Рано или поздно у каждого человека наступает тот неприятный момент, когда жизнь, образно выражаясь, слетает с колес. И кажется человеку тогда, что все черные силы пошли на него войной. Пессимист не предвидит победы. Оптимист, напротив, рад случаю померяться силами с чертовкой-судьбой.

Далила Самсонова относила себя к патологическим оптимистам, но даже ей от снов и предчувствий становилось не по себе. Ломая голову, откуда грядет беда, она неизменно упиралась в Евгения. Женька (племянник) — самое слабое звено в ее жизни, внешне ладной и даже счастливой.

На Женькином жизненном поле Далила играла сразу три роли: тетушка, мать и подруга. Первые две роли скверно ей удавались, зато с третьей она справлялась отлично. Порой пускалась с племянником даже в загулы — благо, он младше ее всего на шесть лет.

Подумав о племяннике, Далила издала протяжный страдальческий вздох и резко затормозила. В щель окна ее «Форда» влетело резкое «Дура, бля!» — приблатненный владелец «Чероки» делился внезапно возникшими впечатлениями. Впрочем, законно делился: Далила попыталась перестроиться в левый ряд, «подрезав» своим элегантным «Фордом» его тяжелый джип. Такую наглость «пацан» принял за глупость и был не прав: это всего лишь хитрый женский маневр. Похлопав ресницами, Далила осветила хозяина «Чероки» лучезарной улыбкой. Он растаял, мгновенно пропустил ее «фордик» и, оставшись позади, долго и матерно объяснял «корешу», что баба за рулем хуже обезьяны с гранатой.

А Далила, свернув на проспект Просвещения, влилась в поток несущихся автомобилей и вновь отдалась тревожным мыслям.

«Что же не так у меня? — растерянно гадала она. — Семья? Там, вроде, все как обычно: Матвей — паинька, сын еще лучше. Что же тогда? Почему сердце ноет?»

Пробежавшись мыслями по подругам, Далила решила, что и там все как обычно. Нет причин для беспокойства. Даже суматошная Галка, мастерица откалывать номера, и та попритихла: месяца три не заводит любовника. А ведь в прошлом году пачками их считала, создавая проблемы сослуживцам, соседям, подругам.

В кармане истерично запрыгал мобильный. Далила извлекла телефон, глянула на дисплей: Галина. Легка на помине. И, конечно, в обычном репертуаре: вместо «здрасте» вопрос:

— Далька, ты где?

Можно подумать, это самое важное, что ей позарез сейчас надо знать.

— На Просвещения, — нехотя просветила подругу Далила.

Галина присвистнула:

— Ни хрена себе ты забралась! Что там делаешь?

— Будто не знаешь, к племяннику еду.

— В рабочее время? А что с ним?

— Сама хотела бы знать. Звоню — не отвечает. Не виделись пять, даже шесть… Короче, неделю. Ох, сердце мое не на месте.

— Да брось ты, — отмахнулась Галина. — Что ему сделается, красавчику-кобелю? Хватит его опекать. Двадцать шесть уже парню. Может, он толковую бабу завел и перешел на постельную жизнь.

— Ты по себе не суди, — «лягнулась» Далила.

— До свидания, милочка, меня шеф так бумагами загрузил, что не помню, как это делается, то, что в постели. Забыла уже, как эти сволочи пахнут, звери-мужчины. Так что, подруга, давай, за двоих теперь отдувайся. Кстати, как там твой?

— У Матвея ученый совет.

Галина задохнулась от возмущения:

— Да на кой мне Матвей? Когда я интересовалась чужими мужьями? Любовник твой как?

Теперь уже рассердилась Далила:

— Здрасте! Об отношениях с Сашкой говорить по мобиле? Ты хочешь меня разорить.

Галина азартно воскликнула:

— Неужели так много у тебя новостей?

— Скорей, впечатлений, но об этом при встрече. Ты по какому вопросу звонишь?

— Слушай! Тут у меня чудеса настоящие! — оживилась подруга. — Представляешь, утром иду по Литейному, вдруг дверь открывается…

Далила опешила:

— Какая дверь?

— Дверь подъезда, резная, старая. Открывается. Сыростью, холодом, ветхостью так на меня и пахнуло. Сама знаешь, что за дома на Литейном. Так вот, выходит женщина. Пожилая. Я мимо нее проскользнуть хочу, а она меня останавливает и задумчиво так говорит: «Вот тебе я мужа найду». Представляешь?!

Далила фыркнула:

— Тут нечего представлять. На Литейном цыгане пасутся. Может, бабке воровать надоело, решила честно тебе погадать.

— Во-первых, тех цыган давно уже вымели, — возразила Галина. — А во-вторых, женщина явно питерская и живет в том подъезде. Я с ней разговорилась и выяснила: никакая она не гадалка. Знаешь кто?

