Глава 7

– Боюсь, у тебя сегодня снова отнимут ноутбук, – сказал я Люсеньке.

– Нет, – хитро заулыбалась девица, – если вы поможете.

– Но что я могу сделать в данной ситуации?

Быстро оглянувшись по сторонам, Люсенька вытащила дневник:

– Во, читайте.

– «Уважаемые родители! – озвучил я текст. – У вашей дочери двойки по физике, литературе и даже по пению. Задумайтесь, зачем ей голова на плечах».

Далее шла кривая закорючка, очевидно, обозначавшая подпись.

– Райка написала, – пояснила девочка, – наша классная. Для нее нет больше радости, чем гадость сделать. Просто удав. Двойку влепит и счастлива! Она русский и литру ведет.

– Так чем я могу тебе помочь? – еще больше удивился я.

Люсенька хихикнула:

– У меня сегодня и «четыре» по географии есть.

– Не вижу хорошей отметки, в графах одни «лебеди».

– Правильно, – кивнула Люсенька и вытащила еще один дневник, – она тут.

– У тебя два дневника?

– Верно. Завела после маминого отъезда, когда Лидка комп отняла, один для пар и троек, другой для четверок с пятерками, – развеселилась Люсенька. – Ясный перец, первый бабке показывать не стану!

– Понятно…

– Но сегодня в первом замечание написали.

– И что?

– Кто-то из родителей должен ответ дать.

– Какой?

– Ну типа: прочитали, наказали, ремнем до смерти избили, руки-ноги оторвали. Чем страшнее, тем Раисе Ивановне приятней, – заявила Люсенька, – она нас ненавидит.

– Может, она выбрала не ту профессию?

– Да, ей бы в самый раз палачом работать, топором головы рубить!

– Люсенька!

– Дядя Ваня, напишите ответ вроде как мой папа.

– И не проси! Это обман.

– Ну, дядя Ваня, – заныла Люсенька, – я исправлюсь! Меня Райка завтра на занятия не пустит! А папе нельзя показывать, он сразу орет: «Зачем я людей мочил, бизнес сколачивал! Чтобы дочь двоечницей росла?!» Лидка опять комп отберет! Дя-я-дя-я Ваа-аня-я-я!

Глаза Люсеньки наполнились слезами, одна блестящая капля поползла по пухлой щечке, вид у ребенка стал совершенно несчастный, а я абсолютно не переношу вида плачущей женщины, даже если ей не исполнилось еще девяти лет.

– Давай ручку!

– Вот, – быстро подала мне стило хитрюга, – надо, чтобы почерк взрослый был!

Я кивнул, подумал пару секунд и улыбнулся, нужный вариант ответа сам собой пришел: «Уважаемая Раиса Ивановна! „У человека для того поставлена голова вверху, чтобы он не ходил вверх ногами. Козьма Прутков“».

– Супер! – обрадовалась Люсенька. – У нас в шесть занятия в театральном кружке. Я Райке покажу, она и успокоится! Заколебала, блин! Все нудит: «Учитесь, детки, станете такой, как я! Только тот, кто знает литературу, достоин жизни и свободы». Да если это правда – я ваще к учебникам не прикоснусь! Быть такой, как Райка! Фу!

Выпалив последнюю фразу, повеселевшая Люсенька повернулась на одной ноге и распахнула дверь в свою квартиру.

– Бабулечка, – зазвенел ее приторно-ласковый голосок. – Я получила четверку по географишу!

– Как ты отвратительно разговариваешь, – донеслось в ответ, – слова «географиш» нет! Есть география! Нормальный человек не коверкает речь, он произносит слова четко и правильно.

Люсенька обернулась, подмигнула мне и одними губами сказала:

– Жаба!

Я невольно кивнул, девочка прыснула и захлопнула дверь.

