Глава 13

Феликс вывел меня в коридор, достал из кармана пиджака белоснежный батистовый платок, вытер мое лицо и по-отечески произнес:

– Не рыдайте. Знаю, что вы не Марина, и понимаю, почему вы соврали ночью. Давайте провожу вас в спальню? Примите ванну, почитайте книгу. Вы сильно испугались, увидев ледяную фигуру. Советую отдохнуть.

– Глупо, да? – жалобно спросила я. – Надо же было принять кусок замороженной воды за труп…

Феликс взял меня под руку и повел, продолжая успокаивать.

– Скульптура ужасна именно потому, что удивительно правдоподобна. Вы не знали о затее кондитеров, кроме того, провели весьма нервную ночь, практически бессонную, тут даже у взрослого мужчины вегетатика даст сбой, чего уж ждать от хрупкой, вечно сидящей на диете девочки. Когда вы лишаете себя пищи, то, конечно, приобретаете необходимую для модели стройность. Но наш организм, как автомобиль. Вот если в бак машины не залить бензин или заправить тачку некачественным топливом, что случится?

– Она никуда не поедет, – ответила я. – Вы разговариваете со мной, как с несмышленышем.

– Женщинам всегда пять лет, – снисходительно сказал Феликс, – представительницы прекрасного пола смахивают на детей. Продолжу. Коли организм ограничивают в жирах, белках и углеводах, то первой страдает нервная система. Кстати, может, вернуться и достать вам мороженое? Какое желаете?

– Нет-нет, спасибо, страшно даже думать о пломбире, – решительно отказалась я. – А как вы узнали, что в кладовке кто-то есть? Или просто шли мимо и услышали шум?

Феликс улыбнулся:

– В доме много прислуги, основную массу которой не видят ни гости, ни хозяева. Допустим, уборщицы – они ходят с пылесосами, когда членов семьи нет дома. Или прачка – о ее существовании Звягины и не знают. Люди разные, подчас встречаются вороватые на руку. При приеме на работу я всегда требую от человека рекомендации, тщательно проверяю его биографию. Но, понимаете, у некоторых индивидуумов своеобразное понятие о честности. Нечто дорогое, например золотое кольцо хозяйки, деньги, столовое серебро, они никогда не возьмут. А вот пепельницу опустошат легко.

– Прихватят окурки? – удивилась я. – Зачем?

Феликс засмеялся.

– Я вовсе не об окурках говорю. В прихожей, на консоли у зеркала, стоит хрустальная «лодочка», я ее зову пепельницей, хотя это, наверное, конфетница. Роман Глебович швыряет туда мелкие деньги. Обычно он расплачивается кредиткой, но иногда ему приходится иметь дело с наличкой, и тогда в бумажнике заводятся купюры разного достоинства. Десяти– и пятидесятирублевки Звягина раздражают, звонкая мелочь тем более, поэтому, войдя в особняк, хозяин оставляет в прихожей и ассигнации, и медяки. Честно говоря, я сначала не задумывался, куда потом они деваются. Но однажды вдруг сообразил – это же тоже деньги! Кто их забирает? Ну и в конце концов вычислил девицу, которая без стеснения набивала свой карман. Конечно, я уволил ее, так нахалка на меня же еще и налетела: дескать, в доме сплошные жмоты, за электричество состояние отдают, никогда, даже по ночам, свет в коридорах не выключают, а ей каких-то там мелких рублей пожалели. Но дело не в сумме, а в принципе. Если человек не вор, то он никогда без спроса не прикоснется к незаслуженной копейке. Ведь так?

Я кивнула. Феликс продолжал:

– Но я хамке даже благодарен, потому что ее беспардонность заставила меня призадуматься. И в результате в доме теперь работает система «Щит». Обратили внимание, что у всех сотрудников есть бейджи?

Я взглянула на пиджак Феликса.

– У вас нет.

– Я управляющий, – усмехнулся он, – большой начальник. Так вот, бейдж на самом деле электронный сторож. Как только работник входит в какое-либо помещение, особое устройство считывает информацию, и я всегда знаю, кто, где и какое время находился. Вот, смотрите…

Мой сопровождающий достал из кармана нечто, похожее на большой мобильный телефон, и нажал на кнопку. Экран вспыхнул серо-голубым светом, появилась схема, усеянная разноцветными пронумерованными точками. Феликс удовлетворенно крякнул:

– Елена сейчас убирает посуду в столовой, Зинаида в бельевой, повар на кухне, в бойлерной возится электрик – у нас приключилась какая-то ерунда с зажиганием котла. А еще я вижу, что одна из работниц кухни сейчас почему-то находится в винном погребе. Это нарушение, за бутылками хожу исключительно я. Следовательно, проводив вас до спальни, я вызову безобразницу и задам ей пару вопросов.

– Вы увидели, что кто-то проник в холодную кладовку, – догадалась я, – и пошли посмотреть, в чем дело.

– Именно так, – кивнул управляющий.

– Но у меня нет электронного бейджа, – сказала я, – как же вы могли меня заметить?

