночевали здесь с большими удобствами. Подкинули им полдыни.
Спуск к Вахшу. По обеим сторонам пути группы рабочих–таджиков: идет ремонт дороги.
31 июля. Рассвет застал нас на пути к Вахшу.
Горы становятся выше. Вахш то стремительно течет в одном русле среди обрывистых берегов, то широко разливается на многие рукава. Северные склоны поросли низкорослым лесом. Частые кишлаки утопают в садах.
В Комсомолабаде киносъемка, вкусный завтрак в чайхане и опять фрукты.
Началась плохая и довольно опасная дорога над обрывом. Внизу шумит река.
В Гарме опять увлечение фруктами (урюк). Трудности с ужином и ночлегом.
Теплая лунная ночь. Силуэтами стоят снежные вершины на левом берегу Сурхоба. Кругом слышится южный стрекот сверчков.
Тепло. Сплю в одном вкладыше, закрываясь от комариков, как говорят — малярийных.
1 августа. В 6.10 выезжаем дальше. Дорога портится. Встречные машины разъезжаются с великим трудом.
Дальше дорога пошла лучше. К часу дня добираемся до районного центра Джиргиталь. Много садов, кругом поля пшеницы. Устроились в школе–десятилетке. От заместителя председателя райисполкома получили полную поддержку по всем вопросам.
На левом берегу Сурхоба, в хребте Петра Первого, возвышается мощная группа вершин.
Моемся в арыке, отдыхаем от машинной тряски, подкармливаемся. Спим во дворе. Эта ночь более свежая: в спальном мешке только–только…
2 августа. Хорошо выспались. Утро началось с зарядки.
Заместитель председателя райисполкома т. Умнов вдумчиво и распорядительно помогает нам (меня он знает с 1933 года). Караван пойдет по частям. Будут организованы две переправы на салах.
До обеда идет упаковка вещей и проба веревок.
Вечером «позорный волейбол» с местной командой — заслуженные и прочие мастера проиграли несколько партий.
Ночью красивый восход луны.
3 августа. В восемь часов небольшая тренировка — восхождение на ближайшую вершину. За 35 минут поднялись на 400 метров. Солнце заслоняет видимость на восток. Однако вершину пика Корженевской разглядели. Видны снежные массивы Заалайского хребта. Фотографируем. К 10 часам — внизу.
После завтрака подгоняем кошки. Не у всех получается удачно.
Упаковка груза. Уходит первая партия каравана (четыре ишака) и трое участников экспедиции: Тимашев, Ануфриков и Науменко.
К обеду подошли еще семь ишаков. Уходят Багров, Гожеев, Греков.
Вечером долго не мог заснуть. Мешала полная луна. Саше Сидоренко тоже не спится. Разговор с ним затянулся до часу ночи.
5 августа. Утром в порядке помощи колхозу засыпали и нагрузили три машины зерном. Запылились и вымазались так, что полдня отмывались в арыке.
В два часа, наконец, погрузились на трех лошадей и четырех ишаков. Все же груз остался, а с ним Успенский, Старицкий и доктор Федоров.
Напряженные броды через рукава рек и увлекательная переправа на сале. Во время переправы киносъемка. И. Дайбог с ишаками пошел кругом через мост.
Отдых у селения после тяжелого перетаскивания грузов на себе. От секретаря райкома узнали, что наши товарищи, ушедшие вперед, ожидают нас в Дамбурачи; они не решаются определить дальнейший путь: идти правым или левым берегом Мук–су.
6 августа. Дождались ишаков лишь к 10 часам. Вышли в 10.50. Спуск вдоль речки и отлогий подъем к перевалу.
13.00 начался «рутой спуск в долину Сурхоба. Вьюк на моей лошади едва не съехал через голову. Спас положение сделанный из веревки подхвостник.
У селения Куштак–бай остановка. Жара страшная. Кельзон и Дайбог не смогли спустить своего ишака. Сидоренко едет навстречу и доставляет груз на лошади. Отдых.
Выходим только в семь вечера. Дорога идет вдоль берега без значительных подъемов и спусков.
К Домбурачи подходим ночью. Я в одиночестве гоню трех ишаков. Около селения ишаки свернули с дороги и в темноте растворились среди остановившейся на ночлег группы таджиков. Едва разыскал животных и поднял.
Селенье. Огонек. На мой окрик забегали блики от фонариков, и мои ишаки взяты на буксир.
Товарищи расположились в чайхане. Помылись и улеглись спать на тюфяке. С вечера долго мучает гнус. Жарко и душно. Я изрядно подгорел.
7 августа. С утра нам объявили, что в наше распоряжение будут предоставлены четыре сала. Начались сборы и переброска груза к берегу реки Кызыл–су (вблизи слияния с рекой Мук–су). Вода первой реки резко отличается по цвету (красная) от второй.
Шумная установка и надувание салов. Погрузка. Торопливая киносъемка. Первый сал оторвался от берега и быстро поплыл под ветвями ивы. Наш (второй) сал устремился за ним, подхваченный бурным течением. Сальщики энергично гребут деревянными веслами–лопатами к левому берегу.
У слияния первый сал попал в водоворот и шоркнул по мели. Наш обошел его и попал на струю. Фотографируем первый сал, буруны и берег.
Нас быстро несет к огромному камню, вокруг которого грохочет водяной вал. Молодой сальщик торопит старшего, который растерялся и гребет неуверенно. Перед самым камнем нас отбросило влево. Сальщики отчаянно гребут.
