Глава 6

Кира проснулась от звука телефонного звонка и бросила сонный взгляд на будильник. Стрелки показывали пятнадцать минут первого ночи.

– Интересно, кто это может звонить в такое время? Только уснула, и вот, пожалуйста, – недовольно проворчала она и, не вставая с постели, протянула руку за трубкой. – А мне завтра на работу, между прочим! Алло, я слушаю, – не очень дружелюбно проговорила девушка.

– Кира Эдуардовна? – спросил женский голос.

– Совершенно верно, это я. С кем имею честь говорить?

– Это совсем неважно сейчас, – ответила женщина. – Я хочу вам кое-что сказать, дорогуша, и советую отнестись серьезно к моим словам, – железобетонным голосом проговорила она.

– Внимательно вас слушаю, – тоже придав своему голосу строгие нотки, произнесла Кира.

Ей очень не понравилось это пренебрежительное обращение – дорогуша, и она уже почти разозлилась. Вернее, разозлилась она еще до этого, когда телефонный звонок так беззастенчиво и нагло ворвался в ее чудесное сновидение. С трудом сдержав свой порыв нагрубить незнакомке, она повторила:

– Говорите, я внимательно вас слушаю.

– В понедельник на совете директоров вы должны объявить, что уходите из компании, – совершенно спокойно велела женщина, как будто речь шла о чем-то совершенно обыденном.

– Я не поняла, что вы сейчас сказали? – неуверенно переспросила Кира, в самом деле не понимая пока, о чем идет речь.

– В понедельник на совете директоров вы должны объявить, что увольняетесь из компании, – терпеливо повторила странная незнакомка.

– С какой это стати?! – подпрыгнула Кира на кровати. – Вы кто?

– Я же сказала, что это неважно, – повторила женщина. – А с какой стати вы уволитесь, это уже вопрос по существу. Если не хотите иметь массу неприятностей, то сделаете так, как я вам говорю. В понедельник на совете директоров после отчета президента вы встанете, поблагодарите его и скажете, что вынуждены покинуть компанию по семейным обстоятельствам, – вновь повторила она. – Вы меня хорошо поняли?

– Да кто вы такая, чтобы указывать, что мне делать, а чего не делать?! – с возмущением прошипела Кира. – И не смейте мне угрожать, иначе я прямо сейчас позвоню в милицию!

– В милицию? – спросила дама и тихо засмеялась. – Вы считаете, что вам это что-то даст? Боже мой, какая вы еще наивная, оказывается! Я не буду обижаться на вас, дорогуша, потому что понимаю ваше негодование. Это вполне естественная реакция. Просто еще раз повторю: вы должны уйти из компании «Холдинг-Грандес» сразу же после совета директоров. Уверяю, что для вас это будет лучшим вариантом.

– Но почему? – закричала девушка в трубку. – Почему я должна лишаться этой работы и снова оставаться без средств к существованию? Вы в своем уме, гражданочка? Не имею чести знать, как там вас!

– Я в своем уме, не нужно грубить, дорогуша, – спокойно проговорила дама. – Что касается средств к существованию, то этот вопрос вполне решаем. Сто тысяч долларов вам хватит на первое время?

– Сколько?! – ахнула Кира и даже закашлялась от неожиданности.

– Сто тысяч долларов, – терпеливо повторила дама. – Они у вас будут сразу же, как только вы получите расчет в отделе кадров.

– С чего это вдруг такая щедрость? – усмехнулась Кира. – И уж тем более для меня? Я всего лишь референт президента, а не его заместитель по финансовым вопросам.

– Вот именно, референт, – многозначительно хмыкнула дама. – Поэтому я вам и предлагаю эти деньги. На вашем месте я не стала бы так долго раздумывать, работу вы себе всегда найдете, а вот заработать такие деньги…

– А чем вы мне можете гарантировать, что не обманете? – осторожно поинтересовалась Кира. – Оставаться без работы в мои планы совсем не входило, тем более что я ее получила всего месяц назад.

– Не волнуйтесь, никто вас не обманет, – усмехнулась дама. – Если вас устроит половина суммы прямо завтра – нет проблем. Я могу это сделать, остальное получите после ухода из компании по собственному желанию.

– Я все поняла, вы, наверное, Наталья, бывшая жена моего шефа, Ильи Борисовича? – догадалась Кира. – Это в самом деле вы? Ну конечно же, вы! Кто же еще это может быть? Кому, кроме вас, нужно, чтобы я уволилась из компании? Я права? – настойчиво спросила она.