– Я понятия не имел, кто шурует в холодильниках, – ответил Феликс, – просто увидел, что дверь отперта. Прислуга отлично знает, что ее перемещения отслеживаются, и если кто-то замыслил кражу, он может снять бейдж и оставить ее, допустим, в туалете, вроде руки долго моет. Некоторые нечестные люди пытались совершить такое. Но, кроме всего прочего, все хозяйственные и служебные помещения оборудованы датчиками. Створка открывается, а я вижу, что никто не входит, значит, нечистая на руку прислуга избавилась от недреманного ока и сейчас, как ей думается, тайно орудует в загашниках. Я поспешил в кладовку, потому что хотел поймать безобразника. Признаюсь, был немного удивлен, в этом помещении нет ничего ценного – ни гастрономии, ни вина, ни дорогих консервов, лишь продукты и мороженое.

Феликс нахмурился.

– Помните, я говорил о «пепельнице»? С едой та же проблема. Инна Станиславовна заботливая и щедрая хозяйка, люди получают трехразовое питание плюс чай-кофе. Разыгрался аппетит? Охота дважды пообедать? Никто не станет тебе препятствовать, ешь, сколько желудок требует, но приди на кухню и попроси, сам не хватай без спроса. И, конечно, деликатесы да элитное спиртное не для прислуги. Мороженое не следует брать самому, его принесет работник кухни. К сожалению, я не способен проследить за горничными, которые могут воспользоваться не принадлежащей им косметикой в ванных. Хотя одну я уволил. Примерно представляю, сколько времени нужно для уборки личных покоев хозяев, и когда прислуга задерживается, это меня настораживает, я иду проверять. Как правило, есть объективная причина, нашли пятно на мягкой мебели и долго его выводили, собирали и раскладывали разбросанные вещи. Но один раз я заглядываю в спальню Инны Станиславовны, а там у зеркала младшая горничная кривляется в платье хозяйки. Захотелось, видите ли, девчонке одежду от-кутюр примерить. Прямо оторопь берет от некоторых людей! Правильно говорят: «Простота хуже воровства».

– А что тут за яркая красная точка без номера? – полюбопытствовала я, взглянув на экран хитрого прибора.

– Это Лялечка, – пояснил Феликс. – Собачка настоящая пройда, умнее нашего слесаря. Подозреваю, она по ночам ходит в библиотеку и зачитывается там энциклопедией Брокгауза.

Я засмеялась.

– А еще Ляля постоянно крадет у Розы Игнатьевны зубные протезы.

Феликс приложил палец к губам:

– Тсс! Это страшный секрет пожилой дамы. Сколько раз я видел Лялю в чулане, где держат овощи, – стоит и жрет зелень. Может имбирь сгрызть, лук любит, но особый деликатес для шпица – мята. Положит Роза Игнатьевна съемные челюсти в дезинфицирующий раствор, хитрющая Ляля и ухом не дернет, но стоит бабушке хозяина заснуть…

– Вот тут Лялечка и начинает действовать, – весело завершила я, – выхлебывает мятный раствор вместе с зубами.

– Трудно поверить, но шпиц прыгает, как кенгуру, – посетовал управляющий. – Куда ни поставь стакан, достанет его. Кроме того, Ляля прячется от Розы Игнатьевны, и та часто ее ищет. Найти мелкую собачку в особняке площадью в несколько тысяч квадратных метров непростая задача.

– И вы надели на Лялечку бейдж, как на прислугу? – предположила я.

– Ошейник, – поправил Феликс. – Теперь едва Роза Игнатьевна крикнет: «Моя девочка пропала, ее украли!» – как ей уже несут любимицу. Вот ваша спальня. Разрешите откланяться, мне надо проверить, увезли ли в чистку ковры из курительной. Если опять заплутаете, моментально звоните.

– Нет ли у вас в запасе лишнего ошейника? – улыбнулась я. – Надену, и на вашей карте будет видно, где я потерялась.

– Ну что вы! – совершенно серьезно возразил Феликс. – Ни за хозяевами, ни за их гостями я не приглядываю. Из членов семьи исключение сделано лишь для Лялечки.

На репетицию показа меня привезли в одной машине с Инной Станиславовной. Она, похоже, простудилась – у нее после завтрака внезапно сел голос, а еще она покашливала. Я не испытывала ни малейшего желания подцепить заразу и с огромным удовольствием отправилась бы на такси, но не говорить же даме: «Не сяду с вами в один автомобиль, потому что вы бациллоносительница. Мне ни в коем случае нельзя портить отношения с супругой хозяина «Бака». Вернее, не стоит делать их еще хуже, потому что Инна Станиславовна даже не скрывает свое недовольство решением Романа доверить мне презентацию нового аромата. Кажется, я объект ее ревности.

Едва я вошла в просторную комнату, где армия стилистов одевала, причесывала и красила моделей, как в помещении повисла тишина.

– Всем привет! – бойко крикнула я, отчетливо понимая: местное население уже знает, что мне предстоит вышагивать по подиуму вместе с Асей Балакиревой.

