Мишурик очень изменился. Я с сомнением смотрела на заросшего далеко не одноразовой щетиной человека, приветливо улыбающегося нам с кушетки, и терзалась сомнениями: а наш ли это бывший Шурик? Наташка тоже пыталась отыскать в нем знакомые черты, но, вздохнув, заявила, что перед нами нечто непонятное. Вот если бы лицо этого «нечто» забинтовать вместе с головой, оставив свободным только носогубный треугольник, она бы еще как-нибудь смогла завершить идентификацию.

— Трудно узнать, да? — извиняющимся тоном спросил Мищурик голосом знакомого нам Шурика.

— Да ну, что ты, — дружно промямли мы обе. При этом Наташка в доказательство наших слов бодро добавила: — Просто слишком экстравагантно выглядишь, у тебя лицо все еще немного ободранное и опухшее. Но мы не в претензии. Им, наверное, и тормозил, да еще эта экзотическая на нем поросль. А так все узнаваемо: легкая черепно-мозговая травма, прикрытая нашлепкой на лбу, правая нога в гипсе, осколочный перелом голени, правая рука на косынке, то ли трещина, то ли перелом в области правого предплечья, и три сломанных ребра. Последних, к счастью, не видно.

— И точно не похож на Альфонса-Альфреда! — тихо засмеялся Мишурик, но его смех тут же перешел в болезненный кашель, от чего нас с Наташкой перекосило точно так же, как и его самого.

— Хватит ржать! — строго приказала подруга. — Собирайся, лидер гонки на выживание, поедем к другим пенатам. К нам на дачу. Я так понимаю, ты за этим нас призвал? Времени в обрез. Скоро темнеть начнет. Надо отсюда сматываться.

Справившийся с приступом кашля Шурик смотрел на нас и улыбался:

— Спасибо вам. Только зачем так торопиться? Марина обед приготовила. Мы здесь пока в полной безопасности. Пообедаете и поедем. Надеюсь, никому об этой поездке не рассказывали?

Мы с Наташкой переглянулись, и Шурик не мог не заметить сомнения и обеспокоенность, прочно осевшие на наших физиономиях. Он терпеливо ждал ответа.

— Арсению, — расстроенно призналась Наташка. — Ты же сам просил с ним связаться. Минувшей ночью мы с ним собирались выкрасть тебя из больницы, но тебя уже успешно украли.

Улыбка медленно сползала с лица Мишурика. Такое впечатление, что он не совсем доверял тому, что слышал.

— Но мы с Арсением недавно договорились встретиться совсем в другом месте! — осенило подругу. — Он, наверное, там нас и ждет. — И окончательно полинявшим голосом добавила: — Я назвала ему номер участка и название товарищества.

— Так, дружок, давай-ка собирайся, — вскочил Юрий Алексеевич. — Я тебе помогу.

— Это куда все так быстро намылились? — весело поинтересовалась прибывшая из кухни Марина, руки которой были заняты большим блюдом с рассыпчатой отварной картошкой, необходимым дополнением к дарам лета, украшавшим стол на веранде. Я невольно повела носом, умопомрачительный запах свежего укропчика невольно отвлекал от неприятных мыслей. По краям блюда виднелись желтенькие следы холестерина. Масла девушка не пожалела. В сочетании с зеленым ковровым покрытием из укропа красота необыкновенная. А еще этот замечательный парок.

— Ты тоже собирайся, — не ответив на вопрос, заявил Юрий Алексеевич.

Хорошенькое лицо девушки вмиг стало расстроенным и обиженным. Ну до чего же знакомое лицо! Эти большие выразительные глаза, пухлые губы. Похожа на ребенка. Бывают же такие милые мордашки! Вот только волосы неудачного цвета — темно-каштановые. Крашеные, наверное. Со светлыми она была бы похожа на одуванчик. Несмотря на озабоченный тон Юрия Алексеевича, Марина продолжала топтаться с блюдом на месте, не решаясь поставить его на стол или вернуть обратно. На короткое время возникла напряженная пауза. Совершенно не хотелось срываться с места.

— Вы не поможете Мариночке убрать со стола?

Я с трудом оторвалась от картофельного великолепия и взглянула на Юрия Алексеевича. Ответила не сразу, копила силы для решительного «да!». И тут Наташка очередной раз выгодно оттенила свою сообразительность:

— Ну, что сидим? И стоим? Надо быстренько свернуть эту клеенку-самобранку, в машине ужиная и пообедаем. Ирина Санна усядется впереди с картошкой на коленях. Замечательный балласт. Кроме того, судя по ее решительному настрою, так просто она ее врагам не отдаст. Да я и сама не позволю. Марина, есть какая-нибудь коробка? И банки тащи. — Наташка принялась ловко собирать со стола. — Ир, тебе лучше заступить на дежурство у дороги. Заметишь любую подозрительную машину, в принципе сейчас они все подозрительные, сразу сюда. Хорошо, что участок имеет выход в проулок, удирать будем по второй дороге.

