Глава 34

Отчего-то последняя встреча с Роликом очень сильно подействовала на меня, и я села за письменный стол, первый раз писала книгу, не зная, чем она завершится, просто излагала события в хронологическом порядке.

Кратовы уехали к себе домой, с Кипра вернулись Семен, Томочка и дети. Подруга, естественно, задала вопрос:

– Как вы тут жили?

Но я лишь отмахнулась, сказав:

– Подробности потом, сейчас надо рукопись добить.

Томочка кивнула и больше не приставала ко мне с расспросами. Олег пропадал целыми днями на работе, пару раз он даже не пришел ночевать. Случись это месяц назад, я бы мигом начала ревновать и злиться, но сейчас была совершенно спокойна. Более того, отчего-то я пребывала в уверенности, что муж непременно найдет разгадку этой истории, он же обещал мне помочь, а Олег всегда держит слово.

Если во что-то очень верить, то оно сбудется. Сегодня Олег пришел домой рано, в районе трех часов дня, и воскликнул:

– Как твоя книга?

– Готово все, кроме последней главы, – бодро отрапортовала я.

Куприн прищурился:

– Молодец! Это я про себя! Успел к сроку.

– Ты знаешь имя убийцы?

– Да, – кивнул муж.

– Это Луиза Иосифовна? – предположила я. – Больше просто некому.

Олег сел в кресло.

– Ну, в общем, ход твоих рассуждений был верен, и информация, собранная тобой, соответствует действительности. Мне пришлось задействовать кое-каких приятелей, не из нашей структуры, чтобы подобраться к архивам. Понимаешь, интересная штука выходит. Есть мнение, что Марка Матвеевича никто в застенки КГБ не сажал.

– Как? Это неправда! Просто история очень секретная, о ней небось знало только несколько человек!

– Верно, – согласился Олег, – я отыскал одного такого, давай назовем его Иваном Ивановичем, который и приоткрыл завесу тайны. Когда конструктор и шофер исчезли, то первое, о чем подумали соответствующие органы, – Марка Матвеевича похитили. Подозрения укрепились после того, как в его сейфе не нашли некоторых записей. О том, что ученый сам решил убежать на Запад, сначала не предполагали, мысль поисковиков работала в другом направлении, они разрабатывали такую версию: конструктор прихватил с собой секретные бумаги, чтобы поработать дома. Выносить документы с завода категорически запрещалось, но Марк Матвеевич частенько нарушал должностную инструкцию. И тут некто из его близкого окружения, ну, допустим, девочка из его лаборатории, сообщила об этом факте врагам. Те и похитили ученого вместе с расчетами. Шаткая версия, но иной не имелось.

К истине пытались пробиться маленькими шажочками, осторожно – и вдруг бац! Нашлись трупы! И это точно были Марк Матвеевич и Михаил! Стопроцентно они. Более того, при конструкторе имелся портфель, а в нем те самые документы, Марк Матвеевич перевозил их в специальном, железном «дипломате», ничего не истлело.

– Значит, и правда они стали жертвами бандитов!!!

Олег пожал плечами:

– Нет ответа. Иван Иванович предположил, что представители вражеских спецслужб уничтожили Марка, сняли копии с документов, а подлинники оставили.

– Но почему они так поступили?

– Не знаю, может, побоялись скандала? Рано или поздно правда о том, где находится конструктор, просочилась бы наружу, и тогда не избежать международного скандала. Опять нет у меня точного ответа. Лишь одно известно стопроцентно: Марк и шофер погибли. Некоторые коллеги конструктора поговаривали, что ученый выдохся, растратил весь потенциал, такое случается. Может, он перестал быть нужен своим заграничным боссам?

– Иван Иванович врет! А письмо, переданное парикмахершей?

Олег кивнул:

– Угу. Я проверил данные по этой женщине. Ничем не примечательная особа, работала в разных салонах средней руки, мужа давно похоронила, жила скромно, вместе с двумя сыновьями. А теперь внимание! Ее старший мальчик, Юра, очень положительный молодой человек, в тот год, когда мама передала Луизе записку, служил в армии. Юре повезло – его оставили в Москве, он оказался в подразделении, которое охраняло внутреннюю тюрьму на Лубянке. Поняла?