– Может, правы, а может, и нет, – неопределенно ответила собеседница. – Думаю, что вас совсем не касается, кто я и что я, – вновь усмехнулась она. – Ваше дело – соглашаться на мое предложение, иначе…

– Что иначе? – насторожилась девушка и уже хотела вновь дать волю своему возмущению, но дама не дала ей этого сделать.

– Давайте не будем опускаться до грубых форм общения, – миролюбиво проговорила она. – Мы с вами образованные, цивилизованные люди, нам это совсем не к лицу. Итак?

– Да, вы, наверное, правы, ругань по телефону ничего не даст, поэтому не стоит и начинать, – согласилась Кира. – Я могу немного подумать, хотя бы до завтра? А еще лучше – до понедельника? – спросила она. – Вы же понимаете, что такие вопросы невозможно решить спонтанно. Ваше предложение слишком серьезное, я должна все обдумать, – повторила девушка.

– Совершенно верно, торопиться не стоит, – спокойно согласилась женщина. – Думайте до понедельника, но только до одиннадцати утра, – напомнила она. – Совет директоров назначен на одиннадцать, до этого времени вы должны определиться. Именно на совете директоров вы должны объявить о своем уходе.

– А почему именно там? – поинтересовалась Кира.

– Так надо.

– Кому?

– Это вас не касается, – в который раз напомнила дама. – Сделаете, как я говорю, получите деньги и будете жить без проблем, хотя бы какое-то время. А пока пройдет это время, найдете себе другую работу.

– А если… – снова открыла рот Кира, чтобы задать еще один вопрос, но дама бесцеремонно ее перебила:

– Кира Эдуардовна, я не намерена отвечать на ваши вопросы, не люблю повторять одно и то же по нескольку раз. Мне кажется, что вы чрезмерно любопытны.

– Интересное дело! – возмутилась девушка. – Можно сказать, без меня меня женили, а мне еще и вопросы нельзя задавать?

– За это вы и получаете сто тысяч долларов. Вы только вслушайтесь, Кира Эдуардовна: сто ты-сяч дол-ла-ров, – по слогам, с нажимом произнесла женщина. – Сроку у вас пять дней, до понедельника, – напомнила она. – Вы меня хорошо поняли?

– Что уж тут понимать-то? – проворчала Кира. – Хорошо, я буду думать до понедельника, до одиннадцати утра, – согласилась она и положила трубку на базу.

Девушка осторожно опустила голову на подушку и, нахмурив брови, задумалась: «Интересно, что бы это могло значить? Какое наглое предложение! Неужели она и в самом деле решила, что меня можно вот так вот запросто купить? А с другой стороны, сто тысяч, это же… Я тогда смогла бы пойти в аспирантуру, спокойно, без нервов, написать диссертацию, защититься и при этом жить, не думать о деньгах долгое время. Вот задачка, черт возьми», – выругалась девушка и, сев на кровати, снова схватила телефонную трубку.

– Кать, это я, – взволнованно проговорила она, как только услышала голос подруги. – Я тебя не разбудила?

– Нет, я еще не ложилась. Что-нибудь случилось, Кирюш?

– Да, Кать, случилось. Несколько минут назад мне позвонили… – И Кира пересказала подруге весь разговор с неизвестной женщиной.

– Я не люблю загадок, и уж тем более тех, которые не могу разгадать, – надрывалась у телефона Кира. – Ты бы только слышала, как она со мной разговаривала! При других обстоятельствах я даже не знаю, куда послала бы ее. Но когда она озвучила мне сумму… Кать, я понимаю, насколько это ужасно, но я действительно думаю над ее предложением. Что мне делать? – всхлипнула девушка. – С одной стороны, загадки какие-то, непонятно, в чем загвоздка. А с другой стороны, не мое это дело, а сто тысяч – это же огромная сумма! Я тогда смогу пойти в аспирантуру… я бы спокойно туда поступила, ты же знаешь, но не стала. И все из-за того, что зарабатывать нужно было, чтобы на что-то жить. А тут – сразу такие сумасшедшие доллары! Тебе же хорошо известно, что аспирантура, диссертация – это моя голубая мечта. Что мне делать, Катя-а? – протяжно проскулила в трубку Кира.

