Книга: Месть драконов. Закованный эльф
Назад: Бернхард Хеннен МЕСТЬ ДРАКОНОВ. ЗАКОВАННЫЙ ЭЛЬФ
Дальше: Ночь победителей

КНИГА ПЕРВАЯ
ПАКТ ДРАКОНОВ

Пролог

 

Небо растекалось красным и золотым, когда пение сверчков внезапно смолкло.
— Они идут, — прошептал Гонвалон, и Нандалее взглянула на небо, разделенное ветвями куста шиповника на тысячи фрагментов, словно мозаика. На западном горизонте, там, где раскаленный докрасна солнечный шар касался луга, виднелись силуэты.
Нандалее натянула тонкое одеяло, натертое грязью из находившегося неподалеку источника, и невольно потянулась за лежавшим рядом луком. Тетива натянута — Гонвалон рассказал, что может произойти, если их обнаружат.
Тени росли. Их было много! Казалось, их рождает умирающее солнце, окруженное кроваво-красными облаками. Пегасы! Целое стадо. Не менее пятидесяти крылатых лошадей летели, образуя широкую дугу. Кони запрокидывали головы, издавая громкое ржание. Газели испуганно бросились врассыпную от источника и, делая огромные прыжки, исчезли в высокой буйволиной траве саванны.
Шум множества крыльев заполнил собой небо. Впереди стада летели три жеребца. Теперь они кружили прямо над колючим укрытием эльфов. Пегасы ведут себя не так, как другие дикие лошади саванны, предупреждал Нандалее Гонвалон. Ночуя опасность, они не спасаются бегством, а нападают Поэтому драконники и выбрали их в качестве своих боевых скакунов.
Один жеребец с поблескивающей черным цветом шерсткой то и дело пролетал над их кустами. Его глаза сверкали обсидианом. Он замедлил полет и, наконец, приземлился не более чем в двадцати шагах от притаившихся эльфов.
Никогда прежде не видела Нандалее настолько роскошного животного. Жеребец повернул голову. Его широкие ноздри раздувались, принюхиваясь к запахам этого места.
«Ему не заметить меня», — подумала девушка, и на ее узких губах заиграла улыбка. Утром они выкупались в источнике, а потом, несмотря на громогласные протесты Гонвалона, натерлись пометом газелей. Спрятанные под съежившимся от грязи одеялом, источая запах газелей, они стали единым целым с Байнне Тир, Молочными землями, как называли плодородную саванну, окружавшую сад Ядэ, с начала времен. Они были невидимы для жеребца, скрыты от всех его органов чувств.
И, несмотря на это, он смотрел в их сторону. Беспокойно переминаясь с ноги на ногу, подошел ближе. Внезапно из-под плоских камней всего лишь в нескольких шагах от их укрытия выскользнула серо-коричневая ящерица. Она бросилась под спасительный куст шиповника и забралась под одеяло. Нандалее чувствовала тоненькие коготки зверька на своем обнаженном предплечье.
Жеребец склонил голову. Теперь он стоял прямо напротив куста и смотрел на них. Нандалее задержала дыхание. Только не моргать. Не шевелиться! Не издать ни звука! Она лежала, прижавшись к земле, натянув маскирующее одеяло до самой шеи. Волосы ее были натерты грязью, превратившейся под палящим солнцем в твердую пыльную броню. Девушка была идеально замаскирована. Причудливое сплетение ветвей размывало ее силуэт. И только если она моргнет, то выдаст себя. Нандалее крепко прижалась щекой к пыльной земле. Нужно было раньше, когда еще была возможность, немного повернуть голову, чтобы лоб ее касался земли и покрытые засохшей грязью волосы походили на камень. Но она не могла оторвать взгляда от черного жеребца. Никогда еще Нандалее не видела настолько грациозного скакуна.
Лежавший рядом с ней Гонвалон закрыл глаза. Он не был охотником, но все сделал как следует. Хоть он и возражал против того, чтобы натереться пометом газелей, он поступал правильно. Интересно, сколько раз он уже убивал по приказу драконов? Эльф никогда не говорил об этом.