Первый сал уже причаливает к отлогому берегу. А нас несет мощный поток к новым бурунам… Вода ударяется со страшной силой о берег, волны с ревом бьются об огромный острый камень, торчащий из воды.
Группа участников экспедиции на Северо—Западный Памир.
Справа налево: И. Дайбог, Е. Абалаков, А. Летавет, С. Успенский,
М. Ануфриков. А. Зенякин, Е. Иванов, А. Гожев
Энергичная работа сальщиков спасла положение. Мы отбились в левый проток и вскоре сели на мель. Спрыгнув в воду, подтянули сал и выгрузили вещи. Ноги ноют от холода (вода Мук–су +8,5°, Кызыл–су +14°).
Только вздохнули с облегчением, как мимо нас по огромным волнам проносится четвертый сал с Августом Андреевичем, Зенякиным, Ходакевичем и Дайбогом. Поток захватил их и несет на буруны и камень. Мы бессильны помочь им. Два раза заснял (может, в последний раз) сал на волнах… Видно как сальщики отчаянно гребут вправо…
Наконец им удалось пробиться к маленькому островку. Что они будут делать дальше — не ясно.
На помощь к ним быстро поплыл управляемый сальщиками пустой сал. После длительных совещаний и перегрузки оба сала поплыли вниз.
Длительное ожидание транспорта. Наконец появились двое саней с быками и две лошади.
У Ануфрикова сани не пошли (перестарались с нагрузкой). Наши Евгений Иванов тоже нагрузил с таким старанием, что ивовая вязка при первой попытке быков сдвинуться с места — лопнула. Перегружаем на лошадей. В гору почти весь груз пришлось перетаскивать на себе.
Три часа везли на санях груз до кишлака Сарталы (четыре километра).
Почти одновременно сюда подошел и Август Андреевич. Их группу доставили в кишлак Джил–булгу, заверив, что и мы подойдем туда же. Лишь случайно Летавет узнал о другом направлении движения нашей группы. Из рассказа Августа Андреевича выяснилось, что благодаря неслаженной работе сальщиков они налетели на первый камень, были облиты с головой водяным валом и едва не опрокинуты сильным толчком. После этого им пришлось перетерпеть еще много неприятностей.
В темноте подъехали Ануфриков с Ивановым на санях (раз пятьдесят чинив их по дороге), а позже подошли и трое потерпевших аварию при переправе (Ходакевич, Зенякин и Дайбог).
Помывшись в скудном арыке и лишь слегка смыв пыль, проникшую повсюду, мы поужинали рисовой кашей и какао и расположились на ночлег на терраске школы.
8 августа. Встали не рано, часов в восемь. Пылевая дымка настолько сильна, что едва видны противоположные склоны. Солнце с трудом просвечивает сквозь мглу.
Жители дивятся на наш необычный наряд (вернее, на почти полное отсутствие такового), а хозяин пускает наших «поваров» на кухню только одетыми.
Нас навещает местное начальство. Обещают помощь. Понемногу прибывает вьючный транспорт (ишаки).
К четырем часам прибыл Успенский. Переправа у них прошла благополучно. Теперь вся экспедиция вновь в сборе. Багров вызвался сварить плов «по всем правилам» и… через три часа мы ели довольно невкусную кашу.
Договорились с местным учителем Хайдаром Амировым, чтобы он сопровождал нас и был нашим переводчиком. На ужин учитель сварил нам прекрасный плов.
Вечером — воспоминания о прошлых экспедициях и серия анекдотов к ним. Жарко. Спим во вкладышах.
9 августа. Упаковка и навьючивание мощного каравана затянулись. Тронулись лишь в 10 час. 30 мин. И все же часть груза осталась и с ней четверо (Успенский, Тимашев, Старицкий, Дайбог).
Впереди идут верблюды. Киносъемка на марше.
К 4.30 достигли кишлака Мук. При переправе по утлому мосту едва справились с транспортировкой некоторых ишаков. Все же караван дошел в полном составе и без потерь.
Запылились мы невероятно. Расположились в саду. Наши спальные мешки оказались упакованными с грузами второй группы и, если они не придут до вечера, нам предстоит холодный бивуак.
Я не мог удержаться и вместе с Ануфриковым пошел обследовать заманчиво торчащие за предгорьями снежные вершины. Поднялись на зеленую вершину высотой в 2750 метров. Осмотрели и засняли снежный цирк с красивой скалистой стеной. Затем спустились в лощину и на противоположном хребте достигли высоты 2950 метров. Отсюда при заходящем солнце засняли мощную правую стену, покрытую снежными сбросами. В темноте вернулись в лагерь.
Установили дежурство. Обладатели спальных мешков поделились с нами и все спали хорошо.
10 августа. Встали в семь часов. К девяти подошла вторая группа и около 10 часов из кишлака. Мук вышел непривычно большой караван. Впереди важно идут верблюды, за ними — 7 лошадей, 16 ишаков, караванщики и все участники экспедиции. При попытке взгромоздиться
на верблюда Август Андреевич был сброшен и сильно поранил о камень палец. Кино– и фотосъемка отбывающей экспедиции.
Веселый брод без развьючки ишаков через бурную речку Шагазы. Вода не высокая, но очень холодная.
По пути лакомимся дикой вишней с маленьких кустарников.
Часов в одиннадцать прошли Девсиар и к двум часам подошли к Кондау. Расположились на ночлег, ибо делать переход через перевал уже поздно.
Неудачная рыбная ловля.
Небо впервые обложило тяжелыми тучами. Дождь. Обед под тентом.
