Глава XV
Телеграмма

– Все-таки нет месяца хуже ноября, – сказала Мег, глядя в окно.

Сад был покрыт инеем, а день выдался на редкость пасмурным и неуютным.

– И угораздило меня родиться именно в ноябре, – отозвалась Джо.

– Ну и что? Ведь если в ноябре произойдет что-нибудь хорошее, мы, наоборот, будем считать его самым лучшим месяцем, – сказала Бет; она старалась во всем находить положительные стороны и не делала исключения даже для промозглого ноября.

– Ты права, Бет. Но в том-то и беда, что в нашем доме давно не происходит ничего хорошего, – мрачно проговорила Мег. – Работаем, работаем, и все тут. Никаких перемен и даже радостей на нашу долю не достается.

– Ну, ты и мрачна сегодня! – воскликнула Джо. – Впрочем, чего удивляться! Ты ведь видишь, как другие твои сверстницы спокойно себе развлекаются и ни о чем не заботятся. А на твою долю остается только работа. Как бы мне хотелось тебе помочь! Но я пока могу устраивать только судьбы своих героев. Вот если бы я могла и тебе устроить все по своему усмотрению! Ты у нас красива и добра. Поэтому я заставила бы какую-нибудь богатую родственницу завещать тебе состояние. Превратившись в богатую невесту, ты бы покинула родные края, где многие тебя видели в бедности, и обосновалась бы за границей. Правда, потом вернулась бы. Но ты бы уже носила звонкий титул и потрясла бы всех роскошью и элегантностью.

– В настоящее время на такое наследство рассчитывать не приходится, – грустно ответила Мег. – Молодой человек из бедной семьи еще может надеяться, что самостоятельно сколотит состояние. А бедным девушкам только и остается, что отыскать богатого жениха. Нет, мы живем в очень несправедливом мире.

– Ничего, мы с Джо всех вас сделаем богатыми. Вот только подождите еще лет десять, и сами увидите, – уверенно сказала Эми, которая сидела в уголке и лепила из глины фигурки людей, птиц и прочие забавные вещи. Эти статуэтки Ханна называла куличиками.

– Спасибо! – ответила Мег. – Это очень трогательно с вашей стороны, но только вот ждать придется долго. Да, признаться, я и не слишком уповаю на чернила и куличики.

Мег снова уставилась в окно. Джо подперла руками голову и меланхолично потупила взгляд, а Эми с прежней энергией принялась за свои фигурки.

– И все-таки сейчас произойдет целых два приятных события, – взглянув в окно, объявила Бет. – Марми возвращается домой, а через сад бежит Лори. Мне кажется, с какой-то хорошей вестью, – улыбнулась она.

Миссис Марч и Лори вошли в гостиную одновременно.

– Девочки, письма от папы не было? – по обыкновению спросила миссис Марч.

А Лори прямо с порога принялся уговаривать:

– Поехали кататься, девочки! Я вас умоляю. Я все утро занимался математикой, теперь у меня мозги набекрень! День, конечно, сегодня пасмурный, но воздух отличный. Я собираюсь отвезти Брука домой, поехали вместе. Пусть хоть снег пойдет, в экипаже нам все равно будет весело и отлично. Пошли, Джо. И вас, Бет, приглашаю с нами.

– Конечно, поехали, – с готовностью согласились Джо, Бет и Эми.

– А я занята, – заявила Мег и достала большую корзинку с работой; они с матерью решили, что ей-то уж во всяком случае не стоит часто ездить в экипаже с молодым человеком.

– Ну а мы сейчас будем готовы! – крикнула Эми и побежала отмывать руки от глины.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен, милая миссис Марч? – спросил Лори, ласково глядя на миссис Марч.

– Спасибо, милый. Мне ничего не нужно. Если только вам не составит труда на обратном пути заехать на почту. Обычно в этот день я получаю письма от мужа, а сегодня почему-то почтальон не пришел.