Жеребец фыркнул. Его обсидиановые глаза смотрели прямо на нее. Маленькое белое пятнышко в форме звезды красовалось у него прямо посредине лба, словно третий глаз.
Внезапно он запрокинул голову и заржал. Небо заполнилось шорохом тяжелых крыльев, и вскоре земля задрожала под копытами приземляющихся пегасов. Нандалее насчитала семьдесят три скакуна, один прекраснее другого. Они были невероятно грациозны, каждое движение их было пронизано совершенной гармонией.
Эльфийке вспомнились дни, проведенные в пещере Парящего наставника. То, с какой грациозностью большой белый дракон раскрывал крылья. И на миг в голове у нее снова зазвучали его слова. Во всем, что совершенно, живет магия. Даже если вы не осознаете того, что сплели заклинание. Идеальный выстрел, попадающий в цель вопреки вероятности. Или же простое движение…
Ее учитель был капризным и наверняка немного безумным. Нандалее вспомнила, как иногда он висел под потолком пещеры вниз головой, завернувшись в крылья, словно огромная летучая мышь. Он утверждал, что так спать очень удобно, и требовал, чтобы она поступала так же. Как нелепо он погиб. Карлики разрубили на куски его красивое, грациозное тело и продали с аукциона. И из всех жителей Глубокого города именно его убийцы избежали кары небесных змеев.
Благодаря ей трое карликов выжили в потайном колодце. Нандалее отдала им грудного младенца, мать которого погибла от ее клинка. Это был несчастный случай. При мысли об этом эльфийку накрыла волна горечи. Она так хотела быть драконницей! Драконники совершенны, во всех отношениях. У них не бывает неудач. Когда погибла карлица, у Нандалее был выбор — обречь младенца на верную смерть или найти того, кто о нем позаботится. К тому моменту Глубокий город уже превратился в огромную могилу, в которой она сумела найти только этих троих карликов: убийц! Торговцев трупами! Они воплощали в себе все пороки этого мира. Наверное, именно поэтому они забрались так глубоко под землю. И, несмотря на это, Нандалее пришлось пощадить их, поскольку она не могла вынести ребенка из-под земли. Он стал бы жертвой неистового гнева драконов.
Поэтому, несмотря на огромное количество смертей, гибель ее наставника осталась неотмщенной. И ощущение несправедливости все еще не давало Нандалее покоя. Равно как и жестокая месть драконов. Почему они не послали своих эльфов, чтобы покарать убийц? И только убийц! Почему должен был умереть целый город? Это ведь их задача — хранить красоту этого мира. Именно для этого небесных змеев когда-то избрали альвы. Но драконы пошли иным путем. Они превратили избранных ими эльфов в убийц, утратили всяческое чувство меры.
«Я хочу вернуться к истокам, — думала Нандалее. — Я хочу быть орудием воли альвов. Хранительницей этого мира, который они доверили нам, а не мстителем без стыда и совести. Я хочу защищать слабых, беречь от разрушения все прекрасное. Сражаться именно за эти цели достойно и благородно. Таков будет мой путь», — решила Нандалее, наблюдая за жеребцами, которые весело резвились на мелководье, поднимая брызги до самых голов.
Вороной жеребец отвернулся от их укрытия. Он смотрел на высокую буйволиную траву, доходившую до самого источника. Она была почти в два шага высотой. Разгорающееся лето позолотило и высушило зелень кончиков. С востока налетел порывистый ветер, заставляя траву шептаться и колыхаться, подобно бесконечному золотисто-зеленому океану.
Их куст шиповника рос на пологом холме. Отсюда им хорошо было видно водопой и безбрежную равнину. В быстро угасающем свете дня Нандалее увидела в миле отсюда стадо чернорогих буйволов, от передвижения которых по высокой траве бежали темные волны. Они держались в стороне от водопоя. Ждали, пока пегасы утолят жажду и полетят дальше.
С востока над саванной тянулись темные щупальца облаков, словно пытаясь захватить последние отблески зари на горизонте. Надвигалась гроза. За последние несколько дней Гонвалон много рассказывал Нандалее о Байнне Тир. Мастер фехтования удивил ее глубиной своих познаний. Он любил приходить в просторы саванны, знал тропы, по которым ходят стада, и множество историй об этой земле. О волнах пламени, пожиравших буйволиную траву во время засухи, о тысячах красок радуги, которыми расцветала выжженная земля за ночь, когда начиналось время дождей.