– Да, – прошептала я, – значит, твой Иван Иванович лгал! Марка Матвеевича отловили свои, допросили с пристрастием, потом убили и представили дело как ограбление.

– Я нашел этого Юру, – спокойно сказал Олег, – он жив, здоров, работает, имеет семью, мать давно похоронил. Разговаривал он со мной охотно, только удивился: «Письмо из тюрьмы? Я? Принес маме? Что за ерунда пришла вам в голову! Никогда ничего подобного не было!» А как узнать правду? Его мать давно умерла.

Олег умолк, потом вытащил сигареты и продолжил:

– В общем, истины не узнать, но, думаю, ты права. Скорее всего, Юра действительно передал через мать записку. Марка Матвеевича, как предателя, устранили свои, а он успел предупредить жену, хотел спасти ее и сына. Конечно, он очень рисковал, но добился своего: Луиза и Матвей «сгорели» в избе. Вот по поводу их кончины ни у кого не возникло сомнений. Нашли чьи-то останки, и экспертиза дала заключение: эти фрагменты принадлежат женщине и мальчику. Наружная проводка в избе была якобы плохая, Ирина, плача, говорила, что у нее стояли «жучки» в щитке, а еще на кухне, вопреки всем правилам безопасности, имелось два баллона с газом, «рабочий» и запасной. Ничего криминального в ситуации не усмотрели и дело закрыли.

Олег стал разыскивать следы Люси Прохоровой, он легко установил, что Люсьенда Митрофановна Прохорова и ее сын Константин Сергеевич Прохоров материализовались в Москве. Люсьенда Митрофановна нанялась на работу санитаркой в психиатрическую клинику. Место совсем непрестижное, работа адская, за смену нужно обслужить более десятка полувменяемых больных. Сами понимаете, никто на такую службу не рвался, зарплата маленькая, и никаких денежных вознаграждений от недужных людей, в основном брошенных родственниками, не поступало. У главврача остался единственный способ заманить сотрудников – предоставить им жилье. Вот Люсьенда Митрофановна с Костей и получили комнату в коммунальной квартире, в соседках у них оказались некие Трофимовы, тоже мать и сын.

Через некоторое время случилось несчастье. Костик заболел дифтеритом и умер. Люсьенда Митрофановна, человек далекий от медицины, не знала, как опасна эта болезнь, и слишком поздно вызвала «Скорую». Увы, врачи прибыли тогда, когда мальчик уже задохнулся, его похоронили.

Потеряв горячо любимого сына, Люсьенда Митрофановна быстро сдала, она начала заговариваться, иногда останавливала кого-нибудь из сотрудников клиники и, нервно оглядываясь по сторонам, бормотала:

– Вы знаете, меня ищут, чтобы убить, да, преследуют, вот я и вынуждена мыть здесь полы. На самом деле я кандидат наук! Но тсс! Это тайна! А Костя умер! Знаете, мой мальчик умер, его теперь не ищут!

И врачи, и медсестры очень хорошо понимали, что у Прохоровой беда с головой, но обострения у Люсьенды случались осенью, в остальное время она была тихой, очень исполнительной работницей, и медперсонал закрывал глаза на заморочки дамы. Ей просто прописывали лекарства, после приема которых она становилась адекватной.

Но потом болезнь взяла свое, Люсьенда Митрофановна окончательно свихнулась, провела несколько лет в палате на положении больной, а затем была переведена в социальный интернат, где находится до сих пор. Фазы обострения психического заболевания сменяет ремиссия, но жить одна Люсьенда Митрофановна не способна в силу возраста и психической нестабильности.

– Ну ничего не понимаю! – почти в отчаянии воскликнула я. – Сын Марка Матвеевича умер от дифтерита, вдова стала сумасшедшей, кто же убийца-то? И почему убили Асю? Кто лишил жизни Веру Ивановну?