Не успела она это сказать, как послышался звонок почтальона, а мгновение спустя в гостиную вошла Ханна. Она потрясла перед миссис Марч каким-то листком и испуганно проговорила:

– Телеграмма, мэм.

Она протянула листок с таким видом, словно боялась, как бы он не взорвался у нее в руках.

Услышав слово «телеграмма», миссис Марч вскочила с места и выхватила у Ханны бланк.

Ноги у миссис Марч подкосились, и она рухнула в кресло. Лори опрометью бросился в кухню за водой, а дочери обступили мать. Джо взяла из ее рук телеграмму и глухим от испуга голосом прочла сестрам. Тихий вздох пронесся по гостиной, и снова наступила гнетущая тишина.

Однако уже мгновение спустя миссис Марч обрела дар речи.

– Сейчас же еду в Вашингтон, – твердо сказала она. – Может быть, я не застану папу в живых, но даже если это случится, у меня есть вы, мои девочки. Вы поможете мне справиться…

Тут голос ее дрогнул, она закрыла лицо руками. Остальные тоже не выдержали, и гостиная огласилась рыданиями.

Первой пришла в себя Ханна:

– Господи! Помилуй нашего дорогого мистера Марча! Не будем тратить время на слезы. Я иду собирать ваши вещи, миссис Марч. Поторопитесь и вы.

Пример Ханны подействовал на всех отрезвляюще.

– Она права, – отозвалась миссис Марч. – Нам некогда лить слезы. А ну, девочки, возьмите себя в руки. Дайте мне собраться с мыслями.

Сестры изо всех сил старались держать себя в руках, а миссис Марч, выпрямившись в кресле, пыталась сообразить, что следует сделать в первую очередь.

– Где Лори? – наконец проговорила она.

– Я тут, мэм, – раздался голос из соседней комнаты, куда Лори удалился, чтобы не смущать семейство своим присутствием. – Прошу вас, скажите, что я могу для вас сделать?

– Пошлите телеграмму, что я выезжаю. Следующий поезд отходит рано утром. На нем я и поеду в Вашингтон.

– А что еще надо сделать? Лошади готовы. Я могу поехать куда угодно, – сказал Лори.

Он с радостью понесся бы сейчас хоть на край света, если это чем-нибудь могло помочь друзьям.

– Отвезите записку тетушке Марч. Джо, дай мне перо и бумагу.

Джо вырвала страницу из тетради, затем придвинула стол к креслу, на котором сидела миссис Марч. Джо прекрасно понимала, что мать хочет попросить у тетушки Марч денег взаймы – без них невозможно отправляться в такое длительное путешествие. И она была готова на что угодно, чтобы помочь матери достать денег побольше.

– Ну, поезжайте, милый. Только не гоните как сумасшедший, – предостерегла миссис Марч. – У вас достаточно времени.

Напутствие миссис Марч не возымело действия. Минуту спустя она увидела, как Лори пронесся мимо окна гостиной верхом на лошади.

– А ты, Джо, сходи-ка в мастерскую и передай миссис Кинг, что я не смогу прийти. Я сейчас составлю список – по дороге зайди, пожалуйста, в магазин. Это понадобится для ухода за папой. В госпиталях часто не хватает медикаментов. Бет, сходи-ка к мистеру Лоренсу и попроси у него две бутылки хорошего вина. Когда речь заходит о папе, не стыдно и попросить. Ему сейчас нужно все самого высшего качества. Ханна пусть снесет вниз большой черный чемодан. А ты, Мег, помоги собрать вещи. Я сейчас что-то плохо соображаю, и одной мне не справиться.

Все эти приготовления, списки, распоряжения отняли у миссис Марч последние силы, и она была в полуобморочном состоянии. Вот почему Мег почла за лучшее настоять, чтобы миссис Марч отправилась в свою комнату и постаралась немного отдохнуть, сама же принялась укладывать вещи.

