Книга: Ночной кошмар Железного Любовника
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

Мы с Тоней поспешили на зов и увидели в столовой режиссера, Пенелопу и Офелию с заплаканными лицами, Ивана с Лидой, Галину, Екатерину Федоровну в черном платке. Не хватало только Пети.
– Все решено! – торжественно повторил Анатоль. – Мы поставим в память о моем безвременно ушедшем сыне спектакль и покажем его на большой театральной сцене. Это будет грандиозный проект, равного которому нет в мире. Впервые вместе с профессиональными артистами в действе примут участие члены семьи погибшего. Вы все! Вместе! Так мы почтим память Всеволода. И празднование Нового года не отменяется. Сегодня, в двадцать ноль-ноль, состоится репетиция.
Я с удивлением слушала Анатоля. Какая постановка? Что за чушь несет дедушка? Он собрался устраивать прогон капустника? У Анатолия Сергеевича помутился рассудок? Тело Всеволода находится в морге, надо думать о похоронах, поминках, а не о хороводе с Дедом Морозом. Неужели никто не осадит режиссера?
– Прекрасная идея! – воскликнула Пенелопа.
– Уверена, душа Севочки сейчас поет от радости, – подхватила Офелия.
– Мальчик этого непременно хотел бы, – подала голос Галя.
– Да, да, – закивала Екатерина Федоровна. – Он бы нам сказал: «Ни в коем случае не плачьте, лучше устройте праздник. Не стоит рыдать, я у врат рая».
– Постановка пьесы – потрясающий акт! – восхитился Иван. – Наверное, ты хочешь показать что-нибудь из Шекспира?
– Или древнегреческую трагедию? – предположила Лидия.
Анатоль хлопнул в ладоши.
– Все пока свободны. Сбор в восемь вечера. Виола!
Я вздрогнула.
– Слушаю.
Авдеев приблизился ко мне.
– Разрешите поблагодарить вас за содействие в поимке убийцы Севы.
Меня почему-то затошнило.
– Я не сделала ничего особенного, просто передала следователю разговор вашей невестки с любовником. И рано еще говорить о вине Агаты, она не доказана.
– Пустая формальность! – воскликнул Иван. – Эта узбечка никогда мне не нравилась.
– Она таджичка вроде, – поправила его жена. – Девица выглядела весьма пронырливой. А что станет с ее отвратительным бизнесом? Кто унаследует ее лавку?
Анатоль взглянул на Лиду.
– Это не интересно.
Режиссер повернулся ко мне и протянул бархатную коробочку.
– Примите в знак благодарности за поимку Агаты.
Я машинально взяла ярко-красную коробочку в виде сердца и откинула крышку. Внутри оказался крохотный серебряный кулончик с янтарем. Подобные изделия во времена моего детства продавались в любом табачном ларьке и стоили чуть дороже батона хлеба.
– Боже, какая прелесть! – ахнула Офелия.
– Невероятная красота! – подхватила Пенелопа.
– Чудесно подойдет к вечернему платью! – восхитилась Галина. – Надо купить пару цепочек, длинную и короткую, получится два варианта украшения, под разную одежду. Можно на свитере носить и с кофточкой с глубоким вырезом.
– Сразу видно, вещь антикварная! – с восторгом произнесла Лида.
– В наше время натуральный янтарь редкость, – вставил свое слово Иван, – скоро он вообще исчезнет.
– Изделие безупречной элегантности! Правда, Тонечка? – спросила Екатерина Федоровна.
– Симпатичный кулон, – дипломатично ответила та и покосилась на меня.
– Большое спасибо, – поблагодарила я режиссера. – Но мне неудобно: я не сделала ничего особенного. И, повторяю, Агату увезли для допроса, скорей всего ее отпустят.
– Ежу понятно, что эта дрянь убила Севочку! – закричала Галина. – На рынке одни преступники торгуют!
– Там и честных людей много, – возразила невестке Екатерина Федоровна. – А куда работать идти? Птицеферму закрыли, цех по выпуску картонных коробок тоже. Спасибо рынку, он многих от голодной смерти спас.
