Книга: Ночной кошмар Железного Любовника
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Неожиданно обида на Антонова испарилась. Да, было у нас одно приключение, о котором он предпочитает умалчивать. Более того, он чуть ли не на коленях умолял меня никогда, никому, ни при каких обстоятельствах о нем не рассказывать. Ситуация была не очень приличная, и, думаю, Серега единственный мужчина на Земле, с которым случился такой анекдотический конфуз.
Дело было давно, я и Томочка еще жили вдвоем в крохотной квартирке. Стоял, как и сейчас, морозный декабрь. Мы с Сергеем возвращались после дня рождения Игоря Новикова – Антонов в ту пору снимал однушку в доме напротив нашего. Вечеринка удалась, выпивки Игоряша выставил немерено, а вот с закуской немного промахнулся, поэтому тарелки быстро опустели, зато алкоголь лился рекой.
Я-то не любительница спиртных напитков, а вот мой приятель не раз опрокидывал рюмку, поэтому собрался домой, будучи уже сильно навеселе. Помню, я даже испугалась, что нас не впустят в метро. Но ничего, обошлось. К тому моменту, когда мы выбрались из подземки, Сергей немного протрезвел и довольно бойко шагал по улице. Но вдруг – до дома было уже рукой подать – он заявил:
– Отлить надо!
И, не обращая на меня внимания, начал расстегивать брюки. Я попыталась остановить его:
– Потерпи, до квартиры идти две минуты. На улице холодно, еще отморозишь свое главное сокровище.
Но, к сожалению, большинство мужчин и на трезвую голову упрямы, чего же ждать от того, кто загрузился спиртным под завязку?
– Отстань, – буркнул Сергей и сделал шаг в сторону газона.
Вернее, он подошел к тому месту, где летом зеленеет трава и растут цветы, а тогда, в декабре, вместо клумбы возвышались сугробы. От тротуара их отгораживала железная труба на столбиках, на высоте чуть ниже пояса человека среднего роста – была в те годы в Москве мода таким образом отделять пешеходную часть от ландшафтной, некий прообраз сегодняшних заборчиков.
Я поняла, что Сергей все равно поступит, как ему заблагорассудится, и деликатно отвернулась, тихо радуясь, что в поздний час на улицах столицы не сыскать милиции. Бравые стражи порядка не очень-то рвутся патрулировать город после полуночи, и я их прекрасно понимаю – правда, вдруг бандит встретится?
Спустя минуту Антонов взмолился:
– Вилка, помоги мне.
– С ума сошел? – возмутилась я. – Надо же такое придумать… Ты у нас маленький? Не способен сам штанишки застегнуть?
– Мне плохо! – захныкал Сергей.
Я повернулась, увидела, что он по-прежнему стоит около железной трубы, и разозлилась.
– Ну, хватит! Я окоченела, ухожу домой. А ты можешь тут ночевать. Считаю до трех и убегаю. Раз…
– Вилка, – простонал Антонов, – скорей, сюда!
В голосе его прозвучали нотки, заставившие меня приблизиться к нему и спросить:
– В чем дело?
– Да вот петрушка какая, не могу отойти, – пробормотал Сергей. – Глянь на трубу.
Я посмотрела на покрытую инеем железяку и постаралась не расхохотаться во весь голос.
У мужчин есть орган, который они считают главным. На мой взгляд, хвастаться и гордиться надо умом, талантом, а не… ну, сами понимаете, чем, но сильная половина человечества полагает иначе. Так вот, этой сакральной штукой Сергунчик прилип к трубе. Кто-нибудь из вас в детстве пробовал лизнуть накладной замок ворот гаража, покрытый пушистым инеем? У меня в биографии был такой случай, очень неприятно потом целую неделю есть и разговаривать.
– Как же ты так неаккуратно? – давясь смехом, поинтересовалась я.
