Эпилог
Спустя два дня я сидела в кабинете Ивана Никифоровича и детально рассказывала о деле Ольги Мамонтовой. Новый начальник оказался внимательным слушателем – ни разу не перебил меня. Отвлекся лишь на секунду, когда потянулся за пепельницей и уронил на пол нож для разрезания бумаг.
Я наклонилась, подняла ножик и протянула шефу со словами:
– Раритетная вещь, забыла, когда в последний раз видела такой аксессуар.
Иван улыбнулся.
– Люблю антиквариат. Сейчас покажу главный прикол.
Шеф сложил пополам лист бумаги и ловко разрезал его.
– Видишь, какой след получается? Лезвие специально зазубрено так, чтобы образовался орнамент из букв N. Давно за таким гонялся, искал везде и вот, сбылась мечта бегемота. Красивый нож, да?
– Оригинально, – восхитилась я.
– Вернемся к делу, – велел босс. – Значит, Лидия Олеговна Будина исчезла, выйдя с зоны?
– Ей выдали проездные документы, она села в поезд, и далее ее след потерялся, – кивнула я. – Но теперь мы знаем, как сложилась судьба Будиной.
…Лидия вернулась в столицу и обнаружила, что дом, в котором она прописана, давно снесен, жильцы получили новые квартиры. Про нее, которая мотала срок, благополучно забыли. Положение освобожденной зэчки можно назвать бедственным: ни жилья, ни работы у нее не было, зато имелись подмоченная репутация и запрет на медицинскую практику. Но Будина человек с сильным характером, она не сдалась. И быстро нашла работу по себе – нанялась помощницей к мужчине, который выращивал на продажу рассаду. Гомеопат любила растения и знала, как за ними ухаживать. К тому же владелец цветочного бизнеса предоставил ей комнатенку в сарае. Жизнь стала потихоньку налаживаться.
Лидия была, конечно, не юной девушкой, но хороша собой, и очень скоро хозяин влюбился в нее и предложил руку и сердце. Она согласилась, но предварительно честно рассказала будущему супругу историю своей жизни. Не утаила от него ничего, в том числе и то, что у нее есть сын, которого воспитывает приемная мать…
– Ребенок, рожденный в колонии, не умер? – уточнил Иван.
– Нет, – кивнула я и продолжила рассказ…
К женщинам, которые производят на свет младенцев в заключении, относятся не слишком милосердно. Врача-гинеколога, как правило, в больницах на зоне нет, там вообще в основном работают фельдшеры. Роды второго мая у Лидии принимала пятидесятилетняя Ксения Павловна Бубнова, у которой это был последний рабочий день.
Собственно, Ксения уже и не работала – она оформила пенсию, собралась переезжать из холодного уральского городка в теплую Астрахань, обменяла квартиру, на пятое мая у нее был куплен билет на самолет. Но накануне утром ей позвонил бывший начальник:
– Ксюша, у нас ужас что творится. Новый доктор сломал пальцы на руке. Поскользнулся, идиот, на мокром полу. А к нам поступила беременная. Живот такой, что страх смотреть, вот-вот родит. У контингента повальный грипп, сотрудники тоже подцепили заразу, я сам лежу с высокой температурой. Сделай одолжение, помоги по старой памяти.
– Ладно, – согласилась фельдшер, – пару-тройку дней подежурю.
О том, что ей жаль пока не рожденного заключенной младенца, она не сказала. Ксения Павловна всегда переживала, когда на зоне появлялись дети, но делала вид, будто ей все равно, не хотела, чтобы кто-нибудь на службе узнал о ее личной трагедии, случившейся много лет назад. У Бубновой был сынишка, который умер в два месяца. Женщина очень хотела еще раз забеременеть, долго лечилась, однако безрезультатно.
Когда на свет появился здоровый крепкий мальчик Будиной, у фельдшера сжалось сердце. Новорожденный как две капли воды походил на ее несчастного малыша. Но что ждет крошку? Некоторое время он проведет на зоне с матерью, а потом его с ней разлучат, отправят в приют, где он, скорей всего, скончается, не дожив до года.
