Глава 6

Деревня была довольно большой, но рассмотреть поближе мне её не дали. Наша процессия не остановилась, а лишь замедлилась, и Варт спрыгнув с лошади, привязал её к телеге, а сам залез ко мне. Арей самолично закрыл за ним дверь клетки. Я была в шоке, и как всегда ничего не понимала. Это стало у меня входить в привычку, что мне совсем не нравилось.

Правда, на сей раз Варт решил всё же немного разъяснить происходящее. Оказалось, что мои сопровождающие не хотели, чтобы меня в деревне видели. Вот парень и присоединился ко мне, чтобы удостовериться, что я глупостей не наделаю.

– Ух, – довольно сказал Варт, пристраиваясь рядом со мной, – Хоть от комаров отдохну, – на мой непонимающий взгляд он пояснил. – На клетке заклинание от всякой мошки.

Я подумала и согласилась, что мне, действительно, всё это время комары не докучали.

Деревня приближалась. Это было понятно по звукам: лаяли собаки, где-то пропел петух, всё громче становился людской гомон.

Мы с Вартом лежали в клетке на матрасах прижавшись друг к другу. И это вовсе не было моим желанием. Парень не спросил моего разрешения – просто прижал к себе, притянув рукой за талию, и начал рассказывать шёпотом на ухо:

– Знаешь, для чего нужны такие клетки? Они полностью серебряные.

Мне было очень интересно. Я старалась не думать о том, в каком положении оказалась, о том, что мужчина почти интимно мне что-то рассказывает на ухо. Не то чтобы меня это возбуждало – я как-то не воспринимала Варта, как партнёра, но было волнительно. Хорошо, хоть его рассказ немного отвлекал от подобных мыслей, так же как и от мыслей о деревне, в прочем.

– У оборотней первый оборот происходит где-то в 13 лет. Как раз в это время ребёнок взрослеет. Он психует, оборачивается зверем и уходит в леса, коих у нас в избытке. Таких называют Дикими. Сами вернуться в человеческое обличье они могут редко, а помочь им может, как правило, только вожак стаи, как самый сильный самец не только физически, но и духовно. Вот и ездят по миру ловцы. Чаще по заданию стаи, а иногда и просто в поисках Диких. Обычно в командах ловцов есть маг, способный учуять Дикого на довольно большом расстоянии. После отлова перевозят оборотней в серебряных клетках, потому что серебро успокаивает зверя.

– А у нас в сказках пишут, что серебро оборотня убивает… – перебила я его рассказ.

– Нет, – усмехнулся Варт мне в волосы. – Оно просто успокаивает, но когда во время боя в сердце втыкают серебряный кинжал, то серебро успокаивает очень сильно, вплоть до ступора, и тогда оборотня очень легко убить.

Пока Варт шептал мне на ухо важную информацию, телега остановилась. Голоса оказались совсем рядом, и Варт прижал меня к себе ещё сильнее и настороженно замер.

– … ну и мяса вяленого положи, конечно, – я узнала голос Арея.

Ответил ему голос уже не молодой женщины:

– Конечно, Арей, всё будет как всегда, в лучшем виде. Вот тут пирожки с капустой, тёплые ещё…

Голоса удалились, и разобрать их в людском гомоне стало не возможно. Телега вновь тронулась, и Варт слегка расслабился и продолжил свой рассказ.

– Не смотря на серебряные прутья, Дикий порой ведёт себя не спокойно. Так что никого бы не удивили крики, доносящиеся из клетки. Бывает, что Дикий принимает человеческую форму, но в сознание не приходит, о чём говорят его жёлтые горящие глаза.

Мы сейчас ехали с неудачной ловли. Нам тигры заказали Дикую – дочь советника вождя, но мы её упустили. Похоже, ей удалось перекинуться и вернуть разум. Так что Главный остался ещё поискать следы, а мы поехали домой. Он нас вскоре догонит.

– А я думала – у вас Арей главный, – удивилась я.

