Книга: Нежный супруг олигарха
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25

Глава 24

Медсестра подняла голову.
– Врешь! Она всегда меня мучила. Ты от нее! Хочешь совет?
– Давайте, – кивнула я, не понимая, как реагировать на поведение собеседницы. Та выпрямилась и судорожно зашептала:
– Беги прочь, пока тебя совсем не затянуло! Что она тебе пообещала? Мужика? Деньги? Бекки знает, на что давить, чтобы люди завертелись, носом правильное направление чует. Одного напугает, другого приголубит, третьего купит. Делай ноги, потом не вырвешься, захочешь улететь, а крылышек нет! Посмотри, что она со мной сделала. Жизнь мою порушила! Господи…
Я окончательно растерялась, а Таисия Петровна неожиданно вскочила и ринулась к двери.
– Пошли, – затрясла она створку.
Я повернула ключ.
– Куда?
Но почти обезумевшая медсестра не ответила на мой вопрос. Она схватила меня за руку и поволокла по коридору в обратном от лифта направлении.
– Сюда, – бормотала медсестра, – по черной лестнице, нас никто не заметит. Подумают: я в аптеку подалась или у Раи чай пью. Иди скорей, пожалуйста!
В конце концов мы очутились во внутреннем дворе клиники, у мусорных бачков. Спутница довела меня до забора, отодвинула одну доску и велела:
– Лезь, тут легко протиснуться.
Через десять минут я оказалась в том самом подъезде, где недавно беседовала с Ефимычем. Только на этот раз меня впустили, вернее, втолкнули в чистенькую, уютную квартирку на пятом этаже и усадили в комнате, которая исполняла одновременно все функции – была спальней, столовой, гостиной и кабинетом.
Хозяйка вытащила с книжных полок потрепанный том, открыла его, и я поняла: передо мной не книга, а своеобразный сейф, коробка, внутри которой лежат пачки денег.
– Здесь почти пятьдесят тысяч долларов, – заявила Таисия, – я ничего не потратила. Все, что Бекки давала, сюда клала. Я их ей верну. Вот! А ты беги от нее. По лицу вижу, ты честная, обманули тебя, как меня.
Выговорившись, Таисия Петровна упала в кресло и заплакала.
Я сходила на кухню, налила в чашку воды и принесла хозяйке.
– Спасибо, – всхлипнула та и стала судорожно пить.
Мне показалось, что медсестра пришла в себя, и я решила продолжить разговор.
– Разве можно быть такой беспечной? Вы привели домой незнакомку, выставили перед ней «валютный запас». А вдруг я воровка?
– Нет, – неожиданно спокойно ответила она, – тебя послала Бекки. Грабительница не может знать правду про Полину, она бы просто сумку сперла.
– Подробности о вывозе тела сообщил мне Ефимыч, – я попробовала вразумить странную женщину.
– Это Беккины штучки!
– Не знаю такую, – помотала я головой. И тут же сообразила: нет, ошибаюсь, кто-то совсем недавно упоминал это имя – Бекки. Вот только кто и в связи с чем?
– Хорошо, – устало согласилась Таисия Петровна, – ты из ее верных рабов, мне это понятно. Можешь сообщить своей хозяйке: сестра на месте, но больше работать не станет. Беккино влияние закончилось, я сбросила ярмо. Конечно, она обозлится и захочет вынудить меня к сотрудничеству. У нее есть рычаг, но он больше не сработает. Все! Я сыта по горло! Хватит! В монастырь ухожу! Пусть больше не старается! Хоть всех денег я и не собрала, но отправлюсь!
– Послушайте меня внимательно, – попросила я, – сейчас расскажу, каким образом я узнала о вас. Понимаете, все началось с ерунды: я торопилась в школу и толкнула на улице парня…
На протяжении всего моего рассказа Таисия Петровна сидела, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.
– А ты не врешь? – прошептала она в конце концов.
– Нет, – ответила я.
– И ты не знакома с Бекки?
– Нет.
– И ей от меня ничего не надо?
– Я могу лишь повторить: никакая Бекки никогда не просила меня поехать к вам. Мне просто надо узнать, зачем Таня, вернее, та, что выдавала себя за Таню, увезла тело Полины. Впрочем, я уже понимаю: его положили в баню и подожгли, чтобы создать видимость смерти Фоминой.
– Ой! – сжалась в комок Таисия Петровна. Ей явно стало очень и очень страшно.