– А что делать? Брать деньги да сваливать, – дала совет девушка. – Если это действительно бывшая жена твоего Ганшина, добра не жди. Ты же сама мне рассказывала, что узнала про нее от секретарши много хорошего. Тебе нужны эти разборки? Я представляю, что это за баба. Небось конь с яйцами! Тебе с ней тягаться, сама знаешь, не по зубам. А ты сейчас на ее месте сидишь, да еще рядом с ее бывшим. Нет, нужно брать ноги в руки, хватать бабки и бежать без оглядки, вот тебе мое мнение.

– Но почему она предлагает мне такие огромные деньги? Вот что меня настораживает, – задумчиво пробормотала Кира. – Странно… Как ты думаешь, Кать?

– Говорю же, ты сейчас сидишь на ее месте, с которого она не хотела уходить. Опять же, она с мужем наверняка хочет наладить отношения. Представляешь, каково ей сейчас, когда вместе с ним она такие миллионы потеряла? За это не то что сто тысяч отдашь, последние трусики снимешь. Вот она и старается все вернуть на круги своя, а для этого ей нужно быть рядом с ним. Что там гадать? Как говорится, дают, бери, а бьют, беги, – резюмировала она. – Когда, ты говоришь, совет директоров?

– В понедельник, через пять дней, – ответила Кира. – И снова загадка. Почему я должна объявить о своем увольнении именно на совете директоров?

– Я думаю, чтобы свидетелей побольше было, – предположила Катя. – А там хрен ее знает, что у этой бабы на уме?

– Вот и я о том же, – вздохнула Кира. – Ладно, пять дней у меня еще есть, буду анализировать. Постараюсь на работе что-нибудь разнюхать.

– Ты поосторожнее там, нюхальщик, – предостерегла подругу Екатерина. – Сама знаешь, где большие деньги, там большие тайны. Не лезь, Кирюша, в эти тайны, здоровее будешь.

– Ладно, постараюсь быть осторожной. Пока, Катенька, извини, что разбудила среди ночи. Просто мне обязательно нужно было с кем-то посоветоваться. А с кем я могу это сделать, кроме тебя? Ведь ближе, чем ты, у меня никого нет.

– Прекрати немедленно из меня слезу вышибать, – проворчала в трубку Катя. – Тоже мне сирота казанская нашлась! Ты нам с Родькой роднее всех родных и прекрасно об этом знаешь. Все, пока, звони в любое время, я в ту же минуту буду рядом, если понадобится. И еще раз напоминаю: будь осторожна! – повторила свое предостережение Катя. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, моя хорошая, еще раз извини, – проговорила Кира и положила трубку.

Подруга Киры, Екатерина, тогда даже не могла предположить, что, предостерегая свою подругу, она как будто посмотрела в зеркало будущего и увидела, что может произойти.

Кира шла сегодня на работу не так, как всегда. Обычно она шла туда торопливо, стремительно, прокручивая в голове планы, которые наметила на сегодняшний день еще вчера. Сегодня ноги буквально подкашивались и не несли в нужную сторону. Но она все равно шла – потому что должна была. Потому что еще не знала, что же ей решить насчет предложения, которое ей сделала ночная незнакомка.

«Господи, дай мне сил в конце концов решить что-то! Прийти к какому-нибудь знаменателю», – молилась про себя девушка.

Ее била мелкая дрожь, и она никак не могла справиться с этим противным проявлением нервозности.

«А может, мне все рассказать шефу, и дело с концом? – подумала вдруг Кира. – Пусть сам выясняет, что там его жена надумала. Я почему-то уверена, что это она. Вот пусть и разбирается со всей этой ерундой. Ну, ты и сказанула, – сама над собой усмехнулась она. – Сто тысяч – это для тебя уже ерунда? Это большие деньги, между прочим. Нет, неправильно: это сумасшедшие деньги, которых ты никогда в глаза не видела! И вряд ли увидишь, если будешь дурой и откажешься от предложения, которое на тебя с неба свалилось. Это такие деньги, за которые тебе придется вкалывать года четыре, а то и все пять. Боже мой, Романова, какая же ты, оказывается, меркантильная особа, – горько усмехнулась Кира. – Вспомни, чему тебя учила бабушка: «Будь всегда порядочной, гордой и независимой…»

Если я приму условие той дамы, то что получится? Я стану независимой, материально, я имею в виду, хотя бы на какое-то время. А порядочность? Да уж, порядочностью в этом случае даже отдаленно не пахнет, – вздохнула она. – А моя гордость? Вот она-то пострадает сразу и бесповоротно. Наверняка потом шеф все равно узнает, по каким семейным обстоятельствам я уволилась. О боже, я представляю, что он обо мне подумает и какими эпитетами наградит, – вздрогнула Кира, и перед ее глазами тут же встало лицо Ганшина. Оно было не просто злым, оно было… – Нет, лучше даже не представлять», – тряхнула девушка головой, прогоняя страшное наваждение.