Олег встал, открыл окно, выбросил на улицу окурок и сказал:

– В смерти старухи нет криминала, она свалилась сама, это установлено совершенно точно.

– Но почему у подоконника валялись банки из-под джин-тоника, – возмутилась я, – и вообще, по словам внучки Кати, Вера Ивановна терпеть не могла свежий воздух! С какой стати она окно открыла?

Куприн кивнул:

– Мне понятны твои сомнения. У старухи случился сердечный приступ, если реконструировать события, то они выглядели так. Вера Ивановна большая любительница выпить. Но в тот день у нее закончилось спиртное, очевидно, старухе не хотелось выходить на мороз. Сначала она позвонила соседке и попросила бутылку в долг, но у той не нашлось водки. Вера Ивановна поняла, что ей придется-таки идти в магазин, уж очень хотелось выпить, с другой стороны, перспектива высовываться на мороз не вдохновляла. Поэтому она решила сделать себе «коктейль». Для начала собрала на кухне пустые банки из-под джин-тоника и принесла их в свою комнату. Вера Ивановна очень хорошо знала, что на донышке жестяной банки остается немножко содержимого. Бабуля сначала старательно слила миллилитры джин-тоника в чашку, потом вытащила из шкафа настойку пустырника, добавила в алкоголь и опрокинула в себя пойло. Уже немолодое сердце не выдержало варварской мешанины. Вере Ивановне стало душно, почти теряя сознание, она встала, уронила пустые банки, которые покатились в сторону подоконника, затем добрела до окна, распахнула его… Может, она хотела позвать на помощь, а может, подумала, что холодный воздух приведет ее в чувство, не знаю, что за мысль озарила плохо соображавшую голову, только старуха высунулась наружу. И, потеряв сознание, рухнула вниз. При вскрытии обнаружили инфаркт, в крови алкоголь и лекарство. В смерти Веры Ивановны ничего загадочного нет: возраст, помноженный на элементарное бытовое пьянство. К нашей истории ее кончина не имеет отношения, это простое совпадение.

– Ага, – растерянно кивнула я, – понятно, я опять сделала неверный вывод.

– Ну ты же не имела на руках результатов экспертизы, – деликатно ответил Олег, – я бы тоже попытался связать вместе две смерти: Аси и старухи. Ладно, ты послушай дальше.

Люсьенда Митрофановна, она же Луиза, жива до сих пор, более того, в последний год женщина находится в относительном разуме. Конечно, от мании преследования она не избавилась, но способна на внятный разговор.

– Это она убила Асю!

– Нет, Луиза-Люсьенда не выходит за пределы больницы. И ее никто никогда не навещал до последнего времени. А вот с осени прошлого года начались удивительные события. Сначала в больницу приехала девушка, по описанию медсестер, это была Ася. Она сказала медперсоналу, что является внучкой Прохоровой, якобы ее мать давно развелась с отцом, увезла девочку в другой город… Короче говоря, наврала с три короба. Ася приезжала к больной несколько раз, привозила сладкое, фрукты, теплый халат, пижаму. Накануне Нового года старуха сказала санитаркам:

– Скоро покину вас! Я куплю квартиру!

Одна из нянек, подыгрывая безумной, воскликнула:

– Вот и хорошо! Дома-то лучше.

Вторая же сердито заявила:

– Деньги-то где возьмете? Нынче жилье не копеечная забота.

Сумасшедшая выпрямилась.

– Я богата! Очень! Несметно!

– Ага, – захихикали технички, – прямо хозяйка золотой горы!

Старуха разозлилась:

– Молчите, если ничего не знаете! Видите ключик на шее у меня?

Женщины посмотрели на цепочку.

– Похоже, от почтового ящика, – констатировала одна.

– От чего же еще? – подтвердила другая. – Маленький очень для нормального замка, плоский.

– Это отмычка от сейфа! – воскликнула Люсьенда-Луиза.

– Иди лучше спать!