– Ну попробуйте сообразить! – воскликнула я. – На даче Рогова погибает Фомина, личность ее установлена по состоянию зубов, стоматологическая карта подтверждает – сгорела Наташа. Но на самом деле девушка жива, вместо нее в огне очутилось тело Полины. Медсестра дантиста Алиса поменяла документы, и у сотрудников МВД не возникло сомнений. Полину, кстати, никто не убивал, организаторы аферы воспользовались смертью Брызгаловой. Мне теперь понятно, кто сгорел в бане. Более того, я знаю, каким образом тело Полины попало в поселок, – его привезла женщина, назвавшаяся Таней. Но дальше начинаются вопросы. По какой причине надо было инсценировать смерть Фоминой? Какой смысл в столь масштабном спектакле? И получается, что Константина осудили ни за что, он ни в чем не виноват. Зачем неизвестному мне Антону воровать Катину шкатулку? Каким образом он вернул ее на место? Единственное, что понятно: настоящая Таня наркоманка, она не принимала участия в деле. Перевозкой тела занималась некая Галя, которая позаимствовала паспорт у сестры Брызгаловой. Никакого труда взять документ ей не составило – Татьяна постоянно под кайфом, она плохо ориентируется в реальной действительности, ее часто подводит зрение. Например, Таня приняла меня за Галину. Я подумала, раз вы просили Ефимыча об услуге, значит, вы одна из постановщиков спектакля и можете знать, где сейчас Фомина. Найду Наташу, обнаружу ее приятеля и задам ему пару вопросов по поводу шкатулки и фишки. Никакой Бекки в этой цепочке нет!
Внезапно Таисия Петровна вскочила.
– Она жива!
– Фомина? Конечно, я совершенно в этом уверена.
– Я о Бекки! – занервничала медсестра. – Она живехонька и рано или поздно заявится ко мне. Сейчас я расскажу все, что знаю, а ты дай честное слово, что ее посадят!
– Бекки?
– Да! – с жаром воскликнула женщина. – Она мне всю жизнь сломала! Ее надо за решетку упрятать! За все!
– Дать срок могут лишь при наличии веских улик.
Хозяйка квартиры рухнула в кресло и обхватила себя за плечи.
– Пусть ее посадят, – нараспев затянула она. – Я больше не могу… Я не живу – от каждого стука вздрагиваю. Нет уже сил! Ох, чувствую, она извернулась, выкрутилась… Все, конец, сейчас расскажу… И уйду в монастырь, там меня не достанут!

 

Матери своей Таисия не помнила, их с сестрой Аней воспитывал отец, мрачный, даже суровый человек, военный врач. Петр Семенович часто уезжал в командировки, хозяйством в доме занималась Анна. Она была ненамного старше сестры, но Тасе порой казалось, что ее с Аней разделяет пропасть. Начнем с того, что Анечка очень ловко умела прикидываться. Если отец был дома, старшая дочь ходила по квартире, опустив долу хитрющие глаза.
– Да, папусечка. Как прикажешь, папочка. Немедленно сделаю, папа, – вот как разговаривала Аня, она никогда не спорила с отцом, хотя твердой рукой вела хозяйство.
Но стоило Петру Семеновичу отбыть в командировку, как старшенькая пускалась во все тяжкие. Не следует думать, что Анна забывала про Тасю и бегала на гулянки. Нет, старшая сестра очень любила младшую и трогательно заботилась о ней: варила обед, стирала белье, экономила на хозяйстве и покупала Тасе игрушки.
Таисия тоже была нежно привязана к Анне и ни разу не проговорилась отцу, что к старшей сестре по вечерам приходят мальчики, приносят вино, сигареты. Вечеринки порой затягивались до утра, самое интересное, что Аня никогда не пропускала школу, отлично училась и учителя считали ее ангелом во плоти. Девочку часто ставили в пример одноклассникам.
– Посмотрите на Сурганову! – восклицала классная руководительница. – Матери нет, отец постоянно в командировках, на ее плечах младшая сестра, дом, огород, а какая успеваемость? Сплошные «пятерки»! Отличное поведение! Безукоризненная вежливость!
По идее ровесники должны были возненавидеть положительную Анечку, но она сумела завоевать любовь сверстников. Анна всегда охотно давала списывать, а в отсутствие отца приглашала к себе одноклассников.
Сургановы жили в Подмосковье, в просторном частном доме, к которому прилегал нехилый участок, соток пятьдесят, не меньше, а сразу за забором темнел лес. Анины гости никогда не пользовались парадными воротами, прошмыгивали с тылу – проходили некоторое расстояние по лесу, а затем открывали маленькую дверцу на задах огорода. Соседей у Сургановых не было, особнячок, построенный Петром Семеновичем еще до рождения детей, был в стороне от основного поселка. Кстати, врача вовсе не считали букой или нелюдимым человеком, Сурганов был внешне неприветлив, но никогда не отказывал людям в помощи, не злился на местных старух, которые частенько приходили к нему с просьбой измерить давление.
