18
Для секретного и важного телефонного разговора с консьержем я уединилась в первой попавшейся телефонной будке. Сама по себе она была абсолютно нефункциональной и играла роль малоценного памятника городского зодчества конца прошлого века. Облупившийся «шкафчик» телефонного аппарата не имел ни трубки, ни шнура, ни даже диска и выглядел помятым цельнометаллическим бруском, которому было бы самое место в закромах вторчермета. Однако пыльные стекла кабины сохранились в целости и обеспечили должную звукоизоляцию – мой собеседник не должен был услышать шума снующих по улице машин и шагов пешеходов.
На чужой «симке» нашелся номерок с пометкой «И-З Хол». Я понадеялась на то, что «И-З» – это не кто-нибудь, а именно «Илья Захарович». И что «хол» – это неправильно написанное слово «холл», а не сокращение от «холодный» или «холостой»: все-таки, был определенный риск нарваться на постороннего «дусю», классифицированного хищной Дашенькой по степени доступности. Ничего более похожего на номер консьержа я не нашла, но, к счастью, не ошиблась в своих расчетах.
Уже вызывая привратницкую, я мысленно извинилась перед Дашенькой за то, что прежде определяла ее своеобразную манеру говорить как чистой воды выпендреж. Обладай госпожа Павелецкая звонким голосом запевалы детско-юношеского хора, мне бы нипочем не удалось выдать себя за нее. А вот эротичный хрипловатый шепот я сымитировала без труда. Плюс к тому, вспомнив любимое присловие Дашеньки, я пару раз мило назвала Илью Захаровича «дусей» (как сказал бы Макс Смеловский – «для пущей аутентичности»).
Тактика сработала! Консьерж не усомнился в том, что беседовал с Дарьей Михайловной. Моими трудами мы с Зямой получили алиби!
Совершив этот подвиг разведчика, я сказала себе, что теперь самое время тихо и незаметно удалиться.
– Как говорил персонаж Папанова из «Бриллиантовой руки»: «Сделаем усе без шума и пыли!» – одобрил мои планы повеселевший внутренний голос.
Спрятав в карман мобильник, я вышла из кабины, и в нее тут же заскочил какой-то суетливый юноша. Наверное, он очень удивился, увидев перед собой безнадежно мертвый телефонный автомат, потому что спустя пару секунд я вновь услышала позади себя хлопок тяжелой двери и призывный крик:
– Девушка, а, девушка! Как же вы говорили?!
– Молча! – не оглянувшись, гаркнула я, после чего удивление любознательного юноши достигло стадии частичного паралича.
Отойдя на пяток метров, я обернулась и увидела, что ротозей стоит как вкопанный, чешет в затылке и неотрывно смотрит мне вслед. Это мне совсем не понравилось. Хотелось ведь без шума и пыли...
– В чем дело? – грубо рявкнула я, не зная, как отделаться от приставалы. – Вам позвонить надо? А я тут при чем?
– Так ведь телефона нет! – обиделся он.
– А я вам его рожу?! – совсем озверела я.
Зря, конечно! Хамство наказуемо.
Сердито всплеснув руками, я забыла придерживать на бедре бутыль из-под «Ключевой»-поломойной. Полуторалитровая пластиковая емкость вывалилась у меня из-под юбки и бухнулась на тротуар. Грохот при этом раздался просто удивительный для такого легкого предмета, и со стороны все происходящее должно было иметь большое комическое сходство со стремительными родами. Юноша отмер и обидно заржал, сложившись пополам. Я в бешенстве как следует пнула новорожденную бутыль – и понеслось!
Бутылка пролетела метра три наискосок через тротуар, шумно врезалась в дверцу припаркованной машины, и та заревела, как раненый слон. Из густой тени под днищем автомобиля выскочила разбуженная кошка – взъерошенная, с круглыми глазами, насмерть перепуганная, да еще какого цвета – черная! Не разбирая дороги, четвероногая дурная примета помчалась поперек проезжей части, пронеслась под носом одной машины, дернула в сторону от второй, и движение транспорта в считаные секунды утратило четкость и размеренность. На фоне непрекращающегося горестного рева автосигнализации гневно взвыл один клаксон, потом второй, и тут же истерично завизжали тормоза. Хлебный фургон занесло, он пошел юзом, догнал резко затормозивший грузовик и почти неслышно ударил в его задний борт боком своего жестяного кузова.
– Бум! Бум, бум, бум! – разновеликими мячиками запрыгали по мостовой краснобокие яблоки, лавиной хлынувшие из разбитого корыта фермерского грузовика.
Одно румяное яблочко подкатилось к самым моим ногам. Я попятилась и в панике огляделась, оценивая масштабы спровоцированного мной ДТП. Вроде никто не пострадал, все машины более или менее целы, и люди в них тоже в порядке – вон как водители матерятся, нужно иметь очень много сил и здоровья, чтобы так орать!
