30

Кристиансхавн, апрель 2014 года

«Лауритцен» было написано ядовито-зелеными буквами на желтой кирпичной стене. Трехэтажное величественное здание фабрики, несмотря на башенку на крыше, никак нельзя было назвать нарядным. Томас и Луиза заглянули в ворота и увидели во дворе человек семь или восемь рабочих, занятых разгрузкой фургонов. Судя по оживленной деятельности на дворе и в расположенной за ним мастерской, слухи о пошатнувшихся делах предприятия казались сильно преувеличенными. Зайдя в ворота, они вошли в здание через главный вход и поднялись по лестнице к приемной.

– Как вы? Все о’кей? – спросил Томас.

Она быстро кивнула:

– Да… Но очень рада, что вы пошли со мной.

В приемной за барьером сидела грудастая рыжеволосая девица лет двадцати пяти, в наушниках, и разговаривала по телефону. Окончив разговор, она подняла на них равнодушный взгляд. Томас коротко представился и представил Луизу, объяснив, что они хотят встретиться с директором Акселем Пондусом Лауритценом.

– Вам сегодня назначено?

– Нет.

– В таком случае сожалею. У директора совещание. Советую созвониться по телефону и договориться о встрече.

– Нам необходимо поговорить с директором сегодня. Мы пришли по поводу бывшего служащего этого предприятия Могенса Слотсхольма. Так мы подождем? – Томас улыбнулся секретарше и кивнул в сторону кожаного дивана напротив секретарского стола.

– Одну минуту, – сказала она, повелительно указав рукой на диван, сняла наушники и положила их на стол.

Луиза и Томас, сев на диван, смотрели, как девушка, выйдя из-за барьера, исчезла в глубине коридора.

Директор Аксель Пондус Лауритцен восседал за письменным столом, удобно развалившись в кресле. Его громоздкая фигура целиком заслоняла находившееся у него за спиной окно. Луиза и Томас сидели по другую сторону стола в низких честерфилдовских креслах. Пондус Лауритцен взял толстыми пальцами ее визитную карточку, и та утонула в его ручище. Изучая карточку, он причмокивал губами. Томас подумал, что он напоминает Мёффе. Сходство было не только в этом причмокивании и грузном туловище, похож был и прикус, и мощные челюсти, и прижатые уши с торчащими из них волосами.

– Итак, кроме того, что вы сестра Могенса, вы вдобавок еще и архитектор? – забурчал Пондус Лауритцен.

– Да. Я преподаю в училище в Хольмене.

Он отложил карточку в сторону:

– Ваша братия – это же наши кормильцы! Благодаря вам мы зарабатываем на кусок хлеба с маслом.

– Рада это слышать.

– Если бы вы не разводили столько халтуры, нам нечего было бы ремонтировать. Но, глядя на вас, хотя бы можно сказать, что вы оказываете положительное влияние на учащихся. – Он так беззастенчиво глазел на Луизу, что она смутилась и потупилась. Затем Пондус Лауритцен посмотрел на Томаса. – Ну а вы? – Смерив Томаса взглядом, он, по-видимому, остался недоволен. – Вы не похожи на архитектора. Так в какой области вы работаете?

– Сейчас я, так сказать, на перепутье. – Томас пожал плечами. – Я пришел с Луизой только для моральной поддержки.

– Ага, безработный. Так-так… – Пондус смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого, словно стараясь по каким-то внешним признакам определить, какие между ними отношения. – Ну и почему же вы сюда пожаловали? Спустя столько месяцев после… мошенничества?

– Мы… Я пришла принести извинения за своего брата.

– Есть от него вести?

– Нет. К сожалению, он так и не дал о себе знать, – сказала она, помотав головой. – Я просто не понимаю, как он мог сделать такое…

– Можете поверить мне – сделал, – прервал ее Лауритцен на полуслове. – Ваш брат обчистил кассу, мне и фирме это стоило целого состояния, – сказал он, кивнув в сторону сейфа. – Он злоупотребил оказанным ему доверием и всех обманул. И в первую очередь меня, – добавил Лауритцен, хлопнув себя в грудь.

– Я очень сожалею об этом… Должно быть, у него ум зашел за разум.

– Могенс знал секретный код? – вмешался в разговор Томас.

Пондус Лауритцен обратил взгляд на него:

– Отнюдь нет. Код известен только мне и моей секретарше. Должно быть, он залез в сейф так же, как и в мой кабинет. Дверь в него была заперта, и тем не менее он сумел проникнуть внутрь. Одно это уже говорит о его невероятном цинизме. Он все заранее продумал.

– И однако же, украденная сумма так невелика?

Пондус Лауритцен мрачно насупился:

– Пятьдесят тысяч – немалые деньги!

– Сорок три тысячи триста, если быть точным, – такая сумма была обозначена в заявлении, верно? Кто подавал заявление? Я хочу сказать, кто обнаружил пропажу денег?

– Моя секретарша. К чему вы это спрашиваете?

Томас помедлил с ответом. Что-то подсказывало ему, что заявление Пондуса было подано не по доброй воле. Вероятно, секретарша сделала это сама в его отсутствие. Если дело было так, как подозревал Томас, и из сейфа были украдены серые деньги, Пондус, скорее, обошелся бы своими средствами, ловить Могенса он послал бы армию восточноевропейских рабочих.

Томас пожал плечами:

– Я пытаюсь составить общую картину, чтобы понять, куда мог отправиться Могенс.

– По мне, так пускай он отправляется к черту! – махнул руками Лауритцен.