Спим в палатке. Ночью дождя не было.
11 августа. В семь утра выход. Одного ишака нагрузили хозяйственным инвентарем слишком тяжело — вскоре он завалился и нам пришлось его разгружать. Ведра, тазы и прочие хозяйственные вещи потащили на себе на перевал Цаталь.
Ишаки не выдерживали, падали и выходили из строя один за другим. Постепенно члены экспедиции нагружались рюкзаками.
Начался арчевый лесок. Вдруг сверху крик, и вслед за ним по склону запрыгали рюкзаки, сумы и другие вещи. С трудом разыскали сумы (в самом растерзанном состоянии) и подняли потерпевшего ишака, сделавшего несколько сальто вместе с вьюками.
Под перевалом в кошке с удовольствием напились молока. В 11 часов вышли на перевал Цаталь (3255 метров). Величественная панорама открылась на восток к верховьям Мук–су и на юг, в ущелье Сагран.
Крутой спуск. Он особенно крут к каньону Саграна. Над каньоном на высоте 2530 метров жиденький мостик длиною метров 50. Река ревет и клокочет в темном каньоне, иногда совсем скрываясь под огромными камнями.
Начинаем земляные работы: прокладываем тропу по обрыву. Лошади возвращены в кишлаки. Груз перевозим на ишаках в два приема. Страхуем, подтягиваем и пропихиваем ишаков. На последнем этапе грузы перетаскиваем на себе.
В 15. 30 заслуженный плотный ужин.
Спим на палатке под шум реки. Над нами звездное небо необычайно яркое, сверкающее и прекрасное, какое бывает только в горах.
12 августа. Утром долго не появлялись ишаки, которых с вечера угнали в ближайший под нами кош.
Я вышел с первой партией в 7 часов 20 минут. Крутой подъем среди арчевого леса (более 100 метров). Ишаки вновь начинают падать. Два из них совсем выбиваются из сил. Развьючиваем их и грузы распределяем между собой. Подъем занял 1 час 10 минут. Дальше путь пошел лесочком и полянами. Лишь промоина доставила снова немало хлопот с ишаками.
Кош — последняя речка и дальше хороший лес. Ишаки ушли за второй партией.
Мы вышли на обследование района. Не менее получаса поднимались по крутому склону, поросшему арчей, березой и ивой. За береговой мореной показались бугры ледника Бырс, тоже покрытые мореной. Из грота бурно вытекает речка (переправить через нее ишаков явно невозможно).
Летавет, Тимашев и я обследовали ледник (для ишаков он тоже непроходим). С ледника, на котором мы находились, на значительном расстоянии виден ледник Сагран. До видимого нами поворота на восток он сплошь покрыт мореной. Слева можно рассмотреть нижнюю часть ущелья Шини–бини.
Я и Тимашев обследовали ледник снизу. В этой части он легче проходим по старым моренам. Путь нам опять преградила речка. По крупным камням перепрыгнули через нее.
Однако путь для каравана так и не найден. Я вернулся и обследовал нижнюю часть ледника. Наметил возможный для каравана путь (после разработки). Прокладка пути по леднику необходима, она позволит каравану продвинуться еще километров на восемь.
Среди чудесных деревьев разбили Зеленый лагерь. Пришел Сергей Георгиевич Успенский и сообщил, что внезапно заболел Евгений Иванов, у него сильная рвота и обморочное состояние.
Вместе с доктором вышли навстречу. У речки встретили поднимающийся караван, у коша — трех товарищей и Женю Иванова на ишаке. Состояние, его несколько лучше, но очень большая слабость. В лагере Женю уложили в особую палатку (стационар). Доктор дал ему дисульфан. Температура около 40°, ломота в суставах ног, головная боль, тошнота, озноб и слабость. Симптомы похожи на попотач.
Пришли носильщики. Мы решили использовать их на прокладке дороги. Высота лагеря 2765 (2620) метров.
13 августа. С утра все (за исключением Августа Андреевича, Сергея Георгиевича и больных) пошли на прокладку дороги.
Я показал Адыл–беку намеченную мною трассу и с небольшими изменениями тот признал ее проходимой для ишаков.
На обратном пути встретили остальную бригаду, заканчивающую уже вторую треть пути.
Через час окончили всю трассу до выхода на ровную часть долины.
На обратном пути киргизы невозмутимо заявили, что «вода маленькая и хорошая дорога идет через нее низом». Так за каким же чертом мы трудились, прокладывая дорогу над рекой?!
Занимаемся приведением в порядок снаряжения.
Вечером общее собрание. Август Андреевич и я докладываем о плане дальнейшей работы, о дне выхода. Выход решили отложить на утро 15 августа.
Самочувствие Иванова значительно лучше. А вечером заболел Науменко: у него сильный жар.
14 августа. Деятельно готовимся к завтрашнему выходу. Трое носильщиков просмотрели за день весь путь до Шини–бини.
Доктор проводит медосмотр. Большинство участников экспедиции удивляют слабым пульсом и низким давлением. Как обычно, я оказался рекордсменом: пульс 46, давление 108. На последнем месте по состоянию здоровья Евгений Иванов.
Охотник принес молодого кийка. Вечером долго беседуем у костра, пока варится свежее мясо.
К вечеру заболел Греков, у него тоже головная боль, жар и ломота в суставах.
15 августа. Последние сборы. Выход в 10 часов. Караван из 12 ишаков и одного кутаса.
