Глава 21
УМНЫЙ В ГОРУ НЕ ПОЙДЕТ, УМНЫЙ ГОРУ ОБОЙДЕТ
Интерес к делу о «Милене» не ослабевал. Его не могли затмить ни вредность герболайфа, ни крушение «МММ» и прочих пирамид. К сожалению, это было так, потому что факты, как говорится, были на лице. Журналисты вели репортажи уже из больниц, где следили за ходом возможного выздоровления пострадавших от «Милены». Правда, в этих же больницах можно было найти и пострадавших от герболайфа и уж тем более в кардиологических отделениях можно было найти людей с сердечными приступами и инфарктами после потери денег у «МММ». Но их никто не искал.
Ситуация вышла на правительственный уровень. Западные коммерсанты (русские, к сожалению, практически ничего не производят) просят защитить их от произвола (никто не сомневается, что это дело рук русской мафии). Косметические фирмы все это время несут колоссальные убытки, кто им это возместит? А надо признать, что простой за день — это уже много для нашей страны, а неделя с налогами, арендами, НДСами и уже с возвратами товаров пахнет разорением для мелких и средних фирм.
Но наверху молчат. Признать, что это дело рук мафии, значит еще на долгие годы забыть про то, что Россия может стать европейским цивилизованным государством. Не признать, с другой стороны, это значит немцам придется выплачивать миллионные штрафы, что скорей всего приведет к разрыву отношений с этой влиятельной страной, потому что немецкая фирма «Милена» не считает себя виновной. Так складывалась ситуация, которую можно охарактеризовать как тупиковую.
Все это я слушала по радио, когда ехала после работы за город, в дом Ниро.
Почему меня это так волнует? Потому что я сама могла оказаться пострадавшей в этой ситуации? Да. Но ведь и за страну обидно. Почему мы любим ездить отдыхать в Швейцарию, а не хотим сделать свою страну спокойной и прекрасной? Потенциал-то ведь ее огромен.
Я не хочу уезжать из страны, я хочу жить здесь! Эй, вы там, наверху, слышьте это!!! Я хочу жить здесь и приносить пользу себе и своей стране!.. Но меня вряд ли услышат, и поэтому я вместе с Ниро занимаюсь этим делом. Рискуя, между прочим, собственной жизнью!
Все это я собиралась выложить моему любимому, но он был занят. Дверь мне открыла Мамаша Крокодайл.
— Проходи. Я уже ухожу. Ух ты, как причесалась! — приветствовала меня Мамаша Крокодайл.
— И я рада вас видеть. А где Ниро?
— Уже три часа в кабинете, с этим.
— Филиппом?
— Нет, другим.
— Пашей?
— Вот, им самым.
— Ну и отлично. Я в душ успею.
— Все. Я пошла. Закрывай за мной…
И мы мило расстались. Вот такая она, Мамаша Крокодайл.
До ванной я дойти не успела, из кабинета мне навстречу вышли Ниро и Паша. Как изменился Паша! Правда, я и видела его один только раз. Но тогда он был просто обалдуем, а сейчас это был собранный вояка. Мы поздоровались и обменялись любезностями.
— Ева, ты, никак, в Африку собралась! — глядя на мою прическу, с улыбкой спросил Паша.
— Нет, она уже оттуда вернулась, — ответил за меня Ниро. Он был недалек от истины.
На этом наше общение с Пашей закончилось, Паша ушел.
— Здравствуй, мой дорогой Нирулечка! Как я по тебе соскучилась, сказала я, когда мы остались одни, и обвила руками его шею.
— Привет, — ответил он и шлепнул по тому, что находится ниже спины.
— Так-то ты встречаешь меня в наш медовый месяц!
Однако моему любимому было не до того:
— «Стоп, — сказал я себе сегодня. Что ж я прилип к этой версии?»
— И что?
— И стал разрабатывать другую. Я решил обогнуть гору, которую соорудили из обвинений против «Милены».
— Ага. Поэтому Паша был здесь.
— Точно. Но об этом потом. А теперь, Рыжий Африканыч, хочу есть!
— Ну Нирулечка! Расскажи, что вы придумали!
— Потом.
Ну не спихнешь его со своего, и точка! Его слово было железно, и он пошел на кухню, а я продолжила свой путь в ванную.
«Нет, как же мне повезло, — думала я, стоя под освежающим душем. — Я принимаю душ, а он готовит обед, да еще какой! Это вам не харчи в столовке и даже не ужин в хорошем ресторане. Это нечто особенное. Интересно, что мы будем сегодня есть?» Я от ожидаемого удовольствия улыбнулась.
Разговор о расследовании мы возобновили уже в саду, где пили кофе глясе с ванильным мороженым.
— Паша сейчас работает в Управлении внутренних дел Москвы. Я ему дал задание найти всех кустарей, особенно тех, которые криминала не боятся, лишь бы платили хорошо.
— Значит, у них, у кустарей, свои касты есть.
— А как же. Кто юбки дамские шьет налево, подделывая их под известные фирмы. А кто водку гонит из технического спирта, от которой люди травятся. Есть разница?
— Есть.
— Думаю я так. Если мы найдем такого умельца, который согласится все это сделать…
— А он существует? — перебила я Ниро.
— В любом случае кто-то это сделал. Но раньше, в версии «мафия», этому не уделялось особого внимания. Предполагалось, что мафиозные мальчики сами это делали на кухне.
— А теперь?
— А теперь, если такой тип существует в природе, то он, как ниточка из клубочка, приведет нас к своему заказчику.
Я молчала.
— Да, я знаю, о чем ты думаешь, что дело уже сделано и он может больше не встретиться со своим заказчиком. Знаю! Но шанс есть.
Один к ста, но все же есть. Подружиться они, конечно, вряд ли смогли, но вдруг тот ему денег недоплатил, или кустарь, обрадованный большим и легким деньгам, придет к тому еще работы просить.
— Да. Я об этом и не подумала.
— Ладно, Рыжик, расскажи теперь, как твои дела.
— Кажется, я на него наткнулась…
В этот момент солнце начало садиться. И по небу разлилось такое сияние — золотое, оранжевое, а на краю облаков розовое. Сердце замерло от восхищения. Мы оба были заворожены представшим перед нами небесным зрелищем. Когда я перевела взгляд на Ниро, он уже смотрел на меня. Наши руки сплелись… и неожиданно мы оказались на траве. Земля была такая горячая… Я не знала, что это так сладко, на горячей земле, при закате, быть в объятиях любимого.
