Пыжик — Лешка Пыжов — устроился в Москве совсем неплохо. И деньжата водились всегда у него — приличные деньжата, — и связи были. И вообще он был парень толковый.

До шестнадцати лет Лешка жил безотцовщиной в маленьком их городке. С матерью жил, в одном доме с Гронскими. Он сильно тянулся к отцу Денисии, по вечерам с ним в шашки играл, в нарды, в шахматы.

Сестры все, как одна, терпеть его не могли на первых порах, ревновали. Когда же Пыжик подрос, он стал и девчонкам внимание уделять. Был даже в Зойку влюблен, и она взаимностью отвечала. Неизвестно, чем дело кончилось бы, может, и свадьбой, но утонула в реке его мать — молодая крепкая женщина. В одну секунду Пыжов стал сиротой, и тут-то выяснилось, что есть отец у него. И не просто отец, а большой человек, высокий пост в Москве занимает.

Уж как там все дальнейшее получилось, как проведал про сына отец, никто в городке не знает, возможно, не знает и сам Пыжов. Предполагали, что подруга матери сообщила, а может, бабка-соседка…

Неважно, главное то, что вскоре приехал за Лешкой красивый черный «Пежо» — таких в захолустье и не бывало. Он навсегда парнишку увез. С тех пор Леху там не видали, но зато если кто в Москву собирался, то к бабульке-соседке обязательно «бег» за адресом Пыжика. Пыжик всех привечал, никому не отказывал. С его же помощью и сестры в Москву перебрались. Особенно он сочувствовал (теперь) Денисии. Частенько поручения ей давал: мелкие, а платил за них хорошо. С ней он был вообще безотказный.

Зойка хоть и была невестой Сашки, но Пыжика ревновала к сестре. И все твердила:

— Не видишь, что ли, Пыж на тебя серьезно запал. Давай, Денька, вперед, не теряйся. У него бабки водятся, квартира, крутая машина, бргатый отец.

— Отстань, — сердилась Денисия, — у нас с Лехой отношения абсолютно деловые.

В общем-то, так и было. Ни разу вольности не дозволил Пыжов себе, всегда относился к Денисии с большим уважением. А если и любил, то лишь за тягу к знаниям, за усердие, за упрямство, за бескорыстие, за большую ее доброту. Он, пожалуй, единственный, кроме сестер, всегда ее узнавал, не ошибся ни разу.

Вот и сейчас не обманули его ни шубка, ни дорогие сапоги, ни манеры а-ля Зойка. Увидев Денисию, он рассердился и закричал:

— Ну ты ходишь, подруга! Я когда тебя ждал?

Просил зайти ее днем, она ночью явилась. Ладно, фиг с тобой. Все не так, как хотел, сложилось, но что теперь делать. Паспорт давай.

Денисия растерялась:

— Нет паспорта. Точнее, есть, но не мой.

Теперь уже опешил Пыжов.

— Не твой? — спросил он. — А чей?

— Зойкин, — призналась Денисия, понимая, что перед Лехой нет смысла ломать комедию.

Тут он обратил наконец внимание на шубу, на сапоги, на прическу и обозлился:

— Слушай, опять у вас маскарад? Не надоело глупостями заниматься? Сейчас звякну Зойке и выскажу ей, какая она дура. Выскочила за банкира, пусть радуется и оставит тебя в покое. Ты должна делу себя посвятить, а не выполнять ее идиотские прихоти.

Денисия до сей поры еще как-то держалась, но, услышав имя сестры, не устояла. Брызнули слезы из глаз, тяжко стало в груди, подогнулись колени…

— Ты что, телевизор не смотри-ишь? — с горестным воем спросила она.

Пыжик остолбенел:

— А что там?

Денисия рухнула на диван, зарылась лицом в подушку и такого дала рева, что бедного Леху по спине жуткий мороз продрал. Он стоял, ошарашенный, что предпринять не зная, и машинально бубнил:

— Что, блин, происходит? Что, блин, произошло?