Весьма недовольный собой, я вызвал лифт. Детей следует воспитывать, показывать им хороший пример, учить правильным манерам, давать образование. Как все педагоги, Лидия Семеновна, мать Евгения, слегка занудна, но она желает внучке добра, мне не следовало соглашаться со словом «жаба». Хотя, если честно, пожилая дама сильно смахивает на земноводное. Не далее как позавчера она сделала мне замечание:

– Не смейте дымить в лифте.

Я никогда не грубил женщинам, поэтому спокойно ответил:

– В моих руках нет сигареты.

– Воняет табачищем, – насупилась Лидия Семеновна.

– Я курил на улице, вот запах и остался.

– Омерзительно, – скривилась она, – людей, имеющих вредные привычки, следует расстреливать. Если курильщик даст потомство, оно будет больным! Человечество страдает от таких особ. Ваши дети небось страдают астмой и гастритом!

– Я не обременен отпрысками, – мирно ответил я.

– Вот! – торжественно подняла указательный палец Лидия Семеновна. – Паразит на теле общества. Проводит жизнь в наслаждении, не понимая основной задачи человечества. Какова она? Трудиться и рожать детей! Вам, молодым, все пиво бы пить и в компьютер играть! Состаритесь, сядете на шею государству. Разве справедливо, что на вас станут работать чужие дети?

Слава богу, в этот момент подъемник остановился, Лидия Семеновна вышла, не забыв сказать:

– Подумайте над моими словами, молодой человек, и срочно исправьтесь.

И все равно не следовало кивать, услышав из уст шебутной Люсеньки правду о бабушке.

Я вышел из лифта и увидел охранника Алексея.

– Здрассти, Иван Павлович, – вежливо сказал парень.

– Добрый день. Вы вновь на дежурстве?

– Да, сменщик в отпуске.

– Вам придется тяжело, – из чистой вежливости поддержал я беседу.

– Зато денег больше получу.

– Верно, во всем плохом есть свое хорошее.

– А если кроссворд разгадаю, то еще и приз отожму.

– Желаю удачи.

– Иван Павлович, вы были не правы.

Я взялся за ручку двери.

– В чем?

– Ну спрашивал вас, помните, о средстве для закапывания.

– Да, да, я ответил: лопата.

– Не подходит, – грустно констатировал Алексей.

– Неужели?

– Никак! Может, еще чего в голову придет?

– Попробуйте совок.

– О! Точно! Образованного человека всегда видно, – похвалил меня он и нырнул в свою каморку.

Я наконец-то вышел во двор. Сегодня погода радовала душу, редкий для Москвы теплый, но не жаркий солнечный денек, дождя, похоже, не предвидится, на небе ни облачка. Хорошо, что на Нору напал альтруизм и она неожиданно дала мне выходной. И чем заняться? Дама, с которой на данном этапе я связан амурными отношениями, отдыхает с супругом в Испании, поэтому никаких плотских утех не предвидится. Я брезглив и не люблю случайных связей. В молодости, впрочем, бывало разное, но сейчас я уже не готов к бесшабашным приключениям. Лучше поеду в книжный магазин «Молодая гвардия», я там постоянный покупатель, затем загляну в парикмахерскую, потом пообедаю – короче, проведу день, как светский персонаж, в замечательном безделии. Только вечером в отличие от профессионального тусовщика я не отправлюсь на вечеринку, а удобно устроюсь в кресле с новыми книгами. Жизнь прекрасна.

– Вот сукин сын! – рявкнули над ухом.

Я обернулся и увидел отца Люсеньки Евгения, стоящего около своего нового «Бентли».

– Привет, Ваня, – помахал мне соседушка, – глянь, я машину вчера купил!

– Замечательный автомобиль, – одобрил я.

– Небось ты тоже хочешь такой, а лавэ нет, – заржал Евгений.

Я еще раз посмотрел на чудовищно дорогую иномарку. Не надо думать, что Евгений хотел унизить или обидеть меня. Сосед просто не обременен воспитанием, у него менталитет пятилетнего ребенка: получив новую игрушку, малыш всегда желает похвастаться и убедиться – его автомобиль самый лучший.

