Глава 30

При виде меня Зина оживилась, замела хвостом по полу и начала облизываться. Я отрезала кусок яблока и протянула ей со словами:

– Думала, псы любят исключительно мясные изделия.

Собака-почтальон захрустела сочным фруктом. Тильда подошла к моей ноге и издала странный звук. Я протянула свинке ломтик, и презент был принят с восторгом. Зинаида, слопав свою порцию, опять уставилась на стол, где лежало яблоко.

– Ну уж нет, – улыбнулась я, – хорошего понемножку. Ступай домой! Передай привет Василию. А я пока посмотрю, что он мне прислал.

Дворняжка не шелохнулась. Я решила не обращать на наглую гостью внимания, хотела уже всунуть флэшку в ноутбук, но тут в дверь постучали. Я подошла к створке и распахнула ее.

– Дорогая, всегда следует спрашивать, кто там, – назидательно произнес Сергей Павлович. – Можно войти?

Я посторонилась.

– Конечно.

– О, да у тебя гости! – воскликнул Мануйлов.

Тут только я сообразила, что мне придется объяснить, каким образом в спальне очутилась дворняга, обернулась и увидела, что у стола сидит одна Тильда – Зинаида успела удрать через распахнутое окно. Лишний раз восхитившись сообразительностью собаки, я защебетала.

– Вот, хотела фильм на ноуте посмотреть, у меня закачано много комедий, но услышала сопение в коридоре, открыла дверь, и появилось это чудо. Такая прикольная! Ничего, что я ее яблоком угостила?

– Ах ты маленькая попрошайка, – ласково пожурил хозяин хрюшку. – Она обожает фрукты. Яблоки ей разрешены, груши тоже, а вот виноград нет, от него пучит. И бананы с цитрусовыми под запретом. От первых толстеют, от вторых развивается аллергия.

– Похоже, вы очень любите Тильду, – пробормотала я.

– Разве можно плохо относиться к животным? – ответил хозяин. – Они наши меньшие братья. Согласна?

– Угу, – кивнула я. – Интересно, можно ли объяснить это голодному тигру, если встретишься с ним на узкой дорожке? Хищник впечатлится тем, что он мой брат, или – ам, и проглотит меня? Хотя нет, я большая, таких по частям едят.

Мануйлов улыбнулся.

– У тебя есть чувство юмора, мне оно тоже присуще. Недавно я прочитал в одном солидном научном издании, что умение видеть в разных ситуациях смешные стороны передается по наследству, и получается, что все такие люди родственники.

– Здорово! – восхитилась я. – Значит, у меня много близких. Жаль только, что они об этом не знают. Я порой ощущаю одиночество, но винить в том некого, сама виновата, не завела семью.

– А как же Феликс Головин? – поинтересовался хозяин.

Я вздрогнула.

– Вы знаете? Но… как? Откуда?

– Дорогая, я уже говорил, что прежде чем пригласить в дом кандидатов на наследство, изучил их биографии, – ответил Сергей Павлович.

– Мы не афишируем свои отношения, – пробормотала я, – у Феликса есть жена Нина и дети.

– Приемные, – уточнил Мануйлов.

– Он их любит, как родных, – вздохнула я. – И мне совершенно не хочется уводить его из семьи.

– Знаю, дорогая, – с сочувствием произнес фокусник. – Ты замечательная девочка, достойная своего отца и мамы. И тебе Господь должен послать счастье.

– У меня оно уже есть! – с жаром воскликнула я.

– Это Головин-то счастье? – скривился Сергей Павлович.

– Мы любим друг друга, – гордо произнесла я.

– Странное чувство любовь, – мрачно заметил собеседник. – Никакой радости в нем нет, сплошные терзания. Ладно, открою тебе тайну: когда-то мой верный Карл потерял голову от Зои.

– У него был роман с моей мамой? – ахнула я.

Мануйлов сел в кресло.

– Да. Думаю, хватит скрывать правду, прошло очень много лет, ты давно взрослая, ни Зои, ни Андрея, светлая им память, давно на свете нет. Но я-то жив, и сейчас уже можно сказать: Таня, ты родная дочь Карла. Зоя родила девочку…

Мануйлов продолжал излагать «правду», я старательно изображала ошеломление, испуг, растерянность… В конце концов Сергей Павлович подобрался к основной теме.

