Глава 6
Яна с Асей ходили по залу ювелирной выставки. Подружки часто встречались для совместных походов по музеям, вернисажам, ресторанам и прочим атрибутам светской жизни.
Вот и сейчас Яна заскочила за Асей на работу, заехав на своей красной «Пежо». У Аси машина стояла у дома, так как в последнее время она стала ездить на свою новую работу на метро.
– Дешево и быстро! – объясняла она. – Это раньше, когда по судам по всей Москве моталась, мне удобнее было на машине. А сейчас я езжу только в юридическую консультацию. Она находится в центре, рядом с метро, машину там и поставить некуда, да еще и в такую пробку попадешь! Легче на метро добраться.
– Вот и правильно! – кивала Яна. – Давно пора! А то таскаешься по судам, как девчонка. Это при двух-то маленьких детях! А сейчас сидишь как белый человек в солидном офисе, в своем кабинете, в тепле. Общаешься с приличными людьми и получаешь неплохие деньги.
Поэтому прямо с работы Аси они и рванули за город на машине Яны. И вот по дороге подруги увидели рекламный щит, оповещающий о ювелирной выставке.
– А мы с тобой любим украшения? – спросила Яна Асю и сама же ответила: – Конечно же любим! Мы же красивые женщины! – Она никак не могла нарадоваться, что от ее рожи ничего не осталось: мощные гормоны и антибиотики сделали свое дело. – Поэтому мы сейчас поедем и посмотрим!
И вот они уже ходили по залам выставки с прозрачными витринами, за которыми лежали драгоценные камни и изготовленные из них ювелирные украшения.
Сами молодые женщины выглядели тоже красиво, обе высокие и стройные, но предпочитающие очень разную одежду.
Ася была в коричневом в мелкую клеточку брючном костюме из теплого твида. Из-под ворота пиджака выглядывала стильная блузка темно-шоколадного цвета из шелка с отделкой из кружев ручной работы. На ногах Аси красовались коричневые полусапожки с выделкой под рептилию, и такую же сумку среднего размера она сжимала в руках. Легкий, ненавязчивый макияж, ухоженная кожа и стильная стрижка каре из прямых шелковистых волос приятного темно-каштанового цвета. Из украшений – изящные золотые часы и неброские серьги с брильянтами.
В общем, Ася создавала образ преуспевающей бизнес-женщины, что в принципе соответствовало правде. Она, будучи адвокатом, работала в основном лишь со своей клиентурой и с людьми, обратившимися к ней по рекомендации, что о многом говорило.
Яна рядом с Асей, ассоциирующейся со спокойным классическим пейзажем, выглядела произведением импрессиониста. Но поскольку женщины находились не в картинной галерее, а на ювелирной выставке, уместно иное сравнение. Ася напоминала благородный, совершенный алмаз, только без огранки, так как сильного мужского плеча рядом с ней сейчас не было. А Яна являла собою рубин. Большой и яркий!
Ее длинные и худые ноги в плотных лилового цвета колготках были вставлены в ярко-розовые лакированной кожи валенки с мехом на отворотах. Тело обтягивало короткое фиолетовое платье из шерсти крупной вязки, поверх меховая жилетка с узором из роз, в руках – сумка, вышитая такими же розами необъятных размеров. Длинные светлые волосы завиты в роскошные кудри, струящиеся по спине.
Яну украшало множество крупных колец, центральным из которых был перстень с большим рубином, подаренный любимым мужчиной, чешским князем Карлом Штольбергом. На шее болталось несколько ниток черного жемчуга, а в ушах висели длинные серьги, все с тем же жемчугом и стразами.
Подруги остановились у витрины с темно-фиолетовым полудрагоценным камнем аметистом и принялись рассматривать украшения из него.
– Мне нравится фиолетовый цвет… Он очень необычный, такой таинственно-сказочный. Сейчас он и в моде… – принялась расхваливать аметист Яна.
– Ты мне зубы не заговаривай! – вдруг прервала ее Ася. – Рассказывай, что ты натворила в клинике Олега Юрьевича?!
– Ты носишься со своим Олегом Юрьевичем, как курица с яйцом. Ничего я с ним лично не сделала!
– Я знаю, ты даже его спасла.
– Ну, не только я. Охранник – молодец. Два выстрела – и ни одного промаха! Да еще стрелял с такого неудобного положения, с гипсом.
– Это же твоя идея была – его гипсом обмотать?
– Наложить. Гипс накладывают, а не обматывают. Да, нам надо было как-то попасть в операционную и к тому же пронести оружие. Идея – попасть туда как медсестра и пациент и спрятать оружие в гипсе – действительно пришла мне. И она сработала! А там уже и вызванная милиция подоспела! Вот только я чувствую себя неловко… – потупила взгляд Яна.
– Неужели ты вообще можешь испытывать неловкость?
