Глава 11
Едва я вошла в кафетерий, как Кира, сидевшая за угловым столиком, крикнула:
– Эй, я туточки! Заказала два пирожных и капучино. Любишь тирамису?
– Спасибо, съем с удовольствием, – сказала я, отодвигая стул.
С лица Киры исчезла улыбка.
– Платишь ты.
– Помню, – подтвердила я, – не беспокойся. Я и тысячу принесла.
– Клади в ладонь! – хищно воскликнула она, протягивая руку.
– Сначала стулья, потом деньги, – вспомнила я всеми любимый роман Ильфа и Петрова.
Кира отломила ложечкой кусочек тирамису.
– Ну, слушай. Думаешь, тебе повезло? Поселилась забесплатно, станут тебя кормить, дадут работу, а через два года ты получишь собственную однушку?
– Так обещали, – подтвердила я.
– Три ха-ха! – с набитым ртом произнесла собеседница. – Красивые слова, не более. Сначала про работу. Мне, когда я в дом Доброй Надежды приехала, посоветоваться не с кем было, не нашлось рядом какой-нибудь доброй Киры, поэтому на вопросы Нинки: «Где ты работать хочешь? Может, мечтаешь о какой-то профессии?» я по глупости ляпнула: «Вот бы на телик попасть, новости читать или про погоду рассказывать. Суперкруто!» Надюха тогда сказала: «В детстве я хотела великим хирургом стать». Анютка же заявила: «Мне высшего образования не надо. Лучше на парикмахера выучиться. На зоне я всех девочек стригла-причесывала, даже жена начальника меня к себе звала». Зуева нас выслушала и с улыбочкой на землю опустила: «Кира и Надя, вам лучше руку на шитье занавесок набить, без куска хлеба не останетесь, будете работать в моей мастерской. Анюту я устрою в парикмахерский салон и на курсы, у нее правильная мечта, она не витает в облаках». Я до сих пор жалею, что разоткровенничалась, следовало в маникюрши проситься или косметологи. Поэтому ты, когда Нинка про твою будущую профессию речь заведет, говори чего попроще, но такое, чтобы не в мастерской пахать, там от скуки сдохнуть можно. В балерины не просись, иначе будешь шторы с утра до ночи гладить.
Я отхлебнула кофе.
– Я не рассчитываю на должность президента.
Кира покосилась на мою порцию торта.
– Понятно. Но ведь все-таки хочется денег побольше, а хлопот поменьше.
– Ничего, можно и утюгом помахать. Главное, своя квартира появится! – воскликнула я.
Кира оторвалась от капучино.
– Вот-вот, мы добрались до сладкого. Жилье на всех одно.
Я отодвинула чашку.
– В смысле? После того, как мы дом Доброй Надежды покинем, будем жить вместе?
Кира постучала себя кулаком по лбу.
– Лампа, у тебя кукушка улетела? Доску в гостиной изучила? Когда двухлетний курс нашего обтесывания закончится, Нинка баллы подсчитает. Зуева все ватманские листы соберет за двадцать четыре месяца и еще дневники возьмет.
– Какие? – удивилась я.
Кира повертела в руках пустую тарелочку из-под тирамису.
– Ты как ваще собеседование с Региной прошла? Ничего не запомнила! С тобой же после того, как в фонд отобрали, психолог разговаривала.
– Я очень радовалась своей удаче, вполуха мозгокопателя слушала, – нашла я ответ.
– Дура ты! – укорила меня Кира. – С первого дня в фонде надо дневник вести, записывать в него свои мысли, рассказывать о чувствах. Подробно. Фразы типа «встала, умылась, пошла на работу, вернулась, поела, заснула» не прокатят. Вернее, они не понравятся Нинке. Если ты намерена отжать квартирку, сочиняй роман. «Утром проснулась в хорошем настроении, потому что вспомнила про работу. Как мне нравится кроить занавески! Я приношу людям радость, бегу на службу в полном счастье». И прочие бла-бла, и ля-ля, и сюси-пуси…
– Никогда еще не видела человека, который в шесть утра несется в ванную, напевая: «Ура, я спешу в офис!» – захихикала я. – Такое возможно?
– Если грибочками из ведьминого леса поужинать, то, вероятно, да, – хохотнула Кира. – Но не вздумай в тетрадке правду писать. Нинка всем внушает: «Дневник только для вас, открывайте на его страницах душу, не бойтесь, никто, кроме хозяина, записи читать не будет». На протяжении всего срока пребывания в доме Доброй Надежды будешь слышать: «Дневничок заполняешь? Не забывай про него! Это приказ психолога. Он для твоего же блага». А через два года другую песню от Зуевой услышишь: «Несите, голубчики, свое творчество». Если ты накосячила, вообще страницы не заполняла или гадостей там понаписала, помаши однушке ручкой. Но даже если в тетрадке сплошные сладкие слюни, радоваться рано. Нинка подсчитает очки, положительные и отрицательные, произведет вычитание и в конце концов объявит победителя. А им будет тот, кто Зуевой больше всех задницу лизал. Сразу надо понять: жить здесь намного хуже, чем в заключении. На зоне откровенная ненависть, но и дружба завязывается настоящая. Тычет охрана кулаком под ребра? Ну так конвойные родными и не прикидываются. А у Зуевой ложь кругом, улыбочки фальшивые, вроде любовь и забота, но все совсем не так.
