Глава 15

Увидев меня, Роберт тут же взял со стола пакет и предложил:

– Бери пряники. Свежие. Только что Лиза принесла.

Я ощутила, как Чунь начинает тихо выползать из желудка, змеей красться по пищеводу к горлу… и спешно отказалась:

– Нет, нет, ешь сам!

– Шоколадные, – продолжил соблазнять меня Троянов, – пахнут умопомрачительно. Ну хоть понюхай!

Открытая упаковка оказалась у меня перед носом, я машинально сделала вдох, попыталась справиться с подступившей тошнотой и громко икнула.

– Ты случайно не заболела? – насторожился Роберт. – От еды отказываешься и вся какая-то красная.

– Недавно плотно пообедала, – соврала я, – вот и стало жарко. Надеюсь, ты не прав и у меня нет вируса. Я разговаривала с Ариной Обнорской, та постоянно кашляла, а потом потеряла голос. Не хотелось бы сейчас свалиться, Ивану не понравится, если вместо поисков Лоры я улягусь в кровать.

– Может, у Арины простая простуда? – предположил Роберт. – Грипп никогда не дает в начале респираторных явлений, стартует высокой температурой, а насморк и прочее случаются уже после того, как градусник зашкалило. Вероятно, Арину продуло на сквозняке. Или у нее развилась аллергия на тебя.

Я решила не реагировать на глупые шутки.

– Рассказывай, что выяснил про Друзь, Пряхова и Фофана.

Троянов схватил «мышку».

– В принципе, они обычные люди, никаких эпатажных поступков, конфликтов с законом, происшествий. Маргарита Валерьевна по образованию медсестра, а по состоянию души – кошатница. Ранее работала в разных больницах, подолгу нигде не задерживалась. Увольнялась сама, претензий к ней не было, наоборот, начальство давало ей очень хорошие характеристики. Больше всего, три года, она продержалась в госпитале «Живое сердце». Пять лет назад ушла оттуда, купила коттедж в Подмосковье, переехала на новое место жительства и начала карьеру судьи на кошачьих выставках. Ныне Друзь признанный авторитет, ее зовут не только на российские, но и на международные соревнования. Близких родственников у нее нет. На пару с Эрикой Рудольфовной Кнаббе Друзь владеет питомником кошек. Она действительно участвовала в телешоу «Умные животные», но там никогда не раздают призов и не делают подарки гостям.

Компьютерщик оторвался от экрана и бросил взгляд на меня – внимательно ли я его слушаю. Я была вся внимание.

– Далее у нас Вадим Пряхов, самый молодой из компании, ему двадцать три года. Парень пять лет назад приехал в столицу из подмосковного города Котово, где расположена ткацкая фабрика. На родине он учился в колледже, который готовит кадры для этой фабрики, собирался стать художником, придумывать новые рисунки для постельного белья, но потом резко изменил свою жизнь. В Москву Вадим прибыл в день своего восемнадцатилетия и быстро стал успешным фотографом. Его за неконфликтный нрав и виртуозное владение фотошопом любят звезды разных мастей. Пряхов знатный тусовщик, похоже, посещает все светские мероприятия. Но, с другой стороны, его профессия предполагает публичность. Надо же ему где-то искать клиентов. Вадим не женат, не обременен детьми. Дела Пряхова шли очень успешно, молодой человек приобрел в столице квартиру.

Троянов опять бросил взгляд в мою сторону. Я ободряюще кивнула.

– Юрий Николаевич Фофан тоже из Подмосковья, из города Громск. Там он родился, рос и никогда не покидал надолго родные пенаты, за исключением двух лет, что служил в армии. Фофан высокий, статный, в юности активно занимался спортом. Внешне просто красавец – как говорится, косая сажень в плечах, голубые глаза, темно-русые волосы. Неудивительно, что на привлекательного призывника, выделявшегося среди своих одногодков правильной речью и выправкой, обратили особое внимание, и Юра попал служить в мегаэлитный Президентский, или, как его еще называют, Кремлевский полк. Он стоял в карауле на Красной площади, у Вечного огня, а еще побывал со своими сослуживцами почти во всех московских музеях, посещал консерваторию, театры. В Президентском полку стараются изо всех сил окультуривать военнослужащих.