– Нет, знайте, там миллионы.

– Хорошо, хорошо, ступай в палату.

Сгорбившись, бабка побрела по коридору, нянечки схватились за ведра, разговору они особого значения не придали, в клинике и не такое услышать можно.

Потом случилось еще одно событие, вместо Аси к Луизе явилась другая девушка, стройная, с приятным глубоким голосом, кудрявыми волосами, слишком ярко накрашенная, в очках.

– Здесь бабушка моей подруги живет, – сообщила она, – знаете, внучка сломала ногу, а меня послала к ней с гостинцами.

Не заподозрившие ничего плохого сотрудники клиники препроводили гостью к Люсьенде. Девица просидела у старухи долго, почти до вечера, потом ушла. А на следующий день заявилась… внучка, никаких переломов у нее не было. Услыхав, что вчера приезжала ее подруга, девушка ахнула, а потом быстро сказала:

– Ерунда вышла, фамилия у меня… э… Иванова. Я и впрямь упала, но просто ушиблась, а подружке в справочной больницы про другую Иванову сказали.

Пожелай врачи разобраться в ситуации, они бы мигом потребовали у девушки паспорт, начали бы задавать вопросы, но в клинике царит атмосфера полнейшего пофигизма, больных много, персонала мало, и по большей части никому ни до кого дела нет.

Внучка вошла в палату, потом прибежала на пост.

– У бабушки ключ пропал! Тот, что на шее висел! Она нервничает! Приведите врача!

Тяжело вздыхая, доктор пошел к Люсьенде, внучка крутилась рядом и все время спрашивала:

– Бабуля, а ты зачем ключик снимала?

В какой-то момент больная шепнула врачу:

– Пусть она уйдет.

Психиатр велел внучке подождать в коридоре, та нехотя удалилась, а Люсьенда сказала:

– Не пускайте ее ко мне! Она обманщица, не внучка мне! Ключ я любимому сыну отдала, он его. Ну как эта баба может моей внучкой быть! Гляньте, сколько мне лет, я еще не древняя, просто из-за болезни так выгляжу!

Доктор поразился разумным речам Люсьенды и, решив потом как-нибудь разобраться в ситуации, вышел в коридор и сказал лжевнучке:

– Прохоровой стало плохо, ее нельзя тревожить.

– Ага, поняла, приеду в субботу, – закивала девица.

Все, больше ее никто не видел.

Куприн замолк, я вскочила и забегала по спальне.

– Так кто убийца?

Олег помрачнел.

– Сейчас сама назовешь имя, впрочем, я тебе помогу. Знаешь, как звали соседку по коммуналке, ну ту, Трофимову, с которой Луиза бок о бок прожила пару лет.

– Нет.

– Зинаида.

– И что?

– А ее сын носит имя Роланд.

– Ролик и Зина! Это же… домработница Линды.

– Верно.

– Но как она оказалась на одной лестничной клетке с Василием и его женой?

Олег развел руками:

– Просто купила себе квартиру, вроде имела кое-какие побрякушки от бабки, продала их…

– Странно, – протянула я, – Зина вынуждена была наняться к Линде из-за отсутствия средств на жизнь, а Ролик, очень талантливый музыкант, играет в ресторанах за гроши.

– Точно, – потер руки Олег, – на первый взгляд странно, но все становится на свои места, когда делаешь правильные выводы. Луиза страстно любила сына, а после известия о кончине мужа страх за ребенка превратился в манию. Став Люсьендой, Луиза не успокоилась, у нее начиналось психическое заболевание, но дама этого не понимала, ей хотелось получше спрятать своего сына, чтобы мифические убийцы его не нашли. Поэтому, когда у Зины умер от дифтерита сын…

– Что? Кто умер от дифтерита?

– Сын Зины, Роланд, – повторил Олег, – Луиза-Люсьенда предложила не слишком опечаленной бабе сделку: та молчит о кончине мальчика, по его документам станет жить Костик, он же Матвей. А Прохорова хорошо заплатит за «обмен», даст Зине драгоценности, их ей хватит для безбедной жизни.