– Бывает. Видишь ли, с заведующим Михаилом получилось не очень красиво. Мало того что я разбила ему голову бутылкой…
– А говорят, что он сам себя плохо вел, – вставила Ася.
– Ну это все равно не повод к тому, чтобы я так несдержанно размахивала бутылкой. Ведь не шарахни я Мишу по голове, никто бы не пошел в операционную, в Гришу бы не выстрелили, и все остались бы целы.
– Не факт. Как я поняла из твоего рассказа, бандиты пришли также и в морг, чтобы спрятать девочку, могли бы вас и там перестрелять. Нет, ты все равно молодец! Спасла Алису и в операционной не растерялась.
– Спасибо, – улыбнулась Яна, рассматривая гостей выставки с большим интересом, чем сами ювелирные украшения. – Смотри, смотри, какие тетки ходят! Все обвешаны украшениями, словно говорят: «Выставка выставкой, а мы не хуже». А вон тот мужик с огромным животом все посматривает в нашу сторону…
– Яна, прекрати! Это неприлично! Ты сюда для чего пришла? Украшениями любоваться или людей обсуждать?
– А чего ими любоваться? Ясен перец, что красиво все. У меня этого добра дома – сундуки!
– Еще бы! Муж бизнесмен надарил, затем жених богатый.
– Не завидуй!
– Да это я так, – рассмеялась Ася.
– А вон ту длинную, сутулую видишь? Та, что близоруко щурится с театральным биноклем?! Вот ведь умора! Чего она тут высматривает? А на шее десять цепочек, от этого и сутулость.
– Кто бы говорил! – скользнула взглядом по ней Ася.
– Ты никогда не поймешь этой красоты! – Яна провела по нитке жемчуга своими худыми пальцами с устрашающе длинными красными ногтями.
– Такой сногсшибательной красоты – никогда, – согласилась Ася.
– А этот тип так и смотрит сюда! О, боже! А эта сутулая с биноклем, оказывается, с ним! Точно – жена! Лучше бы она не на украшения пялилась, а за своим мужем следила! Слюни пускает на других женщин, а она дальше своего носа не видит.
– Яна, да угомонись ты! Лучше уж о своем заведующем расскажи.
– О каком заведующем? А-а! О Михаиле Борисовиче! Так я и говорю, что нехорошо получилось! Мало я его бутылкой приложила, так еще в операционной ему досталось! Я же там метнула какой-то дротик, то есть молоточек для трепанации или не знаю для чего… Что ты на меня так смотришь? Я не в него метала, я обезвредила преступницу, попав ей в спину и сбив с ног. А вот этот дурацкий молоточек отскочил от ее преступного хребта и попал прямо Михаилу в голову! Опять в его больную слабую головку! – развела руками Яна. – Прямо вот так вот… раз! И в темечко! Он как-то сразу и затих. А потом голову зашили, сотрясение мозга поставили. А потом…
– Что?
– Как-то ему стало нехорошо, – туманно ответила Яна.
– Он с ума сошел?! – испуганно воскликнула потрясенная Ася.
– Ну зачем так сразу… Нет, не сошел… Не знаю… По крайней мере, такой диагноз еще никто не поставил. Просто Михаил Борисыч стал какой-то странный, какой-то не такой. Он то смеется, то плачет, то жалуется на головную боль. А при виде меня почему-то прячется…
– Еще бы! – фыркнула Ася.
– Не язви! Он решил отдохнуть…
– Это со многими бывает после встречи с тобой, – не унималась Ася.
– Ушел в бессрочный отпуск… Отделение стоматологии в клинике Олега Юрьевича осталось без руководителя. Вот он и поставил меня заведующей отделением, ведь я же несколько лет руководила целой клиникой. Имею, так сказать, опыт руководящей работы. Для меня разобраться в отчетах, в документации – плевое дело! Отделение Олега Юрьевича – в надежных руках!
– Аминь, – тихо произнесла Ася.
– Вот только с Михаилом Борисовичем нехорошо получилось, – в который раз сказала Яна. – Словно я специально его обезвредила и встала, то есть заняла его место. Но я, честное слово, не хотела! Как только он оправится, я сразу же уступлю ему эту должность!
Они переместились к витринам, где наблюдалось самое большое скопление народа. Именно там были выставлены украшения с брильянтами, как с белыми, так и с цветными.
Яна скользнула по витринам глазами:
– Красота. Жалко – купить нельзя!
– Вы дойдите до конца выставки, там в порядке аукциона можно предложить свою цену на понравившееся украшение. После проведения выставки, а это в течение пяти дней, будут подведены итоги, и если ваша цена будет самая большая, то вы и сможете купить приглянувшуюся вещь.
Всю эту тираду Яне выдала та самая высокая и сутулая, подслеповато щурящаяся женщина. При ближайшем рассмотрении она оказалась в возрасте – все ее лицо покрывала мелкая сетка морщин. Старую дряблую кожу на шее закрывали какие-то кружевные хитросплетения. На крючковатых пальцах красовались кольца с крупными брильянтами, в которых акцент был сделан не на дизайн, а на величину и чистоту самого камня.
