Глава 3
В клинике доктора Сиротина Лидию встретили как родную и сразу увели в кабинет.
– Если хотите, можете спуститься в кафе, – предложила мне медсестра. – Чипирование у нас только-только появилось, поэтому не могу точно сказать, сколько времени понадобится врачу.
– Чипирование? Я не ослышалась? Но Лидия Сергеевна приехала на массаж и чистку. Вы уверены, что отправили клиентку на нужную процедуру?
– Конечно, уверена, – сказала девушка, – у нас очень строгий порядок. Не волнуйтесь, хоть услуга появилась недавно, она, вообще-то, пустяковая. Не в смысле ее воздействия, а по манипуляциям. Основное время занимает наложение обезболивающей маски. А чип поставить очень легко, всего один укол. Лидия Сергеевна после всех своих ботоксов и филлеров этого даже не заметит. Она у вас такая молодец!
– Немедленно объясните, о каком чипе вы говорите! – потребовала я.
Медсестра затараторила:
– Это изобретение доктора Жаке. В определенное место, чуть пониже ушной раковины, врач при помощи шприца вводит крохотный электронный чип. От тепла тела тот активизируется и начинает посылать сигналы мышцам лица и шеи, в результате чего у человека любого возраста стимулируется выработка коллагена, улучшается кровоснабжение, происходит эффект подтяжки, кожа приобретает сияние.
Я прикусила губу. Меня никак нельзя назвать особой, одержимой погоней за стремительно уходящей молодостью, я просто хочу хорошо выглядеть, поэтому покупаю дорогие кремы давно присутствующего на нашем рынке и хорошо зарекомендовавшего себя производителя. В последнее время у разных производителей пошла мода на глагол «сиять», и почти в каждой рекламной листовке вы непременно найдете фразы: «Кожа обретет сияние» или «Лицо словно светится изнутри». Не верьте! Ваша физиономия замерцает лишь в одном случае – если вы засунете в рот электролампочку, а потом подключитесь к щитку. Не стоит надеяться на невозможное.
Я опустилась в кресло и, ругая себя, застыла в ожидании «прочипированной» Лидии. Представляю, как расстроится Соня, когда узнает, что я сглупила, поверив рассказанной ее матерью басне про «массаж-чистку», и привезла престарелую даму на новую, мало кем опробованную в России процедуру. Внешне Лидия Сергеевна выглядит молодо, но лет ей о-го-го сколько, и неизвестно, что может сотворить со здоровьем пенсионерки электронная забава.
Минут пятнадцать я грызла себя, потом успокоилась. Чип – это такая крохотная штучка, размером с гречневую крупинку. Пару лет назад мы возили наших собак в ветлечебницу, и им там всем поставили электронные маячки. Теперь, если кто-то из псов потеряется, на экране компьютера можно будет увидеть, куда забежал безобразник. А еще при помощи специального сканера легко узнать кличку и место жительства беглеца. Наши собаки уже не щенки, мопс Хучик, мягко говоря, немолод, а пуделиха Черри и вовсе древняя особа, но операцию они перенесли легко. Надеюсь, и Лиду я увижу в полном здравии. Ну чем, собственно, жена академика отличается от Черри? Разве что отсутствием хвоста.
Успокоившись, я вынула список необходимых Андрею Валентиновичу покупок и начала его читать. «Три пачки бумаги формата «А-4», пять бутылок фиолетовых чернил, набор разноцветных маркеров, большие скрепки белого цвета, шесть клеящих карандашей производства Германии с синими колпаками…» Все ясно, у академика истощились запасы канцелярских принадлежностей.
Бархатов пишет по старинке авторучкой, компьютером для набора текста не пользуется. И он весьма придирчив – чернила ему нужны именно фиолетовые, а скрепки белые. Ручки у него исключительно с золотыми перьями, очень дорогие, можно сказать, эксклюзивные, от всемирно известных производителей, дешевку Андрей Валентинович в руки не возьмет.
Так, что там дальше? «Тонкие блокноты с листами в клеточку, расческа, черный крем для ботинок, три метра туалетной бумаги». Последняя позиция меня удивила. Вероятно, Андрей Валентинович ошибся, ему нужны три рулона пипифакса. Хотя просьба очень странная, все необходимое академику доставляют из большого дома на подносе. Он и раньше иногда давал короткие списки, но никогда не включал в них хозяйственные мелочи. А в этом перечне чего только нет! «Моток лески, набор пластиковых чайных ложек, три эмалированные миски, нитки, термос любого размера с широким горлом, спички «Туристические». Академик что, в поход собрался? «Семь бутылочек красных чернил…» Ну хоть это понятно, Андрей Валентинович будет выделять этим цветом особо важные мысли в тексте. «Веревка бельевая десять метров, кусок хозяйственного мыла». Опасное сочетание! Зачем ученому веревка и мыло? «Аспирин и рыбий жир в капсулах, энеротараин, пластырь, таблетки от кашля, спрей от насморка, грелка».