– Кирочка, что такое с вами сегодня? Вы нездоровы? – заботливо поинтересовалась Надежда Николаевна, увидев бледное лицо девушки, как только та вошла в приемную.

– Плохо спала, – кисло улыбнулась Кира и торопливо прошмыгнула в свой кабинет.

«А если быть точной, то я вообще не спала после того звонка, – уже про себя подумала она. – И сейчас буквально валюсь с ног от головной боли. А еще меня грызет совесть, паразитка такая. Прямо так и вгрызается во все жизненно важные органы. Никак не хочет смириться с тем, что я хочу заработать немного себе на жизнь. А что, собственно, я так переживаю? – начала она саму себя успокаивать. – Если уйду я с этой работы, не очень-то много и потеряю, зато нервы свои сохраню. Не так уж мне и нравится здесь. Я за этот месяц уже нервнобольной стала. Шеф на меня постоянно рычит, как собака».

– Его нужно звать не Илья Борисович, а Илья Барбосович, – проворчала Кира. – А что, неплохо звучит, между прочим, – хихикнула она. – Вызывали, Илья Барбосович? Не желаете кофе, Илья Барбосович? – закатив глазки, прогундосила она противным голосом, изображая, как бы это могло звучать. – Что это с вами, Илья Барбосович, вы сегодня ни разу не пролаяли?

В это время на столе зазвонил телефон, и Кира буквально подпрыгнула от неожиданности.

– Тьфу, чтоб ты провалился! – выругалась она и схватилась за сердце. – Напугал-то как!

Телефон, не обращая внимания на ворчание хозяйки кабинета, продолжал истошно надрываться. Кира глубоко вдохнула пару раз, чтобы успокоиться, и взяла трубку.

– Алло, добрый день, компания «Холдинг-Грандес». Чем могу помочь? – почти весело прочирикала она, смешно морща носик.

– Куда вы там запропастились? Сколько можно звонить? – недовольно проворчал Ганшин, и Кира буквально приварилась от неожиданности к стулу. Шеф никогда не утруждал себя звонками в ее кабинет. Обычно он давал распоряжение своей секретарше, чтобы она пригласила Киру к нему. Но чтобы звонить самому? Такое произошло впервые.

– Илья Барбосович? – испуганно брякнула Кира. – Ой, – поняв, что сказала, ойкнула она и зажала рот рукой. – Илья Боб… Борисович? – заикаясь, еле выговорила Кира. – Я вас слушаю. Что-то случилось?

– Пока нет, но вполне может произойти убийство, если вы немедленно не принесете мне факс, который пришел из Токио, – рявкнул в трубку Ганшин, а потом ехидненько добавил: – Уважаемая Кикимора Эдуардовна!

– Факс? – растерянно переспросила девушка и начала шарить по своему столу глазами, с испугу даже не обратив внимания на Кикимору. – Я не вижу никакого факса. Нет, кажется, вижу, – испуганно бормотала она. – Просто я не заметила, когда он пришел. Сейчас, сейчас, я буду у вас через минуту.

– Через тридцать секунд, – снова рявкнул мужчина и бросил трубку.

– Нет, надо действительно валить отсюда, пока цела, Катя совершенно права, – проворчала Кира и, схватив факс, опрометью бросилась к двери. Она вихрем пролетела через приемную, провожаемая недоуменным взглядом Надежды Николаевны, и, забыв постучаться, ворвалась в кабинет шефа.

– Вот факс из Токио, – выдохнула Кира. – Что-то еще?

– Так он же не переведен, – посмотрел он строгим взглядом сначала на документ, потом на референта. – В чем дело, Кира Эдуардовна?

– Извините, но за тридцать секунд делать перевод целого листа я еще не научилась, – сдерживая ярость, почти спокойно ответила девушка.

– Надеюсь, что за два часа и тридцать минут делать такие переводы вы научились? – с сарказмом поинтересовался Ганшин.

– Простите, на каком языке пришел факс? – спросила Кира. – Я не успела посмотреть.