– Не хочется бросать тень на Зою, но она украла у меня одну вещичку, книжечку. Переплет из темной, почти черной кожи, в ней тоненькие темно-желтые странички с зашифрованным текстом и мелкими рисунками.

Я продолжала изумляться, а Мануйлов повторил историю про придуманные им технически сложные фокусы. Но окончание «сказки» прозвучало в новом варианте.

– Перед смертью Зоя связалась со мной и сказала: «Сережа, прости, я очень виновата перед тобой. Забери свой фокусбух. Я его спрятала в квартире. Таня в курсе, где лежит книжечка, но она не знает, что там за информация. Дочь предупреждена, что о блокноте никому говорить нельзя и что за ним придет дядя Сережа».

Я постаралась сохранить на лице изумление, хотя, честное слово, очень хотелось рассмеяться. Похоже, беседа с Жанной выбила Мануйлова из равновесия, и он стал совершать глупые ошибки. Ну кто расскажет семилетней девочке о тайнике, да еще потребует от ребенка молчания? Ладно, пусть Зоя была на редкость глупа и доверила секрет неразумной дочери, не побоялась, что она, охваченная любопытством, возьмет книжечку, покажет ее учительнице или, того хуже, подружкам. И как объяснить тот факт, что Сергей Павлович выжидал много лет, прежде чем вспомнить о столь необходимой ему вещице?

– И вот сейчас, в связи с тем, что мне нужны деньги на лечение, – грустно продолжал хозяин дома, – я решил попросить: Таня, пожалуйста, верни книжечку, она тебе совсем не нужна. А я буду продавать придуманные ранее, во времена творческого взлета, наработки и смогу протянуть на этом свете лишние месяцы. Моя жизнь, Танечка, в твоих руках. Если я умру, бедный Карл тоже вскоре сойдет в могилу. Понимаю, он тебе почти не знаком, можно сказать – чужой человек, к тому же, пусть и по просьбе Зои, отказался от тебя, но, поверь, Карл всегда нежно любил свою дочурку. Ты его боль, его горе и его огромная радость. Пожалуйста, помоги нам еще порадоваться солнышку. Отдай книжечку.

Я закрыла лицо руками. Надеюсь, Мануйлов примет этот жест за выражение крайней взволнованности.

– Ты не такая, как все остальные претенденты на наследство, – повторил Мануйлов, – поэтому предлагать тебе свое имущество в обмен на книжечку я не стану.

Я опустила руки. Ну надо же, как Жанна вывела из строя радушного хозяина – бывший циркач совсем перестал ловить мышей. Мне сейчас надо спросить: «Значит, другим вы такое предложение делали?»

– Понимаю, что, говоря при всех о своем желании получить дом и сад, ты просто не хотела выделяться среди других гостей, – чирикал Сергей Павлович.

– Я нуждаюсь в средствах, – возразила я.

Мануйлов погрозил мне пальцем.

– Дорогая, тебя полностью обеспечивает Головин. Вы ездите за границу, где можете спокойно отдыхать, не боясь встретить знакомых, за кордоном ты прекрасно одеваешься, пользуешься косметикой. Ты боишься, что кто-то узнает правду о твоем любовнике, поэтому в Москве педагог Сергеева серая мышка. И ко мне в гости ты приехала, облаченная по моде начала нулевых, потому что привыкла на людях одеваться как скромная учительница и отовариваться в секонд-хенде.

Мне стало по-настоящему обидно.

– Вовсе нет! Я посещаю большие торговые центры, покупаю хорошие вещи. Просто у меня крупная фигура, и выбор платья…

– Не надо, дорогая, – перебил меня Мануйлов, – не стоит ломать комедию. Давай говорить откровенно.

– Хорошо, – согласилась я. – Начинайте!

– Отдаешь книжечку и получаешь взамен папку с компроматом на Головина, – отчеканил Сергей Павлович.

– И зачем она мне? – удивилась я. – У нас с Феликсом тайн друг от друга нет.