– Зачем ты тогда согласилась в программе «Жизнь заново» участвовать? – задала я напрашивающийся вопрос.
– Не знала, куда после освобождения податься. Ни жилья своего, ни родственников, – тоскливо произнесла Кира.
– Значит, жилплощадь получит лучший из коллектива, а его выбирает Нина? – подытожила я.
– Еще и Лариса поучаствует, – зло добавила Кира.
– Малкина тебе не нравится, – сообразила я.
Собеседница начала ложечкой соскребать со стенок чашки молочную пену.
– Держись от Ларки подальше. Хотя к тебе она особо не пристанет. Малкина молодых ненавидит. Настя вот поплатилась за свою наивность.
Мне стало душно.
– Анастасия? Это ее имя на доске вымарали? А что она натворила?
Кира подперла кулаком щеку.
– Гвоздевой уже не шестнадцать лет, но она щенок глупый и веселый. Не понимаю, как Настюха не повзрослела после отсидки. Мне первых двух дней в СИЗО хватило, чтобы попрощаться с детством! Мачеха меня за решетку запихнула, очень ей хотелось от падчерицы избавиться, вот и накатала заявление, что я у нее из комода отложенные на покупку квартиры деньги сперла.
– А ты их не брала? – сразу отреагировала я.
Кира помрачнела, вздохнула.
– Очень платье новое захотелось… У подружки свадьба намечалась, все наши готовились, наряды им родители покупали. Я тогда училась на первом курсе техникума, стипендию не получала, потому что зимнюю сессию на тройки сдала, но подрабатывала на кассе в «Быстроцыпе», да только мачеха зарплату отбирала.
– И твой отец это позволял? – возмутилась я.
– Видно, ты в хорошей семье росла, раз такой вопрос задаешь, – отметила Кира. – Моему папане я была по барабану, главное – бутылку получить. Мачеха ему с радостью пойло покупала, ждала, когда муженек помрет, а ей с сыночком наша квартира достанется. Я ей мешала, потому как тоже наследница. Да, вытащила я из ее тайника денег себе на туфли и платье. А она написала, что исчезли полтора миллиона. Но столько налички в ящике не было. Я объяснить пыталась: там лежало всего сто тысяч. Откуда у бабы такое нереальное бабло? Но меня слушать не стали, впаяли четыре года. Папашка, пока я в бараке гнила, помер, квадратные метры мачехе и сводному брату отошли. Все, как задумывалось, у Галины Михайловны получилось.
– Так за что Настю из общежития выгнали? – вернула я Киру к основной теме беседы.
Она нахохлилась.
– Для начала пойми: Анастасия дура.
– Очень уж резко ты о ней говоришь, – поморщилась я. – Вы чего-то не поделили?
Кира чихнула, а я вдруг ощутила, как по спине пробежал озноб и почему-то закружилась голова.
– Как назвать взрослого человека, который верит в выигрыш? – спросила Кира. – Настька была азартная без меры – покупала лотерейные билеты, вечно у нее из карманов бумажки разноцветные вываливались. Увидит где объяву вроде «Поучаствуй в конкурсе, получи приз», моментально пойдет и будет мячики в плюшевые игрушки кидать, кольца на бутылки набрасывать. Она даже в телелотереи, которые идут по кабельному каналу, ввязывалась, хотя ежу понятно, что это чистый обман. Я ее один раз спросила: «Не жалко бабки на ветер пускать?» А она надулась: «Ты ничего не понимаешь! Стопудово выиграю миллион, просто пока мне не везет». Ага, как же, миллион! Два или три! Анекдот! Ее тут все за азартность ругали. И Лариса, и Нина. Сейчас небось в СИЗО в лотерее «БИНГО для зэков» участвует. Прямо ребенок глупый, наивняк. Но не злая и не подлая. Все считают, что она сперла кольцо у Зуевой, в скупку отнесла, и ее поймали. А я думаю, не могла Настюха так поступить. Она очень боялась опять под замком очутиться, прямо трясло ее от одной мысли об этом. Нинка свой перстень гребаный то на кухне швырнет, то в туалете оставит. Настя несколько раз его приносила Ларке и со словами: «Вот, нашла», – отдавала. Чего ж ее в апреле-то переглючило? Нечистое дело!
– Вероятно, Анюта, Надя или Кирилл решили утопить конкурентку, – подначила я собеседницу.
Кира облизала чайную ложку.
– Знаешь, почему я с Настей скорешилась? Она в забеге на квартиру не участвовала. В общежитии не спала, дома жила, а работала в дизайнерском бюро. Зуева обещала ее на декоратора интерьеров выучить. Настюха никому из местных дорогу не перебегала.
– Но на доске ее имя было, – не успокаивалась я.
– Так она сама попросила. Говорю же, ребенок по уму. Просто нравилось Настене положительные баллы получать, – улыбнулась Кира, – не наигралась в детстве. И дневник она честно вела. Говорила мне: «Права психолог, напишешь все, что на душе накипело, и словно освобождаешься».
– Ясно… – протянула я. – А чего ты от меня хочешь? Неужели за тысячу рублей всего проинструктировала? И нелогично как-то сопернице помогать. Вдруг я от твоей науки поумнею и квартирку у тебя из-под носа уведу?