Галина обхватила голову руками, начала раскачиваться и на манер восточной плакальщицы завела речитативом:
– Севочка, дорогой ты наш… Вон как получилось! Горе, горе! Вся твоя жизнь сплошная мука! Всех потерял! Анечку родную, жену любимую… Что мы без тебя делать будем, как нам жить?
Причитания превратились в безумный вой. Иван взял ее за локти, встряхнул и скомандовал:
– Очнись!
Но Галя продолжала выть на одной ноте, ее глаза расширились и остекленели, тело напряглось, выгнулось назад. Мне показалось, что она впала в транс. Офелия начала судорожно всхлипывать, Пенелопа зашмыгала носом, Лида затряслась. Анатоль поморщился и приложил ладонь к шее. Психотерапевт размахнулся и отвесил Галине пару звонких пощечин. Она замерла, затем из ее груди вырвался судорожный вздох, на лицо вернулось осмысленное выражение, тело обмякло.
– Тебе надо успокоиться, – тихо сказал доктор.
Галина медленно побрела к креслу и буквально упала в него. Анатоль скрестил руки на груди, поднял голову и свысока окинул присутствующих взглядом.
Несмотря на все, что случилось сегодня, мне вдруг стало смешно. Ну просто Наполеон! Авдеев ощущает себя императором, а его ближайшее окружение старательно подыгрывает ему в этом. Почему родственники и друзья так поступают? Они на самом деле преклоняются перед стариком или им что-то от него нужно?
– Я решил, – громко объявил Анатоль. – Торжественный прием Виолы. Сегодня. Вечером.
– Нет! – неожиданно снова истерично взвизгнула Галя. – Почему ей такая честь сразу? Я ждала не один год! Это несправедливо! Нет, нет, нет!
Она разрыдалась. Иван многозначительно посмотрел на жену, и Лида бросилась к Галине, обняла ее, начала шептать ей что-то на ухо. Екатерина Федоровна подошла ко мне.
– Галя не понимает, что несет. Мы все очень рады. Спасибо вам за то, что нашли убийцу Севы.
– Мы вас любим! – хором пропели Офелия с Пенелопой.
Я почувствовала себя героиней бездарной пьесы, смутилась и промямлила нечто маловразумительное.
– Вечером! – тоном Игоря Кириллова повторил Анатоль и величаво выплыл в коридор.
За ним, словно катера за ледоколом, потянулись все присутствующие. Мы с Тонечкой остались в столовой одни.
– Что тут сейчас было? – в полной растерянности спросила я. – Какой торжественный прием? Еще медальон этот… Понимаю, он копеечный, но Анатоль так его преподнес, словно одарил меня сокровищами махараджей. Как-то мне некомфортно стало… Да, я уверена, Агата наняла киллера, который убил Севу, но у нас нет доказательств ее вины.
Тоня покосилась на арку, ведущую в глубь дома.
– Анатоль любит повторять: «Родственниками не рождаются, ими становятся по жизни. Брат с сестрой, мать с сыном могут ненавидеть друг друга, несмотря на кровные узы. Родню надо выбирать самому».
– Интересная мысль, – улыбнулась я.
– Дед живет как хочет и с кем хочет, – добавила Антонина. – Мне с раннего детства твердили: хочешь стать настоящей внучкой великого человека, заслужи эту честь. Знаешь, как я старалась? Мечтала диплом получить.
– Какой диплом? – не сообразила я.
– О вступлении в семью, – хмыкнула Тоня. – Разве не видела? Он в моей спаленке в правом углу, как икона, до сих пор висит.
Мне показалось, что не расслышала.
– Диплом о вступлении в семью?
Антонина встала.
– Пошли. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Мы бодрой рысцой добежали до крохотной комнатушки, и Тонечка показала пальцем на небольшой постер в бежево-золотистой рамке.
– Читай.
– Я думала, тут какой-то орнамент, – пробормотала я, уткнувшись носом в стекло, – а оказывается, буквы. Написано красиво, с завитушками, и украшено мелкими рисунками.
– Работа Пенелопы, – пояснила подруга. – Она училась каллиграфии, и у нее талант художника. Ну же, огласи текст вслух.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10