Яна это поняла и оценила сразу. А еще она догадалась, что сутулая женщина не совсем обычный посетитель, а имеет здесь какой-то вес.
Мужчина с выдающимся животом, маячивший за ее плечом, наоборот, выглядел много моложе, чем издалека предполагала Яна, ориентируясь на его солидную комплекцию. Большие блестящие карие глаза, казалось, излучали бурную сексуальную энергию. Причем он просто пожирал Яну этими глазами.
– Какой у вас интересный перстень. – Сутулая женщина внезапно взяла Яну за руку и, согнувшись, принялась его рассматривать при помощи невесть откуда взявшейся лупы.
Яна почувствовала себя очень неуютно, словно не кольцо, а ее саму разглядывают с помощью оптики. Хотя, долгое время нося этот перстень, она уже привыкла к тому, что он постоянно притягивает взгляды.
Во-первых, кольцо было очень интересное по форме. Чувствовалось, что оно старинное. Во-вторых, рубин был по-настоящему крупным и очень насыщенного цвета – цвета дорогого вина. Кроме того, камень красиво играл и при дневном, и при электрическом свете, а когда Яну приглашали на романтический ужин при свечах, кольцо будто бы начинало жить какой-то своей, никому неведомой жизнью.
Яна, с неясным самой себе чувством неприязни, смотрела на склоненную над ее рукой голову с гладко причесанными, покрашенными, с сединой у корней, волосами. Ногти женщины, длинные и несколько загнутые внутрь, очень напоминали когти. А ее пальцы были холодные и влажные, что тоже раздражало Яну. Но она не смела отдернуть руку. Яне казалось, что это выглядело бы очень по-хамски.
– Господи! Какая работа!! Начало восемнадцатого века… Европа. В то время в моде были мастера из Италии… Скорее всего, да, Италия… Рубин просто выше всяких похвал. Сейчас таких нет. Какое великолепие! Это – настоящий музейный экспонат!
– Вы все верно сказали. Перстень старинный, из Европы. – Яна попыталась потихонечку освободить руку, но не тут-то было – женщина просто вцепилась в нее.
– Откуда он у вас? – спросила эта дама. – Если бы такой перстень был в Москве, я бы точно о нем знала. Я знакома со всеми ведущими московскими коллекционерами и ювелирами.
– Мне подарил его любимый мужчина, чешский князь Карл Штольберг, – пояснила Яна, чтобы ее побыстрее отпустили.
– Да, конечно! Это королевское украшение! Знать!.. Из рода в род, из поколения в поколение!.. Князь! Европа! – стрекотала женщина. Мужчина за спиной тетки многозначительно прокашлялся, отчего та вздрогнула и быстро выпустила руку Яны. Вид у женщины стал крайне озабоченный и виноватый. Она напоминала наркомана, оторванного от дозы. – Извините! Я увлеклась! Когда вижу вещи такой потрясающей красоты, у меня просто сносит крышу. Извините, ради бога!
– Ничего страшного, – промямлила Яна.
– Меня зовут Гертруда. Да, несколько странное имя придумали мне родители. И они же определили, чем я буду заниматься в жизни. Я – антиквар со стажем. Этим занимался и мой дед, и мой отец. А по специальному образованию я – ювелир. Камни и украшения – моя сущность. Поэтому сделайте мне скидку на то, что я так бесцеремонно вцепилась в вас.
– Ничего страшного, – снова заверила ее Яна, пытаясь поймать взгляд этой женщины, но безрезультатно. Та до сих пор впивалась глазами в перстень, словно он оказывал на нее магнетическое воздействие.
Яна почувствовала даже, что у нее потяжелела правая рука – та, что с перстнем.
– Я – хозяйка этой галереи. – Гертруда наконец-то и лицо Яны одарила своим вниманием. Глаза у антиквара казались совершенно бесцветными, особенно в обрамлении сильно накрашенных ресниц и густо наложенных теней.
– Очень стильное место и достойные экспонаты, – сделала ей комплимент Ася, тоже испытывающая неприятные ощущения от общения с этой женщиной. Конечно, виновата тут Яна со своим камешком! Сколько раз она говорила подруге: «Не носи ты этот перстень! Когда-нибудь тебе снесут голову из-за него! Карл подарил тебе его, не подумав! К этому перстню требуется в комплекте броневик и взвод телохранителей. А ты шастаешь по Москве – городу с известной криминальной репутацией – в полном одиночестве». – «В метро специалисты по таким перстням не ездят, а я не могу с ним расстаться! Это – кольцо любви!» – отвечала Яна.
Гертруда вздрогнула от прикосновения к ее плечу молодого полного мужчины:
– А… Ой, извините! Это мой муж и компаньон, Антон Вольских.
