Глава 11

Алена услышала, как звонит ее мобильный телефон, и нехотя взяла трубку с прикроватной тумбочки.

– Алло, слушаю.

– Елена, здравствуй, это Джон, – радостно сообщил собеседник. – Я позвонил к тебе домой, но Мадлен сказала, что тебя нет. Где ты сейчас?

– Здравствуй, Джон, – ответила девушка и замолчала, не зная, что придумать по поводу своего местонахождения.

– Елена, где ты находишься? – вновь повторил молодой человек.

– Я? Я сейчас в одном месте… по делам, – неуверенно проговорила та.

– Я только что видел по телевидению, что в твоем доме случился пожар. Елена, скажи, как это произошло? Ты не пострадала? Все живы, здоровы? – торопливо спрашивал адвокат. – Я могу тебе чем-то помочь? Почему ты молчишь, Елена?

– Все в порядке, Джон, не волнуйся, все живы и здоровы. Пожар произошел не в доме, а в конюшне. Ты мне перезвони… часа через два, я сейчас очень занята и не могу говорить, – выпалила она и отключилась. – Черт! – выругалась Алена. – Мне сейчас, если честно, не до тебя… я вообще никого не хочу видеть, ни с кем не желаю разговаривать, тем более о пожаре. Я уже никому не верю, – задумчиво прошептала она. – Ни-ко-му!

Девушка встала с кровати и подошла к окну. На месте пожарища копошились какие-то люди в рабочей одежде, бульдозер сгребал весь мусор в одну кучу. На тумбочке вновь затрезвонил телефон, и Лена недовольно проворчала:

– Сказала же, что не могу сейчас говорить. Зачем названивать-то?

Она взяла телефон и посмотрела на дисплей.

– Странно, номер не определился, – пожала Алена плечами. – Кто бы это мог быть?

Девушка включила трубку и осторожно поднесла ее к уху. Она молчала, дожидаясь, когда абонент заговорит первым, но на другом конце сети тоже молчали. Первой не выдержала Алена и с раздражением спросила:

– Ну, и как долго мы будем играть в молчанку?

– Я терпеливо жду, когда вы откликнитесь, сеньорита Елена, – проговорил бархатный голос. – Я привык во всем уступать дамам.

– Ах, это вы, господин Джакотто? – неприязненно произнесла та. – Чему обязана на этот раз? Кстати, откуда у вас номер моего мобильного телефона, я что-то не помню, чтобы давала его вам?

– Я позвонил, чтобы выразить вам глубочайшее сожаление по поводу сегодняшнего происшествия, сеньорита Елена. Мне жаль, что такое случилось с вашими конями, искренне жаль, – противным мягким голосом промурлыкал адвокат в трубку, проигнорировав вопрос насчет номера телефона.

– Благодарю вас, господин Джакотто, но, если честно, я не нуждаюсь в вашем участии, – с раздражением ответила Лена. – Мне кажется, вам уже давно пора понять, что у меня отсутствует всякое желание общаться с вами. Я прошу вас больше мне не звонить.

– А что говорит полиция? – спросил адвокат, вновь сделав вид, что не слышал последних слов Елены.

– А почему вас это интересует?

– Ну, может быть, я могу вам чем-то помочь?

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, и уж тем более в вашей, – сердито ответила Алена. – Неужели для вас не очевидно, что у меня нет никакого желания общаться с вами, господин Джакотто? По внешнему виду не скажешь, что вы глупый человек и не понимаете того, что вам говорят.

– Напрасно вы так разговариваете со мной, сеньорита Елена! В следующий раз могут пострадать не только животные, но и люди. И вот тогда вам придется ответить перед властями: почему в вашем доме так плохо обстоит дело с безопасностью, – все тем же елейным тоном проговорил Джакотто.

– Вы опять мне угрожаете? – усмехнулась Лена, понимая, что этот человек нарочно издевается над ней, специально хочет ее запугать. – Я прекрасно знаю, что пожар – ваших рук дело, и я все сделаю для того, чтобы привлечь вас к ответственности, – нарочито спокойно проговорила она. – Не нужно думать, что меня некому защитить, вы глубоко ошибаетесь. И ничего вы от меня не получите, ни за два миллиона, ни за сто два, так и передайте своему хозяину. Или как вы там его называете? Кажется, клиентом? Я не знаю, кто он такой, и кто вы такой, я, кстати, тоже не знаю. Но обещаю: я костьми лягу, чтобы узнать это!