Бурная деятельность подруги быстро активизировала остальных. Все засуетились. Нормально выйти в дозор я не сумела. В дверях застрял Юрий Алексеевич, страховавший скачкообразный выход Мишурика с привезенным ему костылем. Об него я и споткнулась. В смысле, о костыль. Он же наискось перекрыл дверь, в результате чего Мишурик, крутанувшись на здоровой левой ноге, здоровым левым боком нечаянно боднул Юрия Алексеевича и выказал намерение выпасть на крыльцо. Юрий Алексеевич его опередил и легко загремел вниз по ступенькам.

Заорали все. Кроме меня. Направленная твердой рукой подруги в сторону освобожденной Мишуриком кушетки, я, подумав о «принципе домино», проявила определенную строптивость и приколенилась на старом кресле, получив возможность окунуться лицом в зеленый покров укропчика. И на фига напросилась вынести картошку по пути на дежурство? Все равно блюдо следовало предварительно сунуть в пакет. Вот оно, очередное подтверждение наказуемости инициативы!

Эта мысль была первой, вторая — «что с Мишуриком?», заставила меня плотнее вжаться в содержимое блюда. Не надолго, всего на пару секунд. Картошка была все еще горячая, да и Марина подоспела. Наташка, как всегда, оказалась на высоте. Точнее, на подхвате. Крепко ухватив Мишурика за ворот светло-серой байковой рубашки с вкраплениями искусственного «холестерина», то бишь желтенькими квадратиками, подруга намертво прижала его здоровыми частями тела к дверному косяку и при этом отчаянно требовала стул. Откуда-то снизу, скорее всего, от истоков крыльца, доносились громкие обвинительные заключения Юрия Алексеевича. Но общего плана. Без упоминания конкретных личностей.

Я сразу поняла, что с ним все в порядке. Делить с Мишуриком костыль ему не придется.

— Дайте же, в конце концов, стул! — вела свою партию от двери Наташка. — И усадите на него Ирину Александровну. Не забудьте привязать ее к нему веревками!

— Да ладно, я пока здесь посижу, — отплевываясь от укропа, дрожащим голосом пообещала я и перебралась на кушетку. Дрожал не только голос, руки и ноги тоже ходили ходуном.

— Марина, помоги спустить господина Ельцова вниз. Он у меня совсем обмяк.

— Наталья Николаевна, вы его просто немного придушили. Давайте я подержу, а вы отпустите воротник.

— Две последние ступеньки сломаны! — донесся снизу рев Юрия Алексеевича.

— О, блин! Да когда же этот бег кончится? — простонала Наташка, помахивая освобожденной и онемевшей от железного захвата рукой. — Причем, каждый раз с препятствиями. Ирка, не сдувай зелень с лица! Будешь играть роль биологического отпугивающего средства. Ну, что? Начинаем спуск летательного аппарата под кодовым названием «Мишурик». Мама дорогая! — подруга надсадно крякнула. — Мишурик, да что ж ты такой тяжелый-то?! Тебе от страха полагалось всю воду из организма спустить, а человек, как известно, в основном и состоит из воды.

— Наталья Николаевна, отпустите, пожалуйста, мою руку, вы меня вместе с Мишей поднимаете. Нет, так не пойдет. Миша, обхвати меня левой рукой за шею.

— Девочка, да разве ты со своим весом его удержишь? Вас потом у подножия лестницы действительно будет трудно разъединить, единым клубком скатитесь.

— Наталья Николаевна, я медик со стажем и знаю, что делаю.

— А я медсестра в интересном возрасте и с соответствующим ему опытом! Мишурик, обхватывай меня за шею. Ну ты уж совсем! Правая рука у тебя травмирована. Зачем ты здоровую-то в косынку сунул? Марина, спускайся вниз, вместе с Юрием… Блин, от волнения отчество забыла, будете страховать спуск внизу. Встанете стенкой, знаешь, как в хоккее или футболе при назначении штрафного удара. Не оглядывайся, Ирину Санну не забудем. Она потом сама скатится. Ей, главное, не мешать. Ир, слышишь меня? Господи, ужас какой. Такое впечатление, что мохом поросла!

С большим трудом подруга оторвала Мишурика от двери. Вместе с планкой обналички, которую он тут же пообещал прибить на место. Как только, так сразу, но при этом смотрел на деревяшку таким взглядом, словно прощался на всю жизнь.

Пока подруга обеспечивала безопасность возможного полета Мишурика, я собралась с силами и решила принести хоть какую-то пользу. Поднялась и окинула хозяйским глазом помещение веранды. И когда только Марина успела привести все в порядок? Заметив прислоненный к стенке костыль, подхватила его и, старательно глядя себе под ноги, вышла на крыльцо.