Бубнова решила спасти мальчика. Поняла: вот ее шанс стать матерью. Она заполнила бумаги о… смерти ребенка, принесла их на подпись начальнику. Тот, весь красный от температуры, не глядя подмахнул документы, велел дальше действовать по инструкции, привычно доверяя фельдшерице. А та положила младенца в свою сумку и вынесла его на свободу. Охрана на воротах прекрасно знала и уважала Ксению Павловну, поэтому никогда не проверяла ее.
На следующий день Бубнова, придя на работу, первым делом проведала Лидию, собираясь соврать ей о смерти ребенка. Но не смогла, призналась в том, что сделала и собирается сделать. Нашла подходящие слова.
– Тебе сидеть о-го-го сколько, а я могу рассказать, что творится в детдомах, куда попадают дети зэчек. Но даже если Павлик – назовем мальчика так, ладно? – выживет и ты сможешь выйти невредимой, то что вас ждет? Где станете жить? Кто тебя на денежную работу возьмет? Ты сообщила, что отец его неизвестен. И что Павлик потом в анкетах, в графе «родители», писать будет? Папа не пойми кто, мама на зоне срок мотала? Сильно ему в жизни это поможет?
Давайте вспомним, что дело происходило в семидесятых годах прошлого века, а в те времена к людям, угодившим за решетку, и к их родственникам относились совсем иначе, чем сейчас. Бубнова пообещала Лидии заботиться о мальчике и оставила его родной матери свой адрес в Астрахани.
Мы знаем, как сложилась жизнь Лиды на свободе – она вышла замуж. Перед свадьбой жених принес ей паспорт с другим именем и сказал:
– Забудем твое прошлое. Лидия Олеговна Будина должна исчезнуть, у моего будущего ребенка будет законопослушная мать, без черных пятен в биографии. Ты пойдешь учиться на психолога, получишь диплом, опять станешь человеком с высшим образованием. То, что у тебя было до меня, неважно. Но я не хочу никаких напоминаний о твоем прошлом. Павлу хорошо в Астрахани, думаю, Бубнова ему о тебе ничего не сообщала.
Лида расплакалась.
– Дня не проходит, чтобы я не думала о сыне, сердце о нем изболелось. Все мечтала – встану на ноги, найду хорошую работу, жилье и заберу мальчика.
Жених нахмурился.
– Кто его тебе отдаст? Ты ему по документам никто. Думай о ребенке, который у нас вот-вот родится. И я бы не смог принять в свою семью твоего первого сына, он мне чужой. К тому же Павел уже школьник, не слышал о тебе ни слова, считает родной матерью другую женщину. Хочешь нанести пацану травму, от которой тот может сломаться? Включи мозг! Вспомни о своей беременности. И о сыне подумай – каково ему будет правду о маме-зэчке узнать? Наломала ты в молодости дров, наглупила, теперь пора за ум браться.
Лидия Олеговна смирилась. Она снова родила мальчика, ее жизнь сложилась вполне счастливо, муж оказался замечательным, заботливым, работящим.
Через шесть лет Будина – будем именовать ее по-прежнему, чтобы не запутаться, – начала работать с алкоголиками. У нее был явный талант психотерапевта. А еще она выращивала в оранжереях мужа разные травы, делала чаи и давала их пациентам. В девяностых муж оформил фирму «Рассада 1», дела пошли в гору. У Лидии было много пациентов, она завоевала хорошую репутацию, семья жила весьма обеспеченно. Потом супруг умер, но она не пала духом, наняла управляющего, и сейчас «Рассада 1» процветает, простите за нелепый каламбур…
– Красиво звучит – процветающая рассада. – Иван Никифорович улыбнулся.
Я опустила глаза. Шеф издевается? Или пытается быть любезным? Ладно, продолжу рассказ…
Через год после кончины мужа Лидия позвонила в Астрахань и попросила к телефону Ксению Павловну Бубнову.
– Она умерла неделю назад, – ответил юношеский голос.
– Вы, наверное, ее сын Павел, – осторожно осведомилась Лидия. – Мы с вашей мамой когда-то давно дружили.
– А вы случайно не Лидия Олеговна? – задал вопрос парень. И услышав утвердительный ответ, огорошил собеседницу: – Мамуля незадолго до смерти правду о моем рождении рассказала. Она вас искала, но найти не смогла. Ее последними словами были: «Пашенька, родная мама непременно почувствует, что сын один, что ему плохо, и объявится». И вот вы позвонили… Вы в Москве живете?