– А разве я скрывал от вас, кто я? – усмехнулся молодой человек. – Я же вам представился по полной форме: Эмилио Джакотто, адвокат. Это мое настоящее имя, и скрывать мне нечего, можете поинтересоваться, уверяю вас, моя репутация ни у кого не вызывает сомнений.

– Вызывает, еще как вызывает, – с иронией ответила Лена. – Если вы сами и не преступник в полном понимании этого слова, то уж ваш хозяин подходит под это определение на все сто процентов. Имейте в виду, господин адвокат, что просто так я сдаваться не собираюсь. Я лучше потрачу эти деньги, которые вы хотите у меня отнять, на то, чтобы вывести вас на чистую воду, чем отдам их в ваши руки, – решительно высказалась она.

– Не нужно так горячиться, сеньорита Елена. Вы же умная девушка, должны понимать, что бороться с ветряными мельницами – неблагодарное занятие, их никому и никогда не победить. Тем, что вы собрались бороться, вы только усугубите ситуацию и подвергнете своих близких людей опасности.

– Вы мне угрожаете? – взвилась девушка, не на шутку разозлившись. – Да как вы смеете…

– Я еще не договорил, – раздраженно перебил ее адвокат. – Вы дурно воспитаны, госпожа Рысь, сразу видно, что выросли вы не в цивилизованной стране, а именно в России. Итак, я продолжу прерванную тему. Я пока не снимаю своего предложения с повестки дня, прекрасно понимая, что вам нужно успокоиться и прийти в себя после ночного происшествия. Но много времени на это я дать вам не могу. На раздумье вам отпущены сутки, это крайний срок. Завтра, в девять часов вечера, я вам позвоню, – твердо проговорил он и моментально, поменяв тональность голоса, начал прощаться: – Всего вам доброго, сеньорита Елена, рад был побеседовать, – ласково промурлыкал он и тут же отключился.

Алена посмотрела на трубку и со злостью швырнула ее на кровать.

– Позвонишь? Черта с два я буду с тобой разговаривать! Пошел к дьяволу, скотина! – выкрикивала она, нарезая круги по комнате. – Вот сволочь, вот бандит! Ведь я точно знаю, что это ты, все было по твоему приказу – и пожар, и голова Гамлета… Нелюдь, садист!

Алена в изнеможении села на пол, прислонилась спиной к стене и запустила обе руки в волосы.

– Интересно, что вы придумаете в следующий раз? – пробормотала она. – Скорей бы наступило завтра. Я поеду к господину Родригесу, и мы все решим. Мне так нужен хороший совет, скорей бы завтра…

– Алена, вы не спуститесь к обеду? – услышала девушка голос домоправительницы.

– Проходите сюда, Мадлен, – крикнула она. – Почему вы не входите, а стоите за дверью?

Та осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

– Вы же мне сказали, что не хотите никого видеть и ни с кем разговаривать, – ответила она.

– На вас это никак не распространяется, – улыбнулась Лена. – А что у нас сегодня на обед?

– Суп рыбный из осетрины, на второе – телячьи отбивные в гранатовом соке, жульен из грибов ассорти под сметанно-горчичным соусом, салаты четырех видов, на ваш вкус. На десерт абрикосовый пирог, клубника со сливками, ананасовое желе и фрукты. Вино: какое пожелаете, сухое, полусухое, красное или белое, можно столовое, если хотите, десертное, – отрапортовала Мадлен. – Чай, кофе, морс, лимонад, минеральная вода Перье.

– Ресторан «Метрополь», да и только, – засмеялась Алена. – Разве может один человек столько съесть?

– Вы можете выбрать то, что вам по вкусу, – пожала Мадлен плечами. – Мне сказать, чтобы подавали? Вы придете сейчас или чуть позже?

– Сейчас.

– Хорошо, спускайтесь в столовую, а я дам распоряжение, чтобы подавали.

