ЭПИЛОГ

Прошел почти месяц со времени описываемых событий. Михаил и Слава сидят в Бутырке. Я заперла квартиру Громова и не взяла оттуда ни одной вещи, не хочу, чтобы что-нибудь напоминало мне об Ефросинье. До суда еще далеко, пока ведется следствие. Жалостливая Катя велела мне отнести мужу передачу, но я отказалась и подала на развод. У меня к Михаилу особый счет. Впрочем, надеюсь, они со Славой получат по заслугам, и мне еще долгие годы не придется общаться с бывшим супругом.

Костя и Акулина тоже оказались на нарах. Женя, сестра Лены Литвиновой, выздоровела. Очень медленно, но все же поправляется Яна. Мне страшно хочется, чтобы она оправилась до судебного процесса и сидела бы в первом ряду, глядя на брата. Катуков чуть не упал замертво, когда майор Костин сообщил ему имя настоящей матери Славы.

Словом, всем в этой истории пришлось тяжело. Лишь бывшая директриса Анна Федоровна Катукова никогда не поймет, что произошло.

Геннадий Иванович Юровский, бесконечно ахая, передал мне в руки очередную картину. Мы посовещались и решили пока ее не продавать, денег на жизнь нам хватает. Катя по-прежнему оперирует, Сережа и Юля бегают по делам, я веду домашнее хозяйство. Но Катюша уже присмотрела мне место работы, впрочем, об этом как-нибудь в другой раз. Кирюшка учится, собаки толстеют, кошки наглеют, хомяки делают запасы на зиму, жаба Гертруда мирно впала в спячку.

Уехала домой, опустошив магазины, Виктория, и мы рады, что она убралась до Нового года. Этот праздник лучше встречать в кругу семьи.

28 ноября мы все в полном составе, кроме животных, явились к Кирюшке в школу на концерт. Сережка и Кирилл втащили арфу. Давно мне так не аплодировали, даже подарили цветы.

– Может, тебе вновь начать концертировать? – спросила Катюша, когда наши мужчины поволокли арфу вниз.

Я покачала головой:

– Кому сейчас нужна арфа, да и время ушло, на пороге сорокалетия поздно начинать карьеру на профессиональной сцене.

Катя хотела возразить, но тут со двора донеслось:

– Эй, ключи от машины забыл на столике!

Я увидела лежащую на столике связку, машинально швырнула ее в окно и сказала Катюше:

– Пошли.

Во дворе стояли понурые дети.

– Что случилось? – удивилась Катя.

Кирюшка без слов ткнул указательным пальцем вверх. Мы задрали головы. На верхушке дерева покачивались ключи.

– Придется опять спасателей вызывать, – вздохнул Сережка.

– Нет, – заорал Кирка, – только не во дворе школы, да надо мной завтра все потешаться начнут!

– Не кричи, – велела Юлечка. – Как их, по-твоему, достать?

Не успела она закрыть рот, как налетевший порыв ветра качнул тополь. Связка, тихо брякнув, свалилась к моим ногам.

– Здорово! – завопил Кирюшка.

– Ну надо же! – восхитилась Юля. – Как по заказу!

– Судьба, – сообщил Сережка, подбирая отлетевший в сторону брелок сигнализации, – карма. Что ни делай, будет так, как решено свыше.

Я тихо пошла к машине, вспоминая все произошедшее со мной за ноябрь. Что ж, Сережа прав, от судьбы нельзя уйти, убежать или уехать, не спрятаться от нее и за семью замками.