– Сумасшедшая!

– Да.

– Но Зина! Как она могла!

Куприн заморгал.

– Основное желание Зинаиды – жить спокойно, не работая, баба никого, кроме себя, не любит, сына она родила по недоразумению, особых чувств к нему не испытывала, а увидав «алмазный фонд» соседки, тут же согласилась на сделку. Потом Люсьенду-Луизу забрали в клинику, Зина уехала на другую квартиру и стала жить в свое удовольствие, ну а Ролику пришлось существовать с ней. Кстати, Зинаида оказалась не очень плохой бабой. Да, она ленива до беспамятства, жадна, необразованна, но мальчика-то не бросила, хоть и могла сдать его в интернат. Зинаида честно выполнила условие сделки. Она не обманула Луизу-Люсьенду, когда узнала, что та сошла с ума.

Я попыталась прийти в себя. Вот почему у хабалки Зинаиды сын скрипач, юноша унаследовал гены Марка Матвеевича, вполне вероятно, что в роду у конструктора были музыканты. И вот по какой причине Ролик ни разу при мне не назвал Зинаиду мамой, величал ее коротко «мать».

– Уж не знаю, каким образом Ася дорылась до правды, – продолжал Олег.

– Я знаю!

– Ну? Говори.

– Ася страстно хотела получить отдельную квартиру, она решила вытрясти деньги из своего отца Марка Матвеевича и принялась разыскивать его. Похоже, мы с ней бежали одной дорогой. В конце концов Локтева добралась до Кутякина, и тот рассказал ей то же самое, что и мне потом за деньги на надгробие. Бывший актер, продавая мне сведения за оградки, обмолвился, что рубли на памятник для любимой жены пообещала ему женщина, правда, она поторговалась и согласилась лишь приобрести плиту. Кутякин же не растерялся и выдал мне черную тайну за кованую решетку. Не надо его осуждать, это был единственный способ обустроить последний приют Нюры. Потом Ася отправилась в Овсянкино, выяснила точно имя, фамилию, отчество пропавшей женщины и ее малышки, а затем установила, что Люсьенда Прохорова в больнице, и поехала к ней, для персонала назвавшись внучкой. Думаю, именно так и обстояло дело, хотя стопроцентной правды мы не узнаем!

– Думаю, ты права, хотя этот секрет Ася унесла в могилу, нам точно ясно: она проделала гигантскую, кропотливую работу и нашла Люсьенду-Луизу. И ей стало известно еще одно обстоятельство. Помнишь, Малова рассказывала о письме, которое Луиза читала в ванной? Ну то послание от Марка, где он предупреждал о своем исчезновении?

– Да! – чуть не закричала я.

– Так вот, всей правды Луиза Ирине не открыла. В послании еще имелось название банка в Швейцарии, пароль и ключ от ячейки, в которой должны лежать деньги Марка Матвеевича. Ключ Луиза повесила себе на шею, а цифры зазубрила, более того, она взяла с Зины обещание, что та, когда Ролику исполнится восемнадцать, отдаст парню конверт. Если Зинаида выполнит ее просьбу, то получит много денег. Любопытная Зина, естественно, сунула нос в конверт, но в письме была всего лишь одна фраза: «Не забудь, это папин день рождения, отмечай его. 18.12.1932». Зина решила, что ничего дельного в письме нет, но сохранила его.

Олег поднял архив и узнал, что Марк Матвеевич появился на свет совсем в ином году и в другой день, Луиза не могла не знать правильной даты рождения любимого мужа, следовательно, это был пароль к ячейке. Ключ висел у сумасшедшей на шее, а шифр имел Ролик.