– Интересное слово – «окультуривать», – усмехнулась я.

– Это мои армейские годы о себе напомнили, – засмеялся Роберт. – У нас в части висел плакат: «Окультуривание солдата – главная задача библиотеки». Наверное, Фофану очень понравилось в столице, поэтому он, отслужив и вернувшись в родной город, в конце концов перебрался в Москву. А окультурили его во время службы по полной программе. Юрий стал владельцем небольшого магазина, где продается антиквариат, букинистическая литература, автографы.

– Это все? – спросила я.

Роберт подул на клавиатуру.

– Нет. Знаешь, что общего у всех фигурантов? Они бесследно пропали!

– Что ты имеешь в виду? Уточни! – потребовала я.

– Друзь ждали на очередной кошачьей выставке. Она должна была появиться на судейском месте в зале около полудня, – внезапно вмешался в разговор до сих пор сидевший молча Денис. – Но так и не пришла.

– У Маргариты Валерьевны есть подруга и совладелица питомника кошек Эрика Рудольфовна Кнаббе. Она-то и обратилась в полицию. Но по сию пору об исчезнувшей сведений нет, – пояснила Лиза.

– Когда исчезла Друзь? – спросила я.

– Тридцатого января прошлого года, – снова взял слово Роберт. – А в марте того же года пропал Пряхов. Вадим договорился о работе в Киеве, собирался улететь туда девятого числа. Но принимающая сторона накосячила с билетом, опоздала его купить, в самолетах свободного места не нашлось, фотографу купили билет на поезд. Однако, когда в Киеве Вадима пришли встречать, его в вагоне не оказалось. Организатор решил, что Пряхов ухитрился-таки сесть в лайнер и прилетит в столицу Украины, но тот словно в воду канул. Искать его начали не сразу, а через неделю, когда из отпуска вернулась любовница фотографа, манекенщица Люся Малышова. Она пошла в полицию, но так ничего и не выяснилось. Время, когда фотохудожник испарился, установить не удалось. Известно, что последним его видела эстрадная певица Кика, которую Пряхов снимал для гламурного издания шестого марта. От нее Вадим уехал в девять вечера. Все. Более его никто не видел.

Троянов сделал короткую паузу и продолжил:

– А пятнадцатого сентября того же года дочь Фофана Зинаида Майорова заявила об исчезновении своего отца. Фофана тоже не нашли, сейчас в его квартире живут дочка и зять. Они и управляются с магазином. Интересная деталь. Объявить человека умершим по закону можно лишь после того, как в течение пяти лет о нем не будет известий. Но существует процедура признания гражданина безвестно отсутствующим. В суд можно обратиться, если истек год со дня исчезновения. И тогда имущество пропавшего отдается в доверительное управление некоему лицу. Зинаида – единственная дочь Фофана, естественно, она получила право распоряжаться его магазином и квартирой.

Роберт умолк и снова взглянул на меня. Я откашлялась.

– Все исчезнувшие получили от Арины фигурки.

– Что было в бандероли Пряхова, нам неизвестно, – перебила меня Лиза.

– Хорошо, – согласилась я, – скажу иначе: Маргарите, Вадиму и Юрию Обнорская вручила предметы, которые ей передал человек с писклявым голосом. Друзь, любительнице мурок, досталась фигурка кошки из керамики, Фофану статуэтка балерины из неглазурованного фарфора.

– Она ее обменяла на чайник, – снова уточнила Кочергина.

Мне пришлось согласиться с замечанием.

– Верно, и это свидетельствует о том, как тщательно преступник готовился. Он узнал, что Юрий жаждет получить именно такую танцовщицу, и был в курсе любви Друзь к муркам.