Наверняка девицы усиленно сплетничали именно об этом. И всех явно занимает вопрос, по какой причине бьюти-модели, не обладающей нужным ростом и не имеющей опыта хождения по «языку», вдруг оказана столь высокая честь. Прекрасно представляю, кто, а главное, что говорил. Например: «С кем спит хренова Тяпа?» Хорошо хоть в интимной связи с Романом меня не заподозрят, всем известно, что олигарх – верный муж. «Так кто любовник Козловой?» – «Вот повезло дуре! Ни рожи, ни кожи, а отхватила влиятельного папика, тихушница наша!» Ну и все такое прочее…

Я чувствовала любопытные взгляды и улавливала волны зависти, кругами расходящиеся по комнате.

– Тяпонька! – кинулся ко мне Кирилл Клари. – Ты сегодня очаровательна! Твое креслице, ягодка, за красной ширмой.

Я, вздернув подбородок, пошла в указанном направлении. М-да-а, мой рейтинг достиг небес – раньше Кирюша свысока кивал мне и не отпускал комплиментов. А еще сегодня я буду готовиться к работе в углу, отгороженном ширмой, что является показателем вип-статуса.

Для тех, кто никогда не бывал за кулисами модных показов, кое-что поясню. Сколько ни репетируй, ни отшлифовывай шоу, но, когда публика усядется на свои места, на сцене все пойдет через одно место, причем это самое место, увы, не голова. За короткий показ манекенщицы меняют по три-четыре наряда, к каждому прилагаются свои аксессуары, туфли, часто еще и белье. Времени на переодевание у девушек почти нет. Правда, костюмеры им все подготовили, одежду повесили на вешалки и встали около штанг, но на всех помощников не хватает, и поэтому начинается черт-те что.

Манекенщица покидает сцену и влетает за кулисы, там резким движением сбрасывает туфли, одновременно ухитряется скинуть все тряпки, голая несется к штанге, хватает наряд и начинает его судорожно натягивать. Естественно, тут не обходится без эксцессов – у одной заедает молнию, у другой отрывается подол, третья никак не попадает в рукав. Рядом крутится визажист, который успевает стереть с модели одну губную помаду, нанести другую, поправить ей прическу. Ассистент по аксессуарам навешивает на красавицу бусы, браслеты, сует ей в лапки сумку-клатч-чемодан или что там положено по сценарию. Готовая к выходу принцесса втискивается в туфли и вдруг понимает: ей достались чужие, на пару размеров меньше. А в ее лодочках в тот момент другая утопает, элементарно перепутав обувь, которая часто бывает одинаковой с виду. Ну и что делать? Да ничего! Шагать вперед со счастливой улыбкой на лице и радоваться, что ходить в колодках придется не долго.

Зрители видят красавиц с роскошными волосами, фарфоровой кожей, в потрясающей одежде. А за кулисами бурлит толпа из голых девушек, странного вида парней с кистями и фенами в руках, фотографов, костюмеров… Все эти люди, помня о публике, матерятся шепотом и пребывают в предынфарктном состоянии. Никому не придет в голову любоваться прелестями девушек, чьи фото украшают глянец. Обнаженное женское тело тут никто не видит. Скинула одежонку? Молодец, натягивай другую. Да шевелись живей!

Но вот если девушку, выпорхнувшую со сцены, хватают под белы рученьки и заводят за ширму, где она переоблачается в относительно спокойной обстановке, значит, эта манекенщица – суперзвезда. Ширма в фэшн-мире круче, чем «Роллс-Ройс» на шоссе, она показатель наивысшего рейтинга «вешалки», ее эксклюзивного статуса.

– Тяпонька, тебе очень идет зеленый цвет! – сказала Лариса Руднева, когда я поравнялась с ней.

– А ты похудела, – не упустила возможности подлизаться к неожиданно вспыхнувшей звезде Наташа Панина.

– Спасибо, девочки, – защебетала я, – но я знаю, что выгляжу ужасно. Лицо в отеках, глаз нет, к бедрам прилипло два лишних кило… Ужас! Ужас! Вы ко мне просто хорошо относитесь и поэтому поддерживаете в трудную минуту. Очень боюсь! Я точно упаду на подиуме! Непременно опозорюсь!

– Мы тебя любим-любим-любим! – в унисон запели «вешалки». – Обожаем, чмок-чмок! Все будет супер! Не волнуйся!

Я нырнула за ширму, уверенная: любая из тех, кто сейчас меня нахваливает, с огромным удовольствием спихнула бы соперницу с лестницы, а затем с радостью наблюдала бы за ее падением. Но до откровенного рукоприкладства в фэшн-бизнесе дело доходит редко. Все улыбаются друг другу, целуются, говорят комплименты, а втихую вредничают. Мне закулисье мира моды напоминает круизный теплоход: судно, разукрашенное разноцветными фонариками, сияет огнями, на палубе играет оркестр, в ресторане подают вкуснятину, а в трюме притаились крысы. Хотя… Если они на корабле, значит, судно успешно плывет вперед. Ведь тонущую посудину крысы покидают первыми, не так ли?