Глава 14
Делать нечего, пришлось спешить домой. С некомфортным ощущением приближающихся неприятностей я докатила до Ложкина и обнаружила, что дорога, ведущая через поселок, отчего-то перекопана.
– Что случилось? – спросила я у охранника.
Тот махнул рукой.
– И не спрашивайте, авария! Тут из-под земли фонтан горячей воды хлестал, еле-еле исправили, весь асфальт раскурочили. Завтра обещали в порядок привести. Рабочий день у них, видите ли, кончился! По мне, если устроил кавардак, так убери. Людям-то сколько неприятностей, во двор не заехать. Вы «Пежо» оставьте возле нас и пешочком идите.
Я послушно полезла через обломки черно-серого цвета и мигом порвала тонкие летние брюки. Наверное, в другой раз я бы расстроилась, но в моей душе вдруг поселилась радость. Будем надеяться, что это и есть беда, поджидавшая меня вечером.
Преодолев все препятствия, я добралась до нашего дома, приоткрыла дверь и услышала вой, полный тоски:
– А-а-а…
– Вот… мать, – сурово перекрыл его незнакомый мужской голос.
Не успела я удивиться, как из кухни вышел огромный детина в окровавленной рубашке, в руках он держал большой топор, с которого, как в дурном триллере, падали на пол тяжелые бордово-черные капли. Мужик постоял в коридоре, потом громко сказал:
– Ну все порубил, теперь и на дом спокойно посмотреть можно, – и с этими словами исчез в ванной.
У меня подкосились ноги. Значит, сюда пробрался бандит, который, похоже, только что убил Катерину и Ирку. В доме стоит невероятная тишина, следовательно… Господи!
Откуда-то сверху вновь понесся заунывный плач, переходящий в отчаянный вой:
– Оу-ау-ау-оу…
Это Хучик, почуявший смерть, рыдал на втором этаже. Плохо понимая, что делать, я подбежала к ванной и быстро заперла дверь снаружи. Убийца, похоже, не заметил моего маневра. Из-за двери доносилось журчание воды, негодяй, думающий, что находится в доме один, преспокойно наводил марафет.
Я влетела в кухню и зажала рот руками. На плитке, которой был выстлан пол, тут и там виднелись кровавые лужи, в углу валялась скомканная юбка, похоже, Иркина, на столе лежала огромная доска, усеянная ошметками чего-то непонятного и от этого жуткого.
Понимая, что сейчас лишусь чувств, я изо всей силы ущипнула себя за нос и побежала в холл, где спрятана тревожная кнопка. Только бы охрана не подвела и приехала сразу. И что делать дальше?
Я вбежала в гостиную, и вновь крик застрял в горле. На диване, неловко уткнувшись лицом в подушку и свесив неожиданно длинную руку, лежал Дегтярев. На ковре блестела лужа крови, ею же было испачкано изголовье софы, плед… Рядом, на маленьком столике, вплотную придвинутом к смертному ложу приятеля, стояла тарелка, на которой сиротливо лежала откушенная сосиска. Очевидно, убийца ударил Александра Михайловича, когда тот, не ожидая ничего плохого, ужинал, сидя перед телевизором.
Ноги подломились в коленях. Какой ужас! Потом в мозгу вспыхнула новая мысль. Слава богу, детей нет дома. Маня и Аля отправились в театр, Аркадий в городе, он должен привезти девочек не раньше одиннадцати вечера, а Зайка монтирует очередной выпуск «Мира спорта» и появится дома около полуночи. Нет и близнецов с няней. Серафима Ивановна с малышами на неделю отбыла в санаторий.
Жертвами нападения бандита стали кухарка, домработница и полковник.
– Эй, Федор Саныч! – донеслось из холла.
Я глянула в щелку и увидела нашего садовника, тоже с топором в руке.
– Где вы? – крикнул Иван. – Возьмите другой колун, поострей, тяжело-то тем по мослам лупить!
Внутри меня поднялась буря. Вот почему убийца свободно проник в дом, у него есть сообщник, и это садовник, который принес еще один топор, чтобы было удобней расчленить тела несчастных жертв.
Не успела я сообразить, что следует делать дальше, как Иван толкнул дверь в гостиную и, увидев меня, моментально растерялся.
– Дарья Ивановна? Уже приехали? Чего так рано? А где же «Пежо»? Его возле гаража нет!
– Э-э-э… да… здрасте, Ваня, – залепетала я, отодвигаясь в глубь комнаты, – вот, прикатила домой, ха-ха-ха, ужинать пора… Никого почему-то нет…
Иван, нехорошо улыбаясь, шел ко мне, его руки цепко держали топор.
– Куда же все подевались? – лицемерно ласково спросил садовник. – Надо на кухне посмотреть. Вы туда ходили?