– Вам любой позавидует, – кивнул я.

Евгений счастливо заулыбался:

– Вот стерва!

– Вы о ком?

Сосед ткнул пальцем в дерево:

– Давно за ним смотрю.

Я прищурился.

– Не видишь? – удивился отец Люсеньки и прислонил к «Бентли» бейсбольную биту. – Во, дрянь, упала. Ты, Ваня, с собой такую возишь?

– Аксессуар для бейсбола? Нет, не увлекаюсь им, я не спортивный человек.

Евгений заржал:

– Ваня! Битой хорошо по морде метелить, если на дороге разборка случается.

– В смысле драться? – растерялся я.

– Ага, – закивал сосед, – ни один мент не привяжется, поскольку это не оружие. Начнет приматываться, а ты спокойно ответишь: «А че, ты при…я мне, че, в бейсбол играть низзя?» Хочешь подарю биту? У меня еще есть!

– Большое спасибо, – поспешил отказаться я, – предпочитаю разрешать конфликты вербально.

– Кто бы мог подумать, что ты этим владеешь, – изумился Евгений, – потом покажешь?

– Что? – осторожно спросил я.

– Ну приемы из вербально, – простодушно пояснил сосед. – Оно как самбо или вроде дзюдо? Вот сучара!

– Кто?

– Да кот на дереве!

Я задрал голову и увидел среди зеленой листвы ярко-рыжее пятно.

– Он в гнездо полез, – засмеялся Евгений, – яичек захотел. Ну ща ему мало не покажется, за разбой срок дают. Гля, Вань, хозяева прилетели, ща пойдет разбор.

На ветку, где затаился наглый вор, сели вороны. Одна из птиц с возмущением закаркала, вторая, недолго раздумывая, клюнула кота в хвост. Рыжий разбойник отчаянно замяукал и попытался удрать, но толстое тело соскользнуло с ветки, и кошак повис, зацепившись за нее когтями. Ворона долбанула беднягу в голову, вторая подлетела сзади и тюкнула в спину.

– Мяу-мяу-мяу, – разнеслось над двором.

Мне стало жаль бедное животное, и я замахал руками:

– Кыш, улетайте прочь!

– Не мешай, Ваня, – недовольно остановил меня Евгений.

– Птицы забьют кота насмерть.

– А нечего по гнездам крысятничать! – заявил сосед. – Кошки сволочи! Дерись со своими, а слабых не обижай. Ошибся Васька, думал, никто за яички не вступится. Слышал, че вчера в фитнесе случилось, ну там, у Москвы-реки.

– Нет.

– Малыш в раздевалке сумку поставил на скамейку, а к нему два качка пристали, типа, вон отсюда. Паренек, правда, сказал, не надо, хуже будет, а парни лишь поржали, типа, че нам будет от сопляка. Мальчик в слезах убежал, а когда качки на улицу вышли, их уже ждали, выставили из машины стволы, постреляли их на хрен и укатили. Во какой ребенок! Непростой! Не трогай мальчика, у него есть папа! Закон жизни. Эй, эй, эй, стой! – заорал Евгений.

С утробным воем кот свалился с ветки и угодил прямо на крышу «Бентли». Полежав пару секунд, он начал стекать по лобовому стеклу вниз, на капот. Очумев от боли и ужаса, котяра выпустил когти, острые, словно бритва, они царапали машину, оставляя на серебристой краске черные полосы.

– Стой! – завизжал Евгений. – Ну ща те мало не покажется.

Несчастный кот, плохо понимая, что к чему, сполз на капот и попытался встать. И тут Евгений, схватив биту, со всего размаха опустил ее на очумелое животное. В последнюю секунду, когда бита должна была превратить его в блин, кот сумел правильно оценить ситуацию и ловко скатился на мостовую. Раздался оглушительный хлопок, похожий на выстрел, на капоте образовалась вмятина.