– Да, – прошептала Лида.
– В конце июня я поеду в столицу, хочу поступить в институт, – пояснил Павел. – У меня золотая медаль, я точно попаду. Давайте встретимся? Если откажетесь, я пойму и приставать не буду.
Первый раз Лидия Будина и Павел увиделись в кафе. И женщина онемела: старший сын был близнецом младшего – такой же рыжеволосый, голубоглазый, высокий, легко краснеющий.
Они стали общаться с Павлом, который успешно сдал экзамены и поступил в институт. Но в гости его Лидия Олеговна не приглашала – не знала, что сказать второму ребенку.
В конце концов Паша однажды сам попросил:
– Можно мне к вам прийти? Очень хочется познакомиться с братом.
Будина замялась, и тогда юноша предложил:
– Назовите меня своим племянником. Я никогда никому правду не открою. Не волнуйтесь, я не имею прав ни на вашу оранжерею, ни на квартиру, сам все заработаю.
Лидии стало стыдно.
– Павлуша, речь не о материальном. Не знаю пока, как младшему объяснить, кто ты такой. Ему известно, что у меня ни братьев, ни сестер нет. Откуда племянник?
– Ясно… – протянул Паша.
– Но мы с тобой по-прежнему будем общаться, – спешно добавила мать.
– В кафешках? – уточнил первокурсник.
– Пока да, – испытывая дискомфорт, ответила Лида и протянула ему конверт. – Возьми, тут тебе на еду.
– Спасибо, у меня есть деньги, – улыбнулся старший сын. – Но если понадобятся, я попрошу вас о помощи.
Больше познакомить его с братом Паша не просил. Денег у матери он никогда не брал, встречался с ней в разных местах, домой ей не звонил, держался приветливо, претензий не предъявлял, но о своей жизни рассказывал мало, больше слушал Лидию. А та в один день решилась рассказать ему о том, почему очутилась на зоне. Но когда начала разговор, сын вдруг воскликнул:
– Мне мама все сообщила! Тебя посадили за то, что ты помогала женщинам безболезненно и безопасно для их здоровья делать аборт. Сейчас полно клиник, а раньше их не было, направление на операцию в советское время давали только замужним и если в семье уже есть дети. Само вмешательство проводили без наркоза. Ты поступала правильно, ты вовсе не преступница.
Лидия сообразила, что Ксения Павловна изобразила ситуацию не совсем такой, какой она была, а главное, скрыла от приемного сына правду про Олесю, и чуть не расплакалась. Покойная Бубнова оказалась благородной, она хотела, чтобы сын считал родную мать хорошим человеком…
Прервав рассказ, я выпила воды и решила сократить повествование.
– Вы уже, наверное, поняли, что Паша обратился к Лидии, когда Насте стало плохо. Он упросил ее дать ему настой из трав, объяснил, что Анастасия отказывается обращаться к гинекологу, боится чистки.
– На месте Будиной, памятуя о смерти Олеси Кравчук, я бы не стал рисковать, – вздохнул Иван Никифорович.
Я выпрямила занемевшую от неудобной, напряженной позы спину.
– На допросе Лидия объяснила мне свое поведение так: она теперь не лечит всех подряд и не составляет сбор для аборта. Сейчас открыто множество клиник, где операцию проведут с применением наркоза. Практику гомеопата Будина не ведет, она психолог, занимается с алкоголиками и – да, выращивает в оранжерее ведьмин корень. Причем считает это растение почти панацеей, добавляет его в чай, который дает пьяницам, получает ожидаемый эффект, ее пациенты забывают о водке. Напиток отлично помогает тем, кто зависит от спиртного, отравиться им невозможно. Лидия Олеговна не стала отрицать, что вручила Паше настой для Насти, предварительно спросив, не страдает ли она какими-либо хроническими заболеваниями. Услышала «нет» и не волновалась. А Бубнов не знал, что у невесты язва, она никогда про неполадки с желудком не рассказывала.
– Небось постеснялась сообщить парню о проблемах с пищеварением, – поморщился Иван. – Юные девушки странные существа. Я в девятом классе предложил одной девочке после новогоднего вечера погулять. Мы бродили по Москве часа три, и моя спутница угодила потом в больницу. Она, оказывается, не надела рейтузы, потопала в тонких колготках, ей было неудобно сказать мне: «Подожди, натяну шерстяные штанишки».
