21

– Очнется, – уверенно сказал майор Козлов, повертев перед глазами пинцет с зажатой в нем золотинкой.

Сим-карта, прошедшая экспресс-курс реабилитации, желтела и блестела, как новенькая.

– После горячего чая с лимоном? Нет, Роман Егорович, не очнется, – покачал головой Денис Кулебякин и, кстати вспомнив о безалкогольных напитках, хлебнул холодного абрикосового компота.

Компот был кислый – повариха в столовой управления систематически экономила сахар – и отчасти снимал симптомы тяжелого похмелья. Опустошив третий по счету стакан, Денис покосился на предмет спора, поймал краем глаза острый золотой лучик, посланный ему сомнительной «симкой», моргнул и уже менее уверенно добавил:

– У меня вот не очнулась.

– Так ты у нас кто? Юрист. А я по первому образованию химик, – напомнил Роман Егорович, любуясь своей работой.

Денис пожал плечами. В суть спа-процедур, организованных для испорченной сим-карточки более опытным коллегой, он особенно не вникал. Своих забот хватало: эксперт-криминалист Кулебякин бился над трудноразрешимой задачей идентификации трупа путем анализа ДНК, произведенного с использованием волоса с частично поврежденной луковицей. Процесс был не менее долгим, чем его название, но не настолько увлекательным, чтобы поглотить все внимание Дениса без остатка. Поэтому он периодически не без удовольствия отвлекался на манипуляции коллеги.

– Пусть только попробует не очнуться! – угрожающе сказал Роман Егорович, засовывая руку под пиджак.

Тон его сделался столь суровым, а кустистые брови такими насупленными, что Денис не особенно удивился бы, если бы майор извлек из-под мышки табельный пистолет, чтобы принудить капризную карту работать под угрозой расстрела. Однако майор Козлов вооружился всего лишь мобильным телефоном, из которого с ловкостью отличника военной подготовки на «раз-два-три» выщелкнул родную «симку».

– Сейчас проверим, что мы тут нахимичили! – подмигнув Денису, Роман Егорович и мимикой, и словами приобщил его к процессу, после чего не выказать к происходящему должного интереса было бы попросту невежливо.

Капитан Кулебякин отвернулся от своего компьютера и с любопытством воззрился на мобильник коллеги.

– Ага! – подавив на кнопочки, победно вскричал Козлов. – Ожила, «симочка»! Ожила, красавица! Сейчас узнаем, как ее зовут... Дэн, у тебя какой номер? Дай бог памяти....

Роман Егорович снова потискал кнопки, и мобильник капитана Кулебякина отозвался на эти действия первыми тактами полонеза Огинского.

– Эх, хорошо поет, стервец! – мимоходом умилился сентиментальный майор.

Денис оборвал лирическую мелодию на высокой ноте, приложил трубку к уху и привычно отрапортовал:

– Капитан Кулебякин, слушаю!

– А ты не слушай, Кулебякин, ты смотри! – весело пошутил майор Козлов. Голос его доносился до Дениса со стереоэффектом – одновременно и из трубки, и просто так, вживую. – Ты погляди и скажи, какой у нашей «симочки» номерочек?

– Какой? – Кулебякин послушно посмотрел, зафиксировал входящий номер и тут же, чтобы не забыть, записал его на бумажке.

– Дай сюда, – окрыленный успехом Роман Егорович выхватил у него листочек с записью и развернулся к своему компьютеру. – Пробьем-ка мы номерок по базе...

Козлов шустро полез в богатые компьютерные закрома управления. Зная, что поиск ФИО и адресных данных владельца рассекреченного номера займет у майора некоторое время, капитан хотел уже вернуться к своей работе, но его отвлек телефонный звонок. Теперь уже мобильник майора, огорчительно чуждый классическому музыкальному образованию, с надрывом запел:

– Владимирский централ, ветер северный!

Козлов, энергично шевеля лопатками, шарил в базе данных и всем своим видом демонстрировал полное безразличие к поступившему к нему звонку.

– Этапом из Твери, зла не меряно! – добавил слезы в голос жестоко игнорируемый аппарат.

– Заткни его, Дэн! – через плечо бросил занятый делом майор.

Денис протянул руку, взял распевающийся телефон и прежде, чем нажать кнопку отмены вызова, цепким взглядом успел срисовать входящий номер. Мгновением позже он проассоциировался у профессионально памятливого капитана с грузинским именем «Вано», являющимся дружеским прозвищем следователя Ивана Ивановича Красикова, после чего Денис пробормотал:

– Странно.... Ванька-то тут откуда?

Внимательный к деталям капитан Кулебякин не забыл, что аппарат майора Козлова все еще заряжен неродной ему сим-картой из телефона, найденного на месте преступления. Таким образом, короткое местоимение «тут» в максимально расширенном подстрочном переводе означало бы «в контакте с абонентом, чей хладный труп был обнаружен в квартире по адресу: улица Нововасильевская, дом 35, квартира 6». В такой трактовке простой вопрос «Откуда тут Ванька?» становился чертовски занимательным!

Чтобы получить на него ответ, Денис использовал самый простой и быстрый способ: принял звонок. Правда, изменил своей обычной манере представляться по всей форме, обойдясь совершенно нейтральной репликой:

– Алло?

– Алло, алло, – растерянно повторил Красиков, неожиданно услышав в трубке не звонкое меццо-сопрано энергичной старушки К.М. Кузнецовой, а смутно знакомый мужественный баритон. – Кто это?

– А это кто? – не торопясь раскрывать инкогнито, настороженно спросил Кулебякин.

– Вот теперь я могу тебе это сказать, – с удовольствием отозвался майор Козлов, ошибочно приняв на свой счет вопрос, адресованный другому человеку.

Он постучал крепким желтым ногтем по строчке в таблице, нарисовавшейся на мониторе компьютера, и озвучил успешно добытую информацию:

– Это у нас некая Кузнецова Катерина Максимовна, паспортные данные прилагаются...

– Бум! – майорский мобильник-раскладушка выпал из руки Дениса и от удара о стол сам собой сложился, оборвав едва начатый интригующий разговор с Красиковым.

Лицо капитана Кулебякина приобрело выражение крайне неприятного удивления. Майор Козлов тоже озадачился:

– Что-то я не понял... Сколько же лет было убитой? Кузнецовой-то этой уже за семьдесят... Что случилось? Ты куда, Дэн?

– Мне надо, – невнятно буркнул капитан Кулебякин, устремляясь к выходу из кабинета в обход упавшего стула.

– Надо меньше пить! – пробормотал Роман Егорович, с прозрачным намеком посмотрев на пустые стаканы из-под абрикосового компота, издревле славящегося в народе своим превосходным слабительным действием.