– Я понимаю ваше возмущение, – сказал Томас, подаваясь вперед на стуле. – Меня только одно удивляет, господин Лауритцен, – сочувственно заулыбался он. – При той ловкости, с какой это было проделано, кажется странным, что Могенс не ушел с более богатой добычей. Хотя, конечно, и сорок-пятьдесят тысяч тоже хорошие деньги.

– Воровство – всегда воровство, независимо от суммы. Дело в самом поступке.

– Разумеется. Но Могенс, надо думать, понимал, что впоследствии ему придется скрываться всю жизнь, а для этого такой суммы явно мало.

– Может быть, он так далеко вперед не загадывал или думал, что в кассе будет лежать больше денег. – Лауритцен замотал головой, как старый боксер. – Что я теперь, должен отчитываться перед вами, почему вор решил меня ограбить?

– Так, значит, вы время от времени держите в сейфе крупные суммы наличными?

– А вам-то какое дело, скажите на милость?

Томас пропустил вопрос мимо ушей.

– Ведь если Могенс думал, что там больше денег, это многое объясняет. У него были основания полагать, что в сейфе лежит крупная сумма?

– Кто вы такой, в конце концов? Мне что-то кажется, что я вас где-то видел.

– Мы с вами, можно сказать, соседи. Я тоже живу на канале, не так далеко отсюда. – Томас улыбнулся собеседнику. – Как уже сказано, я здесь только для того, чтобы оказать моральную поддержку Луизе. Прошу извинить, если вас чем-то задел.

Пондус Лауритцен почмокал, но выдержал взгляд Томаса. И снова он напомнил Томасу Мёффе в часы, когда тому полагался обед. В ожидании еды обжора Мёффе смотрел на него так же жадно.

– Ну и что из того, если он думал, что в сейфе будет больше денег?

– Это дало бы представление, с какими трудностями он столкнулся. Хотя, с другой стороны, в этом случае нельзя объяснить, каким образом ему удалось так долго скрываться. Сорок тысяч давно закончились бы.

– На что вы намекаете? Что мы указали в заявлении меньшую сумму, чем была украдена? Это просто смешно!

– Всякие бывают деньги.

– Я считаю, что наша беседа закончена. – С этими словами Лауритцен указал на дверь у них за спиной.

Луиза встала и протянула для прощания руку:

– Еще раз приношу извинения за брата.

Пондус Лауритцен подался вперед и нежно ее пожал:

– Желаю вам, несмотря ни на что, найти его. Чтобы вы не ходили с печальным лицом, улыбка должна вас красить.

Луиза повернулась к двери. Томас встал с кресла и посмотрел на толстяка сверху:

– Чем раньше мы найдем Могенса, тем больше шансов на то, что мы обнаружим украденное в целости и сохранности и вернем деньги законному владельцу.

Он попрощался с Пондусом Лауритценом и вслед за Луизой направился к двери.

– Подождите! – остановил их Лауритцен и жестом позвал обратно. – Должен ли я понимать это так, что вы хотите получить вознаграждение за найденное имущество?

– Нет, единственное, чего мы хотим, – это выяснить, что случилось с Могенсом. Попробовать, если угодно, вернуть его на путь истинный. Деньги нас не интересуют.

Пондус Лауритцен сцепил толстые пальцы в замок:

– Могенс украл больше денег, чем указала в заявлении дурочка-секретарша. Это вообще не должно было всплывать на свет.

– Насколько больше?

– Восемьсот двадцать тысяч наличными.

– Восемьсот тысяч! – невольно ужаснулась Луиза.

– И не только это. Еще он забрал из сейфа бухгалтерский журнал. Тот, что не предназначен для налоговой инспекции. Я бы очень желал вернуть, сколько возможно, в особенности этот журнал. Если это удастся сделать, я готов забыть о случившемся и отозвать заявление. Объясню, что все было недоразумением.

Томас и Луиза молча шли вдоль канала к Военно-морскому музею, перед которым Луиза оставила свой «фиат». Когда до машины оставалось несколько шагов, Луиза остановилась и повернулась к Томасу. Увидев, что она вот-вот заплачет, он немного удивился.

– Как замечательно вы там сумели поговорить! – сказала Луиза.

– Пустяки. Но мы хотя бы узнали, сколько денег на самом деле унес ваш брат.

– Я серьезно. На меня действительно произвело впечатление, как умело вы все делаете.

Томаса не интересовали комплименты, и он только коротко кивнул.

– Повидав Лауритцена, начинаешь понимать, почему ваш брат сбежал, захватив его кассу, – сказал он с улыбкой.

По щекам Луизы покатились слезы.

– Простите, я вовсе не хотел…

– Вы не виноваты, я просто… Я думала, что мне станет спокойнее на душе, когда я уверюсь, что у него при себе достаточно денег на жизнь. Но… но, услышав про такую огромную сумму, я испугалась. Теперь я думаю, что случилось что-то очень плохое… Что кто-то нарочно толкнул его на это, и потом он… – Не докончив фразы, она отвернулась, села в машину и захлопнула дверь. – Простите!

– Луиза?

Томас хотел открыть дверь, но Луиза включила мотор и тут же уехала.

Томас тяжело вздохнул. До похода к Лауритцену он думал, что на этом все и закончится, но теперь больше не был так уверен. Он вынул мобильный телефон, чтобы проверить, не пришло ли сообщение от Миккеля, но там не было ничего нового. Томас почувствовал, что его мучит жажда, и отправился в «Морскую выдру».