Ася явилась в клинику, поговорила с больной, втерлась к ней в доверие и узнала про ключ. Луиза Иосифовна говорила о деньгах столь горячо, что Ася поверила ей. Более того, старуха, всю жизнь тщательно хранившая тайну, ощутила, что ее силы подходят к концу. Ася показалась несчастной Луизе самым подходящим человеком для откровений, и вдова конструктора сначала рассказала молодой женщине всю правду о своей жизни, а потом попросила:

– Найди Зинаиду и Роланда Трофимовых, приведи ко мне сына, я ему отдам ключ, пусть получит наследство отца, мальчик ничего не знает о ключе, опасно было ему его доверять, и он ко мне никогда не приезжал, из соображений безопасности.

– Странный поступок для дамы, сделавшей все для заметания следов, – прошептала я.

– Ты учти, что она была давно психически неадекватна, – напомнил Олег, – и пыталась заговаривать о ключе с сотрудниками больницы, не только с теми нянечками, но и медсестрами, врачами. Однако слова о великом богатстве и пропавшем сыне «контингента» в таких заведениях в расчет не принимаются, у них в одной палате английская королева сидит, в другой Клеопатра, а в третьей сама Дева Мария.

– Понимаю, – кивнула я, – Ася просто внимательно выслушала старуху. А та вдруг поняла, сын ведь ничего не знает о ключе. И вот теперь есть возможность открыть ему тайну. Луиза просто поверила тихой, внимательной, чуткой Асе.

– Да, – подтвердил Куприн, – именно так. Найти Зинаиду и Роланда оказалось нетрудно. Они не скрывались, были постоянно прописаны в Москве.

Ася выбрала момент, позвонила Ролику и вызвала того на свидание. Она не стала особо церемониться и рассказала парню все, потом предложила ему:

– Ключ на шее у Луизы Иосифовны, шифр у тебя, поедем в Швейцарию за мой счет, бери деньги из ячейки, поделим их пополам.

– С какой стати? – нахмурился Ролик. – Какое отношение ты имеешь к деньгам?

– Ты о ключе знал?

– Нет, – честно признался парень.

– Неужели и о матери не слышал? Почему ее не навещал?

Роланд разозлился:

– Не твое дело! Спасибо за информацию.

– Она не дармовая! – с жаром воскликнула Ася. – Я тебе сестра, сводная, и имею все права на деньги отца! То-то! Такой скандал могу поднять! Мало не покажется! Конечно, времена изменились, но люди-то прежними остались. Думаешь, тебе дадут воспользоваться капиталом, если все выплывет! Как бы не так! Ни гнутой монетки не получишь!

Поспорив немного, парочка пришла к консенсусу. В понедельник они вместе едут в клинику, Ролик заберет у матери ключ и передаст его Асе. Потом они отправятся в Швейцарию и разберутся с богатством.

Хитрая, пронырливая Локтева допустила ошибку, Ролик показался ей тихим, скромным мямлей, неспособным на коварство. Но как она просчиталась!

Ролик мгновенно оценил информацию. Да, Зина, как и обещала, передала ему письмо с шифром. Парень повертел бумажонку в руках и, не очень поняв, зачем она ему, сунул ее в шкаф. В его памяти стали всплывать какие-то обрывки воспоминаний. Вот родная мама Луиза обнимает его и, плача, говорит:

– Нету папы, умер он, но нас не бросил, когда ты вырастешь, получишь от него большой подарок, пока не скажу какой.

Если бы Ролик регулярно навещал мать, он бы раньше стал владельцем ключа, но парень никогда не приезжал к больной. Во-первых, Луиза с детства внушала ему: «Молчи, мы живем не под своей фамилией, скрываемся от тех, кто хочет нас убить». Во-вторых, оказавшись с Зинаидой, Матвей-Ролик решил, что родная мама окончательно сошла с ума и ей не нужны визиты. В-третьих, он боялся, что его заметят в клинике, Луиза сильно напугала сына убийцами. Много можно найти причин, объясняющих, почему сын думать забыл о Луизе Иосифовне, но была одна, самая главная. Матвей-Ролик махровый, самовлюбленный эгоист, никогда не любивший мать, попытавшуюся спасти его, он не испытывал к ней никаких чувств, а Зинаиду презирал. Думается, встав на ноги, он бы бросил Зину, сейчас она просто нужна ему, в частности для того, чтобы не снимать квартиру.