Выплакавшись, Денисия взяла себя в руки, немного успокоилась и все, как есть, рассказала Пыжову.

Лишь по его реакции поняла она, как дела ее плохи.

Не волею случая, а по собственному упорному желанию оказался Лешка Пыжов в центре всех московских баталий и заморочек. Его знали все: газетчики, бизнесмены, спецслужбы, менты, воры-законники, чиновники, телевизионщики — все знали Пыжова. И он всех знал. Быть в курсе — его профессия, его бизнес, приносящий доходы. Через Леху пускали и «дезу», и «слив», и сам он и «дезу» и «слив» как никто мог пристроить. К нему же тайными тропами шли за «компрой»…

Он все про всех знал, а на многих имел серьезные, годящиеся для самого строгого суда улики.

Откуда он все это брал — тайна, покрытая мраком. Многое про него поговаривали, многим он костью в горле стоял, но трогать Пыжова до сей поры враги его не отваживались. Слишком спецслужбами от него несло: и своими, и чужими.

Денисия, разумеется, об этой стороне жизни своего старого друга не знала и не подозревала. Несмотря на то, что была у Пыжова большая фирма с толпой служащих и приличной охраной, сам он в ее глазах был скромным обычным парнем. Секретарши он не держал, сутками напролет не покидал своего офиса, сидел у компьютера, принимал посетителей, раздавал задания, жонглировал телефонными трубками, изредка исчезал на какие-то «стрелки».

Денисия, как и многие другие, при фирме его состояла внештатным сотрудником. Она частенько выполняла его поручения — что-то кому-то носила, у кого-то забирала пакеты, но смысла своих деяний не понимала. И про Пыжова знала одно: он как рыба в воде в этом огромном городе. Спартанец и вездеход.

И вот такой-то Пыжов, услышав ее рассказ, побледнел и сильно задумался.

— Значит, осталось вас двое, — не спросил, а констатировал он.

Леха был ползучий прагматик. Денисия поняла: ее боль, ее горе, смерть любимых сестер — для Пыжова это все лирика. Тех, что остались в живых, надо спасать. Об этом он думал.

— Значит, так, — вынес он приговор, — дела плохи предельно, но попробую вам помочь. Сюда больше ни шагу. За офисом могут следить. Есть у меня квартирка одна. Сам вас туда отвезу. И чтоб сидели мне там, как мыши. А я пока постараюсь разведать, откуда у этой проблемы ноги растут. В случае чего, хоть страшно этого не люблю, попробуем пошантажировать, ну да не будем загадывать. Варианты по ходу появятся, а пока по коням!

Уже у выхода, взявшись за ручку двери, Пыжов задумчиво посмотрел на Денисию и, изумленно качая вихрастой своей головой, сказал:

— Ну ты, мать, и попала. Никогда не думал, что конкретно тебе пригожусь со всем своим хламом.

Лишь позже Денисия поняла, что имел он в виду, когда на следующий день приехал Пыжов на их конспиративную квартиру.

— Денька, собирайся, — приказал он, — помощь твоя нужна.

— Пыжик, а я? — бросилась к нему зареванная Степанида. — Я тоже помогать вам хочу.

— А ты сиди тут тише воды ниже травы. В этом и заключается самая лучшая нам с Денькой помощь.

До одури напетлявшись по городу во избежание слежки, он отвез Денисию в святая святых, в свою архивную — так он называл анфиладу в полуподвале.

Бывший склад: тесная прихожая наверху, из которой крутая лестница ведет сразу вниз, в череду холодных комнат. Там стопками на стеллажах где аккуратно, одна на одной, где просто навалом лежали папки. Папки-папки-папки…

Денисия удивилась:

— Зачем столько бумаги тебе в наш компьютерный век?