В Зеленом лагере кроме двух больных и Сергея Георгиевича остается доктор: очень серьезно положение Грекова.
По проделанной тропе караван прошел легко. Широкое ровное дно долины тянется до языка ледника Сагран.
Тимашев пошел обследовать грот. Зенякин тоже заинтересовался, решив заснять грот на кинопленку.
Начали встречаться опасные места. Приходится пробираться
среди огромных провалов и нагромождений льда.
Фото А. Летавета
Вскоре начались трудности с транспортировкой ишаков по боковой морене. Животные часто падают и вязнут в плывунах.
Но вот дорога стала лучше. К трем часам достигли последней травянистой площадки вблизи ледника Шини–бини. Первоначальное решение продвигаться дальше всем караваном было отменено после обследования крутого спуска и дальнейшего пути по леднику. Решили часть груза нести на себе и занести как можно дальше с тем, чтобы завтра поднять вторую половину груза в цирк ледника.
Все, кроме Августа Андреевича и Зенякина, пошли с тяжелым грузом вверх по леднику. Моя группа идет первой. Придерживаемся правого берега. Переход через ледник Шини–бини прост. Дальше часто встречаются плывуны. Более получаса ждем вторую группу. Оказалось, они обошли нас справа.
Через 2 часа 15 минут сложили груз на морене. Впереди высится стена пика Карман. За 50 минут спустились к лагерю.
Ужин и крепкий сон под открытым небом.
16 августа. Сегодня взяли весь оставшийся груз. Вышли в 10 часов. Слышали шум самолета. За 1 час 45 минут дошли до оставленного груза. Переупаковка грузов затянулась. Несем дополнительно шкельтоны и кошки. Произвели сложный разлив молока во фляжки, и у первого ручья пьем молоко с водой.
Нудная морена тянется бесконечно… Иногда ширина ледника сужается до 400 метров. Под вершиной Карман необычайная впадина' ледника. Я ушел далеко вперед. И вот наконец–то, после долгих ожиданий, увидел пик Сидов! Впечатление сильное: огромный массив с теряющейся в облаках вершиной…
С высокого серакса заметил группы отставших товарищей. Поднялся еще выше, оставил рюкзак и прошел среди небольших трещин. Обследование закончил лишь к 7.30 вечера.
Вернулся в лагерь. Носильщики оказывается дальше не пошли. Их разместили в первой палатке, выделив им спальные мешки.
17 августа. Высота 400 метров. Температура 4–4,5° тепла.
В 9.30 Август Андреевич, Сидоренко, Иванов, Зенякин и я двинулись вверх. Остальные вместе с носильщиками начали спускаться вниз за оставшимся грузом.
Ледник стал необычайно широк. Он имеет ряд весьма мощных притоков. После первого подъема обширное плато, затем второй подъем и еще более обширное плато.
Август Андреевич вернулся в лагерь. Зенякин стал отставать. Указав путь Сидоренко и Зенякину, я с Ивановым пошел вперед. Мы решили обследовать ледник, поднявшись прямо вверх (по леднику). Но вскоре углубились в такие трещины, что не смогли двинуться ни назад, ни вперед.
С величайшим трудом спустились вниз, затратив на это полтора часа. Берегом поднялись до моренной террасы, на границе берега с рандклюфтом, во многих местах наполненным водой.
Установил палатку. Зенякин едва дошел. Иванов спустился за оставленной кинокамерой и пришел вместе с Сидоренко.
Долго не мог уснуть. Частенько раздавался грохот лавин. Спал хорошо.
18 августа. Встали, когда солнце уже согрело палатку. Сегодня впервые отпотела крыша.
Я с Ивановым пошел обследовать верх ледника. Вскоре залезли в непроходимые трещины и вынуждены были отказаться от дальнейшего пути и вернуться в лагерь.
Время близится к часу дня. Я решил подняться на склон, и сверху обследовать верхнюю часть ледника и, по возможности, выход к плечу пика. Иванов отказался вновь подниматься и остался внизу. Я не настаивал.
Пролез по скалам, затем по крутому ледяному срезу висячего ледника с рубкой ступеней и после длительного подъема по фирну и льду вышел на гребень. На леднике заметил шесть точек, медленно двигающихся вверх. Пересек широкое фирновое плато. Высота, вероятно, около 5000 метров. Открылись панорамы на юг. Вдали видны крупные незнакомые вершины.
Для того чтобы окончательно убедиться в невозможности спуска к верховьям правой ветви ледника Сидов, поднялся на гребень, пересек крутую осыпь и спустился на снежную подушку. Увы, спуска не оказалось: подо мной щетина ледопада.
Единственный путь к подножью гребня пика Сидов — по правому (орографически) краю ледника. Насколько возможен выход на гребень — установить не удалось.
Спускаться решил по тому же пути. Удачно перелез трещины и спустился по осыпи. Внизу, обходя ручей по снежнику, провалился в воду. Возвращаюсь в лагерь, куда уже доставлен груз, принесенный носильщиками. Начинают появляться товарищи.
Заболели Багров и Ходакевич. Они оставлены в нижнем лагере. Зенякин начинает приходить в себя и приступает к киносъемке.
Высота нашего лагеря около 4500 метров. Ночью температура минус 5°.
Днем слышал шум самолета.
20 августа. Подъем в шесть часов. Выход на разведку — в семь. Вышли две связки. Иванов не пошел. У него болит спина: излишне натрудился, помогая носильщикам.
