Глава 33

– Роб, быстро говори, что разузнал, – едва мы вошли в офис, с порога потребовала Кочергина.

Троянов резко крутанулся на стуле.

– В редакции «Дом солнца» работает некая Олеся Кирилловна Фонарева?

– Да, – подтвердила я. – Бойкая болтливая девушка, изо всех сил старающаяся походить на своего кумира – Арину Обнорскую. Правда, я не знаю ее отчества.

Компьютерщик повернулся к своим экранам.

– Девица приехала в Москву из городка под названием Бронск, где окончила пять классов местной школы. В столице ее приютила Анна Сергеевна Литвинова, родная сестра Ангелины Фонаревой, матери девочки, которая умерла от передоза, будучи героиновой наркоманкой.

– Не повезло ребенку, – искренне пожалела я Олесю.

– Отец ее, Кирилл Игоревич Фонарев, – продолжал Роберт, – широко известный в узких кругах человек, занимался торговлей наркотиками с юных лет. Говорят, ему еще в советские годы военные летчики из Таджикистана матрасы, набитые травкой, привозили. Одним словом, культовая фигура подпольного рынка стимуляторов, мэтр, гуру. Скончался пять лет назад в преклонном возрасте от инфаркта. Дочку он произвел на свет вовсе не молодым кузнечиком, женившись на двадцатилетней мисс Бронск. Брак просуществовал недолго, Ангелина вскоре подсела на иглу. Или провинциальная красавица надоела мужу, и он, дабы избавиться от нее, стал обеспечивать супругу герычем. Между прочим, Фонарев никогда не привлекался к суду.

– Почему? – удивилась Лиза.

– Хитрый, умный, имел много связей, компромата на других, корешился с разными людьми, не жадничал, платил полиции, – перечислил причины Роберт. – И вот интересная подробность. Во второй половине нулевых Кириллу Игоревичу наконец-то прижали хвост, задержали, но обвинения не предъявили, отпустили.

Настал мой черед задать вопрос:

– И каким же образом наркоторговец выбрался из мышеловки?

– Фонарев слил Молокова, известного нам Андрея Геннадьевича, мужа Арины Обнорской, – ответил компьютерщик. – Когда под ногами Фонарева задрожала земля, он, чтобы спасти свою шкуру, предложил следователю рассказать, кто на самом деле управляет мижевской группировкой и пачками убивает людей. На тот момент менты Канска, которые пытались поймать главного бандита, дали ему кличку Призрак, поскольку у них не было ни малейшего соображения по поводу его личности. Все водители погибали, никто не выжил, так что вывести следствие на след бандитов оказалось просто некому. Свидетелей убийств тоже не имелось. Владельцы кафе на трассах не вспомнили ничего интересного, даже когда выяснилось, что шоферов «ловили» на красивую девушку. В мелких придорожных ресторанчиках, как правило, большое количество посетителей и одна официантка, которой при беготне с тарелками недосуг рассматривать лица клиентов. В банде придерживались железной дисциплины, ее члены, кстати говоря немногочисленные, ничем не выделялись из толпы, ни шиковали, не тратили направо-налево награбленные деньги, не пили, не гуляли. Наоборот, как впоследствии выяснилось, были примерными семьянинами, отличными служащими, никто о них слова плохого сказать не мог. В Канске по сию пору многие уверены, что милиция элементарно подставила простых работяг. То есть взяла деньги у настоящих отморозков и отправила под суд невиновных. Про то, что во главе группировки стоит Молоков, знал лишь один человек, вот он напрямую общался с членами банды, и именно его те считали паханом. Андрей же Геннадьевич оставался в тени. И тут Фонарев предлагает информацию в обмен на свою свободу и неприкосновенность… Появилась возможность спасти десятки жизней тех, кто мог стать очередной жертвой дорожных грабителей. Конечно, следствие ухватилось за нее.

– Сделка? Но ведь такое в России не разрешено! – воскликнул молча до сих пор сидевший Жданов.

– Сейчас рассматривается вопрос о том, чтобы у нас, как в США и в ряде европейских стран, разрешили заключать соглашения с подследственными, – пояснил Роберт. – Но следаки всегда, даже в советские годы, договаривались с преступниками. Короче, Кирилла Игоревича отпустили. А вскоре он умер. Молокова арестовали, дали ему пожизненный срок.

– Подожди, – остановила я Роберта. – Зачем нам Фонарев? Какое отношение он имеет к похищению Лоры?

Компьютерщик встал и взял с моего стола измятый листок.

