9
Мы успели вовремя, так что когда Игорек подошел ко мне с благополучно отомкнутыми браслетами, готовыми снова принять запястья какого-нибудь несчастливца, Никита уже скрылся в нужнике.
К сожалению, чтобы защелкнуть наручники, требовалось гораздо меньше времени, чем для того, чтобы открыть их с помощью иголки. К тому же теперь у меня уже не было уважительных причин протестовать. Роль пай-девочки, которую я сейчас играла, предполагала, что в благодарность за то, что парни пошли на такую уступку, я не буду капризничать, а с готовностью подставлю ручки и, когда защелкнется замок, мило улыбнусь.
Но у меня все же были немного другие планы. Увидев, что Игорек тянется ко мне с наручниками, я поспешила изобразить на лице глубочайшее изумление.
– А ты-то чего? – удивленно спросила я. – Чего расскакался? Меня ведь он охраняет, – кивнула я в сторону Вовы, все это время прилежно державшего меня на прицеле, – так он пускай и надевает наручники.
– Он сейчас немного занят, если ты заметила, – раздражаясь, проговорил Игорек.
– Так это ты его с толку сбил. Автомат зачем-то всучил, от дела отвлек. Боязливый наш. Но видишь, я никуда не убежала, все так же здесь, с вами. Так что давай, возвращай все на свои места, и пусть каждый занимается своим делом. Охранники пускай охраняют, а автоматчики пускай ходят с автоматами. Забирай у него свою пушку, и пускай он надевает на меня наручники. Тебе я все равно не позволю, даже не пытайся.
– Да? – меча искры из глаз, спрашивал Игорек. – А если я попробую?
– Ладно, Игорек, пошла она, – снова решил выступить в роли миротворца Вова. – Давай их сюда, эти браслеты. Какая разница.
Но разница все-таки была, и в этом ребята смогли убедиться в следующую же минуту.
Вова, подходя ко мне и передавая Игорьку автомат, обеспечил мне именно ту композицию из тел, которая была непременным условием успеха всего замысла.
Прервав на полпути движение автомата от Вовы к Игорьку и не тратя драгоценного времени на то, чтобы отнимать его, я железной хваткой вцепилась в руки здоровенного Вовы и, вместе с его пальцем нажав на курок, полоснула короткой очередью по не успевшему на сей раз вовремя сориентироваться Игорьку.
Тот упал, вызвав недоуменный вскрик товарища, от неожиданности выпустившего оружие из рук и тем самым предоставившего мне возможность повторить все то же самое и на нем.
Уложив громил, я с беспокойством оглянулась на деревянный «скворечник», отыскивая какие-нибудь нечаянные повреждения, которые могли нанести летящие как попало пули. Но беглый осмотр их не выявил, и я с надеждой позвала:
– Никита! Ты цел?
В ответ из будки послышалось шуршание, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулось знакомое личико.
– Вот и отлично! Идем, нам больше нечего здесь делать.
Стараясь корпусом закрыть от мальчика результаты только что состоявшегося побоища, я обняла его за плечи и, прижав к себе, сразу повела в машину.
Что мне было искать в этом ненавистом доме? Мой револьвер, мой телефон, даже моя спортивная сумка – все это находилось сейчас в распоряжении Теплого, не говоря уже о ключах от машины. Поэтому я торопилась наверстать время, не думая об утраченных вещах.
Машина снова стояла у ворот целая и невредимая. Усадив Никиту на заднее сиденье, я открыла капот и снова соединила проводки.
«Надеюсь, на сей раз они оставили ее здесь не для того, чтобы проследить за нами», – думала я, садясь за руль и нажимая на газ. В эту минуту мне даже в голову не могло прийти, что Толя и вся его теплая компания уже в руках полиции и больше некому за нами следить.
Выехав из деревни, я снова повернула в сторону Тарасова. Пришлось на время сделать вид, будто я не помню, что и Теплый, спешивший на очередную «стрелку», скорее всего, поехал туда же, да и сектанты вполне могут попасться по этому направлению.
Выезжая, я нигде не приметила бесхозного синего «Форда», из чего сделала вывод, что его все-таки не стали расстреливать насмерть и отпустили с миром. А значит, он вполне мог ошиваться где-нибудь поблизости, в ожидании, что я снова вырвусь от бандитов, чтобы попасть в руки врагов из противоположного лагеря.