Я-то себя здоровой не чувствовала – ни физически, ни морально. Отпрыгнув поближе к стенам домов, в узкую полоску тени, я быстро-быстро зашагала подальше от места происшествия. На первом же перекрестке свернула в переулок, потом нырнула под арку в тихий дворик и уже считала себя в безопасности, когда за моей спиной громко и требовательно бибикнул автомобильный сигнал. С перепугу я подпрыгнула так высоко, что лишь самую малость не дотянулась вспотевшей макушкой до бетонного перекрытия арки. И почти пожалела, что не дотянулась: глядишь, треснулась бы головой – и бряк в обморок! А потом очнулась бы – а все уже утряслось само собой, без моего участия! Или вообще ничего не было, все драматические события сегодняшнего дня мне только приснились...
– Дюха, не спи! – оборвал мои сумбурные мысли хорошо знакомый голос. – Еду за тобой, еду, сигналю, сигналю, а ты летишь, как зомби!
Я обернулась и увидела Зямин «Рено» и самого братца, по плечи высунувшегося в окошко. Мне сразу же полегчало. Я даже нашла в себе силы съязвить:
– Где это ты видел летающих зомби?
– Садись, – сердитый братец перегнулся через сиденье и открыл мне дверцу. – Зомби или не зомби, полетели отсюда, пока менты не приехали! На Нововасильевской ДТП, два грузовика стукнулись, машины встали, я дворами затор объезжал. Что за люди у нас, ни черта водить не умеют! Сплошные психи на дороге!
– И на тротуарах тоже, – тихонько поддакнула я, вполне осознавая свою роль в истории.
Впрочем, информировать братишку о том, по чьей именно вине так некстати приключилось ДТП на Нововасильевской, я не собиралась. Я заранее знала, что он скажет о моей манере «уходить без шума и пыли», и абсолютно не нуждалась в очередном понижении своей самооценки. Хватит того, что собственный внутренний голос, как заведенный, ругает меня последними словами!
– Все, довольно! – Я топнула ногой, и тонкий каблук глубоко увяз в размягчившемся асфальте.
Вытянув его, я пару секунд смотрела на образовавшуюся круглую дырочку, а потом меня осенило. Я вытряхнула из своего мобильника Дашенькину «симку» и глубоко утопила маленькую золотистую штучку в асфальт. Потом хорошенько потопала, пошаркала ногой, используя каблук и подошву не менее ловко, чем опытный скульптор стек и шпатель, и за полминуты заровняла место захоронения карты так, что и сама не смогла бы ее отыскать.
– Мудрое решение, – похвалил Зяма, с интересом отследивший мою импровизированную степ-гимнастику. – Ты гениально избавилась от улики! Правда, осталась вообще без мобильной связи, будешь теперь новый номер покупать.
– Это не проблема, – упокоив в асфальте чужую «симку» и успокоившись сама, ответила я. – Мобильные телефонные номера нынче дешевы, на такую покупку хватит даже моих скудных средств.
Зяма спорить не стал. Подозреваю, скуповатый братец опасался, что развитие темы моих скудных средств может привести к оглашению новой просьбы о займе. Или же бурные приключения последнего часа так его утомили, что он просто ленился ворочать языком. Так или иначе, получасовой путь до родного дома мы с братцем проделали в полном молчании. Зяма, периодически вздыхая, крутил баранку, а я размышляла.
Хорошенько подумав, я решила, что сломя голову бежать в салон сотовой связи за новым подключением не стоит. Мало ли, как обернется дело с моей сим-картой, заодно с чужим мобильником утопленной в чайной чашке? Немного успокоившись и отдалившись от места преступления, я стала думать, что мы с Зямой выбрали не самый лучший способ обеспечить себе алиби.
Какой способ был бы самым лучшим, я по-прежнему не знала, но начала понимать: если на сей раз однажды проверенный способ уничтожения хитрой телефонной начинки не сработает и карточку в мобильнике Дашеньки опознают как мою, у следствия по делу об убийстве Дарьи Михайловны Павелецкой непременно возникнут ко мне вопросы, да еще какие неприятные!
В таком случае я заявлю, что понятия не имею, каким образом моя карточка попала в Дашин чай. Когда я в последний раз пользовалась своим мобильником? Нынче в обед. Значит, если кто спросит, буду говорить, что днем я свою «симку» потеряла.
«Как потеряла, вместе с телефоном?» – недоверчиво спросил мой внутренний голос, по собственному почину принимая на себя роль придирчивого следователя.
Хорошего мобильника, подаренного мне Денисом всего пару недель назад, лишаться не хотелось.
«Нет, не вместе с телефоном, – пожадничала я. – Я, типа, карточку из него вытащила и на другую заменила, а ту куда-то мимо кармана положила и потеряла».
«Так ведь нет у тебя никакой другой карточки! – напомнил въедливый внутренний голос. – А если ты ее прямо сейчас покупать побежишь, то время не сойдется! По легенде, замена карточки с последующей ее потерей произошла гораздо раньше!»
«Тогда я одолжу „симку“ у Трошкиной! – Меня осенило. – У нее есть вторая, „билайновская“, сама Алка ею не пользуется, потому что ей тариф не нравится!»
«А вот это выход», – согласился внутренний голос и наконец умолк, позволив и мне расслабиться.