– Нет, – дрожащим голосом ответила я, продолжая пятиться.
Спина уперлась в стену, дальше пути не было. Иван, ухмыляясь, приближался. Я судорожно заметалась глазами по комнате, что же делать? Сейчас меня убьют! Может, дело обстоит не так плохо, как я думаю? Вдруг все рассказы про тот свет правда и через пару минут я встречусь с бабушкой?
Тут из коридора послышался стук и вопли:
– Эгей, дверь не отпирается, зараза!
Это убийца, смыв с рук кровь невинных жертв, пытался выйти из ванной. Иван повернул голову. В ту же секунду мои глаза увидели уродливую статуэтку из бронзы, которую подарила мне на день рождения Манюня. Страдающий ожирением мопс сидит в кресле. Девочка долго выбирала презент, и мне, естественно, не пришло в голову воскликнуть: «Где ты взяла этот ужас?!» Наоборот, развернув яркую обертку, я восхитилась: «Какая прелесть! Всю жизнь мечтала иметь бронзового мопса!»
Обрадованная Машка водрузила копию Хучика в гостиной на комод, где она и стоит, вызывая у окружающих самые разные ощущения. Ирка, например, терпеть не может статуэтку и, приближаясь к ней с тряпкой, всегда ворчит:
– И как прикажете из складок пыль вытирать, а?
К слову сказать, Хуч, когда ему показали бронзового «братика», сначала растерянно обнюхал фигурку, а потом, жалобно заскулив, убежал.
– Кажется, сие произведение искусства показалось бедному мальчугану похожим на собственный памятник, – заявила ехидная Зайка.
Но сейчас, увидав бронзового монстра, я обрадовалась так, как никогда в жизни. Руки схватили «зверя» и без промедления опустили его на голову Ивана. Садовник покачнулся, попытался открыть рот и рухнул на пол, не успев издать ни звука. Я тут же ринулась в холл, вытащила из шкафа крепкую бельевую веревку и побежала назад, к поверженному врагу.
Дверь в ванную дрожала под мощными ударами. Будем надеяться, что она устоит. Ну почему не едет милиция?
Ворвавшись в гостиную, я мигом связала Ивану руки-ноги, вытерла пот и услышала тихий стон. Дегтярев слегка пошевелился.
– Милый, – заорала я, – только не двигайся, лежи!
Господи, отчего я решила, что полковник мертв? Он просто ранен и сейчас истечет кровью.
Я вцепилась в телефон.
– Алло… «Медицина для вас»? Скорей, человек умирает, ранение топором… поселок Ложкино.
– А ну всем стоять, – прогремел грубый голос.
В дом наконец-то прибыли парни в форме. Не чуя под собой ног, я бросилась к одному из них и принялась целовать юношу.
– Милые, дорогие! Помогите!
– Вы хозяйка? – сурово спросил патрульный, ловко выворачиваясь из моих объятий.
– Нет, то есть да, вернее, не я, а дети, но я тоже.
– Успокойтесь и объясните, в чем дело!
Но у меня отказал центр, ответственный за членораздельную речь.
– Там, такой! С топором! Ирку убил! Кровь повсюду…
– Где?
– В ванной! А трупы на кухне, этот с топором, на полу… Я его мопсом долбанула… Дегтярев ранен, он из ваших, полковник милиции, я его связала… Мопсом по башке…
– Так, – абсолютно спокойно отреагировал старший из приехавших, – насколько я понимаю, в дом проникли двое, один с топором.
– Другой тоже…
– И где он?
– Вот на полу, я его мопсом по башке!
– А второй?
– В ванной заперт.
– Трупы?
– На кухне. На диване полковник.
– Коля, Сергей, идите в санузел, – приказал начальник, – Андрюха, загляни на кухню!
– Где раненый? – донеслось из коридора.
– Тут, – завизжала я, – скорей, спасите его!
Двое парней и девушка в голубых халатах, мигом оценив ситуацию, бросились к дивану. Иван, до сих пор лежавший без движения, внезапно заворочался, я пнула его ногой, села на корточки и разрыдалась. Из коридора доносились крики, мат и грохот.
– Козлы, – вопил убийца, – менты долбаные, волки позорные, уйдите, я за себя не ручаюсь, ща в лоб вломлю, суки…
Врачи звякали какими-то инструментами, старший патрульный вытащил планшет и равнодушно спросил:
– На вопросики ответите?
Я вытерла сопли, слезы, почувствовала огромную каменную, свинцовую усталость и сказала:
– Чего говорить-то? К чему слова, Ирка…
– Ох и ни фига себе, – донесся из коридора до боли знакомый голос, – что творится!