– Очень приятно, – одарила его совершенно искренней благожелательной улыбкой Ася Кудина.
Яна диву далась.
«Вот что значит – профессиональный адвокат! Настоящий актер! Большой театр отдыхает! Такая искренняя улыбка, обалдеть! С такой же улыбочкой она здоровалась бы с самим Чикатило, если бы ее назначили его защитником!»
Впрочем, и сама Яна, когда этого требовали обстоятельства, могла принимать разные образы и играть определенные роли. Оно и понятно – это наследственное, ведь мама Яны была профессиональной актрисой. Она отдала всю себя провинциальному Театру юного зрителя. Отец Яны между тем в последние годы строгал гробы на кладбище. Вот на стыке этих двух стихий Яна и воспитывалась. А вообще-то «воспитывалась» – слишком громко сказано, она целыми днями пропадала за кулисами, на службе у матери. Про театр Яна знала очень многое, и про его обратную сторону тоже… Именно поэтому она ни за что на свете не пошла бы в театральный институт.
«Из тебя получилась бы яркая актриса, – искренне сожалела Ася. – Так что зря ты не пошла на сцену».
– Чтобы всю жизнь накладывать на лицо килограммы грима?! – ужасалась Яна.
– Так ты этим все равно занимаешься всю жизнь! – улыбалась подруга.
Но, несмотря на свой артистический талант, Яна так и не научилась улыбаться людям, которые ей не нравились. Юношеский максимализм присутствовал в ней до сих пор – то есть прикинуться-то она могла, но получалось это у Яны не так естественно, как у ее подруги.
– Я бы хотела угостить вас кофе, – подслеповато сощурилась Гертруда.
– Я… – подала голос Яна, собираясь дать тетке от ворот поворот, но ее перебила Ася:
– Конечно, с удовольствием.
– Пройдемте, пожалуйста! – пригласила их дама и застучала своими не очень высокими каблуками странного зеленого цвета по паркету.
Яна испепелила взглядом Асю и прошипела:
– Ты чего? Зачем?
– Просто я устала ходить, давай посидим хоть немного.
Гертруда привела своих новых знакомых в буфет для посетителей выставки.
Яна пребывала в раздражении: было очевидно, что все это затеяно странной дамочкой из-за понравившегося ей перстня.
– Что будете пить? – раздался крайне неприятный голос Антона, почему-то обращавшегося только к Яне.
Та зевнула и небрежно бросила:
– Водочки!
– Очень хорошо, – зыркнул на нее глазами Антон и тут же испуганно посмотрел на свою жену.
Та отрицательно помотала головой:
– Такого напитка в нашем буфете нет.
– Ну как же так? – закинула ногу на ногу Яна. – Эх, разгуляй! Икра, рыбка, водка!
Ася прикрыла глаза рукой, она понимала, что ее подругу понесло.
– Здесь шампанское и коктейли на основе мартини, – растерянно произнесла Гертруда.
– Так «разгуляя» не будет?!
– Здесь изысканная публика и высокое ювелирное искусство… – лепетала хозяйка выставки.
– Мы в России! – перебила ее Яна и постучала красным ногтем по поверхности столика, чем вновь привлекла внимание Гертруды к перстню.
Черты лица ее тут же разгладились, взгляд смягчился, а на губах заиграла еле заметная улыбка:
– Да, рубин, то есть «разгуляй»… Конечно! Антон, организуй дамам то, что они хотят.
– А вы? – обратился мужчина к Асе.
– Мне только кофе, – поспешно ответила та с пылающими от стыда щеками.
– Она стесняется! – не унималась Яна. – На самом деле она хочет красной икорочки и красной рыбки!
Антон хохотнул и испарился, оставив дам за столиком.
Гертруда достала пачку сигарет:
– Хоть здесь и нельзя, но потихоньку можно.
– Спасибо, мы не курим! – ответила Яна за себя и за курящую Асю.
Ей не хотелось быть чем-то обязанной этой женщине, ведь Яна понимала, о чем сейчас пойдет речь. И она не ошиблась.
Гертруда, прокашлявшись, монотонно начала:
– Вы сказали, что это кольцо – подарок любимого человека, то есть оно вам дорого?
– Очень.
– И вы понимаете, что оно красивое и старинное?
– Понимаю.
Так же внезапно, как исчез, появился Антон. За ним шел с подносом еды согнутый в три погибели молодой человек в униформе известного супермаркета.
«Выхватил его прямо из магазина. Как же Антон слушается свою даму сердца!» – подумала Яна.
На столе появились кое-какие продукты и водка. Яна вздохнула – из вредности высказанное желание выпить водки воплотилось в жизнь. А теперь отступать было поздно.
Ася ехидно посмотрела на Яну – уж она-то знала, о чем думает подруга.
– А вы? – обратился к ней Антон.
– Я – пас! Должен же из нас кто-то находиться за рулем трезвым! – ответила с усмешкой Ася.