Я улыбнулась и повела рассказ дальше…
Будина взяла с Павла честное слово, что, если через три часа Насте не станет легче, он непременно обратится к врачам. Она не смогла отказать сыну, ведь это была его вторая просьба к ней, первая прозвучала несколько лет назад, когда он стал первокурсником и хотел познакомиться с братом. Лидия ощущала свою вину перед Павлом и не могла снова сказать «нет». А он тщательно хранил тайну Лидии, никому, даже Насте, не говорил, что у него есть родная мать, поэтому и соврал, что получил лекарство от Заремы.
Когда Анастасия потеряла сознание, Бубнов ринулся к Марине Арнольдовне. А потом позвонил Лидии. Но та не ответила – у нее в тот день украли мобильный, а домашний номер и свой адрес родная мать старшему сыну не сообщила.
Утром Бубнов кинулся в институт. Зачем? Этого мы уже никогда не узнаем. А там оказался замешан в драке, устроенной людьми Макинтоша. Пашу арестовали, и он погиб в камере, Настю отправили в Мюнхен.
Никто не ведал, что у Павла есть мать, поэтому Лидии о его смерти не сообщили. Да, да, о кончине старшего сына она не знала много лет! Обеспокоенная тем, что Павел не выходит на связь, она съездила в общежитие и осторожно расспросила Ледневу. Кстати, Тамара Яковлевна вспомнила, что беседовала с женщиной, которая интересовалась Бубновым, но ее имени комендант не знала, та представилась дальней родственницей покойной матери Паши. И в то время Леднева сама еще не знала, где Павел, в институт ведь гораздо позднее сообщили, что его посадили за увечье, нанесенное в драке милиционеру. Поэтому Тамара Яковлевна просто пробормотала: «Он куда-то подевался». Комендант долгое время действительно считала Бубнова отправленным на зону, но, возможно, спустя энное количество лет Никита рассказал ей правду. Хотя это лишь предположение.
Бесследное исчезновение Паши очень тяжело подействовало на Лидию. Она испытывала глубочайшее чувство вины, корила себя за то, что была плохой матерью, впала в депрессию, но кое-как выкарабкалась и стала жить дальше. Светом в окошке для нее был любимый младший сын. Парень тоже выучился на психолога, стал сам вести прием пациентов. Фирма «Рассада 1» продолжает работать и, кстати, до сих пор приносит доход. А Лидия Олеговна по-прежнему сажала в оранжерее ведьмин корень. И она научила сына правильно делать чай от пьянства, рассказала ему о растении.
Примерно два года назад к матери Паши пришел Андрей Крапивин. Конечно же, он не знал, к кому обращается за помощью. Обнаружил координаты психотерапевта в Интернете, прочитал массу хвалебных отзывов и записался на прием.
В кабинете доктора бывший мажор, а ныне алкоголик заявил о своем желании бросить пить, рассказал о многочисленных неудачных попытках завязать. Будина начала расспрашивать пациента, а тот вдруг разрыдался и выложил правду про убийство Павла.
Психотерапевты приучены копаться в чужом грязном белье, их не очень-то смутишь признаниями в дурных поступках и даже преступлениях. Душеведы сродни священникам, и подавляющее большинство из них никогда не выдаст своих клиентов. Одни искренне сочувствуют больным людям, защищают их, другие боятся, что впереди них побежит дурная слава доносчиков и они останутся без работы. Лидия принадлежит к первой категории, она всегда относилась к подопечным как курица к цыплятам. Но представляете, что с ней стало, когда Крапивин закончил откровенничать?
Лидия с трудом произнесла:
– Простите, вряд ли я смогу вас взять, у меня полностью забит график, свободной секунды нет и не предвидится.
Это были непрофессиональные слова, которых Будина никогда ранее не произносила. Но ее можно понять.
Крапивин ушел, Лидия впервые отменила прием и поехала домой. Сын увидел мать, сразу понял, что стряслась беда, начал расспрашивать, и она рассказала ему правду.
– Я очень тебя люблю и никогда не стану осуждать! – воскликнул младший сын. – Мне так жаль Павла!
