Зара провела ладонями по рукам. Грубая холщовая ткань была неприятной. Она почти забыла, каково носить такую одежду. Платье было нестираным. Волосы спрятаны под грязно-коричневой тряпкой. Она униженно опустила голову, слушая слова Барнабы. Он был потрясающим проповедником. С тех пор, как он пришел в город, число верующих увеличилось больше чем вдвое. Он думал лишь о Нангог, и даже Первая мать успела полюбить его. Он хорошо делал свое дело, и лишь это было важно.

Барнаба говорил, заглушая шум воды, падавшей из пяти труб высотой в человеческий рост, находившихся под самым потолком, в огромный резервуар. Отсюда к реке несся широкий подземный поток. Вонь от пенящихся, желто-коричневых ручьев была такой, что перехватывало дыхание. По доброй воле сюда никто не придет. Зара не понимала, кто мог назвать это место «Пятью лепестками лотоса». Слушать слова Барнабы в этом месте — настоящая проверка веры. Большинство пришли с надушенными платочками и маленькими подушечками, наполненными ароматными травами, которые держали у рта или носа.

Зара дышала через подушечку с сушеными цветами фиалки. Но даже они не могли победить вонь. Лишь слова Барнабы давали немного надежды. Он знал, что произойдет. Она отчетливо слышала это в его проповеди. Он хотел, чтобы она предала. Он взвалил на нее тяжелую ношу.

— Братья и сестры, кого богиня хочет возвысить, того она проверяет. Я знаю о ваших тяготах. Знаю, каково смотреть на свет и не иметь возможности поговорить с теми, кто застыл во тьме, потому что в этой тьме живут змеи, питающиеся грудью бессмертных. Вам так часто приходится молчать. Взвешивать сотню раз каждое слово. Вы живете в страхе, потому что те, что во тьме, поклялись нам в вечной вражде. Однако Нангог слышит каждую нашу молитву и каждую нашу просьбу. Думаете, что испили уже чашу горечи до дня? Вы ошибаетесь! Наш самый темный час еще только предстоит. Он уже начался!

По толпе верующих пробежал испуганный шепоток. До сих пор Барнаба всегда говорил об обещаниях Нангог. Такой речи, как сейчас, он не произносил еще никогда. Он поднял обе руки и подозвал их ближе к себе. Они собрались неподалеку от нижних каналов, через которые вошли в Пять Лепестков Лотоса, в грязи прибрежной клоаки, и Барнаба был среди них. Он стоял на большом камне, упавшем с потолка. На нем тоже была простая одежда. Бесшовная юбка, выпачканная тиной и нечистотами. Все отчетливо видели шрамы на его теле. Он прошел через множество мучений.

— Подойдите, братья и сестры! Подойдите ко мне, и так, как добрый пастух защищает свое стадо во тьме от волков, так и я защищу вас. Я хочу испить с вами чашу горечи и разделить с вами каждый темный час, который нас ждет. Подойдите, братья мои и сестры! Подойдите ближе!

Зара обнаружила, что толпа зажала ее. Никто не узнавал прекрасную жрицу, которая так часто сопровождала Барнабу во время прошлых проповедей. Теперь ее толкали и пинали вместе со всеми. Чьи-то тела терлись об нее. Тела носильщиков с грузовых дворов и караван-сараев, рыбаков и ремесленников. В Нангоге было мало стариков. Выживали в этом мире лишь молодые и сильные.

Те, кто был ближе всех к Барнабе, вытягивали руки, чтобы коснуться проповедника и получить его благословение.

— Будьте сильны в своей вере, и все опасности судьбы разобьются о вас, как волны о берег.

Внезапно послышались громкие крики. Из входов в Пять Лепестков Лотоса выбежали воины с высокими щитами и шлемами, на которых возвышались гордые бронзовые гребни.

— Схватить еретиков! — приказал голос, так часто шептавший комплименты на ухо Заре. — Убить каждого, кто будет оказывать сопротивление.

Зара увидела, что воины были вооружены только тяжелыми дубинками, никто не обнажил меча.

— Спокойствие, братья и сестры! Не сражайтесь. Не спорьте. Подчинитесь, и вы увидите: Нангог с вами. В опасности не ваша жизнь, — Барнаба спустился с камня, и в толпе верующих образовался коридор. — Не бойтесь! — снова и снова повторял он, пока воины Аркуменны окружали их со всех сторон.

Он прошел так близко от Зары, что она могла бы коснуться его. В этот миг она впервые испытала что-то вроде любви. Словно сердцу стало тесно в груди. Этот истерзанный мужчина с горящими глазами готов был принести себя в жертву ради всех. Такого человека не было среди тех, с кем она когда-либо спала. Он был силен и, несмотря на это, обладал добрым сердцем.

— Спокойно, друзья мои! — снова крикнул Барнаба. — С вами ничего не случится!

Зара хотела удержать его, но он уже прошел мимо, а ее сил не хватило, чтобы протиснуться сквозь толпу. Она хорошо знала лариса Трурии, стоявшего во главе своих воинов. И знала, какую страшную ошибку Барнаба только что совершил.

— Молчи! — взволнованно крикнула она и получила за это локтем.

— Не перебивай святого! — прошипел стоявший рядом высокий мужчина. — Каждое его слово — золото!

«Нет, каждое слово приближает его к смерти», — в отчаянии думала она, пытаясь протиснуться в коридор, который снова сомкнулся за спиной Барнабы. На ее плечи легли сильные руки.

— Не мешай святому! — Высокий мужчина оказался сильным, как каменотес. Вырваться из его рук было невозможно.

Зара обернулась и поглядела на него.

— Прошу, я должна предупредить жреца!

— Он сотворит чудо, — произнес парень с прояснившимся взглядом, совершенно не сочетавшимся с его суровым, выдубленным непогодой лицом. — Вот увидишь, — с этими словами он схватил ее за бедра и поднял, словно маленькую девочку.

— Нет! — Последнее, что ей сейчас было нужно, так это выделиться из толпы. Она слишком часто бывала у Аркуменны. Он узнает ее, несмотря на наряд!

— Решил, будто можешь приказывать мне, жрец? — крикнул Аркуменна голосом, привыкшим заглушать звуки битвы. — Думаете, ваша богиня защитит вас? — Полководец обнажил меч. — Сейчас я покажу вам, чего стоит защита вашей богини и слова этого подхалима!