– Не волнуйтесь, я пока не страдаю провалами в памяти, – усмехнулся шеф. – И прекрасно знаю, что вы владеете английским и французским, а не японским. Текст на английском, и через два с половиной часа мне нужен подробный перевод.

– Хорошо, он у вас будет, – кивнула Кира и снова забрала документ. – Я могу идти?

– Еще мне нужен перевод договора с «Парадиз-Крэмп». Вы его подготовили? – хмуро спросил Ганшин.

– Да, еще вчера.

– Почему его до сих пор нет у меня на столе?

– Сейчас будет, – торопливо ответила девушка и, резко развернувшись, вылетела за дверь. Она опять просвистела по приемной со скоростью урагана, и вновь – сопровождаемая взглядом округлившихся глаз секретарши.

– Что это с ней сегодня? – недоуменно пробормотала та. – Носится как угорелая.

– Нет, теперь-то я уж точно знаю, что скажу на совете директоров, – тем временем ворчала Кира, торопливо складывая в папку листы договора. Когда она вновь пришла в кабинет к шефу и положила папку ему на стол, он, как всегда, недовольным голосом сделал ей замечание.

– Будьте любезны, Кира Эдуардовна, впредь не дожидаться того, чтобы я напоминал вам о ваших прямых обязанностях. Эта папка должна была быть у меня еще вчера. И факсы должны попадать в мой кабинет уже переведенными.

– Хорошо, господин президент, впредь я дожидаться не буду, чтобы вы напоминали мне о моих прямых обязанностях, – вполне серьезно отрапортовала Кира, еле удержавшись, чтобы не прищелкнуть каблучками. – Разрешите идти?

Ганшин вскинул недоуменные глаза и внимательно посмотрел на нее. Девушка стояла с каменным лицом и терпеливо ждала разрешения удалиться.

– Идите, – негромко проговорил мужчина и продолжал смотреть ей вслед до тех пор, пока она не вышла за дверь.

«Если нельзя достигнуть всего, не следует отказываться от части», – вспомнила Кира арабскую поговорку.

Кстати, она стала собирать поговорки, когда увлеклась изучением арабского языка. В каждой из них был скрыт очень глубокий смысл, и девушке нравилось разбираться в этом. А что касается самого арабского языка, то Кира продвинулась пока не очень далеко. Проблемы были с разговорной речью, но понимать, что говорят другие, она уже могла почти свободно.

«Ноги моей здесь не будет уже с понедельника, мне бы только до него дожить, – тем временем думала девушка, стремительно направляясь в свой кабинет. – А Илья Барбосович пусть ищет себе другого референта. Вот пусть на нее или на него лает, рычит и даже кусается сколько угодно, а я умываю руки!»

Оставшиеся до выходных три дня Кира внимательно изучала все документы, касающиеся договора с американской компанией. Она снова убедилась в том, что ей не очень нравится этот договор, но подходить со своими сомнениями к шефу не стала, а если быть до конца откровенной, то просто-напросто побоялась. Она прекрасно помнила, как он поставил ее на место, когда она попробовала сказать ему об этом еще в Нью-Йорке.

– Занимайтесь своими обязанностями, Кира Эдуардовна, а уж со своими я как-нибудь и сам управлюсь, – рявкнул тогда Ганшин. – У меня целая команда юристов, которые уже работают над договором. Вы же сами отправляли в наш юридический отдел факс с его копией. Если бы они заметили в договоре что-то не то, думаю, давно бы сообщили мне об этом. Неужели вы считаете, что умнее их? Вам сколько лет, простите? – прищурился он.

– Двадцать четыре скоро будет, – пробормотала Кира. – А какое это имеет значение?

– Нет, никакого, это я просто так спросил, – с сарказмом ответил Ганшин. – Идите, госпожа референт, отдыхайте, завтра у нас трудный день.

И вот сейчас, когда Кира снова засомневалась в одном из пунктов, она решила, что это действительно не ее дело, и практически успокоилась.

– Пусть разбираются сами, меня с понедельника это уже совсем не будет касаться.

В понедельник Кира проснулась ни свет ни заря и уснуть уже не смогла, сколько ни старалась.