Едва Бет рассказала мистеру Лоренсу о несчастье, как он, собрав все, что, по его мнению, может понадобиться тяжелобольному, пришел, заверив миссис Марч, что берет на себя в ее отсутствие все хлопоты о девочках. Первый раз за этот тяжелый день миссис Марч облегченно вздохнула: теперь о дочерях можно не беспокоиться. Впрочем, мистер Лоренс сейчас, кажется, был готов пожертвовать ради миссис Марч всем своим состоянием, вплоть до домашнего халата, даже вызвался сопровождать ее до Вашингтона.

Миссис Марч решительно заявила, что никогда не сможет принять такую жертву от старшего друга. Некоторое время мистер Лоренс постоял в нерешительности, затем энергично потер ладони и быстро зашагал к своему дому, на ходу сообщив, что немедленно вернется назад.

Все уже забыли о его обещании, когда Мег, пробегая в очередной раз мимо прихожей, неожиданно столкнулась с мистером Бруком.

– Я очень огорчился, когда обо всем узнал, – сказал он, и в голосе его звучало такое сочувствие, что Мег стало немного легче. – Я пришел, мисс Марч, – продолжал молодой человек, – чтобы предложить себя в спутники вашей матушке. Мистер Лоренс как раз поручил мне уладить кое-какие дела в Вашингтоне, и я буду рад помочь миссис Марч в дороге.

Мег с таким пылом кинулась пожимать руку благородному учителю, что совершенно упустила из вида ботики, которые несла именно в этой руке, и ботики грохнулись наземь, куда едва не последовал и поднос с чаем. Лишь героические усилия мистера Брука удержали чашки в равновесии. Сам же мистер Брук чувствовал себя на вершине блаженства – ради взгляда, которым вместе с пылким рукопожатием наградила его Мег, он был готов на куда большие лишения и жертвы, нежели те, что предполагала совместная поездка с миссис Марч.

– Какой вы добрый! – воскликнула Мег. – Я уверена, Марми с радостью примет ваше предложение. Если бы вы знали, какое это для нас облегчение! Ведь теперь мы будем уверены, что о Марми есть кому позаботиться. Большое вам спасибо!

Мег все говорила и говорила, пока не заметила, что мистер Брук бросил выразительный взгляд на поднос. Только тут она вспомнила о чае, которого, наверное, давно ожидает Марми, и поспешила пригласить мистера Брука в гостиную.

Наконец вернулся Лори. Он протянул миссис Марч записку от доброй старушки. Вложив в конверт необходимую для поездки сумму, она не преминула снабдить ее уверением, что братец должен внимательнее относиться к ее советам: она всегда говорила, что нет ничего более идиотского, чем идти на войну. Миссис Марч бросила записку в камин. Губы у нее были при этом так сильно поджаты, что, находись Джо рядом, она без труда поняла бы, что мать сдерживается из последних сил.

Короткий день быстро угас, и, когда все было готово, Бет и Эми пошли готовить чай, Мег с матерью сели за шитье, а Ханна, как она сама выразилась, доглаживала на всех парах. Вот тут все впервые обнаружили, что Джо еще не вернулась из города.

Зная эксцентричный характер Джо, домашние не на шутку встревожились, и Лори решил пойти ей навстречу. Но они разминулись, и Джо явилась домой одна. Вид у нее был какой-то странный. На лице ее смешались страх, гордость, сожаление и веселье. И уж тем более всех удивило, когда она положила перед матерью тоненькую пачку денег.

– Это мой вклад, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Для ухода за папой и чтобы он поправился.

– Милая моя, но откуда? – удивилась миссис Марч. – Двадцать пять долларов! Где ты достала? Надеюсь, Джо, ты не совершила ничего стыдного?

– Честное слово, мама, это мои деньги. Я не выпрашивала их и не занимала. Я решила, что ты не будешь меня ругать. Ведь то, что я продала, принадлежало только мне.