– Не знаю, – зашипел Сергей. – Придумай что-нибудь…
– Просто дерни, и пошли домой, – предложила я. – У меня ноги окончательно задубели, на мне же тоненькие чулочки.
– Плевать на твои ноги! – заорал Антонов. – Кому нужны какие-то конечности, когда такая беда приключилась? Что делать?
– Стоять тут, пока не потеплеет, – хихикнула я. – Вроде обещали к середине января повышение температуры.
Приятель обозвал меня дурой, я обиделась, и мы поругались. Потом Серега стал жалобно взывать к моим лучшим чувствам. Я сбегала к себе в квартиру, притащила чайник с теплой водой и благополучно спасла своего кавалера.
На следующее утро Сергей прибежал к нам около семи утра, вызвал меня на лестницу и трагическим шепотом спросил:
– Томке разболтала про вчерашнее?
– Нет, – зевнула я. – Она уже спала, когда я пришла, и пока не проснулась. За завтраком повеселю ее.
– Поклянись, что будешь молчать, – потребовал Сергей.
Я еще немного покуражилась над ним, но потом сжалилась, пообещала никому о курьезе не рассказывать. И до сих пор честно хранила тайну.
Собственно, почему я сейчас вышла из себя? Антонов не обязан развлекать меня на Новый год, у него своя жизнь, собственные планы. Добрый друг не захотел понять, как мне одиноко? Но он же не мой психотерапевт. И очень глупо было напоминать ему про то дурацкое приключение. Нам уже давно не двадцать лет, история с железной трубой не кажется жутким позором, просто забавное происшествие. Зачем я налетела на Антонова? Ответ прост: я обижена на Костю, который бросил меня, как надоевшую игрушку. Надо перезвонить Сергею и попросить прощения. Хотя в данный момент он пьян. Не стоит беседовать с человеком, у которого мозг плавает в коньяке.
Лежащая на столе трубка вдруг ожила. Может, Сергей правильно оценил ситуацию и сам решил связаться со мной? Но из телефона раздалось бойкое стаккато Тонечки:
– Привет! Как дела?
Я сделала глубокий вдох.
– Супер. Я приняла решение разойтись с Костей.
– Почему? – удивилась Тоня.
Я быстро нашла замечательный аргумент:
– Потому. Не сошлись характерами. Он очень огорчен, сказал, что назло мне женится прямо завтра на первой попавшейся особе. Но мне совершенно все равно.
– И с кем ты собралась встречать праздник? – насторожилась Антонина.
– Давно мечтала провести тихий вечер в одиночестве, – живо ответила я. – Очень устала от общения, сколько людей кругом!
– Отлично! – заявила Тоня. – Собирайся, едем к Анатолию.
– Куда? – не поняла я.
– К деду. Объясню по дороге. Поторопись, прикачу к тебе через четверть часа. Возьми с собой ночнушку, платье для вечеринки, ну и всякие мелочи, – приказала Антонина.
Я хотела задать еще пару вопросов, но она отсоединилась.
Я уже достаточно подробно рассказывала о своем детстве и отрочестве, ей-богу, неохота повторяться. Скажу лишь, что до недавнего времени искренне считала: никаких близких родственников у меня, кроме папеньки Ленинида, нет. И вдруг совершенно случайно выяснилось, что у госпожи Таракановой есть двоюродная сестра.
Мы с Антониной знакомы уже давно. Я испытывала симпатию к сотруднице архива, которым пользуются работники особого отдела под руководством полковника Олега Куприна, моего мужа, а Тоня частенько помогала мне, как писательнице, вообще-то не имевшей права совать свой любопытный нос в папки с грифом «Для служебного пользования». Нет, мы не общались домами, в гости друг к другу не ходили, но порой вместе пили кофе. После моего развода с Олегом ничего не изменилось, и стало ясно: заведующая архивом не хочет разрывать нашу дружбу, она по-прежнему прекрасно ко мне относится. А совсем недавно я узнала две новости: Антонина вышла замуж за Куприна, и она моя двоюродная сестра.