За полтора часа достигли скалистой развилки двух ледников. Обошли левой стороной ледника. Трещин немного и как правило небольшие. Я решил подниматься на правый ледник по левому склону. Вначале идем по крутому снежнику. Снежник перешел в крутой ледяной склон. Рублю ступени. Идем на крючьях. Мне жарко, а остальные; особенно Ануфриков, мерзнут.
От сбросов группа Багрова пошла вниз, траверсируя ледник. Мы же полезли по крутым сбросам вверх. На снежном склоне Саша Сидоренко долго мучает киносъемками. Наконец в третьем часу все собрались на леднике.
Жара страшная. Всех разморило и нет желания сниматься. Все же сняли подъем и глиссаж. Лишь в шесть вечера приступили к спуску.
Багров повел по ледопаду. Начали встречаться опасные и головоломные места. Движемся среди огромных провалов и нагромождений льда. Саша уже не снимает: испортился аппарат. Сейчас это к лучшему, иначе мы, вероятно, заночевали бы на леднике. Но вот ледопад позади. Кошки, крючья, мету оставляем на камнях морены.
Багров устремился вниз по новому пути, по промоине ледникового ручья. Я был против этого пути; вначале–то он хорош, но при выходе из лощины я подозревал скрытые трещины. Мои подозрения оправдались. Начались скрытые трещины. Против собственного желания пришлось обследовать одну из них: внезапно я провалился. Сильный рывок — и я повис на веревке, метров на восемь ниже поверхности ледника. Убедившись, что веревка выдержала, огляделся: трещина бездонная, стены совершенно отвесные из гладкого льда.
Начал привязывать к основной веревке петлю, на которую и встал ногой. Укрепившись, дал сигнал товарищам спустить вторую веревку с петлей. Надел ее на другую ногу и по команде: «грудь!», «нога!» начал подниматься вверх. Веревку заело краями трещины. Пришлось не считаться с падающими на меня глыбами — сбивать лед.
Мое появление на свет божий встретил дружный хохот. После пережитого напряжения бодрящий смех продолжался и во время переползания через эту трещину Миши Ануфрикова и Саши Сидоренко.
После этого случая Багров уже не проявлял инициативы при выборе пути. По моему указанию сделали обход к левому склону и по знакомой дороге уже в сумерках вернулись к лагерю. О нас уже начали беспокоиться.
Подкрепились ужином, заботливо приготовленным Ивановым, и крепко заснули.
21 августа. Погода впервые облачная. День сборов к штурму вершины. Совещание. Август Андреевич и я делаем сообщение о восхождении. Целый доклад из истории освоения Памира сделал Тимашев.
Идут одиннадцать человек. Много, но основания для отвода нет. Август Андреевич, Зенякин и Попогребский остаются.
Распределили питание на шесть дней (с возможностью растянуть).
22 августа. Спал мало: обдумывал восхождение. Встал в пять утра. Все небо в облаках. Показания альтиметра Ануфрикова поднялось на 80 метров. Посовещались и решили отложите выход на сутки.
День посвятили киносъемке, и к четырем часам выбрались на гребень. Увы! Оказалось, что пика Коммунизма отсюда не видно. Зато открылись изумительные панорамы на ледник Гандо и огромные верхние фирновые поля.
Времени уже много. Засняли не правую эффектную вершину, а левую. Перевал 4880 м назвали именем Летавета. Вершину 4980 м — вершиной Кинохроники.
Спуск закончили глиссированием. В лагерь вернулись в темноте.
23 августа. Теплое прощание с остающимися. Условились о световой сигнализации (обрывками кинопленки).
В 7.30 выходим на штурм.
За полтора часа прошли ледник по наилучшему, хотя и длинному пути. К десяти часам начали подъем по ледопаду.
Потрудились на сложных ледяных стенках. Зато фото и киноматериал получился хороший. В 12.30 на леднике. Опять жара. Бесплодные поиски воды.
Сложный путь по ледяному склону с рубкой ступеней и страховкой на крючьях. Багров удачно нашел косую трещину, по которой мы и вышли к пяти часам на снежную подушку.
При рубке ступеней я потерял целлулоид от часов. Обидно. Часы мои, пожалуй, самые точные из всех, имеющихся в нашем распоряжении.
Чудесный вечер. Киносъемка бивуака. Я делаю зарисовки вершин.
Высота 5300 метров. Ночью — 12°, утром — 7°.
24 августа. Утро облачное и солнце долго не показывается.
Начинаем подъем. Склон вскоре стал крут, но мы используем трещины, проталины и крутизна чувствуется меньше.
Вышли на необычайно ровную ледяную площадку, похожую на каток. Обнаружили воду. Напились и наполнили фляги.
К скалам подошли к четырем часам. Вначале легкий подъем по скалам. Осыпь перемежается с сильно разрушенными ступенчатыми скалами. Но дальше — крутой взлет скал. Требуются тщательные поиски пути. Я лезу вперед и намечаю путь по карнизам.
Уже около шести часов. Погода портится. Сплошные темные тучи закрыли весь северо–запад. Решили здесь организовать бивуак, благо много плитчатки.
Высота 5800 метров. Сильный ветер. Вершины закрыты тучами.
Минимальная температура минус 16,5°.
Даю сигнал. Сигнал принят.
25 августа. Ночью буран и метель. Выйти невозможно.
Лешим в заледеневшей палатке и мешках. Самочувствие у всех неважное. Аппетита нет. Вечером туман сгущается. Даю сигнал. Минимальная температура минус 18°.
Верховье ледника Гандо.
Фото А. Багрова
26 августа. Ураган продолжается. Ветер с ужасающей силой рвет палатки.