– Нет, это совсем никуда не годится, – проворчала девушка, сползая с кровати. – С моими нервами явно что-то не в порядке. Страдать бессонницей в моем возрасте – это уже патология. Нет, господин президент, я не хочу больше терпеть от вас всякие незаслуженные оскорбления! Ну, не оскорбления, конечно, – сама себя поправила Кира. – Но для меня замечания в вашей обычной форме являются именно оскорблениями. Я знаю, что умнее многих, и не намерена терпеть от вас нарекания, которых совсем не заслужила. Вон до чего я с вами дожила, валерьянку ведрами хлебаю и все равно не сплю спокойно. Какие-то кошмары снятся, а мне это обстоятельство совсем не по нраву, вот что я вам скажу, – вела воображаемый диалог со своим работодателем Кира. – Сегодня наконец-то все закончится. Сегодня вы наконец поймете, какого ценного кадра теряете в моем лице! Я бы потом с удовольствием посмотрела, как вы сами горбатитесь над документами, которые сейчас перелопачиваю я. Да вы и языка-то как следует не знаете, даже такого необходимого, как английский. А факсы из-за рубежа наверняка читаете со словарем, – злорадно подумала она. – А что жена наставила вам рога – так вам и надо! Я теперь совсем даже и не удивляюсь, почему она это сделала. Вы же, господин президент, монстр и диктатор! Вы наверняка свой начальственный тон и домой принесли тоже. Это какой же ангельский характер нужно иметь, чтобы такое терпеть? Вот она и не выдержала и начала искать жилетку, в которую можно поплакаться. С вами-то небось не очень-то поплачешь? – бормотала Кира, стоя под теплыми струями душа. – После ресторана мне даже показалось, что вы можете быть нормальным человеком, а потом я поняла, что это мне действительно только показалось. Эх, Илья Барбосович, Илья Барбосович, а как я радовалась месяц назад, что получила эту работу, – вздохнула она. – Счастливей меня, наверное, невозможно было найти человека. Ну почему вы такой? Если бы вы были немного спокойнее, тактичнее и корректнее, я бы ни за что не согласилась на предложение незнакомки. А может, это и не незнакомка вовсе? Мне почему-то кажется, что это ваша бывшая жена. Если это действительно она, то платить-то она будет вашими деньгами. Вот будет прикол! – засмеялась Кира. – И совесть не будет меня грызть, потому что я буду считать, что получила компенсацию за моральный ущерб. За свою расшатанную нервную систему и утраченные нервные клетки, которые, как известно, не восстанавливаются.

Кира вышла из душа уже не в таком плохом настроении и с улыбкой продефилировала на кухню, чтобы сварить себе кофе. Только она уселась за стол и приготовилась выпить чашечку ароматного напитка, как раздался телефонный звонок.

– Кому это приспичило с утра пораньше? – недоуменно подумала она и поторопилась в гостиную. – Да, я вас слушаю, – проговорила Кира.

– Доброе утро, Кира Эдуардовна, – услышала она голос незнакомки. – Как спалось?

– Замечательно, – буркнула девушка.

– Вы подумали над моим предложением?

– Да, я подумала, – сдержанно ответила Кира.

– И что вы решили?

– Сегодня, на совете директоров, я объявлю о своем увольнении.

– Отлично, – довольным голосом проговорила дама. – Я не сомневалась в том, что вы умная девочка.

– Насчет моего ума судить не вам, – чуть резче, чем следовало бы, ответила Кира. – Мне бы хотелось иметь гарантии, что, оставшись без работы, я не останусь и без денег.

– Я же говорю, что вы умная девочка, – снова усмехнулась дама. – Не волнуйтесь, я сдержу свое слово. Запишите прямо сейчас номер абонентского ящика в банке «Россия», деньги будут лежать там, а ключ вы найдете в своем почтовом ящике, – сказала она и продиктовала заветные цифры.

– А вы не боитесь, что я вас обману? – насмешливо спросила Кира. – И с работы не уволюсь, и деньги заберу?

– Я почему-то уверена, что вы на такой поступок не способны, – совершенно спокойно ответила женщина. – И если вдруг не выполните своего обещания с увольнением, то я найду деньги там, куда их и положила. Только не советую вам делать этого, я имею в виду, оставаться на этой работе, – не преминула отметить она.

– Очень интересно, откуда вы можете знать, на что я способна, а на что не способна? – раздраженно спросила Кира, пропустив мимо ушей предупреждение дамы.

– Земля слухом полнится, – неопределенно ответила та. – Всего доброго, Кира Эдуардовна, приятно было иметь с вами дело. Смотрите не передумайте, иначе потом вы очень сильно пожалеете об этом, – снова напоследок предупредила она и торопливо отключилась.