– Это письмо Олеси. Оно все объясняет. Можешь читать вслух, хотя мы с Денисом его уже вдоль и поперек изучили.

Ничего не понимая, я схватила бумагу.

«Ксения! Покидая навсегда редакцию «Дом солнца», спешу сообщить, что я убила Арину Обнорскую. Она жена Андрея Геннадьевича Молокова, бандита, осужденного сидеть за решеткой до конца своих дней. Знаешь ли ты, что Ольга Ивановна Николаева – первая супруга Молокова? Да-да, наша хозяйка тоже жила с преступником, а потом развелась с ним. Бандит дал своей бывшей бабе денег на бизнес, так что гламурный журнал вырос на грядке, обильно политой кровью невинных жертв. Почему я отняла у Обнорской жизнь? Все очень просто: Молоков убил моего отца, Кирилла Игоревича Фонарева. Папа отправил к Андрею Геннадьевичу курьера с крупной суммой денег, которую был ему должен, а Молоков доллары не получил. Отец поклялся, что посланец уехал и назад не возвращался, похоже, он оказался банальным вором. Молоков возразил:

– Евгений Лазарев, что повез бабки, твой воспитанник. Вряд ли бы он решился самолично нагреть руки. А ты, Кирилл, крыса, не раз своих обманывал. Только со мной такие штучки не проходят.

Папа занервничал, велел своим людям во что бы то ни стало отыскать Лазарева. И те нашли Евгения – в морге.

Неподалеку от отцовского особняка находится заброшенный карьер. И вот на его дне обнаружили полузасыпанный внедорожник, на который случайно наткнулся один из местных жителей, затеявший строительство и вознамерившийся на дармовщинку разжиться песочком. Но долларов в машине не оказалось. При вскрытии тела выяснилось, что Лазарев внезапно скончался от тромбоэмболии. Смерть застала его за рулем. Евгений был молод, никто не предполагал, что он внезапно умрет. Менты ничего не знали про картонные коробки, в которых лежало двадцать лимонов гринов. Эксперт предположил, что джип ехал по основной трассе с приличной скоростью, тромб закупорил сосуд в тот момент, когда Фонарев совершал поворот. Мертвый не может крутить рулем, автомобиль продолжил движение вперед, его занесло, внедорожник очутился на давно не используемой, идущей под уклон дороге, пролетел по ней и угодил в глубокий карьер.

Отец поспешил сообщить новость Молокову, предположив, что кто-то из местных жителей наткнулся на машину и спер доллары. Андрей Геннадьевич извинился, и они договорились отыскать вора. А вечером папа умер от инфаркта. Но он никогда не жаловался на сердце! Я поняла, что Молоков только прикинулся, будто поверил в несчастный случай с аварией и кражей, а сам отравил отца. Тогда я поклялась отомстить ему. Но, к сожалению, его арестовали. Зато на свободе осталась Арина, которую муженек обеспечил деньгами, работой, велел для прикрытия зарегистрировать второй брак и отправил к своей бывшей жене, приказав той взять Обнорскую на службу. Дальнейшие подробности не нужны.

Мне удалось наказать всех воров, то есть тех, кто забрал миллионы из джипа, и убить Арину, которую я ненавижу всем сердцем. Не могу описать ощущение радости, когда я опускала раз за разом на ее голову биту. Зачем я написала это письмо? Ты всегда, не стесняясь, называла меня тупой дурой, идиоткой безмозглой, которой нельзя доверить даже чай подать. Но теперь-то понимаешь, как фатально ты ошиблась? Образ болтушки – отличная маска.

Живи пока, Ксения, но помни: я не забываю своих обидчиков, а ты здорово издевалась надо мной. Если как-нибудь вечером в твоей квартире раздадутся тихие шаги или скрипнет дверь, то, вероятно, это буду я. Спи спокойно, Рябикина, не нервничай, смерть бывает лишь раз в жизни».

Прочитав текст трижды, я зафонтанировала вопросами:

– Как это письмо попало к тебе? Почему Рябикина обратилась в нашу бригаду? В редакции все думают, что я простая участница проекта «Убей лишний вес»! От кого Ксения узнала, что мы занимаемся поисками Лоры?

Роберт кашлянул.

– Тань, послание принесла ты.

– Перестань шутить! – рассердилась я.

– Нет, правда, – продолжил нести чушь Троянов. – Оно лежало у тебя на столе.

– Птичка, – выдал вдруг Жданов.

– А кое-кому вообще лучше помолчать! – еще больше разозлилась я.