– Ты очень на него похож, – пробормотала Лидия. – Чем старше делаешься, тем больше сходство. Позавчера ты вошел на кухню, сказал: «Ма, я принес хлеб, по дороге купил», а меня как холодной водой окатило, показалось, Паша на кухне: свет на твои волосы упал, такие же рыжие-рыжие, как у него…
На следующий день мужчина отправился в салон, покрасил шевелюру в светло-каштановый цвет, затемнил брови и ресницы, потому что не хотел, чтобы мать нервничала при взгляде на него. Еще через сутки Лидии стало плохо. Когда ее везли в больницу, она прошептала:
– Я так хочу, чтобы Паша вернулся.
– Все будет хорошо, – растерянно произнес сын. – Ты поправишься.
– Он умер, а его убийцы живут рядом со своими мамами. Это несправедливо. Не будет покоя ни Пашиной душе, ни моей, пока их не накажут, – прошелестела больная и потеряла сознание…
Я перевела дух и замолчала.
– Младший отпрыск решил отомстить, – договорил за меня Иван Никифорович. – А как он нашел бывших приятелей брата?
Я откашлялась.
– Очень просто. Многие психотерапевты ведут запись своих бесед с пациентами. Будина рассказала младшему сыну историю своей жизни, а потом включила диктофон, чтобы тот услышал исповедь Крапивина. Андрей называл фамилии, имена, и выяснить, кто где живет, оказалось легко. Убийца начал с Казаковой-Мамонтовой, он приехал к ней в пункт приема под видом заказчика, желающего приобрести пластиковые сундучки для упаковки подарков своим сотрудникам.
– Стой! – скомандовал Иван. – Это же Морковин!
– Ну да, – кивнула я. – Почему вы удивляетесь?
– Ты ни разу не назвала новую фамилию Лидии, не сообщила имени ее мужа, – упрекнул меня начальник.
– Правда? – смутилась я. – Простите. Лидия Будина познакомилась с владельцем оранжереи Гурием Морковиным. Тот накануне свадьбы принес бывшей зэчке новый паспорт на имя Лидии Ивановны Харитоновой. Имя осталось прежним, а вот отчество и фамилия изменились. Выйдя официально замуж, женщина еще раз сменила фамилию. Иван Гурьевич Морковин – рожденный в этом браке ребенок. Мать научила сына составлять сборы трав, объяснила ему, что такое ведьмин корень, как его выращивать, сушить, сколько следует добавить к водке, чтобы та стала для алкоголика тошнотворной. Иван прекрасно знал, что определенная доза растения непременно убьет человека или, что еще хуже, сделает его зомби. Хотите, приглашу Глеба Валерьяновича? Борцов дотошно изучил вопрос и детально расскажет вам, как работает отрава: сначала вызывает температуру, состояние, похожее на грипп, потом кому. А дальше – кому как повезет. Один не выходит никогда из бессознательного состояния. Другой поднимается с кровати, но сходит с ума. Третий вроде полностью выздоравливает, недолгое время ведет привычный образ жизни, а потом ему начинают мерещиться привидения, чудовища, всякий бред, и человек совершает самоубийство.
Шеф больше не перебивал меня, и я продолжила повествование…
Мамонтова-Казакова была первой, кого Ваня решил угостить чайком. Он хорошо подготовился, проследил за своими жертвами, изучил их жизнь, знал, где и с кем они живут, в каком месте работают. Иван пришел к Ольге на службу, а та глянула на него и ахнула. Даже с волосами светло-каштанового цвета посетитель походил на Павла, как близнец. Но Ольга ведь отлично знала, что Бубнов мертв, она же была причастна к его убийству. Однако она настолько поразилась внешности клиента, что воскликнула:
– У вас случайно нет брата?
– Нет, – живо ответил убийца, сообразив, что совершил огромную ошибку.
Да, только в тот момент Морковин понял: ни в коем случае не следует самому раздавать чай, поскольку, оказывается, он в самом деле, как и говорила мать, как две капли воды походит на Павла. Значит, надо найти кого-то, кто ему поможет.