Я перевела дух и направилась к аптечному ларьку, расположенному в холле клиники у главного входа.
Все медикаменты провизор отпустила без вопросов, но, услышав слово «энеротараин», поджала губы.
– Мы не торгуем данным препаратом, он выдается лишь по рецепту.
– А что он лечит? – поинтересовалась я.
– Покупаете лекарство неизвестного вам предназначения? – с укоризной осведомилась фармацевт.
– Сосед попросил, – сказала я.
Аптекарша кивнула:
– Ясно. Тогда возьмите у него предписание доктора и ступайте в стационарную аптеку. Хотя странно…
– Что вас удивило? – спросила я.
– Наверное, человек, которому нужно это лекарство, пожилой? – предположила она.
– Да, не молод. А как вы догадались? – улыбнулась я.
Провизор пустилась в объяснения:
– Энеротараин – успокаивающее средство, появилось чуть позже аннениума. Не слышали про него?
Я напрягла память.
– Вроде моя бабушка принимала аннениум. Она еще рассказывала, что создавший лекарство ученый назвал его в честь своей жены Анны. Мне, совсем юной, эта история показалась очень романтичной.
– Сейчас появилось много других средств с меньшими побочными эффектами, – продолжала аптекарша, – но люди старшего поколения постоянны, к чему привыкли, то и пьют. Хорошие врачи стараются не выписывать энеротараин, поскольку известно, что он вызывает нарушение работы желудочно-кишечного тракта. У восьмидесяти процентов пациентов он провоцирует боли в эпигастрии, которые нередко остаются даже после отмены препарата. Справедливости ради замечу, что и современные лекарства все не без недостатков, к тому же они дорогие, а принимать таблетки надо длительное время. В семидесятые годы энеротараин стал прорывом, его считали прямо-таки панацеей, выписывали всем, порой без особой необходимости, но сейчас он безнадежно устарел, хотя его до сих пор выпускают. Понимаете, есть бапазол, его пьют от гипертонии еще с прошлого века, а есть монкор, современное средство, понижающее давление. Разница между бапазолом и монкором – как между каменным топором и ракетой. С энеротараином то же самое.
– У мужа одной моей подруги было повышенное давление, и он постоянно принимал таблетки, о которых вы говорите, – кивнула я. – Вынимал из кармана упаковку и шутил: «Папа зол и пьет бапазол».
– Посоветуйте соседу обратиться к грамотному невропатологу, – предложила аптекарь.
– Некоторые врачи сами устарели, как энеротараин, – вздохнула я.
– Есть и такая проблема, – согласилась провизор. – Но все же в Москве легче найти знающего специалиста, чем в провинции. Приедет старуха из деревни в райцентр, а в поликлинике сидит ее ровесница, которая мединститут окончила при царе Горохе и с той поры ни одного специализированного журнала не прочитала. Что она пациентке посоветует? Знаете, очень многие до сих пор спрашивают бапазол…
– Дашенька! – донесся до меня веселый голос Лидии.
Я быстро попрощалась со словоохотливым фармацевтом и поспешила к матери Сони.
– Чип активируется спустя несколько дней, – защебетала Лидия Сергеевна, разглядывая свое лицо в зеркальце. – Эффект, сказали, будет феерический!
У Бархатовой было великолепное настроение, и выглядела она вполне обычно. Ее волновало одно-единственное: не останется ли на месте укола синяк. Поэтому пришлось по дороге домой заехать в аптеку и купить специальную мазь от кровоподтеков. Там же я сумела (правда, с большим трудом) уговорить девушку-провизора продать мне упаковку энеротараина для академика. Вдруг он, если я не привезу лекарство, расстроится и обидится? Никакие мои слова про необходимость посещения хорошего невропатолога не помогут. Андрей Валентинович надуется, я потеряю его доверие… Ничего, вот вернется Соня, расскажу ей про таблетки.
Еще мы зарулили в крупный торговый центр, где я приобрела все остальные вещи из списка Андрея Валентиновича, а потом благополучно доставила Лидию в родные пенаты.
Теперь Лидия Сергеевна с нетерпением ожидает, когда включится, как она говорит, «электронный омолодитель». След от укола все-таки остался, и мадам Бархатова постоянно теребит меня:
– Где антисиняковый крем? Нельзя пропустить время!
Все дело в том, что в рекомендациях написано: «Наносить небольшое количество мази через каждые сорок четыре (!) минуты». Когда я это прочитала, мне захотелось убить автора. Зачем он указал именно сорок четыре минуты? Почему не сорок пять, не час? Стартуй тюбик в космос, чтобы состыковаться там с орбитальной станцией, я бы не задавала подобного вопроса. Но нужна ли такая скрупулезная точность в случае применения средства от бланшей?
Слава богу, сейчас Лидия предается послеобеденному, крайне необходимому для сохранения красоты сну, а я получила возможность мирно попить кофе и посмотреть свой любимый детективный сериал про работу криминалистической лаборатории.