Алена поднялась с пола и подошла к зеркалу. Поправила прическу, посмотрела на свою помятую блузку и решила переодеться.

– Небрежно выглядеть я не имею права, ведь хозяйка такого дома всегда должна быть на высоте, – пробормотала она и, стянув блузку, вытащила из гардероба топик фисташкового цвета.

– Надену вот это, с джинсами, вроде ничего смотрится, – решила девушка. – Переобуваться не буду, пойду в домашних тапочках. Или здесь это не принято? – задумалась она. – Нет, наверное, стоит и переобуться.

Алена скинула тапочки и сунула ноги в босоножки.

– Ох уж мне этот этикет, – вздохнула она. – Скорей бы все закончилось, я так хочу домой, в свою квартиру! Она хоть и не такая шикарная, как этот дом, всего лишь двушка в хрущевке, зато мне там уютно, а главное, спокойно.

Девушка спустилась в столовую и села за огромный стол.

«Как неуютно одной в таком большом помещении, – подумала она. – Пообедаю здесь, а ужин… попрошу, чтобы принесли в мою комнату. Включу телевизор и буду балдеть».

В столовую вошел повар с подносом в руках, а следом за ним вплыла домоправительница. Повар поставил супницу на стол и, взяв тарелку, налил туда два половника. Он поставил тарелку перед Еленой, сказал:

– Бон аппетито, – и тут же удалился.

Лена взяла ложку и уже приготовилась было отведать суп, как вдруг проговорила:

– Мадлен, присоединяйтесь ко мне.

– Я? К вам? – удивленно вскинула брови та. – Это не положено, – растерянно пожала она плечами.

– Мало ли что положено, а что не положено, – махнула Лена рукой. – Я не люблю есть одна, у меня сразу же пропадает аппетит. Очень вас прошу, присаживайтесь, давайте пообедаем вместе, – улыбнулась она и скорчила умоляющую гримаску. Мадлен тепло посмотрела на девушку и с удовольствием присела к столу.

– Вы очень добрая девочка, Алена, и с каждым днем нравитесь мне все больше и больше, – откровенно призналась она. – Могу сказать вам честно, что я ожидала увидеть эдакую надменную новую русскую, но, к счастью, ошиблась.

– Какая же из меня «новая русская»? – засмеялась та. – И откуда вы знаете, какие они, новые русские?

– Здесь бывало много туристов из России. Моя приятельница работает горничной в пятизвездочном отеле. Она мне такого порассказала, – закачала Мадлен головой. – Мамма мия, стыдно слушать! Еще здесь очень много русских эмигрантов. Те, кто из простых, вроде ничего, хорошие люди, а вот те, у кого имеются деньги, совершенно не умеют себя вести. Почему-то они считают, что им все здесь обязаны. Мы, итальянцы, очень дружелюбный народ, стараемся быть гостеприимными, но если итальянца обидеть… добра не жди.

– Нет, Мадлен, я, наверное, никогда не буду «новой русской», у меня это просто не получится, – пожала девушка плечами. – Я выросла в обыкновенной, очень простой обстановке. Мама – служащая, и все мои друзья тоже звезд с неба не хватают. Я не избалована деньгами и роскошью, привыкла зарабатывать сама. Могу вам признаться честно, Мадлен, что это наследство давит на меня, как гранит. Я уже пожалела, что приехала сюда. Как говорится: «Не жили богато, нечего и начинать», – горько усмехнулась она. – От больших денег, кроме проблем, ждать нечего.

– Что это с вами, Алена? – вскинула та брови. – А-а-а-а, понимаю, – закивала она головой. – Это вы из-за пожара так расстроились. Но, Леночка, это же несчастный случай. Разве можно из-за этого так пессимистично смотреть на жизнь в целом?

– А голова Гамлета?

– Этим хулиганом должна заниматься полиция, и уверяю вас, Леночка, что она с ним разберется, как только узнает, кто это сделал. За такие жестокие шутки его ждет тюрьма, уверяю вас.

– Да нет, Мадлен, совсем не в этом дело, – вздохнула та. – Давайте наконец поедим, а то все остынет, – поторопилась она закрыть тему. Девушка вдруг сообразила, что, не подумав, завела слишком опасный разговор, а это лишнее.