Узнав от Аси о деньгах в швейцарском банке, Ролик впервые едет к Луизе Иосифовне. Та, рыдая от счастья, отдает обретенному сыну ключ. Луиза Иосифовна в те дни была в стадии ремиссии и оказалась способна на разумные действия.

Узнав о визите братца, Ася в полном негодовании звонит ему, но тот, понимая, что девица от него не отстанет, успокаивает сестру:

– Не волнуйся, просто я боялся, что она при тебе не расстанется с ключиком. Наша договоренность в силе, можешь оформлять поездку в Швейцарию.

– Мне нужен твой загранпаспорт, – радуется Ася, она снова недооценивает Ролика.

– Хорошо, – обещает тот, – встретимся второго января, отпразднуем Новый год и начнем поход за нашим богатством.

Словечко «нашим», брошенное Роликом, окончательно успокоило Асю, сейчас нельзя точно узнать, что она подумала, но, наверное, решила: судьба наконец-то благосклонна к ней. Однако все закончилось плохо. Ты ведь знаешь как.

– Ее убили! Но кто?

– Неужели ты не поняла? Ролик. Он решил избавиться от сестры, та требовала денег и могла устроить скандал.

Я ахнула и замахала руками:

– Ты что! Он талантливый музыкант! Так играет на скрипке!

Олег мрачно посмотрел на меня.

– Ролик заходил к безалаберной Линде, как к себе домой. И он великолепно знал, что Вася подрабатывает Дедом Морозом, выяснил это случайно и до поры до времени не думал, как этим воспользоваться. Но как только возникла необходимость избавиться от Аси, парень начал действовать. Для начала Ролик вытаскивает у Васи из барсетки список заказов и впечатывает туда при помощи компьютера адрес сестры, с указанием: «Прийти ровно в 19.00».

– Но почему именно в это время?

Олег сказал:

– Хороший вопрос. Ролик в курсе, что Вася пьет лекарство от желудка, гомеопатию. Линда строго следит за лечением, она, как это ни странно, любит мужа и по мере сил заботится о нем. Ролик знает, что ровно в восемнадцать сорок пять жена звонит Васе и напоминает о лекарстве. Микстуру нужно принимать два раза в день: без пятнадцати семь утра, а потом вечером.

Ролик добавляет в снадобье снотворное, он предполагает, что Вася опорожнит бутылочку, пойдет к Асе и начнет представление. Она, конечно, удивится, но на дворе канун Нового года, Ася решит, что кто-то из приятелей просто сделал ей сюрприз. Да и Вася подтвердит:

– Тут у меня на заказе написано, поздравьте хорошую женщину, это ей подарок.

Вася походит у елки, и тут его свалит сон, а Ася не сумеет его растолкать. Снотворное очень сильное, ты от него продрыхла пару суток.

– Я?

– Ну конечно, вспомни, что было у девочки-инвалида, куда вы пришли экспромтом.

– Ну… я пожаловалась на тошноту, вызванную тем, что съела очень много холодца и «Оливье».

– А Вася дал тебе бутылочку со словами: «Хлебни глоточек, живо пройдет, это гомеопатия!»

– Верно!

– Сообразила теперь, отчего ты потом спала как убитая? Едем дальше. События начали складываться не по сценарию Ролика. Он-то предполагал, что Василий ездит в тот день по заказам один, – сказал Олег.

– Откуда он узнал, что Снегурочка загуляла?

Куприн прищурился:

– Вася, думая, что он дома один, позвонил Рите и начал с ней ругаться. А Ролик в этот момент сидел на кухне и слышал беседу. Он же не знал, что Василий встретит в агентстве тебя, и тут же понял, как действовать. Дальше события разворачиваются так. Вы едете по заказам вместе, Вася помнит про пожелание одного из клиентов относительно девятнадцати часов и подтягивается к Асиному дому в нужное время. Но! На пути встречается мать девочки-инвалида, и Вася, думая, что десять минут опоздания не страшны, идет поздравлять несчастного ребенка. Там его застает звонок Линды, он выпивает микстуру, угощает тебя и практически сразу засыпает.