До сего момента у меня, как уже говорилось, из кровных родственников был лишь Ленинид, с которым произошла воистину волшебная метаморфоза. Папенька мой из бывшего уголовника, неудачливого мелкого воришки, жившего по принципу «украл, выпил – сел» (в тюрьму), превратился в звезду телеэкрана. Первую роль он получил в сериале по моим книгам, чем страшно возгордился, и теперь мне, дабы побеседовать с ним, надо прорваться сквозь кордон его пресс-секретарей и всяких прихлебателей. Сам Ленинид мне никогда не звонит – не царское это дело. Короче, прошли времена, когда отец постоянно просил у меня денег и смиренно носил одежду, которую я покупала ему на рынке. Правда, он никогда не скрывал своего уголовного прошлого и нашего родства. Более того, во всех интервью отец рассказывает, как «воспитывал дочку, ныне писательницу Арину Виолову, вкладывая в нее всю душу, передал ей собственный талант, трудолюбие и скромность». Это наглая ложь. Все мое детство, отрочество и юность Ленинид провел на зонах, меня ставила на ноги его бывшая любовница Раиса, чужая мне по крови женщина, которую я считаю родной, папуля же возник в моей жизни, когда я стала уже совсем взрослой. Но я не опровергаю его слова в прессе, не звоню папаше, чтобы выразить возмущение его враньем, а просто стараюсь общаться с ним пореже.
Как выяснилось, мать Тони, моя тетка, ничего не знала о племяннице. Узнав о нашем родстве, я забросала Тонечку вопросами о членах нашей семьи. Двоюродная сестра неохотно рассказала, что рано покинула подмосковный городок Ковалев, где прошло ее детство, и уехала покорять Москву. О своем отце Тоня ничего не сообщила, о матери сказала коротко:
– Она умерла, я воспитывалась в детдоме.
Мою мать Антонина никогда не видела, лишь слышала, что в семье была еще Светлана, но вроде дед выгнал старшую дочь из дома. Сейчас старик по-прежнему обитает в Ковалеве. Вместе с ним живут две его сестры и сын.
Выдав мне эту информацию, Тонечка замкнулась. Поняв, что ей по какой-то причине не хочется вдаваться в детали, я перестала ее расспрашивать. И вот сейчас она спонтанно приняла решение познакомить меня с нашим дедушкой, о котором я знаю лишь одно: его зовут Анатолий.
Телефон снова зазвонил.
– Выходи, – произнесла Антонина, – а то Анатоль нас за опоздание на воротах повесит. Буду у тебя во дворе через пару минут, заводи машину.
Я схватила сумку, пошвыряла в нее кое-какие вещи, помчалась к лифту и спустилась вниз. Как раз вовремя – у подъезда припарковалось такси, из него вышла Тоня.
– Садись, – велела я, открывая пассажирскую дверцу своей «букашки», – торбу кинь назад.
Антонина послушно нырнула в салон, пристегнула ремень, а я спросила:
– Куприн знает, что ты меня пригласила? Думаю, он не обрадуется, увидев бывшую женушку на новогоднем торжестве.
– Олег в командировке, – пояснила Тоня, – и я намерена после того, как он вернется, наконец-то сообщить ему правду о нашем родстве. Хватит скрывать!
– Олег занервничает, узнав, что прежняя супруга теперь его свояченица, – усмехнулась я.
– Ему придется это принять! – неожиданно сердито воскликнула Тоня. – Мы и так слишком долго молчали, не хотели его травмировать.
Я сообразила, что Тонечка, наверное, поругалась с мужем, и сменила тему:
– Расскажи, куда едем.