Знал он и народы кобольдов, живших на этой огромной равнине, одетых в голубые одежды охотников, путешествовавших по пустынной земле на диких собаках песочного цвета. Бродячие народы пастухов, гордившиеся тем, что являются самыми высокими кобольдами в Байнне Тир, в обычаи которых входила привычка натирать тела серой глиной. Или рыбаков, живших в хижинах на сваях вдалеке от берегов над темной водой Комариных озер. Иногда ночью он дожидался вместе с ними огромных сомов, которые иногда в полнолуние поднимались со дна озера и ползали по земле, на многие мили удаляясь от воды. Кобольды давали этим существам имена и почитали как богов. Ухунгу, Вспыльчивый, с потрохами сожравший уже не одного кобольда, из числа тех, кто осмелился подойти к нему слишком близко. Или Арани, Посланник, извивающееся тело которого будто бы чертило в высокой буйволиной траве тайные послания альвов, доступные взору только с неба.
Теперь ветер доносил отдаленные раскаты грома, и Нандалее увидела, как на востоке над горизонтом начинают сверкать молнии. Где-то в высокой траве гневно рыкнул навстречу грозе, словно бросая вызов небесным стихиям, черногривый лев, повелитель саванны, подобно тому, как среброльвы считали своими владениями скальные башни красного цвета, окружавшие огромную степь. Никто не мог сравниться с ними. По крайней мере, на земле. Им кобольды тоже дали имена, но осмеливались шептать их лишь в новолуние, когда в мире оставались только тени. Маленький народ был убежден в том, что довольно назвать эти имена вслух, чтобы накликать беду.
Гонвалон знал столько историй, и Нандалее предвкушала путешествие вместе с ним по огромной саванне, познавая ее чудеса и тайны. Никогда не думала девушка, что эльф, выросший во дворце, может быть так тесно связан с природой.
Она протянула к нему руку под одеялом. Коснулась его теплой, гладкой, словно шелк, кожи. Гонвалон изменился с тех пор, как они вернулись в сад Ядэ. Он снова источал то самоуверенное спокойствие, которое так восхищало ее, когда он был наставником в Белом чертоге. Что бы ни произошло в Снайвамарке — он снова обрел покой. Может быть, все дело было в Молочных землях, которые он так сильно любил. В просторной, дикой саванне.
В этот миг ослепительно яркий луч ударил в источник, вонзил раскаленные кинжалы глубоко в голову Нандалее. Кони заржали. Нандалее услышала их испуг, почувствовала, как дрожит земля под копытами. Девушка заморгала. Глаза слезились, она ничего не видела, мир раскололся на плоские светлые и темные пятна. Она хотела вскочить, но Гонвалон прижал ее к земле.
— Нет. Это красноспин. Лежи! Мы ничего не можем сделать.
Нандалее опустила веки и открыла Незримое око, чтобы увидеть магическую сеть, соединявшую между собой все. Ее ослепил ярко-красный цвет едва сдерживаемой ярости. Он полыхал прямо над кустом шиповника, а затем поднялся в небо. Должно быть, это вороной, взмывший ввысь, чтобы защитить свое стадо.
У водопоя царила холодная синева страха. Жеребцы и кобылы бросились врассыпную. Некоторые взлетали, мешая друг другу. В высокой траве сверкали глаза маленьких зверушек, испуганно прижимавшихся к земле.
Высоко над ними парил красноспин, окруженный бело-золотистой аурой силы. В сторону бегущего стада вылетел еще один луч пламени. Незримое око видело всего лишь вспышку, из-за которого аура дракона стала бледнее. Однако когда это матово-желтое сияние потянулось к пегасам, два сверкавших синевой огонька тут же погасли.
Нандалее открыла глаза. Их все еще обжигало, но открывшееся им снова стало цветным и объемным. Она видела, как жеребцы с горящими крыльями носятся по высокой степной траве, видела трупы двух кобыл, лежавшие на мелководье. Ее окатила ледяная волна гнева. Это не охота! Красноспин убивал ради развлечения, он съест лишь самые лучшие куски убитых пегасов, а остальное оставит падальщикам.
