«Если засунуть в букет невесты гирю, то подружка, поймавшая цветы, будет долго хохотать».

Моя рука дрогнула, и стрелка на веке произнесшей эту фразу Вики размазалась. Я стала осторожно удалять подводку, а девица продолжала болтать:

– Я была на двух свадьбах. Одна полный отстой. Сначала всем раздали малюпусенькие канапешки и суп в рюмках! Эй, слышь!

Вика дернула меня за рукав, черная линия на ее веке снова размазалась.

– Сделайте одолжение, не трогайте меня, – попросила я, взяв ватную палочку.

– Ты такая серьезная, – заржала Виктория, – прямо умная черепаха из мультика. Видела его? Там толстая старая Тортила всем вокруг замечания делает. И чего ты выкаешь? Ну ваще! Мы же обе подружки невесты.

Я отошла к столу, на котором стоял чайник, и включила его.

– О! Я тоже хочу горяченького, – обрадовалась Вика, – налей-ка чашечку. Сахара не надо, брось лимон, только порежь его тоненько, не ломтем.

– Заварите сами по собственному вкусу, – сказала я.

– Эй, ау, – возмутилась Виктория. – Стилист всегда клиентам напитки предлагает. Это входит в обслуживание.

Мне захотелось вытряхнуть на голову девицы пудру, но я удержалась и пояснила:

– Я сейчас не на работе, оказываю дружескую услугу Базилю. Поэтому вам придется самой залить пакетик кипятком.

– Вставать лень, – махнула рукой Вика, – о чем я говорила? А две свадьбы. На одной чуть от скуки не загнулась! Сначала гостей заставили нудятину слушать, которую четыре пильщика исполняли.

– Кто? – не поняла я.

– Пильщики, – хихикнула болтунья.

– На чем они играют? – продолжала недоумевать я. – На пиле?

– На скрипках, – пояснила Вика, – трое их в руках держали, один между коленей большую скрипку зажал.

Я осторожно поставила чашку у зеркала. Скрипка, поставленная между ног, скорее всего виолончель.

– Пильщики они потому, что свои деревянные бандуры смычками пилят, – растолковывала Виктория, – вжик-вжик, туда-сюда. И весь вечер похоронная программа. Вместо приличной музыки арии: «А-а-а-а». И еда редкой мерзостности. Ни салатов вкусных с майонезиком, ни жульена из грибочков, ни киевских котлеток… Хрень какая-то тонко нарезанная, по два ломтика на рыло, и плевок пюре из авокадо, это у них горячее такое подали. Жесть. Зато на другой свадьбе я оторвалась! Ведущего молодые наняли угарного. Конкурсы, фокусы! Жених носом апельсин теще в декольте закатывал. Я так ржала, что ресницы отклеились и в тарелку с оливье упали. Хохму про гирю в букете ведущий выдал, когда невеста цветы кидать собралась. Я ее запомнила, и вот теперь пригодилась. Шуткану так, когда Нина цветы станет швырять.

Я сделала вид, что ищу кисть. У многих есть подруги детства, с которыми дружба началась в малышовой группе яслей или в первом классе. В школьные годы было здорово вместе убегать с уроков, обсуждать мальчиков, болтать о всяких пустяках. Вы везде ходили вместе, брали друг у друга кофточки-юбки, а потом… Потом вы поступили в институт, получили профессию, начали строить карьеру, не думая пока о замужестве и детях. А подруга в восемнадцать лет выскочила замуж, живо родила сынишку, через год развелась, спустя некоторое время, снова надев белое платье, отправилась в загс. И вот сейчас у нее трое детей, заботливый супруг, свекровь, своя небольшая квартирка, дачка в Подмосковье, кошка и три хомячка. Подруга детства с упоением рассказывает всем, как здорово рисует старшенький, сколько сказок самостоятельно прочитал средненький и как быстро освоила горшок лапочка-дочка. Она знает сто рецептов приготовления котлет и иногда звонит вам, чтобы пожаловаться на мужа, который целыми днями сидит на работе. Вы знаете заветные мечты подружки: большая трехкомнатная квартира, новая машина, чтобы дети росли здоровенькими, свекровь не болела, мама не устраивала скандалов и… и купить себе норковый полушубок. Такой светленький, с «брильянтовой» брошкой. А вы, главный визажист фирмы «Бак», мотаетесь по миру между Парижем, Миланом, Лондоном, Нью-Йорком, Токио. Вы всегда в черных брючках, простых футболках, никогда не носите мех, только искусственные шубки, не собираетесь замуж и не намерены заводить детей. И вот у вас случается день рождения, в ресторане собираются коллеги из разных стран мира, байеры, манекенщицы, модельеры, примкнувшие к фэшн-миру люди, и, конечно же, в зал входит лучшая подруга детства. На ней белые лосины, розовые ботфорты и фиолетовая туника. Она с упоением смотрит телепрограмму «Модный приговор», обожает ее ведущих Эвелину Хромченко, Александра Васильева и Надежду Бабкину. Готовясь к вашему дню рождения, она старательно учла все их советы, но почему-то результат получился гадостный. Может, это потому, что подруга теперь весит сто кило? И вам делается неудобно, поэтому вы громко говорите:

– Знакомьтесь, это Веруся! Нас в первом классе посадили за одну парту, и мы с тех пор не расстаемся.

На лицах присутствующих расцветают понимающие улыбки, у всех же есть лучшая подруга детства. А Вера в восторге, она никогда не посещала такую тусовку, ей нравится все: и еда, и гости. Она рассказывает главному редактору самого рейтингового фэшн-журнала, убежденной старой деве, не умеющей вскипятить чайник, чем лучше чистить сковородку, и объясняет стоящей рядом лесбиянке дизайнерше, что лучше замужества на свете ничего нет. И вдруг только сейчас вам становится ясно: детство закончилось, вы с Верой теперь обитаете на разных планетах. Вам неинтересно, как варить варенье из абрикосов с грецкими орехами, а ей непонятен птичий язык манекенщиц, все эти «луки на раках», «трендовый микс». День рождения заканчивается, но лучшая подруга мужественно остается с вами до конца. Она ни разу не сказала, что завтра ей вставать в шесть утра, потому что маленькой надо в садик, средненькому и старшенькому в школу, а маме сдавать анализы. И вот, когда все ушли, вы со словами «На мой день рождения тебе положен подарок» протягиваете Вере большой пакет. Она открывает его, вынимает норковый полушубочек, светленький такой, с «брильянтовой» брошкой, и замирает.

– Это тебе, – говорите вы и накидываете шубку ей на плечи.

Вера начинает плакать, с ее век стекают фиолетовые тени, со щек кирпично-бордовые румяна и смешиваются в массу такого цвета, что у вас по спине пробегают мурашки.

– Мне? Мне? – повторяет Вера. – За что? Такая красота!

А вы никогда не скажете ей, что такие шубенки давно вышла из моды, что сейчас их носят только дамы пенсионного возраста, живущие на обочине географии, и что эту ужасную доху вам на день рождения притащил представитель фирмы-изготовителя исключительно из пиар-целей. Он надеется, что вы опубликуете ее фото в своем Инстаграме. Вера бросается вам на грудь, смесь из ее фиолетовых теней и румян перемещается на платье от Шанель, которое вы привезли из Парижа, и навсегда портит эксклюзивную отчаянно дорогую шмотку. Но вам наплевать на это. Вы вытираете Верочке лицо «шанельским» рукавом, обнимаете ее и понимаете: вы очень ее любите, потому что она ваша лучшая подруга детства, а других подруг детства у вас нет и никогда не будет.

Я вздохнула и повернулась к Вике. Нина сказала мне, что дружит с Викторией всю свою жизнь, не буду злиться на говорливую девицу.

Дверь открылась, в гримерку вбежал парень с планшетом.

– Вы коза? – заорал он, глядя на меня. – Коза? Да?

– Если речь идет о фамилии, то я Козлова, – стараясь не рассмеяться, ответила я.

– Подружка невесты Коза, – сказал парень, глядя в айпад, – у вас примерка платья. Размер сорок шесть.