К четырнадцати годам Тася, в отличие от большинства подростков, была совершенно счастлива. У нее имелась любимая сестра и своя собственная комната. Напомню, что во времена детства Сургановой основная масса москвичей ютилась в коммуналках, а в маленьком городке, где жила Тася, взрослые не особо заботились о детях, чаще всего школьникам отгораживали угол в общей комнате, или они спали в одном помещении с бабушкой. Кроме личного пространства у Таисии были игрушки, книжки, кошка, щенок и папа, который хоть и проявлял строгость, но денег на младшую дочь не жалел. В доме не переводились фрукты, и это тогда, когда все вокруг налегали на макароны. А еще Петр Семенович всегда привозил из командировок подарки. Из Астрахани вкусную рыбу и икру, с Камчатки крабов, из Средней Азии сухофрукты и орехи. Если он ехал в Минск, то оттуда он прибывал с чемоданом нижнего белья для девочек, если его посылали в Прибалтику, привозил трикотаж. В доме имелись бокалы из Гусь-Хрустального, красивые эмалированные кастрюли из Ростова, люстры из Эстонии, занавески из Иванова, фарфор из Гжели.
Сурганов изо всех сил вил уютное гнездо. Да, отец требовал от дочек отличной учебы и скромного поведения, но понимал, что они маленькие женщины, поэтому тратил время и деньги на покупку хорошей одежды и мелочей, украшавших быт.
Итак, до четырнадцати лет Тася жила совершенно счастливо. До памятного двадцать третьего января. В школе должен был состояться концерт – приедут в гости шефы, дети будут петь и читать стихи, а потом играть спектакль. Таисия предупредила папу, что вернется поздно. А Аня в тот день на занятия не пошла – заболела. Ни насморка, ни кашля у нее не было, но температура подскочила почти до сорока. Очевидно, у Ани начинался грипп.
Таисия отсидела уроки, пошла было в актовый зал и вдруг ощутила головную боль. Девочка побежала к школьной медсестре, попросила таблетку, но медичка сунула ей градусник. А затем велела:
– Ступай домой, вон куда столбик ускакал. Тридцать восемь уже!
Таисия поплелась на остановку автобуса, но рейсовый «ЛиАЗ», как назло, только что ушел. К счастью, мимо проезжал на санях один из соседей, он предложил девочке:
– Залезай в дровни, я на ферму за сеном, доброшу тебя до леса, а там добежишь.
Таисия с комфортом докатила до опушки, прошла по тропинке к задней калитке, вошла незамеченной в дом. Девочка уже хотела крикнуть: «Аня! Ты как?» – но вдруг ухо уловило странные звуки, шлепки, шорох, тяжелые вздохи… Тася очень удивилась и заглянула в приоткрытую дверь кухни.
Увиденное парализовало голосовые связки. Отец и Аня стояли у плиты, оба на коленях. Перед ними на желтом линолеуме лежало тело, странно вытянутое. Через секунду Тася поняла: это женщина, у которой бесстыдно задралась юбка, открыв толстые ноги в коричневых чулках.
– Как ее теперь тащить? – деловито спросила Аня.
– На одеяле до заднего двора, – спокойно ответил отец, – там сугробов намело, ночью увезу, сейчас светло.
Тася заорала:
– Что вы делаете?
Петр Семенович вздрогнул и приподнялся, Тася вжалась в стену.
– Ты же в школе должна быть! – ахнула Аня. – На концерт хотела остаться!
– Голова разболелась, – залепетала Тася, – медсестра меня домой отправила.
Отец глянул на старшую дочь.
– Я же велел дверь запереть!
– Она закрыта, – прошептала Аня, – на ключ и задвижку. Я проверила, подергала.
– А задняя? – уточнил Сурганов.
– Ой, – побледнела старшая дочь, – я про нее забыла.
– Кто эта тетя? – ожила Тася. – Почему она лежит? Ей плохо? Молчит, не разговаривает…
– Иди к себе, – сурово приказал отец, – не выходи из спальни, пока я не позову.
Таисия кинулась в комнату, не снимая пальто. Она села на кровать и стала напряженно вслушиваться. В доме сначала стояла тишина, затем кто-то налетел на ведро у заднего выхода, оно загрохотало… Таисия зажала уши, ей было страшно до одури. Она не понимала, откуда в их доме взялась посторонняя и по какой причине гостья улеглась в кухне на линолеум.
В пять вечера в спальню вошел отец.
– Ты должна мне помочь, – хмуро сказал он, – Ане совсем плохо, встать не может. Обычно она на подхвате, но сегодня придется тебя к делу подключать.
– Хорошо, папочка, – покорно прошептала Тася, – я сделаю, как ты скажешь.
Лицо Петра Семеновича разгладилось.
– Правильно, доченька, – неожиданно ласково сказал он, – умница. Надо не вопросы задавать, а действовать.
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25