– Арей главный в нашей команде, но после Марка. А у того кроме нас ещё несколько групп в подчинении.

– И кто же он – этот Марк? – мне стало очень интересно. Похоже вот он – заказчик моего сопровождения.

– Скоро узнаешь, – таинственно усмехнулся Варт.

Судя по удаляющимся звукам, из деревни мы выехали, и теперь двигались дальше по дороге. Спустя ещё пару часов наша компания остановилась на очередной большой поляне. Среди деревьев блестела гладь очень широкого голубого озера, чьи противоположные берега терялись в далекой дали.

Вопреки ожиданиям устраивались на этот раз явно основательно. Лошадей распрягли и увели купаться. Телегу завели на стоянку поглубже. Слева теперь был лес, впереди озеро, сзади дорога, а справа стоянка с костром и «палатками», которые уже начали устанавливать. У меня в клетке вновь стало свободно – остался только мой матрас. Хотя у меня было подозрение, что матрас принадлежал таинственному Марку.

Народ потихоньку расслаблялся, от костра послышались шутки, коих за всё время моего путешествия в этой компании мужчины себе не позволяли. На поздний обед были изумительные пирожки и напиток, похожий на квас и пиво одновременно. Даже мне немного налили, но попробовав, я отказалась, так как пиво терпеть не могу.

Остаток дня прошёл в посиделках у костра. Даже мне разрешили присоединиться, хотя в кустики по-прежнему водили вдвоём. Народ травил байки. Удалось узнать ещё несколько имён: Весельчак, Шарик и Конь. Последний действительно ржал как лошадь, а Весельчак, по-моему, мог рассмешить любого.

Ночь прошла спокойно, а на следующий день мы опять никуда не поехали, и устроили банный день.

Сначала мужчины в две партии сходили к озеру помыться и постираться. Пока одни мылись, другие отдались в умелые руки Бороды, который оказался профессиональным парикмахером. По крайней мере, б ороды в его исполнении выглядели очень опрятными.

Меня повели мыться в последнюю очередь. К этому моменту по всей поляне натянули верёвки, на которых сушилось бельё. Мужчины ходили по лагерю в одних нижних портах, которые от обычных штанов отличались лишь светлой тканью и мягкостью ткани, похожей на фланель, и игриво поглядывали на меня – ждали, видимо, когда я смутюсь (или засмущаюсь) от вида стольких полуголых мужских особей. Но тут они просчитались. Я конечно не была знатоком мужского тела, но на наших пляжах мне встречалась много и более раздетых мужчин.

Чтобы не убежала, меня за талию обвязали верёвкой, а узел зачем-то полили пивом. Это я потом поняла, что верёвка была сделана из каких-то растительных волокон, а от сладкой жидкости они слиплись в один комок, который развязать теперь было не возможно – только резать.

Взяв клятву со своего конвоира о том, что он не будет подсматривать, я с наслаждением окунулась в воду. Она оказалась тёплой и очень чистой. Мне даже выдали мыло, так что удалось не только помыться самой, но и постирать вещи.

Как же мне этого не хватало! 5 дней в дороге, всё время на виду у толпы мужиков. После озера я почувствовала себя заново рождённой. Одеться пришлось в серое платье, отданное маркизой. Его ткань не мялась и почти не пачкалась. Труднее пришлось с только что выстиранной одеждой. Джинсы и футболку с кофтой я скрепя сердце повесила на общую веревку с краю, а вот с трусиками пришлось поломать голову. В итоге выпросила кусок верёвки и протянула её внутри клетки, где и повесила бельё.

Вечером опять было много шуток и веселья. К моей великой радости мужчины не вставляли через слово матерные выражения – видимо у них тут это было не принято. Со мной никто разговаривать не пытался, но и от костра не гнали – и на том спасибо. Поймала себя на мысли, что начинаю привыкать к этому странному обществу и проникаться к нему симпатией. Вот только стокгольмского синдрома мне и не хватало…