Пролог

Доводилось ли вам путешествовать на ладье викингов? Не на кнорре, широком и приземистом, что нагружен товарами и ползет по морю неуклюже, как вьючная лошадь, а на стройном, стремительном, несущем страх и смерть корабле-драконе? Знаете ли вы, каково стоять на носу, когда соленый ветер треплет ваши волосы, а белокурые дочери Ран пеной обступают могучую выгнутую грудь звероподобного судна? Случалось ли вам странствовать дорогой китов вместе с закаленными ветром воителями, чья ловкость во владении секирой и мечом – дар самого Одина, бога войны? С мужами, чья кровавая работа кормит волка, орла и ворона? Мне все это знакомо. Так я жил, и тех, кто носит юбки да молится Белому Христу, при встрече со мною тошнило от отвращения (к которому, надо думать, примешивался и страх). Я был доволен своею долей, ибо одни люди от рождения ближе к богам, чем другие. Норны, сестры провидения, повелительницы настоящего и будущего, сидят близ источника, что зовется Урд, у корней Иггдрасиля, мирового древа, и ткут из нитей человеческих судеб узоры боли и страданий, славы, богатства и смерти. Должно быть, плетя мою жизнь, их многовековые персты утомились.

Но об этом после. Мой язык, умягченный пивом, чересчур спешит. Входи, Арнор! Устраивайся на соломе поудобней, Гуннкель! Путь предстоит неблизкий, впереди целая ночь. Скоротать ее нам помогут воспоминания, что сочатся из моей старой головы, как из подгнившей кадки. Вчера вы услышали только начало – поднесли к губам рог с медом и всосали пену. Настало время отведать самого напитка. Верно, Халльфред, оживи-ка эти угли. Пусть пламя пляшет, как в печи Велунда. Да, да, вот так!.. Ингвар, ради Тора, накорми же чем-нибудь своего тощего пса! Ведь он уж целый час гложет башмак какого-то бедолаги! А здесь ли молодая Руна? Нет? Жаль! Ничто бы так не помогло старику слегка позолотить рассказ, как пара пухлых грудей.

Однако, признаюсь, я не скальд. Моей единственной песнью была песнь меча, шепот большого бородатого топора, который я заставлял плясать пред стеною вражеских щитов. Ну а скальды так глубоко забираются в собственные задницы, что среди их пердения не чувствуешь аромата цветов. У этих певцов Сигурд – один из богов-асов, живущих в Асгарде, и меч его разит горных великанов, а Ворон – красноглазое чудовище, уродливая кровожадная тварь. Тьфу! Да что они знают, эти скальды?! Разве они бороздили море вместе с Сигурдом Счастливым? Сукины дети! Сигурд был не богом, а человеком, и меч его, как и всякое человеческое оружие, был выкован из железа и стали людскими руками, которые знали свое ремесло. Ну а я? Разве я чудовище? В прежние времена я был даже хорош собою… в известной мере. А главное, я был молод. Из плотничьего подмастерья, паренька, что сидел, затаясь, на задворках своей деревни, я превратился в волка среди волков. Меня приняли в воинское братство. Я стал укротителем волн и убийцей людей.

Итак, снимайтесь с якоря, поднимайте старый потрепанный парус! Дневной труд еще не близок, ночь простирается перед нами, как океан, залитый светом весенних звезд. И вот мы отчалили…