Эльфийка схватила лук.
— Не делай этого! — прошипел Гонвалон. — Драконы правят этим миром. Восстанешь против одного — навлечешь на себя гнев всех.
Нандалее не слушала его. Она вскочила. Колючие ветки оцарапали ее лицо и голые руки. Преисполненная ярости эльфийка смотрела на небо, а ее правая рука поглаживала оперенье стрел в колчане.
Красноспин был более двадцати шагов в длину и похож на змея. Крылья находились чуть выше сильных задних лап, передние лапы были гораздо меньше, заканчивались острыми, словно ножи, когтями. И если нижняя часть его тела отливала насыщенной синевой полуденного неба над саванной, бока были карминово-красными, пронизанными кое-где дымчатыми полосками.
Черный жеребец взмыл в небо и вместе с двумя другими пегасами бросился на нападавшего. Какими же маленькими казались они рядом с массивным телом дракона. Несмотря на это, они пытались ударить крепкими копытами по костям в крыльях дракона, стараясь не подлетать слишком близко к мечущемуся из стороны в сторону хвосту.
Нандалее вынула из колчана стрелу, продела тетиву в зарубку. Однако выстрелить не осмеливалась, из боязни попасть в пегаса, вовлеченного в неравный бой. Хвост ударил одного из жеребцов, который только что проделал копытом дырку в кожистом крыле дракона. Гордое животное со сломанными крыльями беспомощно полетело кувырком на землю, тяжело рухнуло в буйволиную траву неподалеку от водопоя и замерло неподвижно.
Дракон повернул голову на змеиной шее и схватил еще одного пегаса. Длинные клыки вонзились в живот скакуна и вырвали из него огромный кусок плоти, внутренности пегаса вывалились наружу, прежде чем этот гордый жеребец рухнул с небес.
Однако вороной мужественно перемахнул через голову дракона и нанес мощный удар сильными копытами. На краткое время красноспин закачался, но вскоре снова обрел равновесие. И пока жеребец разворачивался, намереваясь снова напасть, дракон изрыгнул пламя. Не с такой силой, как выпустил предыдущую струю огня, с которой он начал свою атаку на отдыхавших у водопоя пегасов, но по-прежнему убийственно для любого, кого настигнет смертоносный поток.
Нандалее затаила дыхание.
Черный пегас сложил крылья и стал камнем падать вниз — но все же недостаточно быстро. Язык пламени лизнул его бок. Конь заржал от боли. Только над самой водой он снова расправил крылья и остановил падение. Нандалее слышала, как хрустнули его суставы. Копыта жеребца коснулись воды, когда он, тяжело хлопая крыльями, попытался снова набрать высоту.
Теперь паривший над ним дракон оказался в более выгодном положении. Эльфийка увидела, как он полетел по дуге, широко расправив крылья, пытаясь перекрыть путь пегасу.
— Так это не закончится, — пробормотала Нандалее и подняла лук. Дракон двигался медленно, что облегчало задачу. Она целилась в сустав, туда, где левое крыло чудовища переходило в спину. Она выдохнула и послала стрелу в полет, не спуская взгляда с цели.
— Нет, — закричал Гонвалон, вскочил и выхватил у нее лук. Он опоздал всего на удар сердца — стрела нашла цель. Раздался звук, похожий на тот, что могли бы издать огромные кузнечные мехи, когда дракон удивленно вздохнул. Левое крыло надломилось, но он снова восстановил равновесие. Стрела вошла в плоть дракона больше чем наполовину.
Вороной поглядел на Нандалее. Качнул головой, словно приветствуя ее. А затем, делая сильные взмахи крыльями, полетел прочь. Его стадо давным-давно сбежало. Остались лишь тела убитых животных.
— Ты выстрелила в дракона, — прошипел Гонвалон. — Ты в своем уме? Нам придется убить его, чтобы он никому не рассказал. Нам конец, если об этом узнают небесные змеи.