Роберт встал, взял у меня письмо, быстро сложил из него журавлика и повертел им в воздухе.

– Оригами! – ахнула я. – Так, так… понятно… Всем в журнале известно, что Ксения ничего не читает на компьютере. Олеся положила записку на рабочий стол Рябикиной, а ее младший брат Володя схватил листок, смастерил из него птичку и подарил мне. Сначала он запустил в меня бомбочкой для пейнтбола и испортил мою блузку, а потом решил таким образом извиниться.

– Надо срочно искать Фонареву, – занервничала Лиза. – Куда она могла деться?

– Глупо оставлять такое послание, – вздохнул Троянов, – еще глупее предупреждать Рябикину о своих планах убить ее.

– Немедленно поднимай все материалы по Фонаревой, перелопать ее биографию, – потребовала я от Троянова. – Я позвоню Ивану Никифоровичу, пусть приходит сюда. Ему придется выслушать правду о Лоре и задействовать все свои официальные и неофициальные связи, чтобы разобрать жизнь Олеси на атомы. Думаем все! Куда эта девица могла отвезти Селезневу?

– Зачем она вручала своим жертвам фигурки? – неожиданно спросил компьютерщик. – Какова их роль?

– Отыщем мерзавку и спросим, – пообещала я.

– А еще пятна на языке и щеках Арины… – забубнил Роберт. – Где-то я про них читал…

– Вот полный отчет по трупу Обнорской, – сказал Борцов, входя в комнату. – Арину убил неизвестный яд, принятый ею орально. Версия о том, что Обнорская облизала клапан конверта, на котором была отрава, имеет право на жизнь.

– То-то она, сидя на парковке в машине, постоянно кашляла, жаловалась на плохое самочувствие и безостановочно пила воду, – с запозданием вспомнила я. – Я попросила ее оставаться дома, никуда не ходить. Но Арина не послушалась. Она, классическая карьеристка, думала исключительно о работе, поэтому вернулась в редакцию, где держала в шкафу одежду на любой случай, переоделась и поехала на вечеринку к какой-то певичке. Мне довелось услышать беседу двух журналистов «Дома солнца»: девушка по имени Лена говорила корреспонденту Виталию, что Арина велела присутствовать на том же мероприятии Фонаревой. Олеся вроде не хотела ехать, мол, она одета неподобающим образом. Обнорская пожурила ее, сказала, что нужно всегда иметь в кабинете несколько комплектов разноплановых нарядов, и пообещала дать ей платье для тусовки. А Фонарева, вместо того чтобы поблагодарить заботливую начальницу, заныла: «Подвези меня, неудобно в вечернем прикиде такси ловить». Обнорская согласилась. Все. Больше женщин никто не видел. Утром они не пришли на службу, но коллеги не всполошились. Все та же Лена выдвинула версию, что они просто напились и сейчас мирно спят, явятся обе ближе к вечеру.

– Ты посмотришь отчет? – спросил Глеб Валерьянович, кладя передо мной прозрачную папку.

Я кивнула и начала перелистывать страницы.

– Куда могла направиться Олеся? – повторила вопрос дня Лиза.

– Уехать, улететь из Москвы, – пробормотал Роберт, глядя на монитор. – Обнорская убита вчера поздно вечером, у Фонаревой были в запасе почти сутки. В принципе, она может оказаться даже в Америке. Если есть паспорт с визой, то почему нет?

– Я вот тут подумал, почему Фонарева так усердно… – начал Денис.

– Пятна! – перебив его, закричал Троянов. – Черт побери, я все мучился, где про них читал… В деле Андрея Молокова! У части жертв бандитов во рту и на пищеводе имелись темно-синие или фиолетовые отметины. Местные эксперты предположили, что водителей отравили ядом. Помните, я рассказывал вам, как орудовали убийцы? Подсылали красивую девушку, которая подсаживалась за столик к жертвам. Она находила момент и незаметно подливала шоферам отраву. Но! Интересная деталь! Молоков разбойничал давно, тела убитых его бойцы никогда не прятали, трупы просто бросали. Так вот, в течение шести лет у погибших не было никаких следов во рту, зато позднее появились.

– Яд банда начала применять не сразу? – уточнил Борцов.

– Именно так, – подтвердил Роберт. – Оцените совпадение: в тот год, когда преступники разжились отравой, Молоков женился на Медведевой.

– Ее отец, Олег Медведев, работал химиком! – воскликнула Лиза.