Продолжаем лежать. У многих головная боль. Настроение подавленное. Чтобы развеселить ребят, затягиваю песню. Подтягивают слабо. В туманной мгле иногда чуть вырисовываются соседние вершины.
К вечеру вздумали подкрепиться горячим. Чад от отсыревшей «гексы» усилил у многих головную боль. До самого вечера самочувствие большинства плохое.
Вечером сигнала не давал: бесполезно, сплошные тучи застилают все кругом.
Ночью ураган не дал заснуть, срывал палатки.
27 августа. Утро опять встречает бурей. Третьи сутки длится ураган. Видимости нет. Мороз крепчает.
Уже больше полдня мы ничего не ели. Колбаса и сыр совершенно не идут. Мета чадит, у многих головная боль.
К вечеру стало проясняться. Среди тумана начали обрисовываться вершины. Вылезаем из палаток и радуемся перемене погоды. Снимаем предзакатные кучевые облака на фоне далеких вершин.
Ночь почти ясная. Но мне не спится.
Сигналы давал трижды и без ответа.
28 августа. А с утра снова ветер. Мороз. В палатке у Тимашева минус 13°.
К 12 часам всем стало ясно, что хорошей погоды не будет. Принимаю решение и объявляю Кельзону, что его и Багрова палатки идут вниз.
С перевала Летавета хорошо виден пик Сакко и Ванцетти.
Фото А. Багрова
Кельзон бурно запротестовал. Он стал говорить, что должен завоевать престиж в Ленинградской секции альпинистов и поэтому должен обязательно взойти на вершину.
— Хорошо. Я вас назначаю начальником спуска. Багров будет вашим заместителем по альпинистской части, — говорю я. После этого никто из них не возражает.
Собирались очень долго. Наконец в три часа под вьюгу и беглые напутствия довольно холодно распрощались (исключая Сереги Ходакевича и Багрова, с которыми мы даже расцеловались).
Нас осталось шестеро. Тимашев из своего «ветродуя» перебрался в багровскую палатку и немедленно запел.
Удаляющаяся пятерка забавно растянулась на снежнике, неуклюже ковыляя на ходу.
Я решил произвести разведку скал и выяснить проходимость для нашего отряда. Лезу все выше и выше. Пролез расщелину, попал на небольшую площадку, затем полез еще выше.
Снял мешающийся капюшон. Снежный вихрь ударил в лицо.
Стараюсь трижды проверять каждый шаг и лезть наверняка. Кое–где чувствую опасность. Мобилизую все внимание и лезу выше. Вот я почти на гребне! Но надвигающаяся черной стеной туча преграждает путь и заставляет вернуться обратно. Выбрал наиболее легкий путь вниз и быстро пролез через скалы;
В палатке готово какао и чай.
Температура упала до минус 20° и все кругом стало странно призрачным.
29 августа. Утро морозное. Температура снизилась до минус 23°.
Вышли с опозданием. Для товарищей, нагруженных тяжелыми рюкзаками, скалы оказались трудными. Пришлось рюкзаки вытягивать отдельно. Забил шесть крючьев.
Погода начинает портиться. Не дойдя до верха гребня, в семь вечера встали на бивуак. Необычайный бивуак в пещере. Очень тесно. Пою песни. Саша Сидоренко и Иванов чувствуют себя хуже других. Долго готовим ужин. Заснули в 12 часов. Высота лагеря 6060 метров.
30 августа. Ночью дыру сверху засыпал снег. Кругом заволокло снежной пеленой. Барометр упал на 2 мм. Началась пурга.
Приготовление горячего и сборы закончили только к 11 часам.
Некоторое прояснение погоды способствует нашему выходу. У Иванова и Сидоренко полное отсутствие желания двигаться вверх.
Гребень все забирает кверху, а обход остальных острых выступов требует много времени. Я долго прорубаю ступени в снегу северного склона. Но товарищи и за это время не подготовились к подъему, а с Сашей совсем плохо.
Пока их подтягивают, я и Тимашев идем на разведку пути. Гребень разбит на отдельные острые глыбы. Несмотря на страстное желание Тимашева влезть по глыбам в лоб, обходим их. Буря усиливается. Пурга сокращает видимость. Впереди ледяной гребень, увенчанный острым скальным. Начинаем пробиваться к нему. После упорной работы добираемся до его вершины. Ветер сбивает с ног.
Внезапно облака разошлись. Перед нами понижение гребня и взлет вершины Сидов, страшной своими масштабами и острыми скалистыми гребнями. Становится ясно, что здесь не один день пути… И работа непосильная для моей совершенно ослабевшей группы. А буран усиливается. Надежд на улучшение погоды нет.
Долго стою, вглядываясь в вершину. Тимашев начинает складывать небольшой тур.
Возвращаемся к товарищам. Начинаем спуск к пещере и дальше. На крутых склонах метель и вихри срывают нас со скал, сбивают с ног. У ребят полная растерянность. Тимашев предлагает вернуться в пещеру.
Решаюсь на спуск в пургу. Устраиваем транспортировку участников на сложных местах. Спуск до «катка». Палатки ставим на льду. Воды нет.
Снегопад. Метель. Температура упала до минус 26°. Высота 5870 метров.
31 августа. Морозное утро.