Красноспин приземлился на берег источника. Они находились от него на расстоянии не более тридцати шагов. На эльфийку неподвижно смотрели желтые глаза с вертикальными зрачками. О своей добыче он, похоже, окончательно забыл.
Краем глаза Нандалее заметила, что Гонвалон схватился за меч. Он сделает это. Ради нее он, не колеблясь, сразится с драконом. Так же, как схватился с Вечнозимним червем.
— Ты пытаешься определить, добыча ли мы, — громко и очень медленно произнесла Нандалее. Она представила себе, как каждое ее слово проникает в мысли дракона. Она не знала, насколько разумны красноспины и могут ли, подобно небесным змеям, говорить с эльфами языком мыслей. Она просто хотела, чтобы он понял, и, произнося эти слова, она неторопливо вынула вторую стрелу из колчана и положила ее на тетиву.
— Однажды я убила принца троллей, потому что он испортил мне охоту. Он был в десять раз дальше, чем ты сейчас. Моя стрела попала ему в центр глаза и вошла в мозг. Он умер прежде, чем осознал, что произошло. У тебя глаза побольше, чем у него… Неразумно было бы желать сожрать меня.
Дракон беспокойно хлестнул хвостом, взбаламучивая грязь на берегу.
— Мы оба охотники, ты и я. Но я убиваю только ради пропитания или защиты.
Дракон повернул голову на змееподобной шее. Она почувствовала запах его дыхания. Огромная пасть находилась теперь на расстоянии всего шести шагов. Темные брызги крови сверкали вокруг его морды в последнем свете угасающего дня. Каждый из его белоснежных зубов был длиной с руку. Думает, не испепелить ли ее струей пламени?
— Отходи назад, — негромко произнес Гонвалон. — Он подошел слишком близко. Я могу дотянуться до него мечом. Я перережу ему горло.
Нандалее не сомневалась, что он сумеет сделать это. Но одно дело — ранить крупного дракона и задеть его гордость, и совсем другое — убить его. Если Гонвалон сделает это, им обоим придет конец. Все драконы Альвенмарка будут охотиться на них, и они уже не смогут надеяться на то, что Темный даст им защиту и укрытие.
— Сейчас мы уйдем, — твердым голосом произнесла Нандалее. — Мы не станем оспаривать у тебя добычу. Но знай, что ты украл мое мясо. Стадо крылатых скакунов принадлежит мне, — дерзко заявила она. — А я не люблю, когда меня обкрадывают. Если ты тронешь еще хоть одного, то узнаешь, каково это, когда на тебя охотятся. Я из Карандамона, что далеко на севере, где зимний холод превращает каждый день в борьбу за выживание. Я такая же, как моя земля. Безжалостная. Я убью тебя, если ты тронешь еще одного из моих скакунов. В саванне довольно дичи. Тебе не придется голодать.
Из глубины драконьей пасти послышался глухой рокот. Его ноздри расширились. В лицо Нандалее ударило горячее дыхание. Она подняла лук и натянула тетиву далеко за ухо.
— Даже если твое пламя убьет меня, стрела все равно попадет в тебя. Мне достаточно спустить тетиву, а заклинание само найдет цель.
Дракон засопел.
— Ты мне не веришь? — вызывающе улыбнулась ему Нандалее. — Может быть, я лгу. А может быть, и нет. Если сейчас ты примешь неверное решение, то оно станет последним.
— Угрозы меня не впечатляют, — раздался голос в его мыслях. Казалось, он не подходит этому кровожадному созданию. Он казался воспитанным, мудрым. Он немного напомнил Нандалее голос Парящего наставника. Но здесь были все эти мертвые пегасы. Их было семь или восемь.
— Зачем эта резня? Это была не охота, а бойня.
— Потому что я имею на это право.
На этот раз в его словах послышалась надменность, от которой Парящий наставник был далек.
— А теперь ты вытащишь стрелу из моего тела, госпожа.
Нандалее уставилась на него. Красноспин был настолько высокомерен, что это даже привело в восхищение эльфийку.
Гонвалон положил руку ей на плечо.
— Не делай этого. Ему нельзя доверять. Только посмотри на его ауру!
— Да, я разговариваю мысленно и с ним. Так что послушайся его совета.