Джо сдернула шляпу, и все сразу разъяснилось. От ее пышных волос почти ничего не осталось. Джо была подстрижена коротко, как мальчишка.

– Твоиволосы! Твои прекрасные волосы! Как ты могла, Джо! Ведь не было никакой необходимости лишать себя такой красоты! – наперебой закричали сестры.

– Да, теперь ты мало похожа на мою прежнюю Джо, – сказала Бет. – Но за это я тебя люблю еще больше.

Все, как умели, выражали Джо свое восхищение. Бет нежно обхватила стриженую голову сестры, а Джо, напустив на себя совершенно равнодушный вид, залихватским жестом взъерошила каштановый чуб.

– Ничего, – сказала она таким тоном, будто сама всю жизнь только и мечтала о короткой прическе и теперь только успокаивает остальных. – Думаю, благополучному исходу войны это не помешает. Перестань реветь, Бет. Я специально решила немного укротить тщеславие. Откровенно говоря, я кичилась своими волосами, и мне это начало надоедать. Потом мне было тяжело носить такую копну. А парикмахер меня очень обрадовал. Он сказал, что концы волос у меня начнут виться. Представляете, как мне пойдет! Такие волосы бывают обычно у мальчишек, и на них совсем не приходится тратить времени. В общем, я всем довольна. А потому убирайте деньги, и будем пить чай.

– И все-таки зачем ты это сделала, Джо? Не могу сказать, чтобы ты меня обрадовала, но осуждать тебя я не в силах. Ведь ты сама призналась, что сумела принести тщеславие в жертву любви. Боюсь, ты потом пожалеешь, – сказала миссис Марч.

– Не пожалею, – твердо ответила Джо, которую сейчас больше всего радовало, что выходка ее не вызвала недовольства.

– Все-таки я не могу тебя понять, – сказала Эми.

Она действительно не понимала, ибо скорее отдала бы на отсечение голову, чем лишилась таких красивых волос.

– Просто мне хотелось сделать хоть что-нибудь для папы, – ответила Джо. – Терпеть не могу брать деньги взаймы. Кроме того, я была уверена, что тетушка Марч обязательно начнет нас поучать. Она не упустит случая сказать гадость, даже если у нее попросить какое-нибудь полено. И еще я вспомнила, что Мег отдала весь свой заработок в хозяйство, а я свои деньги потратила на одежду. Когда пришла телеграмма, мне стало стыдно. В общем, лучше расстаться с волосами, но сохранить совесть, – усмехнулась Джо.

– Напрасно ты корила себя, дочка, – возразила миссис Марч. – Можно подумать, что ты потратила деньги на какую-то безделицу. У тебя ничего не было на зиму, и ты на собственный заработок купила самую необходимую одежду.

– Я сначала не думала продавать волосы, – объяснила Джо. – Я просто шла по улице и воображала, где достать деньги для папы. Честно говоря, меня так и подмывало зайти в один из этих роскошных магазинов, схватить какую-нибудь ценную вещь и убежать. И тут я заметила в витрине парикмахерской косы. На них висели ценники, и я выяснила, что черная коса, длиннее моей, но не такая толстая, стоит целых сорок долларов. Тут-то меня и осенило, как найти деньги. Я вошла внутрь, выяснила, сколько они дадут за мою косу, и – готово!

– Как только у тебя смелости хватило, – восхищенно сказала Бет.

– Стану я бояться такого сморчка! – усмехнулась Джо. – У парикмахера вид, словно он всю жизнь занимался тем, что смазывал волосы маслом. Он сам до смерти испугался! Видно, юные девицы не каждый день предлагают ему свои волосы. Потом он сказал, что мои волосы ему не очень-то нравятся, они, мол, немодного оттенка. И вообще, сами волосы ничего не стоят, главное – работа, благодаря которой они превращаются в накладные косы, парики или еще во что-то подобное. Пока он болтал без умолку, начало темнеть. Я поняла, что если не продам волосы немедленно, то никогда этого не сделаю. Я начала его уговаривать и объяснила, почему тороплюсь. Я рассказывала все не очень внятно, но его жена тут же велела купить мои волосы и сказала, что сделала бы то же самое для Джимми.