Близких друзей у Морковина не было, любимой девушки тоже – мать крайне ревниво относилась к женщинам, которые появлялись около сына. Иван решил использовать Антонину. Он сразу понял, что очень понравился Гончаровой, познакомился с ней и завел роман. А Ольга, которую мучило чувство вины, слегка тронулась умом. Ей казалось, что Паша не умер и вернулся, но почему-то забыл ее, надо ему постоянно о себе напоминать, и любимый все-все вспомнит. Казакова-Мамонтова действительно начала преследовать Ваню, зазывала его в кафе, при личных беседах называла Павлушей, говорила о том, как они хорошо жили вместе, без конца напевала песню «Битлз», которая часто звучала в общежитии. Морковин пытался отделаться от настырной дамочки, а та не отставала и однажды даже сказала:
– Все, Павлуша, я брошу мужа, перееду жить к тебе.
Иван испугался. Он хотел убить Мамонтову, не желал, чтобы ее видели рядом с ним посторонние люди, боялся, что психопатка при всех будет называть его именем Павла Бубнова. Морковин представил реакцию мамы, если Ольга таки явится без приглашения в их дом, и ужаснулся последствиям этой встречи. Иван наврал Антонине про визит к нему домой Оли, про то, что был вынужден пару раз сходить с ней в кафешки, приукрасил ситуацию, а потом дал Гончаровой пакет и сказал:
– Подари его психопатке, которая пытается разбить наши отношения. Скажи, что это успокаивающий чай, и будто бы его твоему отцу привезли из Китая. Внутри и впрямь травяной сбор. Ольга успокоится и отстанет от нас. Завари ей на работе чашечку, угости, а потом отдай всю упаковку. Но сама ни в коем случае не пей.
– Почему? – полюбопытствовала Тонечка.
– Потому что я так велел, – отрубил Иван. – Имей в виду, я сразу узнаю, отхлебнула ты чуток или нет. Ослушаешься – никогда на тебе не женюсь.
Антонина больше всего на свете мечтала выйти замуж, поэтому четко выполнила указания жениха. Иван и не сомневался, что она его послушается. И он знал: одной дозы зелья достаточно, чтобы яд через некоторое время заработал.
Так и случилось. Ольга через некоторое время выбросилась из окна. Что ей привиделось перед тем, как она шагнула вниз? Следователь Макинтош? Черт с рогами? Нет ответа на этот вопрос. Но видение так напугало женщину, что она совершила самоубийство.
Пока яд медленно травил Казакову-Мамонтову, Морковин действовал. Гончарова была полностью подчинена Иваном, поэтому, когда тот сказал:
– Ты мне рассказывала о своей соседке Ирине, дауне от рождения. Можешь втихую брать иногда ее паспорт? – послушно кивнула.
И так же послушно Антонина взяла паспорт, а затем под именем Иры принесла на работу к Алине Крапивиной отраву. Морковин тщательно проинструктировал свою помощницу, велел крепко заучить, что и как говорить жене алкоголика Андрея. А заодно снабдил ее пачками простых сборов типа валерьянка-пустырник, приказав отдать их коллегам Алины за гроши…
– И она же ходила к Ледневой, – сказал Иван Никифорович. – Мой тезка – профессиональный психолог, поэтому прекрасно знает, что, кому и как следует предложить. Если я правильно понял, Антонина никаких вопросов Ивану Гурьевичу не задала.
– Нет, – вздохнула я, – она в полной зависимости от него: что Иван скажет, то и делает. Но при этом довольно сообразительна. Когда я начала ее о Морковкине расспрашивать, мигом стала убеждать меня, что Ольга точно самоубийца. Она, мол, нимфоманка, бегала по любовникам, преследовала ее Ваню, чтобы заняться с ним сексом, устраивала скандалы, в общем, Мамонтова – тетка с поехавшей из-за отсутствия регулярной половой жизни крышей.
– Это не так? – прищурился босс.
– Нет, в интимном плане у них с мужем были проблемы, но не те, о каких говорила мне Тоня. Мамонтова избегала мужа, а тот особенно на постельных утехах не настаивал, но иногда злился на супругу за холодность. Ольга находилась в длительной депрессии, – пояснила я. – Отношения с мужем были неоткровенными, поделиться тем, что на душе, ей не с кем было. Чтобы хоть как-то прийти в себя после встречи с «Павлом», Ольга начала писать в блокноте имя Морковина и фразы типа «он вернулся». Текст походил на бред, но ей, наверное, делалось легче. Никто на свете не знал про эту «рукопись», Юрий нашел ее спустя год после смерти жены и обрадовался возможности оспорить самоубийство, чтобы получить большую выплату от страховой компании. Кстати, он категорически отказывался говорить с нами о своих сексуальных отношениях с женой, стал откровенничать лишь тогда, когда ему сказали: «Если хотите получить страховку, придется ответить на все наши вопросы».