– Обязательно в бочку с медом нужно было забабахать ведро дегтя? – недовольно спросила Кира у пикающей трубки. – Терпеть не могу, когда мне угрожают! Я ведь могу включить свое упрямство и пойти в обратную сторону, даже наперекор самой себе. Значит, плохо вы меня знаете, раз позволяете такие промахи, госпожа Никто! До одиннадцати у меня есть время, так что не радуйтесь заранее, я еще буду думать. Посмотрю, что будет на совете директоров, а потом и решу, как мне поступить. И зачем вы только произнесли это слово – пожалеете? Так все хорошо складывалось, а теперь…

Пока Кира собиралась на работу, она привела мысли в порядок и пришла к выводу, что если пойдет наперекор самой себе, то потом будет очень долго жалеть об этом. «Ладно, так уж и быть, я прощаю вас на этот раз. Будем считать, что вы мне не угрожали, а просто предостерегали, – решила она, мысленно обращаясь к незнакомке. – Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть потом всю оставшуюся жизнь», – подумала Кира и окончательно успокоилась.

Как обычно, она бросила на себя последний взгляд в зеркало и, встретившись со своим неотразимым отражением, вздрогнула. Так происходило каждый раз в течение последнего месяца. Кира тяжело вздохнула, усмехнулась и торопливо вышла за дверь. Девушка приехала на работу раньше, чем обычно, но секретарша, как всегда, была уже на месте.

– Доброе утро, Надежда Николаевна. У меня иногда создается впечатление, что вы здесь живете, – улыбнулась Кира. – И как всегда прекрасно выглядите! Когда вы только все успеваете?

– Доброе утро, Кирочка, и спасибо за комплимент, – тоже улыбнулась женщина. – Вот доживете до моих лет и поймете, как нужно все успевать. Если я буду плохо выглядеть, то быстро потеряю это место. Это же приемная самого президента компании, здесь должно быть красиво все, и я в том числе, – развела она руками.

– Что же это он тогда такого референта себе выбрал? – усмехнулась Кира, поправляя свои нелепые очки. – Если зеркало не врет, то с красотой мое отражение не имеет ничего общего.

– Референт должен быть прежде всего умным, а уж потом – все остальное, – возразила Надежда Николаевна. – Умом вас господь наградил, можно только позавидовать, а все остальное не столь важно. И напрасно вы так о себе думаете. Вы очень милая девушка, а если поменять вашу одежду, мне кажется, вы будете просто красавицей.

– Вы мне льстите, – кисло улыбнулась Кира и скрылась за дверью своего кабинета. – Господи, как мне надоело все это лицедейство, – плюхнувшись на стул, простонала она. – Мне кажется, что здесь это совсем не нужно. Теперь, правда, поздно об этом говорить, после драки кулаками не машут. Ну, ничего, осталось всего пару часов потерпеть, а там… а там – аспирантура, – мечтательно прикрыв глаза, прошептала Кира. – Неужели моя мечта сбудется? Даже не верится!

В это время дверь приоткрылась и показалась Надежда Николаевна.

– Сегодня совет директоров, вы не забыли, Кирочка? – заботливо поинтересовалась она.

– Разве можно такое забыть? – вздохнула девушка. – Только вот никак понять не могу, зачем мне-то там присутствовать?

– Наталья Андреевна всегда присутствовала.

– Так то Наталья Андреевна, она была еще и женой босса.

– Его женой она стала не сразу, а до этого тоже присутствовала. Референту положено быть на всех собраниях, это входит в ваши обязанности, – объяснила секретарша. – Вам придется стенографировать весь ход совета, чтобы потом сделать отчет и предоставить его шефу.

– Понятно, – нехотя согласилась Кира. – Я готова, не волнуйтесь, Надежда Николаевна, – успокоила она женщину.

– Просто мне не нравится, как вы в последние дни выглядите, да и настроение, я смотрю, у вас не очень. Поэтому и пришла, чтобы напомнить, – объяснила секретарша.

– Спасибо вам, – улыбнулась Кира. – Я в порядке, не нужно беспокоиться. На совете буду, как огурчик, бодра, приветлива и внимательна.

– Я в вас не сомневаюсь, Кирочка, удачи вам, – тоже улыбнулась женщина и скрылась за дверью.

Кира вот уже в который раз взяла в руки копию договора и хмуро посмотрела на пункт, который ей не понравился.

