КНИГА ВТОРАЯ
НЕБО В ОГНЕ

Сейчас они впустят собаку. Самую большую.

Доян всегда опасался их, этих собак. Поэтому он стал надсмотрщиком клеток, проводником собак. Он решил, что лучше быть тем, кто держит за поводок. Собак он обдурить не мог, они всегда чувствовали его страх. Он подчинил их себе с помощью ударов кнутом и шипастых ошейников, они визжали, но до них доходило.

В отличие от их хозяев. Как же он ненавидит их, этих самоуверенных землевладельцев. Они не держали рабов, а заставляли работать на себя должников. И эти бедолаги могли выплатить свой долг только в том случае, если слягут в могилу. А некоторые и того дольше! Он с ужасом думал о торговле мясом с Золотым городом. Доян поднял голову и поглядел на темные прорези, наверху, под самым потолком маленькой арены. Он был побелен, но под краской видны были пятна. Они перекрашивали его каждый раз после подобной казни. Затем Доян перевел взгляд на решетку, которая должна была вот-вот подняться. Он даже слышал, как дышит собака, вывалив язык из пасти. Их называли костедробителями. Сущие чудовища. Размером почти с коня, с клочковатой серой шерстью и небесно-голубыми глазами. Такими же голубыми, как у Ханны.

Он должен был понимать, какой опасности подвергает себя. Она была слишком яркой с этими живыми глазами, золотыми волосами и самовлюбленным поведением. Ханна не умела не высовываться. Не умела становиться невидимой. Ничто не было более противно ее существу.

Они нашли ее. И она назвала им его имя. Имя хозяина гончих. И именно этот вершитель справедливости несправедливых оказался виновным.

Доян не спускал глаз с решетки. Когда же она наконец поднимется? Он ведь уже здесь! Он чувствовал взгляды Манассэ. Эти сытые, самодовольные взгляды! Неужели питается его горем? Его сломанными ногами. Он не сможет убежать. Они разбили ему дубинками колени, большие берцовые кости и стопы. Но он ничего не сказал им. Целых три дня, пока они не устали задавать вопросы. Им так хотелось узнать, скольким он помог. Это была его месть. Пусть мучаются сомнениями, кто из тех, кого он объявил растерзанными собаками, на самом деле сбежал. Как часто он обманывал их? Что стало с теми, чья ненависть к землевладельцам не погаснет никогда? И как скоро они вернутся, чтобы отомстить?

Мысль об этих страхах, которые никогда не оставят мучителей, дала ему сил вынести пытки. Она назвала им его имя. А они заставили ее смотреть, как они его истязают. Ханна рассказала им все, даже о его страхе перед собаками. А когда нечего было добавить, она стала выдумывать истории. Лишь бы ее не били и чтобы оттянуть неизбежное. Вчера ночью они отвели ее к бассейну с крабами и привязали к колу на берегу. Ему пришлось наблюдать за тем, как гигантские клешненосцы, способные одним движением отрезать большой палец на ноге, выходили из воды. Их холили, откармливали, чтобы когда-нибудь отправить в кастрюли богачей Золотого города. Так и Ханна вернется в Золотой город, о котором всегда так мечтала. И войдет в дома богачей… За это она отдала бы все, если бы была жива. Доян с горечью рассмеялся. Нельзя было помогать ей бежать. Он должен был знать. Она не была создана для того, чтобы быть невидимой.

Где-то за решеткой нетерпеливо рыл лапами землю костедробитель. В принципе, ему повезло, что он боится собак. Костедробитель справится с ним быстро. Это будет не так, как прошлую ночь с Ханной. Когда они насытились ее криками, то перерезали голосовые связки, не горло. Как же он ненавидит их, этих жирных свиней. Он представлял себе, что сделал бы с ними. Они многому научили его в плане жестокости. Доян закрыл глаза. Последним чувством перед смертью не должна быть ненависть. Он попытался забыть о гулкой боли в ногах, которая заявляла о себе тем сильнее, чем дальше отступала ненависть. Он думал обо всех тех, кого спас, которые жили теперь в безопасности, благодаря тому что он показал хозяевам пару окровавленных, растерзанных тряпок.

Он считался одним из самых успешных проводников, которых когда-либо видела великая река. Доян улыбнулся сам себе. Особенно он любил вспоминать первую девушку, которой помог бежать. Какой она была чудесной лгуньей. И глядя на нее, он вопреки всему готов был поверить в ее ложь. Она была умна и красива. Все, что он ей когда-либо рассказывал, она впитывала в себя, как сухая губка воду. Боги даровали ей всего в избытке, что нужно для того, чтобы выжить в Золотом городе. В случае с ее старшим братом боги были не настолько щедры. Он был славным парнем, сильным для своего возраста, честным и целеустремленным. Он всегда приглядывал за Зарой, защищал ее, как мог, и даже не заметил, как часто именно она держала в руках нити их судеб.

С этих двоих и началось его дело. Он незаметно подтолкнул их к побегу, рассказывая им истории о слугах, которым удавалось сбежать. И когда брат и сестра, наконец, набрались достаточно мужества, чтобы сделать это, прикрыл их тыл. Направил других проводников по ложному следу и наконец показал разорванные, окровавленные тряпки и заявил, что видел, как их схватили речные крокодилы. Так их перестали искать.

«Такой свободы, как у мертвых, нет ни у кого», — с улыбкой подумал он.

Заскрежетав, поднялась решетка. Он услышал рычание костедробителя. Сейчас и он тоже присоединится к погибшим. К свободным!