Долго беседую с Сидоренко, Ивановым, Ануфриковым, доказывая им необходимость выйти со всем грузом на перевал. Но оказываюсь плохим дипломатом: выкладываю все карты на стол и сообщаю о намеченном исследовании и, если возможно, восхождении на пик Сидов от перевала…
Долго собираемся. Наконец выходим. Очень много времени тратим на розыски пути через бергшрунд на спуске со снежных полей в цирк ледника.
Вперед пошел Тимашев. Сидоренко отказывается идти дальше, оправдывая свой отказ крайней усталостью и опасениями обморозить ноги. Я взял у него кинаму, разгрузив его тем самым почти полностью.
Движемся вперед. Пересекаем ледник к правому берегу. По ледяному склону, на котором приходится рубить ступени, достигаем перевала. Отставшей группе Сидоренко оставляем на крутом участке льда веревку.
Увы! С перевала (6090), кроме глубокого провала на ледник Фортамбек, увидеть ничего не удалось. Вершины закрыла сплошная облачность. На скалах обнаружил сочащуюся воду. При помощи резиновой трубки (сифона) собрал две кастрюли воды. Напился и напоил товарищей.
Вторая связка подошла лишь к самому вечеру. Мы к этому времени выровняли две площадки для палаток на крутой осыпи. Высота нашего лагеря 6060 метров.
Вечером обсудили возможность дальнейшего восхождения и к великому огорчению должны были признать, что северный гребень пика Сидов очень крут, сложен и непосилен для однодневного форсирования нашим составом и с нашим скудным питанием…
Решено завтра с рассветом штурмовать за один день другую вершину. Выход двумя связками. Я, Тимашев, Иванов — первая. Сидоренко, Ануфриков, Гожев — вторая.
Готовимся к последнему штурму. Подкрепились более–менее сытно. Сварили кофе и разлили его по фляжкам.
Вечером — снегопад.
1 сентября. Проснулся с рассветом. Выглянул: погода ясная. Разбудил товарищей. Довольно быстро собрались и в семь часов наша тройка первой вышла на штурм.
В самом начале допустили большую ошибку: начали траверсировать скалистый массив, направляясь к седловине пика. На этом потеряли три–четыре часа. Скалы оказались круты и сыпучи.
Внезапно Иванов поскользнулся и покатился по скалам. Сильный рывок сорвал Тимашева, который тоже покатился по ледяному склону. Я в это время находился на скалистом карнизе. Припав к скале, я крепко захватил веревку и… выдержал сильный рывок Тимашева. Иванов остановился. Тимашев долго не встает: сильно зашиб камнем плечо.
С перемычки впервые увидели величавую громаду пика Коммунизма, представшую перед нами над обширным плато, отвесно обрывающегося в теснину ледника Фортамбек. Безоблачное небо, утренняя прозрачность воздуха и резкие тени сделали пейзаж каким–то нереальным, фантастически грандиозным.
Гребень вершины в нижней части оказался острым, состоящим из столбообразных разрушенных скал (сланцевого характера). Наметили место, где по нашему мнению возможен спуск в цирк ледника по скалам и по снежнику. Здесь же оставляем часть теплого и металлического снаряжения и организуем «роскошный» завтрак.
Еще несколько «пролезаний» через острый гребень и мы выходим на основной, более широкий гребень. Снизу раздаются крики и шум голосов. Это поднимается вторая связка. Вскоре шум затих и мы увидели маленькие силуэты людей на остром выступе скалистого массива, который мы столь долго обходили… Стало ясно, что вторая связка дальше не пойдет.
К 12 часам прошли участок обледенелого гребня. Идем на кошках. Вершина кажется уже близка…
При переходе на скалы Тимашев внезапно проваливается, словно в люк, в рандклюфт в том месте, где только что прошел я… Кончилось удачно: благополучно выбрался с нашей помощью.
Дальше мои товарищи не пожелали тащить кошки и, несмотря на мой совет, оставили их у скалистого гребня. Я оказался прав. Широкий и длинный скалистый гребень, засыпанный обломочным материалом, вдруг прервался острым ледяным гребнем. Ясно, что без кошек его не пройти. Пока мы с Тимашевым вели наблюдения с гребня, Иванову пришлось «сбегать» за оставленными внизу кошками.
С трудом проходим гребень па кошках и поднимаемся на вершину. Время 4.45. Высота по альтиметру Ануфрикова 6200 метров. По альтиметру Тимашева — 6100 метров.
Длительные приготовления к съемке не привели к желаемому результату: засиять со стороны оказалось невозможно. Решили, несмотря на позднее время, перейти на вторую вершину той же высоты. С вершины открывается грандиозная панорама в сторону пика Коммунизма и исключительно грозный отсюда пик Сидов.
Производим съемку. Делаю зарисовки. Высота с поправкой 6440 метров. Оставляем записку о первовосхождении.
Покоренная вершина получает название пика 30-летия Советского государства.
Вершины заволакиваются туманом. Начался снегопад. В 6.10 пошли на спуск. Преодолели ледяной гребень. Сняли кошки и по скалам, слегка занесенным свежим снегом, спустились до оставленных вещей.
Уже стало темнеть, когда спустились до снежника. Первым на кошках начинает спуск Тимашев. Вскоре стемнело окончательно и все погрузилось в туман. Страховки нет. Спускаемся на полверевки и отдыхаем. Ноги держат плохо.
После отдыха на камне Тимашев переправляется через бергшрунд, в этом месте оказавшийся весьма узким. Затем Иванов и я.
В 10 часов поднимаемся по ледяному склону к себе в лагерь. Туман разошелся.
Вторая связка, обеспокоенная нашим опозданием, крепко обрадована благополучным окончанием нашего восхождения.