– Городская клиника, администратор Лючия, добрый день. Чем могу помочь?

– Добрый день, Лючия. Я могу узнать о самочувствии господина Родригеса? Он лежит в травматологическом отделении, – проговорила Алена в трубку. – А заодно узнать, когда у вас часы посещения, мне бы хотелось его навестить.

– Представьтесь, пожалуйста, – ответила ей администратор.

– Мое имя – Елена Мари Василотто Рысалес, – назвалась девушка полным именем, на итальянский манер.

– Кем вы приходитесь господину Родригесу?

– А это имеет какое-то значение? – удивленно спросила Лена.

– Большое, – коротко бросили на другом конце провода.

– Господин Родригес – мой поверенный, он много лет был адвокатом моего отца, а после его смерти стал и моим. Так что мы почти родственники, можно сказать, он мой второй отец, – весело ответила девушка. – Мне бы очень хотелось его навестить, так сказать, проявить внимание, мы давно с ним не виделись.

– Господин Родригес умер сегодня, в четырнадцать часов, – скорбным голосом ответила администратор. – Примите мои искренние соболезнования.

– К… как… как умер? – еле выговорила Алена, почувствовав, что под ее ногами словно зашатался пол. – Он же вчера прекрасно себя чувствовал, даже улыбался, – прошептала она. – Вы не могли ошибиться?

– Нет, сеньорита Рысалес, в таких вещах, как объявление о кончине пациента, ошибок мы не допускаем, – твердо ответила администратор. – И откуда вам известно, что он улыбался, вы же только что сказали, что давно с ним не виделись? – удивленно спросила она.

– Отчего он умер? – упавшим голосом спросила Лена, совершенно не обратив внимания на замечание. – Хотя какое это теперь имеет значение… Извините за беспокойство, до свидания, – попрощалась она.

– Всего доброго, сеньорита, – произнесла администратор и положила трубку.

– Господи, что же это? – простонала Алена. – Все против меня… абсолютно все против меня! Что мне теперь делать? У кого просить помощи?

Лена торопливо схватила телефон и набрала номер Светланы.

– Немедленно приезжай домой, – выпалила она, как только подруга ответила.

– Что случилось? – с беспокойством спросила та.

– Не по телефону, приезжай быстрее, – бросила Алена и тут же отключилась, чтобы избежать дальнейших вопросов. Она заметалась по комнате от двери к окну и обратно, сосредоточенно хмуря лоб.

– Это все они, – шептала она. – Я уверена, что это их рук дело! Как им нужны мои деньги, как же они им нужны! Теперь я точно знаю, что их ничто не остановит.

Алена вышла из комнаты и торопливо спустилась вниз. Пролетев через гостиную, она распахнула дверь столовой и заглянула туда. Никого не увидев, девушка поспешила дальше. Увидев горничную, стиравшую пыль с мебели, Лена спросила:

– Вы не подскажете, где может быть Мадлен?

Горничная стеснительно улыбнулась и пожала плечами.

– Ах, да, вы же не понимаете по-русски, – вспомнила Алена и, показав рукой на себя, медленно произнесла: – Мне… нужна… Мад-лен. Мадлен, понятно?

Девушка понимающе закивала головой и показала в сторону кухни.

– В кухне? – переспросила Лена, а потом, махнув рукой, помчалась в том направлении. Едва она открыла дверь, как увидела домоправительницу, которая, вооружившись поварешкой, снимала пробу из какой-то кастрюли.

– Соли маловато, и специй тоже, – со знанием дела дала она оценку. – А в остальном вкусно, очень хорошо, Пьер, – улыбнулась она повару-французу.

– Мерси, – галантно наклонил голову тот, и его высокий колпак тут же переместился с макушки на лоб. Он поправил его рукой и взял поварешку из рук домоправительницы.

– Мадлен, можно вас на минуточку? – окликнула женщину Лена.

– Конечно, – с готовностью откликнулась та и, ополоснув руки, поторопилась к девушке. – Вы что-то хотели? Чай, кофе или, может, что-то из вина?

– Нет-нет, спасибо, ничего не нужно, – отказалась девушка. – Мне нужно с вами поговорить. Вы можете уделить мне несколько минут?