– Это че? – оторопел сосед. – Кто такое сделал?

Я прикусил губу, не дай бог сейчас расхохотаться.

– Откуда, блин, хреновина? – недоумевал Евгений, потом в его глазах загорелся огонек понимания. – Этта я? Сам? Битой? По «Бентли»?

Я опустил голову и резвым зайцем полетел к своим «Жигулям» в подземный гараж. Увы, многим людям свойственны неконтролируемые порывы. Евгений хотел убить несчастного кота, только не сообразил, что животное лежит на его же новой, дорогой машине. Хорошо, что попортил лишь капот, не задел ни стекло, ни крышу!

Я завел мотор своего не слишком резвого коня, выехал на проспект и чуть было не запел от счастья. Даже зазвеневший мобильный не испортил отличного настроения. Не взглянув на дисплей, я включил «хэндс фри».

– Алло?

– Вава! – впился в мозг голос маменьки.

Солнечный свет померк: о боги, только не Николетта!

– Я знаю, что ты совершенно свободен, – частила маменька, – я звонила Норе, просила отпустить тебя, а она ответила: «У него выходной».

– Ну, – забубнил я, – оно так, но не совсем, в смысле, я занят, надо… надо… машину на техобслуживание отвезти.

– Это потом.

– Нет, сейчас, – уперся я, понимая, какие чувства испытывал бедный кот, когда на него, веселого и счастливого, предвкушавшего замечательный обед, налетели каркающие вороны, – тормоза сломались! Это опасно.

– Завтра починишь.

– Нора приказала сегодня.

– Вава! Не ври! – разъярилась Николетта. – Монти срочно необходима твоя помощь!

Я чуть не врезался в автобус. Монти! За что???

Здесь придется отвлечься, чтобы объяснить некие обстоятельства.

Некоторое время назад с Николеттой произошла удивительная метаморфоза: маменька вышла замуж. Слышу, слышу вздох удивления, вырвавшийся у вас, но из песни слов не выкинешь. Счастливым мужем стал более чем состоятельный Владимир Иванович. Мой отчим – кинопродюсер, снимает сериалы, имеет большой капитал и психическое отклонение под названием мазохизм. Ни одна спокойная, уравновешенная женщина не могла жить с ним. Через неделю размеренного существования у отчима начинает сводить скулы, а еще он обожает тратить деньги, исполнять капризы дам и рад, когда они его пинают. Есть еще один нюанс. Молоденькие длинноногие блондинки, с радостью готовые вонзить шпильку в лысину обеспеченного папика, нашему продюсеру не нужны. По долгу службы он постоянно общается с юными актрисами и заработал стойкое отвращение к очаровательным нимфеткам. Это профессиональная болезнь. Повара, колдующие день-деньской над изысканно сложными блюдами, дома едят пустую гречку, модельеры, придумывающие невероятную одежду, предпочитают сами носить черный свитер и темные брюки. Владимиру Ивановичу хорошо лишь с дамой, мягко говоря, среднестарческого возраста. При этом она должна быть капризна, скандальна, истерична, жадна, эгоистична и полна необузданных желаний. Старушка, мирно вяжущая шапочку внуку и покорно говорящая мужу: «Дорогой, поступай как знаешь, мне ничего не надо», вызывает у Владимира Ивановича кислую отрыжку. Юная блондинка, жадно требующая брюликов, машин, особняков и денег, доводит его до мигрени.

Долгое время Владимиру Ивановичу казалось, что он никогда не найдет счастья. Перешагнув некий возрастной рубеж, женщины больше всего начинают ценить покой. Молодости свойственны жажда жизни и океан желаний, зрелость тихо едет в лодке быта, радуясь стабильности и обретенному материальному благополучию.