– В сумасшедший дом, – фыркнула Антонина. – У всех людей семьи как семьи – дедушка читает газеты, бабушка вяжет, внуки в футбол играют, а у нас пирожки с пуговицами. Это выражение Офелии. Кстати, в семье принято друг друга по именам звать. Офи у нас личность одухотворенная – композитор-певица-поэт-художник в одном флаконе, но вынуждена работать директором гимназии. Ладно, попробую растолковать тебе суть, хотя уверена, что получится плохо. Слушай.
Я кивнула:
– Начинай. Мне очень интересно. Кто глава семьи?
– Дедушка Анатолий Сергеевич, – вздохнула Тоня, – он главный режиссер театра в городке…
Ковалев находится так близко от Москвы, что его можно считать спальным районом столицы, но все же остается самостоятельной административной единицей со своим мэром и администрацией. Анатолий Сергеевич там значимая фигура, он много лет руководит городским театром, который сначала был самодеятельным кружком при местном заводе, где делали ракеты. В советские годы предприятие считалось почтовым ящиком, поэтому великолепно снабжалось продуктами и товарами народного потребления. А вот с развлечениями в Ковалеве было плохо – чтобы попасть в кино или на спектакль, приходилось ехать в Москву, которая в те времена еще не подобралась к границам городка. Анатолий Сергеевич правильно оценил обстановку, напросился на прием к главе города и подал ему грамотно составленную заявку на открытие театра.
Через год труппа, состоящая в основном из непрофессиональных артистов, дала первый спектакль. Играли «Гамлета». Жители встретили премьеру с восторгом, но постановка, мягко говоря, не удалась.
Спустя пять лет коллектив нельзя было узнать. Анатолий Сергеевич убрал тех, с кем начинал дело, и привел на их место актеров столичных театров, талантливых профессионалов. Каким образом главному режиссеру удалось убедить их бросить Москву и перебраться в Ковалев?
Ну, во-первых, квартирный вопрос. В Подмосковье лицедеи сразу получали от администрации многокомнатные хоромы. Оклад тоже радовал. Появилась возможность часто играть, а не сидеть много лет, ожидая, пока получишь роль из трех слов. Неизбалованная ковалевская публика артистов обожала, все их проблемы решались в мгновение ока, а до Москвы из городка рукой подать. Пробок на дорогах тогда не было, на машине за полчаса долетали до Кремля. Ради материальных благ примы и премьеры терпели совсем не сахарный нрав Анатолия Сергеевича Авдеева. А главный режиссер был авторитарен, нетерпим к чужому мнению, имел любимчиков, поощрял наушничество и спал со всеми актрисами, которые казались ему привлекательными. Каждая очередная метресса получала лучшие роли и исполняла их до тех пор, пока у местного царя подмостков не появлялось новое увлечение.
Авдеев никогда не был женат, живет вместе с двумя сестрами. Офелия и Пенелопа значительно младше брата, полностью находятся под его влиянием и почитают его почти как бога. Злые языки поговаривали, что раньше у них в паспортах были обычные имена Зинаида и Раиса, но братец решил, что они никак не подходят его ближайшим родственницам, и переименовал их. Правда это или нет, никому не известно. Себя же Авдеев велит называть Анатоль. В театре все знают: хочешь взбесить шефа до крайности, обратись к нему по имени-отчеству, назови его Анатолием Сергеевичем.
Главреж злопамятен. Он никогда не орет, не топает ногами, не устраивает, как некоторые другие руководители театров, истерик. Нет, Авдеев просто внимательно смотрит на провинившегося и тихо говорит:
– Ступай, дружочек, что-то у меня голова разболелась.
Больше всего на свете артисты, гримеры, костюмеры и рабочие сцены боятся услышать эти слова. Все прекрасно знают: Анатоль ничего не забывает, и если произнес их, то буквально подписал человеку смертный приговор.
И дома Анатоль ведет себя точно так же. Сестры ходят на цыпочках, ни Пенелопа, ни Офелия не выходили замуж. Они до сих пор обслуживают брата, живут его жизнью.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3