– Ну, эта информация не секретная, – пробормотал Роберт. – Небольшой, совсем неглубокий заплыв в Интернете и – бите-дритте. Вот полюбуйтесь, здесь, например, снимки Пряхова времен его появления в Москве и беседы парня с корреспондентами. Вадим не только щелкал знаменитостей, но и сам раздавал интервью. С парнем незадолго до исчезновения говорил репортер журнала «Красивые и счастливые». Зачитываю его откровения.

Вопрос: «Легко ли вам было начинать карьеру в Москве?»

Ответ: «Помогло то, что я приехал в столицу на следующий день после своего восемнадцатилетия. Знаете, такой наглый подросток, абсолютно уверенный в собственной гениальности. Прямо с вокзала я без тени сомнения отправился в редакцию издания «Снимки со всей планеты», пробился к главному редактору, разложил у него на столе свои наивные работы… Ха-ха-ха! Виталий Семенович обалдел от нахальства желторотого юнца. Но понимаете, он очень хороший, добрый человек, поэтому взял провинциала на работу. Я стал его ассистентом, таскал за ним кофры, ставил свет и учился, учился, учился. Да, мне невероятно повезло. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в двадцать пять лет человеку уже не выкинуть подобный фортель, возникнет страх, всякие мысли типа: куда я еду? Кто меня там ждет? Вдруг сгину в Москве? Вот, посмотрите, этот снимок сделан в день, когда я впервые вошел в редакцию. У них в офисе такая фишка – абсолютно каждого человека, что появляется на пороге, щелкают, а потом вручают ему фото на память. Видите, какое наивное и одновременно самоуверенное выражение лица у меня восемнадцатилетнего? Первый год в Москве был очень трудным и голодным, подчас у меня не хватало денег на еду».

Еще вопрос: «Родители вам не помогали?»

Ответ: «Я сирота. Отца не знаю, мать скончалась, когда мне стукнуло два года, совсем не помню ее. Меня воспитывала бабушка, тянула на маленькую пенсию и на зарплату вахтера в женском общежитии. Она никак не могла подкинуть мне деньжат, мы с ней копейки считали, она единственный родной мой человек, к сожалению уже покойный. Но я очень рад, что бабуля дожила до того момента, когда я стал хорошо зарабатывать. Я успел купить ей, всю жизнь ютившейся в крошечной комнате коммуналки, симпатичную однушку, обставил ее, набил шкаф хорошей одеждой. Хоть короткое время, но успела баба Лена пожить, как она говорила, «королевишной». А еще я свозил ее в Турцию, чтобы поплавала в теплом море. Это был мой первый выезд за рубеж. Раньше меня на лето всегда отправляли в деревеньку Конский Завод. Она так смешно и неправильно называется! Надо говорить «конный завод». В тридцатых годах прошлого века там разводили лошадей. В селе жила близкая подруга бабушки, Марфа Авдеевна, которая меня кормила-поила, а я за это огород ей копал, воду носил, за коровой ухаживал. Да-да, я приспособлен к деревенской работе с малолетства. Нищета вообще отличный учитель жизни. Именно в селе мне впервые пришла в голову мысль заняться фотографией. Удивительно, но я отлично помню, как десятилетним пацаном в пять утра отогнал скотину в стадо, сдал ее пастуху, пошел домой и замер от восторга. У тропинки буйно цвел куст жасмина, на одной из ветвей сидела малиновка, такая розовая, леденцовая, словно игрушечная. Луч солнца пробился сквозь зеленые листья, позолотил белые цветы над птицей. Я стоял, полный восхищения, но солнышко вскоре зашло за тучу, малиновка улетела… И тогда мне стало вдруг понятно: красоту надо запечатлевать, она очень хрупкая, вмиг исчезает. Вот с того я задумался о фотографии».

– Странно… – внезапно перебил Роберта Денис.

Троянов оторвался от чтения.

– Что тебя удивило?