В предвкушении отдыха я прошла в столовую – и моментально разозлилась. Стеклянная дверь на террасу оказалась приоткрытой, по комнате гулял сквозняк. А ведь я постоянно твержу домработнице Наталье:
– Пожалуйста, запирай дверь во двор! Лидии Сергеевне нельзя простужаться.
И еще. Через открытую террасу в особняк порой проникают кошки, привлеченные вкусными запахами из кухни. Очутившись на чужой территории, они первым делом метят ее, и тогда вокруг распространяется ни с чем не сравнимый «аромат». Вот и сейчас на террасе вроде промелькнула быстрая тень…
Я живо захлопнула дверь и крикнула:
– Наташа!
Но горничная не спешила на мой зов. Повторяя на разные лады ее имя, я вошла на кухню и узрела чудную картину: Наталья держит под струей воды тарелку, от которой во все стороны летят брызги, а сама, позабыв обо всем на свете, смотрит телевизор. Домработница, затаив дыхание, следит за развитием сюжета очередной «мыльной оперы». Я тронула ее за плечо, и она, поглощенная страстями на экране, произнесла:
– Кто там? Войдите!
Пришлось взять со столика пульт и выключить телик.
– А? – заморгала Наталья. – Что случилось?
– Опять открыта дверь во двор! – сердито сказала я.
– Не может быть, – выпалила Наталья.
Я не сдавалась:
– Вероятно, ты бегала с мусором к баку и потом не повернула ручку.
Домработница показала на ведро:
– Не, оно полное.
– Значит, ты решила проветрить дом и забыла про дверь, – не успокаивалась я. – И только что сюда опять пыталась влезть кошка.
– Вот гадина! – с чувством воскликнула Наталья и снова включила телевизор.
Я отняла у нее пульт и погасила экран.
– Мой посуду аккуратно. Весь пол забрызгала!
– Там к отцу и дочкам мать вернулась… – заныла домработница, глядя в сторону «ящика», – интересно очень…
– Очень рада за несчастных детушек, – язвительно заметила я, – но мне важно, чтобы в доме поддерживался порядок, а Лида не заболела от сквозняков.
– Я только серию досмотрю… – ныла Наталья.
Я осталась непреклонной:
– Нет. Понимаю, ты служишь у Бархатовых не первый год, стала почти членом семьи, но разреши напомнить про немаленькую зарплату, которую ты получаешь без задержек. Дверь на террасу надо держать закрытой.
– Я ее захлопнула, – обиженно ответила горничная.
– Следует еще повернуть ручку, – назидательно сказала я. – Иначе даже легкий ветерок распахивает створку.
Наталья возразила:
– На улице тепло!
– Там осень, – напомнила я, – пусть погожий, но сентябрь. И почему у тебя на кухне полнейший беспорядок?
Наталья огляделась:
– Где?
– Везде! – возмутилась я. – Около хлебницы сырая тушка курицы лежит. Что она там делает?
– Отмерзает к ужину, – сообщила неряха.
– На доске для нарезки хлеба? – возмутилась я и перенесла цыпу в мойку. – А селедка и яйцо почему так трогательно устроились на табуретке?
– Лида попросила сделать форшмак, – насупилась Наташа.
– А кастрюлька с ложкой, – перечисляла я, – зачем стоит на стуле?
– Я собралась сварить себе какао, – пояснила домработница, – приготовила для него посуду.
Выпалив это, Наташа метнулась в столовую, принесла из буфета пачку какао, быстро отсыпала часть содержимого в кастрюлю, залила молоком, поставила на горелку, помешала, погасила огонь и объявила:
– Все. Теперь дайте мне серию доглядеть. Выпью свой какао и займусь ужином.
– Нет, – не согласилась я, – сначала работа, потом отдых.
– Из-за вас я пропущу самое интересное! – возмутилась Наталья, наливая ароматный напиток в чашку. – Не имеете права в нашем доме распоряжаться!
– На Горбушке есть записи всех кинолент, можно купить любую и наслаждаться фильмом в свободное время, – не отступала я. – Вымой пол на кухне да не забудь про грязное белье, корзинка в прачечной переполнена.
– Зануда… – прошипела Наташа, жадно глотая какао. – И когда ты только отсюда уедешь?
От такой наглости я обомлела и не сразу нашлась, что ответить. А когда пришла в себя, послышался мелодичный звонок в дверь.
– Во, блин! – разозлилась горничная. – Кого там черт принес?
Она скорчила гримасу и сделала шаг в сторону прихожей.
Я окинула оценивающим взглядом ее фигуру в грязном спортивном костюме и велела:
– Немедленно приведи в порядок кухню! И сию секунду вымой чашку! Кстати, Лиде и мне ты дала к завтраку растворимый какао, а себе не поленилась, сварила настоящий. Займись делом, я сама открою.
Звонок повторился, я удалилась в прихожую, оставив красную от злости лентяйку у мойки.