– В точку! – подпрыгнул Роберт. – Двадцатого июля Арина, тогда называвшаяся Ириной Медведевой, расписывается с Андреем Молоковым. Двадцать седьмого пожар уничтожает лабораторию Олега Медведева, а сам он погибает в огне. А в сентябре находят первый труп с пятном во рту. Ну-ка, попробую вот сюда еще заглянуть…

– Хочешь сказать, что зять убил тестя? – спросил Борцов. – И украл некое отравляющее вещество?

В комнату вошел Иван Никифорович.

– Кого вы просили пристроить меня в «Дом солнца»? – забыв поздороваться, спросила я у босса.

– Приятеля, – ответил тот.

– Можете назвать имя? – не успокаивалась я.

– Лукинский Федор Егорович, – после небольшой паузы ответил шеф. – Депутат, высокопоставленный чиновник.

– Навряд ли он сам звонил в редакцию, – предположила я. – Пожалуйста, прямо сейчас, несмотря на то, что наступила ночь, выясните у Лукинского, кто по его приказу беседовал с Николаевой.

Иван Никифорович достал телефон, несколько раз набрал номер, а потом сказал:

– Не отвечает. Голос на английском сообщает о недоступности абонента. Похоже, Федор за границей.

Но я не привыкла сдаваться:

– Роб, немедленно добудь мобильный номер Николаевой.

Троянов кивнул, и вскоре я получила возможность соединиться с владелицей издания «Дом солнца». Однако Ольга Ивановна тоже не отвечала, и понятно почему: в столь поздний час нормальные люди, как правило, спят.

– Попробуй на домашний позвонить, – посоветовала Лиза, – сотовый она могла в сумке оставить, а та на вешалке в прихожей висит.

Я уже собралась отсоединиться, но вдруг услышала всхлип и женский голос:

– Алло!

– Добрый вечер. Вас беспокоит Татьяна Сергеева, участница проекта «Убей лишний вес», – быстро сказала я. И собралась представиться по-настоящему: – Ольга Ивановна, на самом деле…

– Т-танюша! – не дав мне договорить, заикаясь, произнес хриплый голос.

– Вы заболели? – насторожилась я. – Голос пропадает? Кашель? Насморк?

– Эт-то К-ксения, – донеслось в ответ, – Ряббикина. С-сижу в коридоре б-больницы. Т-тут жутко! Грязно. От-твратительно. Холодно. Страшно. И автомат б-больше б-банок не дает. С к-коктейлями.

Я включила громкую связь, а Рябикина все говорила и говорила, изредка перемежая свою речь всхлипываниями. Скоро мы поняли, что Ольга Ивановна попала в реанимацию. У Николаевой случился то ли инсульт, то ли инфаркт, Ксения, которая сопровождала начальницу, не знает точно диагноза. Сейчас Рябикина находится в клинике, держит вещи Николаевой, включая сумку и телефон. Уехать домой она не может, потому что, желая успокоиться, пока владелицу издания осматривали в приемном покое, Рябикина добыла из стоящего поблизости автомата несколько банок джин-тоника или какого-то другого дешевого пойла и слегка окосела. Слава богу, у журналистки хватило ума не садиться за руль.

Спиртное притупило ум, Ксения не удивилась, с какой радости рядовая участница проекта «Убей лишний вес» трезвонит ночью Николаевой и откуда она знает номер личного мобильного главного редактора. Рябикина жаловалась без умолку, плакала, просила забрать ее из «ужасного, грязного, отвратительного коридора», но сообщила причину, по которой Ольге Ивановне стало плохо.

Журналисту Виталию, разговор которого с девушкой по имени Лена я случайно подслушала, требовалось спешно завизировать интервью с какой-то звездой. Текст парень сдал вовремя, но Фонарева никак не возвращала ему выправленный вариант, а сегодня вообще не явилась на работу. Виталий отправил Олесе кучу эсэмэсок и наконец получил ответ: «Иди открой мой комп и возьми статью». Корреспондент помчался в ее кабинет, «оживил» ноутбук и первым, что он увидел на вспыхнувшем экране, оказалось письмо Фонаревой, адресованное Рябикиной, то самое, которое потом дал мне мальчик Володя в виде журавлика.

Виталий прочитал послание, пришел в ужас и помчался по редакции с воплем:

– Фонарева убила Обнорскую!

С ним же он ворвался в кабинет главного редактора. А та, услышав правду, воскликнула:

– Он меня убьет, когда узнает, что случилось с Ариной! У него очень длинные руки, даже сейчас он может все!

Потом Ольге Ивановне стало плохо. Приехала «Скорая», Ксения вызвалась сопровождать владелицу журнала в больницу.