– Ошибаешься, – возразил Мануйлов, – секреты есть у всех. Зная, какие скелеты хранятся в шкафу любовника… – а поверь, у него не гардероб, а парижские катакомбы, набитые костями, – обладая информацией, ты сможешь припугнуть Феликса, поставить ему условие: он на тебе женится, и тогда ничто не всплывает на поверхность. Ведь жена не свидетельствует против мужа. Если Головин откажется уйти от Нины, ты его припугнешь, что оттащишь бумаги в управление, которое занимается организованной преступностью. Думаю, бизнесмен не совершит ошибки, и ты наконец станешь замужней женщиной, законной супругой, прекратится твое вечное унижение.

Я приоткрыла рот. Очень вас прошу, если когда-либо решите шантажировать своего любовника, чтобы стать его женой, то лучше не начинайте боевые действия. Все шантажисты, как правило, плохо заканчивают.

– Какая-то совершенно не нужная книжонка – в обмен на толстую подборку бумаг, которые сделают тебя госпожой Головиной, – продолжал искушать меня бывший фокусник. – Подумай, дорогая, и прими правильное решение. Сейчас Феликс с тобой, но что будет через пять, через десять лет? Прости, но ты ведь не помолодеешь, превратишься с течением времени в пожилую тетку. А мужчинам по вкусу молодость. Феликс свильнет к юной прелестнице. С чем ты останешься? Или Головин умрет. Кто тогда получит его деньги? Нина! А тебе фига с маком. Нет, даже без мака, просто дуля. Оцени свое будущее объективно. Я же предоставляю тебе уникальный шанс. Не упусти его.

– Что в папке? – спросила я. – О чем идет речь в бумагах?

Сергей Павлович расплылся в улыбке.

– Дорогая, отдай книжечку – и читай документы. Ну? Как?

– Я не понимаю ничего… – захныкала я, – вообще… голова кругом идет… Можно мне спать лечь? Я устала, буквально на части разваливаюсь…

– Конечно, дорогая, – заботливо сказал собеседник. – Не будешь возражать, если мы побеседуем еще и завтра?

Я кивнула. Мануйлов встал, сделал шаг в сторону двери и был остановлен моим восклицанием:

– Сергей Павлович!

Он обернулся.

– Да, дорогая?

– Вы совершенно правы, – пролепетала я, – я мечтаю стать женой Головина. Отдам вам книжечку в обмен на папку.

Хозяин не смог скрыть радости.

– Умница, дорогая! Единственно правильное решение! Завтра с утра обговорим детали, а сейчас спи и помни: у тебя теперь есть любящий отец Карл. А я его лучший друг, мы всегда придем к тебе на помощь.

Пафосно завершив беседу, Мануйлов удалился. А я поскорее отправилась в ванную – мне захотелось встать под душ и смыть с себя ощущение липкой грязи, возникшее во время визита хозяина усадьбы.

Подойдя к раковине, я зачем-то взяла в руки свою идиотскую покупку, электронный выщипыватель бровей, и вдруг услышала из комнаты:

– Танечка! Плиз, Танечка!

Я живо сунула дурацкое приобретение в карман, вернулась в спальню и увидела Лизу, залезающую в открытое окно.

– Ты здесь! – радостно воскликнула девушка.

– Где же мне быть? – удивилась я. – Ночь на дворе.

– Не спишь? – поинтересовалась Елизавета.

– Нет, как видишь, – ответила я.

Лиза молитвенно сложила руки.

– Пожалуйста, помоги!

– Что случилось? – насторожилась я.

– Я не трогала его, он сам упал, – всхлипнула Лиза.

Ничего не понимая, я уточнила:

– Кто и куда?

– Шарик, – жалобно протянула Лиза. – Я как раз ушла, вернулась, а он уже на земле, в обломках…

Я поняла, что спокойно принять душ не удастся, села на кровать и велела:

– Рассказывай. Только медленно и четко!

Елизавета прижала к груди кулачки и затараторила.