Антон с Яной пили водку, Ася – персиковый сок, а Гертруда – шампанское. На столе – бутербродики с икрой, нарезка ветчины, овощи, мягкий хлеб.
Яна захрустела малосольным огурцом и победно посмотрела на Асю. «А ты думала, что мне слабо? И молодец Антоха – неплохую закуску купил для водки».
– Вы ведь не эксперты по ювелирным изделиям и не частые посетители таких выставок? – правильно предположила Гертруда.
– Мы заехали чисто случайно, заметив рекламный щит, – подтвердила Ася.
– Тогда я скажу просто… миллион долларов.
За столиком воцарилось молчание. Яна ждала подобного предложения, но названная сумма была выше всех ее ожиданий.
Ася подавилась соком и закашлялась в бумажную салфетку:
– Извините…
Хозяйка выставки не сводила немигающего взгляда с лица Яны.
– Почему долларов? Весь мир переходит на евро, – наконец отреагировала та в свойственной ей манере.
– Не вопрос, миллион евро.
Яна вздохнула:
– Я понимаю ваш профессиональный интерес к старинной красивой и дорогой вещи. Но дело в том, что это кольцо не продается ни за миллион, ни за два, ни за десять. Его не продавали из поколения в поколение, и я поступлю так же. Извините еще раз, если разочаровала. – И Яна выпила вторую сорокаграммовую рюмку водки.
Ресницы Гертруды дрогнули:
– Это окончательное решение? Я предлагаю огромные деньги, больше вам никто не даст…
– Дело не в деньгах, я еще раз говорю.
– Ну хорошо, без обид, – криво улыбнулась Гертруда. – Но если когда-нибудь надумаете…
– Вы будете первая! – заверила ее Яна, нацеливаясь на бутерброд с икоркой.
Настроение ее снова поднялось. Отказать оказалось не таким уж и сложным делом.
– Я надеюсь, – печально произнесла Гертруда.
Яна постаралась получить удовольствие от еды и расслабиться от выпивки. А самое главное, не подавиться под пристальным взглядом Гертруды.
– А вы не присмотрели ничего, не хотите поучаствовать в аукционе? – спросила хозяйка выставки.
– Я – пас… Зашла полюбоваться, не собиралась ничего покупать, – ответила Ася, заказавшая себе еще кофе. – Да мы все и не видели…
– А я присмотрела! – подала голос Яна.
– Что?
– В витрине с аметистами крупные сережки с интересным узором, выложенным аметистами и топазами. А еще там внизу висюльки…
– Я знаю, о чем вы говорите! Они не из дешевых, – сощурилась Гертруда, словно пытаясь сосчитать количество граней на рубине в перстне Штольбергов.
– Ничего страшного, они запали мне в душу, и я сделаю ставку… Все равно меня переиграют. Но я хоть попробую.
– Хорошо. Антон, сделай ставку за нашу гостью! – железным голосом произнесла Гертруда, и ее муж тут же поднялся с места.
Яна написала ему на бумажной салфетке свою оценку этих сережек.
– Все равно хорошо, что мы познакомились, – расплылась в улыбке Гертруда.
– Я тоже рада, – ответила Яна.
К их столику приблизилась пожилая женщина в скромной одежде, сжимавшая в руках сумочку с потрепанными краями. Взгляд у нее был какой-то затравленный.
– Гертруда Арнольдовна, как же так? – произнесла она тихим плаксивым голосом.
Гертруда безразлично взглянула на нее, видимо, не сразу узнав, и тут же изменилась в лице:
– Вы?! Что вы здесь делаете?!
– Я узнала, что вы будете здесь, и пришла.
– Мне некогда с вами встречаться!
– Я много раз звонила вам в офис, но мне все время отвечают, что вас нет на месте. Вот мне и пришлось… – Женщина нервно теребила ручки сумки.
– Вы преследуете меня?! – взвизгнула Гертруда.
– Мне просто необходимо с вами поговорить, – сглотнула ком в горле женщина. – Вы знаете, почему…
– Вы что, не видите, я занята?! – Гертруда на глазах из страстной и романтичной любительницы искусства превращалась в злобную фурию.
Яна выпила еще одну рюмку:
– Вы мне лично, да и Асе тоже не мешаете. Вполне можете поговорить с этой женщиной…
– Мне с ней не о чем говорить!!! Уйдите, Зинаида Ивановна, вы мне мешаете! Как вы вообще сюда попали?!
– Я купила билет, я вынуждена…
– Замолчите! Я не намерена все это терпеть, тем более в общественном месте! – В сухой руке, украшенной кольцами, появилась рация. – Георгий! Здесь человек, которого надо вывести!.. Да, это я, и я в буфете!
– Гертруда Арнольдовна, как же так? Я же… мы же… – Женщина сильно побледнела. Казалось, ей плохо физически, и она сейчас потеряет сознание, упадет замертво.