Посадка была уже успешно завершена. Марина попросила меня оставить костыль в покое и закрыть дом на замок, который надлежало взять со стола. Я довольно удачно закинула костыль в куст плетистой розы, обвивавшей треугольную решетку — опору, где он и застрял в требуемом от него состоянии покоя.

На столе замка не было. Я проявила смекалку и понеслась на кухню. И не моя вина, что ошиблась дверью. Влетев вместо кухни в комнату, хотела тут же вылететь, но взгляд невольно отметил висевшую на стене фотографию в деревянной рамочке. С нее мне задорно улыбалась девушка Ксения, двумя руками вцепившаяся в серьезного Мишурика, в свою очередь бережно ее обнимающего. Не знаю, что заставило меня снять рамку со стены, вытащить фотографию и сунуть ее в карман пиджака. Воровство не мое хобби. С веранды до меня донесся обеспокоенный голос Наташки, требующей немедленно отозваться. Даже если рухнула в подпол. Я выскочила из комнаты и немедленно отозвалась, заявив, что ищу на кухне замок.

— Я его уже нашла, на веранде, на стуле валялся, — сообщила подруга. — Остается только костыль с куста снять. Выматываемся отсюда. Еще неизвестно, куда ехать. Хотелось хотя бы к одиннадцати вернуться домой и выспаться. Надеюсь, Ефимов будет не очень громко скандалить и «бить по мозгам». Надо сочинить для него весомую причину твоего отсутствия.

— Надейся. «Надежда, мой компас земной», — пропела я, аккуратно перешагивая порог, отделяющий коридор от веранды. — Его красная стрелка указывает на север. Иными словами, на нынешнее место пребывания Димки. Он сегодня дежурит в больнице.

Я все-таки успела сорвать костыль с розового куста и без дополнительных для себя проблем закинуть его в машину. Проблемы пассажиров заднего сидения меня в горячке не очень волновали.

Наташка закрыла дом. Еще один замок, правда, не закрыв его по причине отсутствия ключей, она по просьбе Марины повесила на калитку. Забыв про свое решение выехать по дороге, проложенной с другой стороны участков, Наташка покатила к повороту на старую. Но я была начеку — пришло, наконец, мое время проявить себя с положительной стороны — заставила Наташку притормозить. Скинув туфли и пробежав с десяток метров до поворота босиком, осторожно выглянула из-за забора. Увиденное не обрадовало. По дороге, стремительно приближаясь, неслась знакомая, как мне показалась, иномарка. Черная, как замыслы тех, кто, по моему разумению, мог в ней сидеть. Следом пылила еще какая-то машина.

Я мигом отпрянула и, не обращая внимания на мелкие камешки, понеслась к нашей машине, отчаянно сигнализируя руками о необходимости срочного разворота. Но проулок для него был слишком узким. Поэтому, едва я запрыгнула в машину, Наташка включила заднюю передачу. Мы и ахнуть не успели, как очутились на параллельной дороге.

— Через пять участков будет еще один проулок. Там участок Репневых. Их самих наверняка нет, ворота и гараж никогда не закрываются. Давайте переждем там, — торопливо сказал Мишурик, успев уложиться со своим предложением как раз в расстояние в пять участков.

Мы с Наташкой отсиживались в гараже недолго. Никакие уговоры Юрия Алексеевича, призывающего к благоразумию, не помогали. Мне надо было убедиться в своих подозрениях. Я заявила, что возьму валявшуюся у ворот лопату и отправлюсь с ней под видом дачницы к только что безвременно покинутому нами дому, где по моей вине забыли-таки блюдо с картошкой.

— Ну зеленую, заплесневелую морду твоего лица еще можно оправдать дачными мотивами, мало ли кто из чего косметические маски делает, — глубокомысленно заявила Наташка, вылезая из машины. — Но лопата никак не идет к твоему официальному рабочему костюму и туфлям на каблучищах. Просто извращение какое-то. Поэтому лопату возьму я и пойду следом.

— А твой наряд замечательно с ней гармонирует, да? Особенно фирменный пиджачок! — огрызнулась я, решив, что ни за что не пойду в разведку босиком. Мало того что колготки разодрала, так еще и ноги камнями повредила.

— Даром теряем время на препирательства! При чем тут мой пиджак? Лопата полностью соответствует моему складу характера. Тебе она нужна для неудачного камуфляжа, а мне как средство необходимой обороны. И вообще, наша задача — оставаться в тени. Тихо понаблюдаем из-за забора, повеселимся — и назад.