— Кто?

— Владеет брачным агентством.

— Еще лучше, — рассмеялась Далила. — Смотри, Галка, «втюхает» она тебе брак.

Галина обиделась:

— Мне «втюхать» непросто, знаешь сама, да никто и не «втюхивал». Она потому меня остановила, что ясно увидела мое будущее. Она потомственная предсказательница…

Далила перебила подругу:

— Ну-у, началось! И много она успела вытянуть из тебя?

— Ни копейки. Предсказала мне даром, что я в трех шагах от своей судьбы. И тут же, представь, пошутила, что хорошие «гроши» могла бы с меня слупить, но свой дар уникальный утратить боится. Грех, мол, на нем зарабатывать, таких бог наказывает очень жестоко. Представляешь, сказала мне это и спокойно ушла. Я так с открытым ртом и застыла, — призналась Галина. — До сих пор закрыть не могу.

— Не пойму, почему тебя так разволновало сообщение чокнутой бабы? — удивилась Далила. — Не вчера ли ты мне клялась, что никогда больше замуж не выйдешь?

— Клялась, но странное происшествие, согласись.

— Согласна.

Галина, хихикнув, добавила:

— К тому же, судьба. Одно дело просто какой-то муж, другое — знак свыше.

— Слушай, с глупостями не ко мне! О судьбе я болтаю, когда совсем уж заняться нечем. Что еще у тебя? Это все?

— Нет, не все. Я тут рядом, на Энгельса. Может, встретимся? На минуту?

— Зачем?

— Два слова сказать хочу, но живьем. Пожалуйста. Далила озабоченно глянула на часы и взмолилась:

— Галка, прости, сегодня никак не могу. Буквально с клиента сорвалась.

— Тогда привет, — вздохнула Галина.

Трубку в карман Далила отправляла с чувством глубочайшей вины. Месяц, а то и больше подругу не видела. А что поделаешь, если дел столько, что не уложишь все в короткий питерский день. Она — «жаворонок», а Петербург — «сова». Город кое-как просыпается к десяти, оживает в полдень. От этого в сутках катастрофически не хватает трех-четырех часов.

«Что у Галки могло случиться? — размышляла Далила, заруливая во двор племянника и вспоминая жалобный голос подруги. — Если с Энгельса мне звонила, значит, ездила в Озерки по поручению шефа. Может, неприятности на работе? Ладно, вечерком заскочу к ней домой, а сейчас попробую выяснить, что происходит у Женьки».

Квартиру племянника Далила открыла своим ключом. Конечно, не сразу открыла — предварительно в дверь позвонила и, не дождавшись ответа, взялась за ключ. Влетая в прихожую, крикнула:

— Женька! Ты дома?

Тишина. Далила собралась войти в гостиную и ногу уже через порог занесла, да так и застыла. Почему — сама понять не могла. То ли скрип паркета услышала, то ли запах чужой учуяла, то ли просто обуял страх, нагнетенный предчувствиями. Долго, как аист, стояла она на одной ноге, напряженно прислушиваясь к звукам квартиры: холодильник в прихожей мирно жужжит, часы в спальне тикают (удивительно громко), радиоприемник на кухне еле слышно песни поет.

— Да ладно! — рассмеялась она, успокаиваясь. — Нельзя же так себя взвинчивать!

Окинув беглым взглядом гостиную, Далила прошла в кухню и сказала, вздохнув с большим облегчением:

— Яичницу лопал на завтрак и посуду, как всегда, не помыл, значит, жив, собачонок.

Телефон тоже исправно работал. Далила позвонила домой, никто не ответил. Все правильно: Димка на тренировке, Матвей на работе. Она опять заглянула в гостиную, в спальню — Евгений везде щедро оставил следы: тут пакет от носков на кровати, там рубашка на телевизоре.

— Никак к порядку не приучу. Женить бы его поскорей, — проворчала Далила и собралась уже уходить, но взгляд ее вдруг уперся в большой чемодан, стоящий за дверью.

«Ах, вот в чем дело, — прозрела она. — Уезжал собачонок куда-то. А тетушке сообщить об этом — труд непосильный. Я тут себя извожу, сердце свое разрываю… А вот я ему отомщу!»

Зная, какой Женька модник, Далила решила подшутить над племянником: вытащить из чемодана вещь подороже и несколько дней у себя ее подержать.

— Пусть поищет, подергается, — злорадно приговаривала она, пытаясь открыть замки.

Наконец у нее получилось, раздался щелчок, другой, чемодан распахнул свое чрево, и Далила ахнула ошеломленно и даже пристыженно. На пол посыпались женские вещи, эффектные, стильные, дорогие.