– Конечно, – удивленно произнесла женщина. – Зачем же спрашивать? Я полностью в вашем распоряжении.

– Где мы можем поговорить, чтобы нам никто не помешал?

– Пойдемте в гостиную.

Они прошли туда и сели в два кресла.

– Я вас слушаю, – беспокойно посмотрев на Лену, проговорила Мадлен. – Что-то случилось? Вы чересчур бледны, – заметила она.

– Умер господин Родригес, – упавшим голосом сообщила та. – Сегодня, в два часа дня.

– Дева Мария! – вскрикнула женщина. – Как же так?! Вы мне говорили, что были у него, и он неплохо выглядел для человека, только что перенесшего операцию.

– Да, именно так и было, и завтра я опять собиралась к нему, – всхлипнула Лена. – А только что я решила позвонить в клинику, справиться о его самочувствии. А мне там… там… сказали, что он умер! – зарыдала она. – Мадлен, я уверена, что он не сам умер, ему… помогли!

– Мамма мия, что вы такое говорите, сеньорита Елена?! – всплеснула та руками. – Что это значит?

– А то и значит! Вы помните, ко мне приходил адвокат, некий Хулио Джакотто?

– Да, конечно, помню.

– Ну, так вот, – глубоко вздохнула Алена, собираясь с мыслями. – Он приходил ко мне от имени своего клиента. Правда, я понятия не имею, что это за человек, и даже не знаю, как его зовут, – отметила она. – Этот человек поставил мне условие. Или я продаю магазины своего отца за два миллиона долларов, или он сделает так, что я вообще ничего не получу. Ну, а магазинов все равно лишусь, естественно.

– Вам угрожали?! – ахнула Мадлен. – А почему же вы не заявили в полицию?

– Я пыталась это сделать, кстати, при вас, – нахмурилась Алена. – Вы разве не помните, что, как только я упомянула имя адвоката Джакотто, полицейский сразу же дал совет приехать в участок, а сам поспешно удалился?

– Да-да, припоминаю, – закивала Мадлен головой. – Я была настолько потрясена случившимся, что находилась в полной прострации. Переводила ваш разговор с полицейским автоматически, совершенно не вникая в смысл. Я слишком впечатлительна, – махнула она рукой. – Простите меня.

– Да ладно, тот полицейский все равно ничем бы не смог помочь, он просто мелкая сошка, как я теперь понимаю, – вздохнула Лена.

– Вам нужно поехать к комиссару, тем более он сам вас приглашает, – настойчиво повторила женщина.

– Подождите, Мадлен, дослушайте сначала до конца, – сморщилась Лена. – Про комиссара я уже думала, он от меня никуда не убежит. После того как я отказалась от этой «сделки»… нет, все было не так. Как вы уже знаете, я должна была подписать документы о законном вступлении в права наследования. Приехав в офис, вместо господина Родригеса я увидела там молодого адвоката, который представился мне Владимиром Ниловым. Он и сообщил мне о том, что поверенный моего отца лежит в больнице после автомобильной аварии, и его прислали вместо Родригеса. У меня сразу же мелькнула мысль, что эта авария произошла неспроста, и я отказалась подписать документы. Вчера я была у господина Родригеса, и он неплохо выглядел… он не мог умереть, я в этом уверена! А сегодня ночью произошел пожар и эта история с лошадиной головой. Мне снова позвонил Джакотто и очень прозрачно намекнул, что если я и дальше буду продолжать упрямиться, то в следующий раз вместо животных могут погибнуть люди.

– Дева Мария! – всплеснув руками, испуганно ахнула Мадлен. – Какой ужас!

– Когда я была в клинике у господина Родригеса, он сказал, что я правильно сделала, отказавшись подписать документы. Велел, чтобы я приехала к нему через пару дней, и мы вместе все решим. Завтра я собиралась к нему для разговора. Я должна была получить от него совет – что мне делать. Сегодня я позвонила в клинику, чтобы узнать о его самочувствии, и мне сказали, что он умер. Я не верю, что он умер сам, я уверена, что это все их рук дело, тех людей, которые мне угрожают, – повторяла Елена как заведенная.

– Нужно срочно идти в полицию, – снова сказала Мадлен.