Я подпрыгнула, словно сидела на пружине. Не может быть! Дверь гостиной с треском распахнулась, на пороге возникла красная, потная Ирка с большой сумкой. Домработница грохнула торбу о пол, уперла руки в боки и с негодованием спросила:
– У нас опять кино снимают? Нагваздали, натоптали… Между прочим, я полы перед уходом мыла! И чего? Снова здорово! Могли бы и ботинки скинуть, вон песка натащили!
Мент отложил планшет.
– Это кто?
– Наша домработница, – прозаикалась я.
– Убитая?
– Вроде живая!
– А чьи трупы на кухне?
– На кухне мертвецы?!! – заорала Ирка. – С ума сойти! Нашли где тапки отбросить! Мне теперь вовек помещение не отмыть!
– Чье тело лежит в месте для приготовления пищи? – не успокаивался мент.
– Кухарки, – прошептала я.
– Ирка, – раздалось со двора, – ты где застряла? Долго мне тут стоять?
Я бросилась к окну.
– Добрый вечер, Дарья Ивановна, – приветливо сказала Катерина, – вон как неудобно сделали, дорогу разломали, пришлось от ворот пакеты переть, один порвался. Ирка, иди скорей!
– Вы где были?! – заорала я.
– За покупками ездили, – спокойно пояснила Катерина.
– Нет на кухне никаких трупов, – всунулся в гостиную Андрей, – грязно только у них очень.
– Вот, так и знала, – всплеснула руками Ирка, – ничего мужикам поручать нельзя, даже мертвяков не найдут. Ой, Ваня! А почему он на полу со связанными руками?
Я не успела ответить на ее вопрос, потому что один из докторов раздраженно спросил:
– Кто сделал ложный вызов? О каком ранении идет речь? Мужик просто спит.
– А кровь? – оторопела я. – Гляньте на лице… И лужа возле дивана.
Врач потряс пустой бутылкой.
– Кетчуп.
– Какой?
– Обычный, шашлычный, производство «Кальве».
– Но…
– Очевидно, мужчина ужинал и уснул рядом со столиком, потом повернулся, сшиб рукой незакрытую бутылку с соусом…
– С чего бы ему дрыхнуть столь крепко? – задумчиво произнес второй эскулап. – Не иначе снотворное выпил.
– Да отвяжитесь от меня, – понеслось из холла, – ща тресну! Офигели совсем!
– Федор Саныч! – воскликнула Ирка и вылетела в прихожую. В ту же секунду оттуда раздался ее крик.
– Вы чего, сдурели, отпустите Федора Саныча!
– Ой, моя голова, – стонал Иван.
– Значит, трупов нет, – заметно повеселел старший, – ну-ка, объясните, что происходит!
– Папа! – вплелось в общий хор высокое сопрано Зайки. – Господи, в каком ты виде! Почему у нас милиция? Ира?
– Не знаю, это Дарья Ивановна… – завела домработница, но Ольга, не слушая ее, вбежала в гостиную и затопала ногами.
– Что у нас происходит? Немедленно объясните!
– Так я кабанчика привез, – сказал, входя за ней следом, убийца, – разделал его, а тут…
Через десять минут все вернулось на свои места. Пока домашние восстанавливали цепь событий, я сидела тихо, как мышка, надеясь, что меня не заметят.
Оказывается, сегодня Дегтярев приехал с работы очень рано и лег в гостиной на диван, полковника мучила головная боль. Вообще говоря, Александру Михайловичу давно нужно отправиться к врачу и выписать таблетки от повышенного давления, однако приятель терпеть не может медиков и предпочитает заниматься самолечением, применяя народные средства. Но сегодня его прихватило не на шутку, и Дегтярев маялся в гостиной. Сердобольная Ирка притащила ему сосиски и бутылочку с кетчупом. Без всякой охоты Александр Михайлович поел и лег на диван. Открытая упаковка кетчупа «Кальве» осталась на столике.
– Не легче? – поинтересовалась домработница.
– Прямо жуть, – пожаловался полковник, – мне бы заснуть, только сон не идет.
Ирка мигом смоталась к себе и приволокла упаковку таблеток.
– Вот, выпейте, очень хорошее средство от бессонницы.
Дегтярев ненавидел лекарства, но череп просто раскалывался, поэтому полковник для верности сунул в рот сразу две капсулы. На организм, не приученный к медикаментам, снадобье подействовало с утроенной силой. Через пару минут Дегтярев заснул, в какой-то момент, повернувшись, он сшиб рукой со столика «Кальве», кетчуп выплеснулся на полковника, стек на пол, но Александр Михайлович, одурманенный ударной дозой снотворного, ничего не почувствовал.
Ирка больше не заходила в гостиную. С одной стороны, ей там было нечего делать, с другой – в доме появился гость, отец Ольги, Федор Александрович.