Ком в горле встал теперь уже у Яны. Ей не нравилась вся эта ситуация. Ей не нравилось, что пожилая женщина стоит перед ними в унизительной позе. Ей не нравился тон, которым говорила с этой бедолагой Гертруда, как оказалось, Арнольдовна. Ей не нравилась теперь и еда на столе.
К ним приблизились два здоровых парня с такими лицами, будто у них никогда не было счастья в личной жизни. Пожилую женщину они грубо схватили под руки и поволокли к выходу.
Хозяйка выставки даже бровью не повела.
– Гертруда Арнольдовна, не надо! Подождите! Отпустите, пожалуйста, выслушайте! Помогите! Не надо… – извивалась в крепких руках охраны пожилая женщина.
У Яны потемнело в глазах. Она несколько раз кашлянула.
– Что с вами, Яночка? – участливо спросила Гертруда.
– Подавилась. Где тут у вас туалет?
– До конца и направо. Вас проводить?
– Спасибо, я сама.
Яна покинула зону цепкого, всевидящего ока Гертруды Арнольдовны и, выбрав самого высокого и объемного мужчину, подвернула рядом с ним ногу, очень удачно упав ему прямо в руки.
– Ой, извините!
– Что с вами?
– Ах, эти каблуки! – пожаловалась Яна, несмотря на то, что на ногах у нее были валенки на абсолютно плоской подошве.
– Что я могу сделать? Доктора?
– Нет, это лишнее. – Яна продолжала виснуть на мощном мужском торсе. – Вы мне помогите дойти до выхода! – Вид у нее был совершенно умирающий.
– Конечно-конечно, – озаботился мужчина внезапно свалившимся на него бременем.
У Яны же был план – пройти пространство, которое просматривалось из буфета, под защитой широкоформатного тела выбранной ею жертвы.
Мужчина, посетитель выставки, успешно сыграл свою роль и был вознагражден удивительным зрелищем: пострадавшая девушка, поблагодарив его, внезапно перестала хромать и резво побежала по асфальту, очищенному дворниками от снега.
Яна на ходу застегивала дубленку и активно вертела головой в поисках той, ради которой она, собственно, и выскочила из галереи. Не могла Яна оставаться безучастной к чужим страданиям.
Зинаиду Ивановну, уныло бредущую по улице прочь от выставки, она увидела со спины. Парни уже сделали свое дело, выгнав ее на улицу, и наверняка получили распоряжение никогда больше эту женщину в галерею не пускать.
Вся поза этой женщины говорила о ее крайне подавленном состоянии. Понуро опущенная голова, висящие плечи, тяжелая шаркающая походка.
У Яны защемило сердце. Она ускорила шаг и почти догнала женщину.
И тут Зинаида Ивановна резко остановилась и оглянулась, но не на Яну, а на проезжую часть. Глаза женщины были абсолютно безжизненными и отрешенными. Она стояла рядом с проезжающими мимо машинами, вытянувшись в струнку, словно пловец перед прыжком в воду. Оставалось только скомандовать: «Марш!»
Яну пронзила страшная догадка, и она кинулась к Зинаиде Ивановне молнией.
Оказалось, что вовремя. Женщина уже летела под колеса автомобиля, но Яна успела ухватить ее за шарф. Машина взвизгнула, резко вильнула в сторону и проехала дальше. Водитель, высунувшись из окошка, от души обложил их матом. Сердце Яны было готово выскочить из груди.
– Зачем? – прошептала Зинаида Ивановна.
– Вы с ума сошли? Я сейчас отвезу вас в психушку!
– Не надо, – опустила глаза женщина и зарыдала, беззвучно поливая слезами морщинистые щеки. – Я пойду?
– Ну уж нет! – вцепилась в нее Яна. – Вы и повторить можете.
– Я постараюсь держать себя в руках.
– Верится с трудом. Вернее, совсем не верится.
Внезапно женщина стала оседать на обледенелый асфальт прямо в руках Яны. Та ухватила ее с большим трудом.
– Э, гражданочка! Вы чего это творите? У меня к старости-то силы уже не те, не удержу я вас!
– К старости, говорите? – сквозь явную боль улыбнулась женщина, охая и причитая. – Извините, конечно, но мне действительно плохо. С сердцем что-то.
– С сердцем? – испугалась Яна.
– Да, вступило. У меня и раньше было такое…
– И что надо делать?
– Таблеток бы, но у меня их с собой нет… Ой, как глупо получилось… Да еще и вас обременяю… Неудобно…
– Забудьте о неудобствах! Я сейчас! – Яна осторожно прислонила Зинаиду Ивановну к фонарному столбу и кинулась с поднятой рукой к проезжей части.
Первая же машина остановилась – не заметить яркой Яны было невозможно.
Они вместе с водителем погрузили Зинаиду на заднее сиденье, и Яна назвала адрес больницы, где она теперь работала.