– Морковин в конце концов решил отравить Антонину? Она ему надоела? – предположил Иван. – Гончарова сейчас в больнице?
– Ложная тревога, – улыбнулась я. – На жизнь Тони никто не покушался, у нее самый обычный грипп.
– Очень вовремя девушка подхватила вирус, – крякнул Иван. – А почему преступник не скрылся, когда понял, что заинтересовал особую бригаду? С ним же беседовали о Мамонтовой.
– После инсульта его мать лежачий инвалид, – пояснила я. – А бросить ее Иван не способен, она для него все. По своей сути Ваня очень нежный, ранимый, по-старомодному воспитанный человек. Он не смог бросить Тоню, хотя не любил ее, а только использовал, продолжал с ней общаться, а от женитьбы увиливал, прикрываясь болезнью матери.
– Нежный, ранимый, по-старомодному воспитанный легко превратился в жестокого убийцу, – остановил меня босс.
Я вздохнула и промолчала.
* * *
Домой я вернулась очень поздно. Боясь разбудить Нюсю, на цыпочках прокралась в свою спальню, увидела на кровати кожаную сумку, а на ней записку: «Тетя Таня, открой».
Вынув принесенную с работы отмычку, я вмиг справилась с поставленной задачей и увидела книгу под названием «Знак судьбы». Фамилия автора, некоего Г. Крутько, была мне неизвестна. Внутри, на первой странице, лежал желтый конверт. Я взглянула на его отрезанный край и поняла: письмо было вскрыто ножом, который оставил на бумаге орнамент в виде буквы N. Вытащила из пакета несколько фотографий и замерла. На первом же снимке был запечатлен мой давно пропавший муж Гри с маленьким ребенком на руках.
Сначала меня заколотило в ознобе, потом захотелось помчаться к Анечке, растолкать ее… Огромным усилием воли я заставила себя сесть на кровать. Таня, спокойно, Нюся не открывала сумку, она понятия не имеет, что в ней. Ну-ка вспомни, что сказала тебе по телефону девочка по поводу антресоли! Ага, там в стенах есть фанерные дверцы между квартирами, все антресоли сообщаются между собой. Аня залезла на нашу, доползла до той, что находится в квартире Катуковой, обнаружила там пакет с наполнителем для кошачьего лотка, розовую шубу, ласты и двинулась дальше, за вторую створку. Похоже, Нюся очутилась в другом подъезде. Сумка, найденная ею, принадлежит неизвестным мне людям, но узнать, кто они, проще простого.
Я снова взяла в руки конверт. Кого держит на руках Гри? Где и кем сделан снимок? Какое отношение ко всему этому имеет мой новый шеф Иван Никифорович? Конверт вскрыт таким же ножом, как тот, что лежит у него на столе. Иван похвастался им, сказал мне: это вещь уникальная, сделана на заказ. Мой муж жив? На фото нет даты… Внешне Гри совсем не изменился, но такую одежду я на нем никогда не видела. И когда мы жили вместе, он не носил красные рубашки. Так где же, когда, кем сделан снимок?
Потерев ладонями щеки, я одернула себя: Таня, ты задаешь себе одни и те же вопросы. Перестань паниковать, обрати внимание на книгу, она с автографом.
Я уставилась на надпись, сделанную черными чернилами: «Да и нет – ответы, которые идеально подходят ко всем вопросам. ВК».
Спрятав сумку со всем содержимым в шкаф, я пошла в ванную. Когда-то мною было принято решение перестать искать Гри, но теперь я отменю его. Не зря же народ сложил пословицу: кто ищет, тот всегда найдет.
Я встала у зеркала и оперлась руками о раковину. Ну да, правильно, кто ищет, тот всегда найдет, и я уверена, мечты сбываются. Но, отыскав пропавшее и увидев, что сбылась мечта бегемота, человек совершенно не понимает, что же ему делать с находкой.
notes