В доме нет кондиционера, в спальне душно. Лиза распахнула окно, но заснуть все равно не смогла. И тогда ей взбрела в голову идея пройтись по саду. Девушка, чтобы далеко не ходить, вылезла в окно, двинулась вдоль дома и увидела Жанну. Та сидела спиной к ней на скамейке, расположенной у садовой колонны, на вершине которой громоздится большой бронзовый шар. Лизе захотелось подойти к Реутовой, поболтать с ней, но она вспомнила, какая Жанна злая, попятилась и отправилась дальше. Заходить в глубь территории Кочергина побоялась – фонари погасили, и, несмотря на полную яркую луну, дорожки, змеившиеся между раскидистыми деревьями, были погружены во мрак. А около коттеджа, как ей показалось, совсем не страшно.

Она совершила обход вокруг здания. Шла не спеша, наслаждалась ароматом декоративного табака, наконец-то наступившей прохладой и в конце концов снова очутилась неподалеку от лавки, где сидела Жанна.

Елизавета примолкла на секунду, а затем зачастила еще быстрее:

– Танечка! Кто мне поможет? Сначала я к Сергею Павловичу хотела бежать, но постеснялась. К Леониду нельзя, он сразу умрет от горя, когда узнает. И к Раисе Ильиничне нельзя, она ведь вся больная и тоже умрет – от разорвавшегося сердца. Одна ты здоровая, вот я и пришла к тебе. Понимаешь?

– Нет, – отрезала я. – Почему Реутов и Нестерова должны умереть?

– Вау! Я не сказала? – округлила глаза Лиза. – Шар с колонны упал! Прямо на Жанну! И убил ее! Что делать, а? Мне страшно!

Я молча кинулась к окну, перевалилась через подоконник, ринулась в сад, домчалась до скамейки и увидела, что верх колонны пуст. Тяжелый шар, рухнув с высоты, разломал деревянное сиденье лавочки. Жанна лежала на траве, лицом вниз, вокруг нее валялись остатки скамейки. Я присела рядом с ней, приложила два пальца к шее, услышала тихий плач Лизы и велела ей:

– Ступай в дом.

– Куда? – шмыгнула носом девушка.

– Иди в свою спальню, – вздохнула я. – Лучше тебе тут не маячить.

– Боюсь, – захныкала Лизавета. – Жанночка умерла, на нее шарик скатился… Что делать?

– Замолчи и жди меня в комнате, – сурово приказала я. – Запри дверь на крючок, закрой окно, не открывай никому, кто бы и под каким бы предлогом к тебе ни рвался. Ни с кем не вступай в разговор, молчи. Я постучу в стекло вот так: три раза, пауза и снова три раза. Запомнила?

– Да… – всхлипнула Лиза и убежала.

Я наклонилась еще ниже над телом бедной Жанны, потом решила перевернуть ее. Взялась рукой за ее плечо и вдруг ощутила сильный тычок между лопаток. Удар лишил меня равновесия, я свалилась на ягодицы Жанны, а затем скатилась на землю лицом вниз. Только сделала попытку встать, как кто-то больно стукнул меня по плечу, и на секунду в глазах потемнело. Потом я уловила аромат ванили, услышала напряженное сопение, моей обнаженной шеи коснулось чье-то дыхание. Невидимый противник явно хотел понять, жива я или нет.

Моя рука очень осторожно скользнула в карман, нашла прихваченный из ванной электронный пинцет, а потом, вывернувшись, резко воткнула его в того, кто навис надо мной.

Негодяй не видел моего маневра и не ожидал нападения. Раздался вскрик. И тут же послышались шорох и топот.

Я, кое-как справившись с головокружением, повернулась на бок, затем осторожно встала на колени, оперлась рукой о траву, ощутила, что пальцы стали мокрыми, поднесла ладонь к глазам, увидела красные пятна и поняла, что ранила напавшего на меня мерзавца. Мою жизнь спасла бесполезная покупка! Ну, да, электронный бровещипательный агрегат имеет тонкие и острые щипчики, и если такие вопьются в тело, мало не покажется. Убить человека при помощи пинцета сложно, а вот сделать ему больно можно легко. Не знаю, куда я ранила поганца, в ногу или в бок, но противник испытал не самые приятные ощущения и убежал.

Я попыталась встать, но не вышло – дрожавшие ноги разъезжались в разные стороны. Удалось только сесть около неподвижно лежавшей Жанны. Я достала из кармана ультразвуковой свисток. Никто, кроме Зины, сейчас не придет мне на помощь, и надо радоваться, что я имею в друзьях умную собаку.