Продюсер мечтал иметь коктейль из несовместимого, и тут добрый боженька послал страдальцу Николетту.

Теперь маменька имеет возможность совершать любые покупки, третировать супруга и устраивать ежевечерние суаре. Даже Кока с ее слишком богатым зятем прикусила ядовитый язык, а Зюка, Люка, Мака и иже с ними просто изошли на мыло от зависти.

Я испытываю к Владимиру Ивановичу самые нежные чувства. Во-первых, он снял с моих плеч непомерное финансовое бремя, во-вторых, продюсер – милый человек, в-третьих, он, похоже, любит Николетту. Последнее обстоятельство удивляет меня до колик. Я никак не смогу понять, откуда у вполне успешного мужчины ярко выраженный мазохистский комплекс с элементами геронтофилии? Но потом, уже на свадьбе, я познакомился с Делей, и все встало на свои места.

Деля – это мама Владимира Ивановича, особа без возраста и тормозов. Мне, всю жизнь пытавшемуся выползти из-под каблука Николетты, жаль Владимира Ивановича. Следует признать, что Деля даст сто очков моей маменьке, Николетта на фоне свекрови кажется агнцем, милой, скромной, ласковой девочкой. Никто не понимает Владимира Ивановича так хорошо, как я, мы с отчимом очень похожи, но есть лишь одно различие. Я прихожу в ужас от мысли, что мне придется жениться на клоне Николетты. Девица, имеющая одну сотую процента сходства с маменькой, вызывает у меня отек Квинке, а отчим искал в супруге вторую мать и нашел ее.

Думаю, эта часть повествования ни у кого не вызовет вопросов. Едем дальше. У Дели есть еще один, как она выражается, «малыш». Зовут детку Монти, и он почти одного со мной возраста. Какое имя стоит у милейшего Монти в паспорте, я понятия не имею, может, Монтгомери, Монтегю или банально Михаил. Деля кличет свое «солнышко» Монти.

Откуда у Дели взялся Монти, я понятия не имею, сильно подозреваю, учитывая возраст Владимира Ивановича, что «котик» не является родным ребенком дамы, он ее внук, но Деля упорно величает странное существо сынулей.

Монти – человек без определенных занятий, но не надо путать, его с бомжом. Муж Дели был богат, оставил даме кучу всего, включая три квартиры в Питере, дачу и неплохую коллекцию картин. Монти рос в тепличных условиях, его тщательно берегли от контактов с неподходящими девушками, хотевшими урвать жирный кусок от состояния Дели. Если Монти и впрямь единоутробный брат Владимира Ивановича, то всем генетикам следует застрелиться. Более непохожих родственников свет не видывал. Владимир Иванович умнейший, образованный, трудолюбивый и увлеченный человек, достигший в жизни высот благодаря исключительно собственным усилиям. Деля явно недолюбливает старшего сына, получая от него взамен обожание, мать свихнулась на Монти, а тот напоминает гель для мытья, течет безвольно туда, куда направят его чужие руки. Я подозреваю, что Монти не умеет завязывать шнурки. Долгое время Деля не задумывалась о судьбе «котика», но тут Монти, побывав на свадьбе у Владимира Ивановича и Николетты, закапризничал и заныл:

– Хочу жениться.

Ситуация до боли напоминает бессмертную пьесу Фонвизина «Недоросль», но Деля плохо знает классику. Она привезла Монти из Питера в Москву и вручила его невестке с коротким приказом:

– Женить немедля!

Николетта, как, впрочем, и все вокруг, боится Делю до дрожи в коленках. Лично я полагаю, что престарелая дама послана моей маменьке в наказание. Собственно говоря, свекровь и невестка похожи, как мечты алкоголиков, но маменька не способна к адекватной самооценке и иначе чем «мое несчастье» свекровь не называет.

Так вот, Деля сейчас уехала домой, в Питер, Владимир Иванович снимает кино в болотах Карелии, а Николетта пытается женить Монти.