Родители Зайки давно развелись. Мама живет в Киеве, я ее великолепно знаю. Очень милая женщина, изумительная хозяйка и самоотверженная бабушка. А вот с Федором Александровичем познакомиться не удалось. Он обосновался очень далеко, в небольшом селе под Иркутском, разводил кур, свиней, имел большой дом, крепкое хозяйство и новую жену. Федор давно хотел слетать в столицу, поглядеть на Аньку с Ванькой, но билеты жутко дорогие, на путешествие нужно выбросить почти десять тысяч, а в фермерском хозяйстве Федора лишних денег не водится. Помог случай. В деревню к матери приехал погостить пилот, командир лайнера, совершающего регулярные рейсы Иркутск – Москва – Иркутск. После третьей бутылки первача он предложил Федору:
– Могу свозить тебя бесплатно, посидишь в отсеке у стюардесс. В среду вылетим, в пятницу вернешься.
Естественно, мужик с радостью согласился и собрал нехитрые подарки, основным сюрпризом была целая тушка заколотого накануне кабанчика. Добравшись до столицы, Федор позвонил Ольге на мобильный. Зайка привезла нежданного гостя в Ложкино и уехала на работу, пообещав пораньше завершить дела.
Федор основательный человек крестьянской закваски. Поэтому, перед тем как познакомиться с домом, где живет дочь, он решил разделать кабанчика и переработать мясо, потому что за целый день на жаре оно стало терять свежесть.
На кухне не нашлось подходящих инструментов для рубки, мы никогда не покупаем мясные туши и держим в ящиках только ножи. Катерина позвала Ивана, и тот принес топор, который не понравился Федору. Садовник, пообещав найти другой, отправился в сарай.
Отец Зайки потребовал еще кучу прибамбасов, которых не нашлось у Катерины: соль крупного помола, огромную кастрюлю для перетапливания жира, банки, в которые надо разложить домашнюю тушенку, крышки, закаточную машину, мелкий репчатый лук…
В конце концов Ирка и Катерина, подгоняемые хозяйственным мужиком, поехали в магазин, а Федор, не дождавшись Ивана, порубил тушку тупым топором, естественно, перемазался и отправился приводить себя в порядок… А тут подоспел садовник с остро наточенным орудием труда.
– Ну дела, – обиженно ворчал Федор, – я хочу открыть дверь – заперто. Пинал, пинал, потом эти козлы налетели… Что у вас в Москве творится!
– Давайте разберемся, – гневно сверкая глазами, потребовала Ольга, – кто затеял сыр-бор?
Присутствующие моментально повернули головы в мою сторону.
– Так с топора кровь капала, – попыталась отбиться я.
Один из докторов оглушительно рассмеялся.
– Кетчуп! Нет, ребята, скажите, такое с нами в первый раз!
– Ничего веселого, – надулся второй врач, – это ложный вызов называется, за такое платить надо.
– Обязательно, – пообещала Зайка.
– Ой, что у нас стряслось? – закричала Маня, входя в гостиную. – Дядя Саша! Тебя ранили!
Я обрадовалась.
– Вот, любому нормальному человеку в голову приходит мысль об увечье!
– Что вы так орете? – закряхтел полковник, садясь. – Ира, ну и гадость ты мне дала, голова как пивной котел! Эй, погодите… Отчего тут милиция?
– Дядя Ваня, – пискнула Аля, – а почему ты связан?
– У меня дико болит черепушка, – прошептал садовник, – сейчас на части развалится.
– Вместо того чтобы ныть о ложном вызове, помогите человеку, – накинулась Зайка на докторов.
– Чем вы его так? – поинтересовался более приветливый врач.
– Мопсом, – ответила я.
– Хучем? – подскочила Маня. – Он же мягкий.
– Она его долбанула дурацкой статуэткой, – вступил в разговор пришедший с девочками Аркадий.
– Вовсе фигурка не дурацкая, – обиделась Маруська, – авторская работа, я купила ее в художественном салоне, между прочим, дорогая штука!
– Думается, Ивану все равно, сколько она стоит, – задумчиво протянул Кеша, – как минимум сотрясение могла заработал. Да развяжите вы его! Кстати, где собаки?
– Оа-уа-оа, – понесся сверху вой.
– Пойду выпущу мопсов, – обрадовалась я возможности скрыться с места событий.
Перепрыгивая через ступеньки, я добежала до своей спальни, распахнула дверь и подхватила Хуча.
– Ну, почему ты плачешь?
Мопс вывернулся из рук и шлепнулся на пол.
– А где Индюшка? Эй, дорогая, отзовись…
Через секунду стало понятно, что мопсихи в комнате нет. Хуч стоял у раскрытого окна, отчаянно воя. Я подошла к подоконнику, глянула вниз и сама чуть не завыла от ужаса.