– Но с чем я туда приду? Какие у меня есть доказательства? – нахмурилась Елена. – Кто мне поверит? Тем более, что наверняка я этого не знаю, имеются лишь подозрения. Нет, конечно, я уверена, что все это – их рук дело, но доказательств у меня никаких нет. С чем я приду в полицию? Со своими туманными подозрениями? Кто мне поверит? – с сожалением вздохнула она.

– Вы, наверное, правы, – задумчиво проговорила домоправительница. – Но надо же что-то делать.

– Я и сама прекрасно понимаю, что надо, поэтому и решила рассказать все вам, – вздохнула Лена. – Вы хорошо знали моего отца и господина Родригеса, и вам известны законы этой страны. Что мне делать? К кому я могу обратиться за помощью?

– Нужно хорошенько подумать, – произнесла женщина.

В это время в гостиную влетела Светлана и уже было открыла рот, чтобы спросить, в чем дело, почему ей испортили свидание, но, увидев подругу с Мадлен, резко его захлопнула.

– Привет честной компании, – кисло улыбнулась она. – За чью жизнь переживаете? Лена, я пойду к себе в комнату, как только освободишься, приходи туда.

– Света, присаживайся, есть серьезный разговор, – грустно проговорила Елена. – Мадлен в курсе, я ей только что обо всем рассказала.

– Слушаю, – ответила Светлана, усаживаясь на диван.

– Сегодня, в два часа дня, в больнице умер господин Родригес, – упавшим голосом сообщила Лена. – Я в шоке, даже не знаю, что мне делать дальше.

– Охренеть! – только и смогла выговорить Света. – Как это произошло?

– Я не знаю, как это произошло, и даже не поинтересовалась, от чего он умер. Какое теперь это имеет значение? Его больше нет, и этим все сказано. Нужно думать, что мне делать. Джакотто дал мне сутки на размышление, завтра он позвонит. Я должна ему ответить: либо да, либо нет.

– Я сказала сеньорите Елене, что нужно обратиться в полицию, – подала свой голос Мадлен. – Но она не хочет, говорит, у нее нет никаких доказательств.

– Правильно, – махнула Светлана рукой. – Все они здесь одним миром мазаны. Там уже наверняка все схвачено и за все заплачено этими бандитами.

– Но, насколько мне известно, господин комиссар полиции очень принципиальный человек и никогда не берет взяток, – возразила домоправительница. – О нем все отзываются с большим уважением, я не думаю, что его можно купить.

– Когда речь идет просто о деньгах, может быть, и невозможно, а когда об очень больших деньгах, я бы засомневалась, – сморщила Светлана носик. – В конце концов, сутки у нас есть, глядишь, какая-нибудь умная мысль и придет в голову. Не думаю, что за это время полицейский участок от нас куда-то убежит. Лен, пошли ко мне в комнату, мне нужно кое-что тебе рассказать, – обратилась она к подруге. – Извините нас, Мадлен, мы немного посекретничаем о своем, о девичьем, – улыбнулась она.

– Ну, конечно, девичьи секреты – это святое, – развела руками та. – Где мои двадцать пять? – закатив глаза, вздохнула женщина.

– Мадлен, а почему вы не замужем? – неожиданно спросила Света. – Вы такая интересная женщина, и вдруг – одна…

– Я была замужем, но очень рано овдовела, мир праху моего незабвенного супруга, святой был человек, – скорбно опустив глаза, проговорила та. – Мы прожили с ним всего один год, он заболел неизлечимой болезнью. До сих пор скорблю и очень жалею, что не успела родить ребенка.

– Простите меня, ради бога, я не знала, что вы вдова, – нахмурилась Света. – Язык мой – враг мой.

– Ничего страшного в вашем вопросе нет, – махнула Мадлен рукой. – Прошло уже пятнадцать лет, боль и тоска давно утихли, остались только хорошие воспоминания о моем супруге. Я пойду на кухню, скоро ужин, – торопливо встала с кресла она. – Проверю, все ли у нашего повара готово.

– Кстати, наш повар – француз? – спросила Лена.