С удовольствием уничтожаем приготовленный для нас кисель.
2 сентября. Облачно. С перевала открылись чудесные панорамы на восток. Киносъемка.
В 13 часов пересекли ледник в верхней части и спускаемся левой стороной.
Начался трудный спуск на первую снежную подушку. Слегка подкармливаемся продуктами, оставленными Ануфриковым.
Спуск с крючьями на ледник (5200 метров). Тимашев заспорил с Сидоренко о дальнейшем продвижении. Саша Сидоренко повел по леднику, но вскоре зашел в тупик, и мы вынуждены заночевать на ледяной глыбе. Кругом провалы.
Наступила лунная ночь. Вершины в лунном свете призрачные и холодные.
3 сентября. Встали в девять часов, но солнце еще не осветило наши палатки.
Пришлось подниматься вверх и искать перехода на соседнюю ледяную гряду. Ближе к скалам обнаружили хороший выход с ледопада. Подъем и отдых. Высота 4860 метров.
В царстве глубоких трещин на леднике Сагран
Далее обход по леднику и последний взгляд на вершину Сидов… В проясняющемся небе вершина кажется такой близкой и доступной.
У лагеря нас встречают Багров и Зенякин. Крепко целуемся. Узнаем новости.
Август Андреевич и Успенский ушли обследовать перевал и к вечеру должны вернуться.
Продуктов в лагере нет. Ожидают носильщиков к вечеру. Багров ругает Кельзона и Старицкого: «Они давно уже в Зеленом лагере, а забросить продукты в Верхний лагерь не позаботились!»
Подкрепляемся маслом, размятым в сахарной пудре, — больше ничего нет.
К пяти часам подошли два носильщика — Адыл–бек и Сатыл–бек. Они принесли немного мяса, хлеба и консервов и очень много «гексы».
Ребята заволновались: что же греть на этой «гексе» при отсутствии продуктов? Хорошо мясо, хорош и суп, но всего этого ничтожно мало!
Солнце зашло. Морозно. Августа Андреевича все нет. Они пришли лишь в девять вечера. Радостная встреча. Расспросы.
4 сентября. Встали с солнышком. Сборы в обратный путь. Я с Анатолием Багровым сложили огромный тур, увесили его крючьями. Засняли все кругом.
Вышли в 11.30. Жаль покидать торжественную тишину вершин, особенно в такую тихую погоду…
На леднике идем вразброд. Багров и Иванов убежали вперед…
Я иду один, делаю наброски, фотографирую. Знакомые горы проплывают в обратном порядке. И над всем этим высится пик Москва (так назвали мы пик Сидов).
Сопоставляю виденное сверху с видом сбоку. Черчу схему; сейчас — полное представление об этом чудесном и интереснейшем районе.
Ледниковые потоки промыли во льду новые русла. Лед кончается, уступая место морене. Меня догоняют остальные. Прыгаем с камня на камень. Солнце уже скрылось за гребень «нашего» перевала.
Вместе с Гожевым намного опередили товарищей. Вот и место нашей бывшей перевалочной базы. Нагнали первую двойку (Иванова и Багрова). Пересекаем ледник Шини–бини, перелезаем нагромождения силя. Речка за наше отсутствие прорезала ледник на большое расстояние. В семь вечера — у бивуака Шини–бини.
Здесь нас уже ожидают пять ишаков и с ними Бабай. Он рад нашему возвращению и сразу же пошел встречать начальника.
Багров и Иванов получили разрешение двигаться дальше, до Зеленого лагеря. Оставив кое–какие вещи, они ушли.
Я принес с ледника злосчастную «гексу», сготовил чай и кисель (больше ничего нет).
В темноте подошли остальные. Последними — Сидоренко (у него болят ноги) и Ануфриков.
Спим под открытым небом.
5 сентября. Встали в семь часов. В 7.40 выход без завтрака, за неимением оного.
В Зеленый лагерь подошли к 11 часам. Приветственный шум, поздравления. Тепло здороваюсь с доктором Федоровым, с Ходакевичем, Науменко.
Ходакевич угощает вкуснейшим обедом из свежей киичины — его собственного приготовления. Наш заботливый великан (Ходакевич) приготовил и остроумную баню с паром (в палатке). С воплями и смехом моются все прибывшие. После этого происходит стирка и чистка всего загрязненного.
Вечером решаем, что все пойдут с караваном прежним путем, а я, Тимашев, Науменко и Сидоренко (съемка) пойдут на Ляхш.
Сплю один в кустах под открытым небом. Как приятно спать чистым на траве, под звездами.
Долго смотрю в ясное небо с силуэтами неподвижных ветвей и белыми громадами хребтов. На душе ясно и хорошо.
6 сентября. День полного отдыха и обильного подкармливания.
Несмотря на острый недостаток продуктов питания, медосмотр вновь прибывших дал хорошие показатели.
А вечером шумное совещание, затянувшееся до 12 часов ночи. Много высказываний. Подводятся общие итоги всей экспедиции в целом. Заключительное слово Августа Андреевича Летавета.
7 сентября. Зеленый лагерь свертывается. Сборы, выход в 9.40.
Наша четверка пошла вперед, вновь почувствовав себя легко и свободно. У моста поправили дорогу, и стали поджидать караван. Распрощались с товарищами и по едва заметной тропе, вьющейся по обрывам правого берега Саграна, пошли на Ляхш.
Назад: 1947 – 1948
Дальше: Экспедиция в центральный горный узел Памира [37]