Я отложила палетку с тенями.

– А вы кто?

– Младший помощник самого Бронислава Николаевича, – отрапортовал парень.

– И кто у нас Бронислав Николаевич? – уточнила я.

– Вы не знаете? – поразился молодой человек. – Он главный на предстоящей свадьбе.

– То есть жених? – уточнила я. – Вроде его зовут Базиль. А как к вам обращаться?

– Андрей Юрьевич, – представился юноша, – можно просто господин Шлепин. Бронислав Николаевич организатор свадьбы. Вы представить себе не можете, сколько у нас хлопот.

Конечно, куда уж мне! Мы с Франсуа Арни всего-то пять-шесть раз в месяц готовим молодых и их гостей к торжественному мероприятию.

– Коза, вам надо на примерку платья, шлепайте живенько, – нагло заявил парень.

– Да ну? – улыбнулась я. – Полагаю, вы ошибаетесь.

– А вот и нет! – заспорил идиот, показывая мне свой планшетник. – Видите, запись! Коза на платье. Бросайте все, пошли.

– Господин Шлепин, – вежливо сказала я, – произошла ошибка. Моя фамилия Козлова. Да, я гостья со стороны жениха, подружка невесты, но мой размер не сорок шесть, а европейский тридцать четыре. Это во-первых. Во-вторых, мы сейчас с Викторией меряем макияж, и я отойти не могу. В-третьих, я никогда не выполняю распоряжения, отданные хамским тоном.

– Бронислав Николаевич рассердится, и вам худо будет, – пригрозил парень.

– Коза это я, – захихикала Вика, – фамилия мне от папы досталась. Он Виктор Ко́за, а я Виктория Ко́за. Не Коза́, а Ко́за. У меня дедушка из Милана, это город такой в Италии.

– Вы? – подпрыгнул Шлепин. – Вау! Но у вас не сорок шестой размер, а весь пятидесятый! Неужели вы так разжирели за пару недель? Мерки снимали в конце мая, а сейчас начало июля.

Вика встала.

– Пойду, прикину одежонку. Мы же почти все сделали?

– Осталась ерунда, – кивнула я, – докрасить глаза, подобрать румяна, губную помаду, прическу. Работы всего часа на два.

Вика заморгала.

– Да ну? Я думала: шмырь-пырь, и готово! Чего долго мучиться.

– Шмырь-пырь не получится, – вздохнула я, – вернее, я могу вас накрасить и за двадцать секунд, но это будет именно шмырь-пырь. Навряд ли вам захочется на свадьбе лучшей подруги шмырем-пырем выглядеть.

– Коза, вам надо срочно двигать ногами, – заголосил Шлепин, – иначе меня отругают.

Вика кокетливо стрельнула глазами.

– Ладно, Андрюша, только ради тебя ускорюсь. Я не Коза́! Я Ко́за. Моя прабабушка была итальянкой.

Я опять направилась к чайнику. Виктории лучше врать про дедушку из Милана, фамилия-то передается по мужской линии.

– Бабушка вышла замуж за дедулю, он был Водкин, – тараторила Вика, – неприлично женщине в паспорте такое иметь! Бабуля осталась Ко́за. А мама нашла папу, его фамилия Попкин. Вот ей конкретно не хотелось Попкиной становиться, она и дочку на себя записала. И слава богу, мне без радости Попкиной быть. Про Коза Ностра слышали? Она наша ближайшая дальняя родственница. Ностра это имя такое, в переводе с английского цветок жасмина.

На меня напал судорожный кашель. Cosa Nostra – преступная организация, мафия, действует на Сицилии с начала девятнадцатого века. В переводе с местного диалекта Cosa Nostra означает «наше дело». У меня много приятельниц-итальянок, я по рабочим делам несколько раз в месяц летаю в Милан, но ни разу не слышала, чтобы кого-то окликали: «Ностра!»

Вика взяла Шлепина под руку и прижалась к нему всем своим пышным телом.

– Пойдем, дорогой!

Парень покраснел, попытался высвободиться, но девушка с экзотической фамилией намертво вцепилась в свою добычу и не собиралась ее отпускать.