Семенить на тонких каблуках по засыпанной крупной щебенкой дороге еще то удовольствие! Каждый раз, когда они подворачивались, я жалела, что не прихватила костыль и от души завидовала Наташке, успевшей дома натянуть туфли без каблуков. В результате, к финишу, намеченному ранее углу забора, подруга добралась первая, прилепилась к нему, осторожно высунула голову и замерла. В следующий момент она выронила лопату и, повернув ко мне напряженную физиономию с отчаянно вытаращенными глазами, что-то пискнула. Затем ее взгляд странно заметался в разных направлениях и остановился на заборе, на котором она невольно повисла, уцепившись за него руками. Ненадолго. Подруга лихо подскочила на месте и, забыв про отвоеванное у меня «средство необходимой обороны», рванула назад, на бегу призывая меня немедленно сматываться.

«Смотались» мы только до ближайшей калитки, разумеется, закрытой на замок. Каблуки невольно гасили скорость. Наташка легко и отчаянно в нее ломанулась. Калитка не сумела противостоять такому напору, распахнулась и предоставила подруге возможность шлепнуться на утоптанной тропинке, ведущей в глубь участка. Но Наташка даже не вякнула. Ни на секунду не задержавшись, на коленках отползла к лохматому кусту жимолости и разлеглась там, в тенечке, яростно призывая меня не тормозить. Повторного приглашения я ждать не стала, поскольку отчетливо донесся характерный звук приближающейся автомашины. Кое-как прилепив калитку с верным ей и так не открывшимся замком к забору, из которого вылетели петли, я мигом присоединилась к подруге, рассуждая о том, что в рабочем кабинете очень полезно иметь сменную обувь.

Мимо, поднимая пыль, одна за другой пронеслись целых две машины — темно-зеленая «пятерка» и черный «БМВ» с наполовину тонированными стеклами. Наташка на дорогу не смотрела, вжалась лицом в старательно прополотую под кустом землю. А когда оторвалась от нее, стало понятно, ее «маска» будет похуже моей, ибо заботливые хозяева участка успели присыпать приствольный круг навозом. На наше счастье, сухим. В коей-то мере я оказалась сопричастной, на рукавах пиджака достаточно налипло этого универсального удобрения.

Мы стали отмываться и отчищаться под струей холодной водопроводной воды, решив, что теперь уже торопиться не стоит. Неизвестно, где будет поджидать Арсений, прикативший за Мишуриком вместе с высоким блондином, с которым, как рассказала Наташка, он весьма бурно обсуждал сложившуюся ситуацию. Светловолосый мужчина определенно был тем самым человеком, на груди которого вчера рыдала Ксения. Со всей очевидностью, прибывших разбирала досада: то один, то другой беспомощно хлопали руками по бокам. На крыльце в бесплотной попытке вломиться в закрытую дверь садового домика прыгало какое-то существо, судя по фигуре, женского пола. Затем мужчины прекратили жестикуляцию и, перебросившись парой слов, быстро разбежались по машинам. Арсений сел в «БМВ». Существо женского пола, оказавшееся девушкой Ксенией, заслонившись ладонью от солнца, оглядело сверху соседние участки, признаков жизни на них не обнаружило и сигануло вниз чуть ли не с площадки крыльца. Вероятно, за компанию сломались и оставшиеся ступеньки. Носом почуяв опасность, Наташка бросила лопату и ударилась в бега, подав мне пример, достойный подражания.

— Жди звонка на мобильник, — машинально открыв кран и приложив к нему ладонь, предсказала я. Водяные брызги с силой ударили в разные стороны, и подруга, отскочив, взвизгнула. Да я и сама задохнулась от ледяной свежести, только не сразу сообразила закрыть кран. — Извини, хотела еще раз умыться.

— Нас уже и так достаточно «умыли», — шмыгнула носом подруга. — Не отличишь друзей от врагов, жертв от преступников, тебя — от почетной долгожительницы сумасшедшего дома, меня — от нормального человека. Быстро в машину! Надеюсь, ее еще не угнали. Вместе с мобильником и документами. Ирка, у тебя моська все еще в зеленую крапинку! Наверное, укроп укоренился.

Я снова потянулась к крану, но Наташкин окрик со ссылкой на то, что она пошутила, заставил опустить руки.

Возвращались медленно. С любопытством глазели на разноцветные пышные шапки флоксов, обсуждая предстоящие переговоры с Арсением и другими участниками нынешнего заезда. «Закрывая» за собой сорванную с петель калитку, я мучилась угрызениями совести. Наташка — нет.

— Мы хозяевам унавоженную землю под кустом разрыхлили и клумбу полили методом дождевания. И в туалете отметились, тоже своеобразный вклад в улучшение культуры земледелия. Кроме того, указали слабое место в системе охраны участка от внедрения воров и вандалов. В какой-то мере в расчете! Сдачи нам не надо.