— Глупенькая, — усмехнулся Пыжов, — это же все подлинники. Я только картотеку веду, в остальном смысла нет никакого. Пустая трата времени.

Иной раз и в картотеку не успеваю новую вещь занести, как покупатель найдется. Здесь, правда, мелочь одна. Все ценное, под спецзаказ, я держу в более надежном месте, а это под опт, даже не под розницу.

Тут только до Денисии дошло, чем ее друг занимается.

— Пыжик, ты что, информацией торгуешь? — спросила она.

— Торгую, — упрямо тряхнув чубом, словно сбрасывая с себя возможное осуждение, согласился он. — И продаю, и покупаю. И очень успешно.

— А это не опасно? — поинтересовалась Денисия.

— Чрезвычайно опасно, — признался Пыжов. — По лезвию бритвы порой балансирую, но, с другой стороны, в нашей стране просто жить и то чрезвычайно опасно, но мы же живем. — Он рассмеялся:

— Волков бояться — в лес не ходить. А я риск люблю, тащусь я под собственным адреналином. Ладно, давай, принимайся за дело. Сегодня ты должна перешерстить весь этот стеллаж.

— И что искать?

— Все, что имеет отношение к Зойкиному банкиру. Любую бумажку, даже самую незначительную, даже ту, где фамилия его случайно мелькнет, к себе в стопку откладывай. Буду анализировать. Может, и вычислим зверюгу Карлушу.

— И что потом?

— Потом на него информацию начнем шукать.

Если обнаружится компромат, считай, ты спасена.

Даже самые матерые беспредельщики под «компрой» становятся дюже сговорчивыми. Может, поэтому я еще и живой, — озорно рассмеялся Пыжик.

Денисия обвела глазами грозно застывшие в полумраке подвала стеллажи и спросила:

— Но если эти бумаги так неприятны кому-то, почему их все не сожгут?

— А их и жгут время от времени. Я тоже не лох, еще тот конспиратор, а все равно не убережешься никак. Нет-нет да и понесешь убытки.

Пыжик достал с полки папку, раскрыл ее и, потрясая бумажкой, сказал:

— За каждую вещь плачу. Считай, держу в руках не бухгалтерский счет, а бабки. И знаешь, что удивительно: иной раз у алкаша за бутылку такое куплю, что сам себе удивляюсь. Тут кадр у меня один был, жалко — спился, в банке одном крутом слесарем подрабатывал. Так он мне столько бумаг натаскал. Выпить-то парню охота.

— И ты все подряд покупаешь? — удивилась Денисия.

— Ну не все подряд, но много чего и ненужного на первый взгляд покупаю. Вот сегодня вещь одну раскопал, касаемую Воровского. Когда и где брал, забыл уж, а теперь она нам пригодится. Да-а, придется нам с тобой поработать. Ты уж извини, Денька, своих ребят я к делу твоему не могу подключить.

— Не доверяешь?

Пыжов покачал головой:

— Там, где крупными бабками пахнет, родному отцу доверять не советую. Мой аналитический отдел, поручи я ему твое дело, по ходу раскопает много такого, что для жизни твоей и даже моей совсем небезопасно. Карлуша ведь тоже не сидит сложа руки.

Кинет приличный кусок кому-нибудь из моих и узнает, что я тебе помогаю. Нет, девочка, лениться не надо.

Денисия вздохнула:

— Да-а, столько всего придется мне переворошить… Ты-то каждый день занимаешься этим. Нелегкая у тебя работа.

— Эх, — вздохнул Пыжик; — такой я бумажный червь, но в нашем деле не это самое страшное. Вот если попадутся беспредельщики-дуболомы, которые не привыкли добром договариваться, да начнут подъезжать с паяльником к заднице, вот когда приходит беда. Ну да и против этой заразы есть защита у нас.

Я уже профи в своем деле.

— Какая же защита?