– Я бы не хотела в больницу, – сказала женщина.
– Надо показаться врачу и сделать электрокардиограмму – раз, выпить таблеток, как вы говорите, – два, и очень хорошо, что теперь за вами присмотрят, – три.
– Что это за больница?
– Очень хороший медицинский центр, я там работаю.
– Так вы – врач?
– Я – стоматолог, в сердце понимаю плохо, – дала исчерпывающие разъяснения Яна.
Водитель с угрюмым видом смотрел на дорогу. Его расстроил тот факт, что он посадил в машину не одну девицу и разговор идет не об обмене телефонами, а о каких-то болячках.
– Как вас зовут, девушка? – спросила Зинаида Ивановна.
– Яна.
– А меня…
– Я знаю, Зинаида Ивановна, – прервала ее Яна.
– Откуда? Мы знакомы? Опять я опростоволосилась и чего-то не помню? – всполошилась женщина.
– Я слышала, что вас так назвала Гертруда Арнольдовна, я сидела за ее столиком.
– Гертруда Арнольдовна! Твою мать! – хохотнул мужчина за рулем.
– А вы не слушайте чужие разговоры! – огрызнулась Яна.
Между тем Зинаида Ивановна побледнела еще больше.
– Так вы знакомая этой женщины?! – ахнула она, и Яна испугалась, как бы ее болезненное состояние не ухудшилось еще больше.
– Нет, нет! Я совершенно случайный человек. Просто посетитель выставки… Вот ведь чучело! – вдруг закричала Яна, со всей силы стукнув себя по лбу.
– Кто? Где? – всполошились и водитель, и Зинаида Ивановна.
– Да я сама! Кто же еще?! Я же вышла за вами, что-то почувствовав… Нет, просто хотела узнать, что между вами произошло. Скажу сразу, что я на вашей стороне! Мне эта женщина крайне несимпатична. А тут вы с приступом, и я уже ни о чем не думала, только бы доставить вас в больницу…
– И что? Чего вы так переполошились? – беспокойно спросила Зинаида Ивановна.
– Да я же оставила там подругу за столом, вместе с этой теткой с лупой! Представляете? Я ее там попросту кинула! Ася будет ждать, нервничать, а я тут еду с вами…
– Так позвоните ей, – предложил мужчина.
– Верно! – Яна выхватила мобильник. – Но я, как всегда, забыла его зарядить!
– Девушка, вы очень много говорите и все не по делу! Успокойтесь! Возьмите мой телефон и позвоните, – протянул ей трубку водитель.
– Ой, спасибо! – На несколько минут воцарилась тишина. Затем Яна издала разочарованный вздох. – Недоступна, отключилась, что ли? Может, что стряслось? Как же я так не подумала? И машину свою бросила, и подругу…
– Это я во всем виновата, дура старая, – вздохнула Зинаида Ивановна.
– Вы тут ни при чем! Я сама за вами увязалась!
– Вы меня и спасли…
– Я сейчас расплáчусь, просто индийское кино, – ухмыльнулся водитель. – Ничего с твоей подругой на ювелирной выставке не случится. Средь бела дня, среди людей…
– Да нелюди они! – воскликнула Зинаида Ивановна.
– Тише! Тише! Вы, главное, не волнуйтесь! Все будет хорошо! – приобняла ее Яна, которую просто будоражили тревожные чувства. Ей было неспокойно за подругу, оставленную у подозрительной миллионерши и ее стражника-муженька. Она переживала за здоровье своей спутницы. А еще ей не давал покоя вопрос: что связывало Зинаиду Ивановну и Гертруду? Яне хотелось спросить об этом спутницу, но она боялась причинить еще больший вред ее сердцу.
– Вот и приехали! – объявил водитель. – Больничка, шлагбаум и…
– И морг! – подсказала Яна. – Вон то серое здание немного в стороне – морг и есть. Что вы на меня так смотрите?
– Так вас прямиком в морг?
– Да, там и припаркуй!
Водитель как-то испуганно, исподлобья взглянул на Яну и резко затормозил. Взяв пятьсот рублей, тут же ударил по газам.
– А чего сразу в морг-то? – печально вздохнула Зинаида Ивановна.
– Не волнуйтесь, жить вы будете еще очень долго! Просто там работает мой очень хороший знакомый. Он и мне самой несколько раз помогал! – Яна со скрипом открыла дверь морга. – Заходите! Надо вас обследовать, понаблюдать и поговорить с вами тоже надо.
– О чем поговорить? – сразу ухватилась за главную мысль Зинаида Ивановна.
– Сейчас вам не до этого. – Яна ввела ее в прохладное помещение морга и повела по кафельному коридору. – Трупов не боитесь?
– Не поздновато ли спрашиваете?
– И то верно.
– Не волнуйтесь, говорят: живые опаснее.