– Да, его нанял ваш отец пять лет тому назад. Когда господин Василотто умер, Пьер хотел уйти, но, потом, узнав, что сюда прибудет молодая хозяйка, решил остаться. По распоряжению вашего отца всей прислуге выплачивалась прежняя зарплата до того момента, когда вы вступите в законные права и распорядитесь о дальнейшей нашей судьбе сами. Так что уволить всех или оставить, вам решать, сеньорита Елена.

– Очень мило, – вздохнула та. – Я не знаю, что со мной-то будет завтра, а уж распоряжаться вами вообще не имею права. Живите пока, а дальше будет видно. Зависит от того, как все обернется, тогда и поговорим.

– Я пойду в кухню, – повторила Мадлен. – Через час ужин будет подан в столовую.

Домоправительница удалилась, девушки поднялись на второй этаж. Елена сначала хотела остаться в гостиной, но Светлана потащила ее к лестнице.

– Ты разве не знаешь, что и у стен есть уши? – зашептала она. – Пошли в комнату.

– Можно подумать, что комнаты здесь без стен, а значит, и без ушей, – усмехнулась Алена. – Что за тайны у тебя?

– В комнате надежнее, там хоть все как на ладони, а здесь… – Света с опаской обвела взглядом огромную гостиную. – Столько всего, что спрятаться и подслушать можно запросто, без напряга.

Как только девушки поднялись в комнату и Светлана плотно закрыла дверь, она набросилась на подругу чуть ли не с кулаками.

– У тебя как с головой-то? – покрутила она пальцем у виска. – За каким хреном ты все рассказала Мадлен?

– А что такого? – удивленно пожала Лена плечами. – Она же служит в этом доме, значит, напрямую заинтересована, чтобы… – запнулась она на полуфразе, не зная, что сказать дальше.

– Чтобы что? – подбоченилась Света.

– Ну, я должна была хоть с кем-то посоветоваться? – растерянно ответила Елена. – Господи, Света, да не смотри ты на меня так! – закричала она. – Что такого страшного я сделала?

– Лена, ты моя лучшая подруга, – осторожно, но очень внушительно заговорила та. – И я тебя очень люблю. Но иногда ты делаешь такие глупости, что мне хочется тебя прибить. Ты видишь эту домоправительницу всего несколько дней, а о ней самой, кроме того, что ее зовут Мадлен, вообще ничего не знаешь. Как ты можешь доверять свои мысли и планы совершенно постороннему человеку?

– Какая же она посторонняя? – возразила Алена. – Ее мой отец даже в завещании упомянул.

– Ага, упомянул, это я помню, – с сарказмом усмехнулась Светлана. – Она может забрать из своей комнаты приглянувшуюся ей картину стоимостью в три… копейки!

– Ну, предположим, картина стоит не три копейки, а пять тысяч евро, – заметила Алена. – И вообще какое имеет значение ее цена? Главное, что отец проявил к этой женщине внимание, это говорит о том, что он уважал ее.

– В том, что твой отец уважал Эмилио, я уверена на все сто процентов, – в свою очередь, отметила Светлана. – А что касается Мадлен, это остается под вопросом. Он оставил Эмилио купчую на домик, который приобрел незадолго до смерти. И я так поняла, что твой отец приобрел этот домик специально для старого слуги. Плюс пожизненная пенсия, а это, сама знаешь, дорогого стоит. Вот ему бы я доверила любую тайну, но больше – никому в этом доме.

– Я прекрасно все это знаю, Эмилио прослужил у отца одиннадцать лет и был у него на особом счету, – согласилась Лена. – Но его сейчас здесь нет, к сожалению. А Мадлен хорошая, и она тоже прослужила у отца…

– Один год, подруга, – напомнила Света. – Всего один год! Ровно столько, сколько она прожила со своим мужем, а потом тот заболел неизлечимой болезнью. Ты случайно не забыла, что твой отец тоже заболел внезапно, и тоже – неизлечимой болезнью?

– Господи, Светка, что ты такое говоришь?! – ахнула Алена. – При чем здесь муж Мадлен, который умер пятнадцать лет назад… и мой отец? Ты в чем-то ее подозреваешь?

– Я всех подозреваю, – упрямо буркнула та. – Если ты не забыла, то я тебе напомню. На кону стоит почти сорок миллионов долларов!