– Что-то я совсем запуталась, – взмолилась Эми. – Может, ты все-таки объяснишь, кто такой Джимми?

– Ее сын. Он тоже служил в армии. Такие вещи сближают людей. Пока ее муж меня стриг, она говорила без умолку, чтобы как-то отвлечь меня.

– А тебе не было страшно, когда он начал тебя стричь? – спросила Мег, и ее даже передернуло от ужаса.

– Пока он готовил инструменты, я очень внимательно оглядела себя в зеркало. А потом постаралась разом забыть, какие у меня были волосы. Вот и все. Мне кажется, на такие мелочи не стоит обращать внимания. И все же, признаюсь, когда я увидела свои родные волосы на его столе и посмотрела на то, что он мне оставил, мне на минуту стало жутко. У меня было такое ощущение, словно мне сделали операцию. Жена парикмахера, видно, поняла, что со мной происходит. Она взяла со стола длинную прядь и велела мне спрятать на память. Я, пожалуй, отдам ее тебе, Марми. Понимаешь, мне все больше и больше нравится моя новая стрижка. Это так удобно. Не думаю, что я снова отпущу длинные волосы.

Миссис Марч взяла у дочери каштановую прядь и бережно убрала в ящик, где уже лежала короткая прядь седых волос мистера Марча.

Потом разговор как-то переключился, и Джо наконец смогла перевести дух после многочисленных расспросов, которые порядком ее утомили. Сборы закончились, но никто не торопился идти спать. Бет подошла к роялю и, взяв несколько аккордов, запела любимый псалом отца. Остальные пытались подпевать, но скоро поняли, что это выше их сил, и, едва сдерживая слезы, умолкли. Лишь одна Бет допела до конца – музыка в любых обстоятельствах была ее утешением.

– Девочки, кончайте разговоры и немедленно идите спать, – сказала миссис Марч. – Завтра мы должны подняться чуть свет, и надо как следует выспаться. Спокойной ночи, милые.

Девочки пожелали матери доброй ночи и тихо, словно больной лежал не за множество миль отсюда, а в соседней комнате, отправились в спальню. Бет и Эми заснули почти сразу. Мег не спалось, и мысли одна другой тревожнее лезли ей в голову. Потом она посмотрела на кровать Джо. Джо лежала недвижно, и Мег решила, что сестра давно спит, но вдруг послышалось тихое всхлипывание.

– Джо, милая, что с тобой? Ты из-за папы?

– Нет. Сейчас нет.

– А что такое?

– Мои… мои волосы, – уткнувшись в подушку, проговорила Джо. – Ты не думай, я не жалею. Повторись все, я бы сделала то же самое, – сквозь слезы говорила Джо. – Это мое тщеславие горюет сейчас и заставляет меня реветь. Только не говори никому. Видишь, все уже прошло. А ты-то чего не спишь?

– Не спится, – ответила Мег. – Я беспокоюсь о папе.

– Постарайся вспомнить что-нибудь хорошее. Сразу заснешь.

– Да я старалась. Не получается.

– А о чем ты думала?

– О красивых лицах и глазах, – ответила Мег и, пользуясь тем, что Джо не видит в темноте ее лица, позволила себе улыбнуться.

– Какого же цвета глаза ты предпочитаешь?

– Карие. Ну, голубые тоже ничего, – поспешила оговориться Мег.

Джо засмеялась, и Мег строгим голосом приказала ей замолчать немедленно и не мешать спать остальным. Затем она пообещала сестре, что завьет ей волосы, и ее голова даже с короткой стрижкой будет выглядеть вполне симпатично. Потом Мег принялась строить «воздушный замок» и так увлеклась этим занятием, что незаметно уснула.