— Дуболомы тоже чьи-то враги. Надо только вовремя их с цепи спустить. Короче, так и крутимся, интригуем. Ладно, ты тут тихо сиди, а я закрою тебя на ключ и вызову охрану. Рискнул, с, утра всех отпустил, чтобы тебя не видели, поэтому будь осторожна, моим орлам глаза не мозоль. Никто не должен знать, что ты здесь. Еда на столе, туалет под лестницей.

Удачи тебе.

«Да-а, страшная у Пыжика жизнь, — подумала Денисия, провожая друга грустным взглядом. — Никому он не доверяет, даже охране своей».

С этой мыслью она засела за чтение бумаг и уж больше не отвлекалась ни на что постороннее. Упорно читала одну за другой, без отдыха, без обеденного перерыва. Ломило спину, ныла шея, рябило в глазах, но Денисия не сдавалась: все читала, читала, читала, но стопка с фамилией банкира почти не росла.

Лишь вечером вернулся Пыжов, принес бутерброды и первым делом спросил:

— Кофе пила? Ела?

Тут же, сунув нос в полный термос и обнаружив засохшую пиццу, он возмутился:

— Что за дела? Двух сестер убили, а третья решила сама умереть? Голодной смертью?

— Не ругайся, — взмолилась Денисия. — Про еду я совсем забыла. Прости, заработалась.

Пыжов взвесил на руке тощую стопку, кисло усмехнулся:

— И это все?

— Я предельно внимательно читаю. Воровского очень мало тут.

— А Карлуша?

— Им и не пахнет, — виновато пожала плечами Денисия. — Читаю же все подряд. Тридцать папок уже прошерстила. Ни Карловых, ни Карловичей, ни самих Карлов и близко нет.

Пыжов запустил ладонь в свой вихрастый чуб:

— Да-а, такими темпами мы далеко не уедем. Вообще-то обязательно наткнешься на Карла. Ты до него еще не дошла. Его я прекрасно знаю, но к Воровскому он вряд ли имеет отношение. Пару Карловых тоже знаю, но все не те. И по возрасту, и по положению Воровскому они не годятся в друзья детства. Но не будем предаваться унынию. Надо работать. Я пришел тебе помогать. Спать хочешь?

Денисия отрицательно помотала головой:

— Нет!

— Тогда за дело, — скомандовал Леха. — Будем работать всю ночь.

— А Степка не заскучает одна? — встревожилась Денисия.

— Я к ней заезжал, белугой ревет. Нас хоть работа теперь отвлекает, а она осталась одна наедине со своими мыслями, но что тут поделаешь? Не можем же мы ее развлекать. А если возьмем сюда, Степанида нам не даст работать.

Денисия вынуждена была согласиться:

— Да, это так.

— Тогда вперед.

И закипела работа. С Лехой дела пошли веселей.

Он набросал схему деятельности Воровского. Обнаружились фонды, общественные организации, поползли ниточки в большую политику.

— Зачем ты все это делаешь? — удивилась Денисия.

— Чтобы если не доказательно, то хотя бы аналитически выяснить, в чем уличила Зоя банкира. Если удастся экстраполировать те события, ну то, что она в подвале увидела, считай, наполовину приблизились и к Карлуше. Возможно, и вплотную, это как повезет. А пока…

Что «пока», Денисия не узнала: откуда-то сверху раздался грохот. Похоже, яростно колотили в дверь.

Следом послышались крики:

— Открывай!

— Блин, а я отпустил охрану, — выругался Пыжов, растерянно взглянув на Денисию.

Заметив испуг в глазах друга, она поежилась и спросила:

— Кто это, Пыжик?

Он мгновенно собрался и спокойно ответил:

— Сейчас узнаем.

— Ты что, будешь им открывать? — ужаснулась Денисия.

— Смотря за чем они пришли. Не бойся, решу по обстоятельствам. Ты здесь тихо сиди. Если что, прячься за стеллажами.