Нандалее открыла Незримое око, чтобы снова увидеть магическую паутину, пронизывавшую мир и соединявшую все со всем. Она видела красноту с трудом сдерживаемого гнева в ауре дракона. Он смешивался с золотом власти.
— Я помогу тебе, потому что мне так нравится, — спокойно произнесла эльфийка. — И потому что знаю, что Гонвалон убьет тебя, если ты причинишь мне вред. Мне придется вырезать стрелу, поскольку наконечник с зазубринами. Это будет очень болезненно.
— Иди сюда и сделай это.
— Ты же видела, каков он, — произнес Гонвалон. В его взгляде читались тревога и недоверие. Он так давно служит драконам. Неужели переоценивает их подлость? — Не ходи!
Нандалее проигнорировала его предупреждение. Она сняла стрелу с тетивы и вложила ее обратно в колчан. Затем положила лук на землю и приблизилась к красноспину.
Драконий хвост все еще хлестал по прибрежной грязи. Зрачки его расширились, и сверкающая чернота полностью вытеснила золото радужки. Нандалее услышала негромкий свист меча Гонвалона, выскользнувшего из смазанных кожаных ножен.
— Ты та эльфийка, которая так дорога Темному. Эльфийка, мысли которой не может прочесть ни один дракон. Я видел тебя издалека во время битвы за Глубокий город.
Нандалее поглядела на наполовину обожженные тела, лежавшие в воде.
— Полагаю, тебе понравилась то побоище.
— Оно закончилось слишком быстро. И карлики не слишком вкусные. Слишком жесткие. Слишком много волос. Очень неприятно, когда в зубах застревают волосы. А вот эльфийское мясо… — Он прижал свое змееподобное тело к земле и слегка повернулся на бок, чтобы ей было легче дотянуться до стрелы, которая вошла в его тело прямо у основания крыла.
Нандалее достала длинный охотничий нож. Стрела торчала глубоко в мышце на расстоянии пальца от сустава. Ей пришлось призвать на помощь всю свою силу, чтобы надрезать твердую чешуйчатую кожу. Из раны потекла почти черная кровь. Дракон вздрогнул, но не издал ни звука. Он лежал, запрокинув голову, положив голову на спину. Он внимательно наблюдал за ее действиями.
Нандалее осторожно высвободила стрелу и вытянула ее через зияющую рану, оставленную на теле дракона ее ножом. Дракон резко выдохнул, когда стрела вышла из раны. На зазубринах остались волокна мяса.
— Я склонен поделиться с тобой частью боли, которую ты причинила мне.
— Думаю, Гонвалон не оценит такого великодушия, — Нандалее сняла волокна мяса с наконечника стрелы, стерла кровь тряпкой. — Не забывай, что я сказала тебе про свое стадо. Если будешь охотиться на летающих лошадей, я вернусь. И тогда я убью тебя.
Красноспин обнажил зубы.
— Неужели я похож на того, кого легко убить?
Нандалее вызывающе улыбнулась ему.
— Неужели я похожа на ту, кто достаточно умен, чтобы подобные слова удержали меня от чего бы то ни было?
— Нет, ты действительно не так умна. Я вижу твое будущее, Нандалее. Ты неугомонна и капризна — однажды ты предашь всех тех, кто любит тебя.
— Если я так опасна для тех, кого люблю, то можешь себе представить, что я делаю с теми, кого ненавижу? — холодно ответила она, выдержав взгляд красноспина, пока тот не расправил крылья и, тяжело взмахнув ими, не взлетел над степью.
— Что он сказал тебе напоследок? — спросил Гонвалон, не спускавший взгляда с дракона, словно опасался, что охотник передумает и вернется.
— Одну только ложь.
Нандалее знала, что о некоторых алых драконах говорят, будто они обладают пророческим даром. Сказал ли он правду? Эльфийка не могла представить себе, что когда-либо сможет предать Гонвалона.
Он был единственным, с кем она обретала мир. У нее никогда не будет никого другого.
Назад: Бернхард Хеннен МЕСТЬ ДРАКОНОВ. ЗАКОВАННЫЙ ЭЛЬФ
Дальше: Ночь победителей