– Мне кажется, уже больше, – упавшим голосом проговорила Алена.

– В каком смысле? – не поняла Светлана.

– Я сегодня смотрела по телевизору биржевую сводку. Акции компании «Алмаз» за шесть месяцев подскочили на двадцать два пункта.

– И что?

– По завещанию в моем активе этих акций – на четыре с половиной миллиона евро.

– Ого! – округлила глаза Светлана. – Четыре с половиной миллиона плюс двадцать два процента… подруга, ты стала богаче еще на один миллион евро, ура! – захлопала в ладоши она.

– Меня этот факт почему-то не очень радует, по понятным причинам, – вздохнула Лена. – Иногда кажется, что лучше бы я вообще никогда не знала, что такое быть богатой наследницей.

– Это пройдет, как только закончится вся эта бодяга, – беспечно отмахнулась Света. – Три к носу, прорвемся, и не такие шторма бывали. Лучше вернемся к нашим помидорам. Больше чтобы никому ничего не говорила, ни одного лишнего слова. Ты меня поняла, Алена?

– Поняла, – вздохнула та. – Что делать-то будем, Свет?

– У нас с тобой сутки в запасе есть? Есть. Вот завтра будет день, будет и пища, – резюмировала та. – У меня сегодня такое свидание сорвалось, и это меня сейчас волнует больше всего.

– Какая же ты эгоистка, – ахнула Алена. – Здесь, можно сказать, жизнь под угрозой, а она про свидание!

– Николос хотел меня сегодня пригласить к себе домой, а мне пришлось срываться и лететь сломя голову к тебе, – с сожалением произнесла Светлана, не обращая внимания на выпад подруги. – Наверняка сегодня он затащил бы меня в постель, а по твоей милости это мероприятие сорвалось.

– Света, тебе не стыдно? – еще пуще взвилась Елена. – Тут такое серьезное дело, а ты…

– Да шучу я, шучу, – засмеялась та. – Нужно же тебя хоть как-нибудь расшевелить? Я же знаю, когда ты злишься, сразу же начинаешь шевелить мозгами с утроенной силой. Вдруг благодаря мне в твоей головушке мысль появится? Какой-нибудь наполеоновский план по уничтожению врагов.

– Как ты можешь шутить в такой ситуации? – нахмурилась Лена. – С тебя все как с гуся вода. Твоим нервам можно только позавидовать.

– Прикажешь биться в конвульсиях? Я бы запросто, если бы это помогло, – пожала Светлана плечами. – С Николосом мы договорились, что встретимся послезавтра, прямо с утра, так что весь завтрашний день я в полном твоем распоряжении, можешь пользоваться напропалую.

– Слава богу, хоть совесть в тебе проснулась, – проворчала Алена. – А то сижу в четырех стенах одна-одинешенька и не знаю, куда деваться.

– Между прочим, я у тебя спрашивала, идти мне на свидание или нет, – напомнила Света. – Что ты мне на это сказала? «Иди, конечно, иди. Почему это ты должна сидеть из-за меня взаперти?» – передразнила она подругу. – А теперь меня же упрекаешь в бесчувственности? Ни стыда ни совести, – упрекнула она Лену.

– Что это ты разворчалась, как старуха? – сморщила та носик. – Ну, извини, виновата, сама не знаю, что говорю. Так перенервничала из-за этого Джакотто, даже тошнит. Ты бы только слышала, как он нагло со мной разговаривал, уму непостижимо! Я такая злая, что уже готова на что угодно, лишь бы утереть им нос… и оставить с носом, – скаламбурила она. – А еще лучше – посадить за решетку.

– Пошли вниз, скоро нас позовут к ужину, – напомнила Света. – Сейчас подзаправимся и составим план наших действий. «Вор должен сидеть в тюрьме, я сказал», – повторила она крылатую фразу Глеба Жеглова. – В бою важна не только тактика, но и стратегия.

– Ты о чем это, Свет? – с удивлением посмотрела на подругу Алена.

– Я все о том же, о девичьем, – снова засмеялась та. – Сейчас мы с тобой разработаем стратегический план, а для этого нужно поставить себя на место преступников, – подмигнула она Елене.

– Это как?

– Не гони лошадей, после ужина все узнаешь.