– Неужели юристы компании не видят, что это пункт имеет двойственный смысл? – пробормотала она. – И в случае чего, американцы просто проглотят компанию «Холдинг-Грандес» с потрохами? При каком раскладе это может произойти? В случае, если компания по каким-то причинам потеряет тридцать процентов своего капитала. Тогда американцы станут владеть пятьюдесятью пятью процентами акций, и «Холдинг-Грандес» попадет к ним в заложники. А каким образом наша компания может потерять эти тридцать процентов? В случае какой-нибудь неудачной сделки. Впрочем, может, я рано заказываю панихиду «Холдинг-Грандес»? Может, совет директоров еще и не согласится с этим договором? Будем надеяться, что там есть парочка умных и дальновидных людей, – пришла к выводу Кира и раздраженно отбросила от себя договор. – Меня почему-то президент не хочет слушать, может, своих партнеров послушает.

Без четверти одиннадцать Киру начало лихорадить от нервного напряжения. Она выпила сразу пять таблеток валерианы и, откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза.

«Господи, как я буду говорить о своем намерении уйти из компании? – думала она. – Чем мотивирую столь внезапное решение? По семейным обстоятельствам? Такой мотив не годится, потому что шеф прекрасно знает, что у меня нет семьи, а значит, и никаких семейных обстоятельств быть не может. Скажу, что у меня обнаружилась страшная болезнь и мне срочно нужно ложиться в больницу? Нет, это тоже не годится, – вздохнула Кира. – Он может потребовать документ, подтверждающий мой недуг. Что же придумать? – ломала она голову. – Что же мне придумать?»

Как нарочно, в голову не приходило ничего вразумительного, и Кира начала сама на себя злиться.

«А что, собственно, я должна придумывать? Что я себе голову-то морочу? Так и скажу президенту, что мне не нравится его грубое обращение. Что не хочу больше работать под началом самовлюбленного эгоиста, который совершенно не думает о том, что чувствуют рядом с ним его сотрудники. Точно, прямо в лицо, прямо при всех это и выложу», – злорадно думала она, представляя эту картину.

В это время вошла Надежда Николаевна и коротко бросила:

– Кирочка, пора, все уже собрались.

Та поспешно вскочила со стула, схватила свой блокнот, ручку и выбежала из кабинета. Она заметалась по приемной, не соображая, куда идти.

– Вам нужно в конференц-зал, – подсказала ей секретарша.

– А где это? – растерялась Кира и застыла столбом. – Я там ни разу не была.

– По коридору четвертая дверь направо. Если хотите, я вас провожу, – предложила Надежда Николаевна, с тревогой поглядывая на побледневшее лицо девушки.

– Нет, нет, я сама найду, – отказалась Кира.

Девушка поспешно вышла за дверь, а секретарша, стоя на пороге, смотрела ей вслед, пока та не нашла нужную дверь.

– И чего она так волнуется? – пожала женщина плечами. – Подумаешь, совет директоров. Не конец же света, в конце концов.

Кира тем временем вошла в помещение конференц-зала и в нерешительности застыла в дверях. Все присутствующие повернулись в ее сторону.

– Добрый день… утро, – кисло улыбнулась она и быстро шмыгнула в дальний угол. Она пристроилась на стуле у окна и осторожно окинула взглядом всю команду членов совета директоров. Кира сразу же отметила, что Ганшина среди них пока что нет, чему немало удивилась: ведь он такой пунктуальный, просто до тошноты. Только она об этом подумала, как дверь резко распахнулась и стремительно вошел президент.

– Доброе утро, господа, извините, что я немного задержался, – извинился он и занял место во главе стола. – На повестке сегодняшнего собрания у нас лишь один вопрос: обсуждение предложенного американскими партнерами договора о сотрудничестве и возможном объединении производственных мощностей. Прежде чем мы приступим к изучению данного договора, мне бы хотелось отчитаться перед вами о проделанной работе в Нью-Йорке.

Дальше президент начал рассказывать о том, как он посещал производство американских партнеров, как изучил предложенный бизнес-план, и так далее, и тому подобное. Кира старательно стенографировала все, о чем говорил президент, но от монотонности его голоса едва не заснула и не свалилась со стула. Она вовремя ухватилась за подоконник и бросила на Ганшина испуганный взгляд.

«Заметил или не заметил? – с ужасом подумала она. – Ему ведь не объяснишь, что я проснулась ни свет ни заря и не смогла больше заснуть от волнения. Да и всю неделю спала кое-как, между прочим. Кто ж уснет после такого предложения, как сто тысяч долларов? Баксы так потом и маячили перед глазами, как мухи зеленые».