– Но почему? Снотворное ведь должно было подействовать лишь через полчаса.

– Ролик допустил ошибку, он не учел, что к семи часам вечера Вася основательно выпьет, а алкоголь усиливает действие лекарства. Ты оставляешь его в «Оке» и решаешь закрыть собой амбразуру, идешь к Асе, та удивляется, но впускает тебя в квартиру. Пока ты умываешься в ванной, Ролик поднимается по лестнице, на улице он увидел «Оку» Васи, не узнать сие тюнингованное чудовище просто невозможно. Думая, что Дед Мороз уже спит, Ролик звонит в дверь, Ася открывает, она в полном восторге… Еще одна Снегурочка… Того, что это переодетый Ролик, она не понимает. Парик закрывает лицо, да и особого времени разглядеть «девицу» у нее не было.

– Вот, – подскочила я, – ты ошибся, Ролик музыкант, он не мог убить Асю! К ней пришла Снегурочка, это же женщина! А Роланд мужчина!

– Милая, – тихо сказал Олег, – Ролик сначала поднялся на чердак, там надел на себя костюм Снегурки, а сделав черное дело, снова переоделся. Ну кто тебе сказал, что в голубом камзольчике обязательно должна быть девушка, а? Ролик хрупкий, тонкокостный, парик скрыл его лицо. Он и к Луизе за ключами ездил в образе дамы, так, на всякий случай, чтобы отвести от себя все подозрения. Поняла?

Я растерянно закивала, и правда, прикинуться Снегурочкой может и юноша, опять я допустила ошибку в рассуждениях и из-за нее зашла в непроходимую чащу!

– Ролик входит и стреляет в Асю…

– Стой, где он взял пистолет?

– Вилка, он его просто купил, с рук, около одного из магазинов «Оружие», там прогуливаются ребята со стволами на продажу, отдают недорого.

– Он умеет стрелять?

– Ты мало что знаешь о Ролике, – вздохнул Олег, – спору нет, парень талантлив, небось станет украшением музыкальной самодеятельности на зоне. Но он несколько лет ходил в секцию стрельбы, еще в школе колебался, кем лучше стать: музыкантом или спортсменом-стрелком. В конце концов скрипка победила, но навык в руках остался.

– Ролик… не может быть!

– Может, может. Хитрый, мстительный трус и бесшабашный юнец одновременно. Хотя что еще из него могло вырасти при такой мамаше?

Убив Асю, Ролик заглядывает в комнату и вздрагивает: Васи нет! В кухне тоже! А в другом помещении, совершенно неожиданно для парня, спит целая пьяная компания: Вера Ивановна и внучки.

Сунув пистолет в карман, Ролик убегает. Он недоволен собой, допустил оплошность, не узнал, что Ася живет с соседями, и не сумел подложить оружие спящему Васе. Парень-то хотел свалить убийство на него.

– Почему?

Куприн со вздохом объяснил:

– Ну, во-первых, чтобы у милиции сразу имелся виноватый. Лежит пьяный Дед Мороз, в руках пистолет, в коридоре убитая. Попробуй оправдаться в такой ситуации. А во-вторых, он ненавидит Василия, тот постоянно дразнит Ролика…

– Он его обзывал тапиром, – тихо добавила я.

– Тапир затаил злобу и отомстил. И первая часть плана, убийство Аси, удалась. Вторая же пошла наперекос. Ты вышла из ванной, испугалась, убежала, отвезла Василия домой, не сумела его растолкать, пошла к Линде, и тут подействовало снотворное. Оно бы свалило тебя раньше, но доза, проглоченная тобой, оказалась не столь велика, не сразу забрала, зато потом действие лекарства длилось несколько дней. Теперь все ясно?

– Да – пробормотала я, – не дразните спящего тапира, он может вас убить.