– Да что же здесь так холодно?! Совсем нет отопления, что ли? Или решили, что мертвецам все равно?! – возмущалась Яна, заглядывая в комнату персонала.
Там она сразу же столкнулась взглядом с Григорием.
– Привет! Здесь есть и живые. Я, например. А в морге действительно холодно.
Яна невольно засмотрелась на него. Уж очень хорош был Гриша – со слегка взлохмаченными волосами, в темном пуловере с высоким воротником, белом халате и черных джинсах.
– Я привела пациента, – наконец объявила она.
– Кого? К кому?
– К тебе.
– Кто-то умер?
– Я еще нет, – робко вступила в разговор Зинаида Ивановна, выглядывая из-за плеча Яны.
Гриша похлопал ресницами:
– А…
– Сердце, – пояснила Яна, проходя к нему в комнату и разваливаясь в кресле.
– А в «приемное» не пробовала? – почесал в затылке Гриша.
– Неа… Сразу к тебе! Мне же здесь оказали помощь!
– Тогда проходите, – улыбнулся Григорий.
Зинаида Ивановна вошла в кабинет.
Начался обычный опрос пациента – «на что жалуетесь?», «где болит?», «сколько времени ощущаете боль?»…
Яна молча наблюдала за их беседой.
Затем Григорий со сосредоточенным видом удалился, бросив на ходу, что он сейчас придет. Вернулся с фонендоскопом и хмурой женщиной в белом халате, видимо медсестрой, несшей переносной аппарат для снятия ЭКГ.
– Ты и вправду в этом понимаешь? – недоверчиво спросила Яна, и Гриша рассмеялся в голос:
– Интересная у вас, женщин, логика. Вы сначала делаете, затем думаете. Чего ж ты привела сюда человека, если мне не доверяешь?
– Ой, а я вам уже доверяю! – вмешалась Зинаида Ивановна. – У вас такие добрые глаза и мягкие руки.
Гриша покраснел и все с тем же сосредоточенным видом приступил к прослушиванию ее сердца. Затем женщина с недовольным лицом стала делать электрокардиограмму. И вдруг медсестра улыбнулась:
– И что ты с нами делаешь, Гриша, своим личиком?
– Ничего, – пожал тот плечами.
– Ой, не скажи… Тебе невозможно отказать. Если бы мне кто-то с утра сказал, что я пойду в морг снимать ЭКГ, я бы рассмеялась ему в лицо! А узнает об этом заведующий – все по шапке получат!
– Мне из песца! – заявила Яна.
Медсестра покосилась на эту долговязую, яркую девицу, и настроение ее снова испортилось.
– Ха-ха-ха! – сказала она по слогам, совсем даже не улыбаясь, и подтащила к Зинаиде Ивановне аппарат.
Тот зажужжал, зашумел и выдал результат.
Медсестра в сердцах отодрала ленту с кривой линией, отдала ее Григорию и, фыркнув, удалилась.
Гриша погрузился в изучение результатов, выданных аппаратом недружелюбной медсестры.
Зинаида Ивановна и Яна затаили дыхание.
– Он – кардиолог? – уважительным шепотом спросила пожилая женщина у Яны.
– Патологоанатом, – также шепотом ответила Яна. – Но он не всегда занимался умершими, раньше работал и с живыми, – добавила она, чтобы успокоить женщину.
– Да вы не беспокойтесь! Я вас препарировать не собираюсь! – подал реплику Гриша, потом подошел к телефону и произнес целый ряд загадочных для обычного человека слов.
Но Яна являлась медиком, поэтому очень хорошо поняла, что он перечисляет лекарства и их дозировки. Лекарства были «сердечные» и понижающие давление.
– Похоже, что вам сейчас окажут помощь, – подбодрила она пациентку.
– А у меня очень серьезно? – обратилась к Грише Зинаида Ивановна, внимая каждому его слову.
Надо отметить, что, несмотря на молодой возраст, Григорий мог быть очень убедительным и очень серьезным:
– Инфаркта у вас нет, но он не исключен, если мы сейчас не нормализуем работу сосудов. Они у вас резко сузились, не знаю, из-за чего. Может быть, вы перенервничали?
– Да, она нервничала! – ответила за пациентку Яна.
– Ну вот… я бы в диагнозе поставил «предынфарктное состояние». Не пугайтесь, я больше чем уверен, что нам удастся это состояние стабилизировать. Вы вовремя приехали, и у нас есть все необходимые лекарства. Все будет хорошо, – заверил их Григорий.
– Я не смогу остаться в больнице… Мне необходимо к дочери.
– Для начала вам надо сделать один шаг от края могилы, – строго посмотрел на нее Григорий.
– Как скажете… Но моя дочь, Анечка…
– Сколько ей лет?
– Двадцать четыре.
– Она – взрослая девочка, с ней ничего не случится, пока ее мама будет приходить в себя. – Григорий был непреклонен.
После этого началась череда страшных событий.