«Странно, что они так непримиримо воюют, – думала я, мчась по трассе. – А ведь еще недавно вполне мирно сосуществовали. Вспомнить хотя бы тот день, когда я впервые увидела этот чертов «мерс». Преспокойно стоял рядом с «Маздой», да не где-нибудь, а во дворе молитвенного собора. А сейчас? Перестрелки, война не на жизнь, а на смерть. Что бы могло так все изменить?»
И снова вспоминались мне намеки Натальи в нашем последнем разговоре. Казалось, все, что происходит с нами, связано с этой войной двух кланов.
Проехав город Карасев, я стала внимательнее вглядываться в попадавшиеся на пути повороты и дорожные указатели, везде, где только можно было, выбирая объездные пути. Чем ближе я подъезжала к Тарасову, тем становилась осторожнее.
Но въезд в город я не могла объехать, и тут-то и настиг меня сюрприз, которого все это время мне так успешно удавалось избегать.
Почти под самым дорожным указателем, сообщающим путешественнику, что от этого рубежа начинается территория моего родного города, меня приветствовал свежий десант, высланный неутомимыми сектантами.
Едва лишь я миновала условную границу, как увидела едущий навстречу знакомый «Форд» и держащуюся невдалеке от него новенькую «Хонду», такую же серебристую и красивую, как полегшая на поле брани «Мазда».
«Да сколько же у них этих тачек, – в сердцах прибавляя газу, раздраженно думала я. – Автосалон они, что ли, ограбили».
У границы на самом въезде некуда было свернуть, чтобы уйти от преследователей, и, вновь увеличивая скорость до максимальной, я надеялась только на эффект неожиданности.
Оставив меня в деревне в цепких лапах Теплого и, без сомнения, зная о его недюжинных способностях, сектанты наверняка не ожидали встретить меня здесь, как и я не ожидала встретить их. Поэтому, мчась на всех парах вперед, я рассчитывала на то, что, возможно, замешкавшись, они не сразу схватятся за пушки и я успею проскочить.
Сама же я уже подложила поближе под руку прихваченный у бандитов автомат и, оказавшись на одной линии с «Фордом», намеревалась пустить его в дело.
– Никита, давай под сиденье, – бодро скомандовала я. Шорох, раздавшийся за спиной, засвидетельствовал, что команда выполняется.
Когда между нами осталось меньше пятидесяти метров, сектанты меня наконец увидели. По дерганым движениям противников, хорошо заметным через нетонированные стекла, было очевидно, что догадки мои верны: этой встречи не ждали.
Мигом проскочив оставшуюся часть расстояния, я опустила стекло и отметила радостную встречу хорошей автоматной очередью, данной на всем ходу и, в силу этого, наверное, не нанесшей глобальных повреждений.
Однако главного я добилась – моральный настрой врага был сломлен. Пока «Хонда» и «Форд» приходили в себя от этой неожиданной атаки, я была уже далеко.
Впрочем, эта небольшая победа не заставила меня смотреть на происходящее сквозь розовые очки. И сектанты, и бандиты уже столько раз, исчезнув с горизонта, появлялись снова, что и на сей раз я была уверена, что уже очень скоро их увижу.
Не желая торопить эту встречу, я при первой же возможности свернула с основной трассы и снова начала петлять по объездным дорогам, благо теперь практически все они были мне хорошо знакомы.
Так, то удаляясь от основной трассы, то приближаясь к ней, я постепенно от окраин продвигалась к центральным районам, уже лелея в мечтах скорую встречу с тетушкой, наверняка давно соскучившейся по мне. Но при попытке вырулить с очередной прилегающей дороги моя машина чуть не врезалась в припаркованную на обочине «Хонду».
Выезжая с поворота, я не сразу попадала в зону ее видимости, поэтому успела затормозить раньше, чем мое присутствие было замечено.
Объездная дорога, на которой я сейчас находилась, шла по весьма неудобным не только для автомобильных, но даже для пешеходных передвижений местам. Это была низина, изобилующая овражками, болотцами и всякого рода растительностью. Такие местные достопримечательности делали ее некомфортной для жизни.
Выехать на приличную трассу отсюда можно было в нескольких местах, но проблема состояла в том, что, кроме этих нескольких выездов, других путей просто не было. Пытаясь миновать кое-как асфальтированную дорогу, вы неизменно попадали либо в овражек, либо в болотце, всякий раз вынужденно возвращаясь на исходную позицию, и ехали по тому же усеянному колдобинами асфальту.
И теперь мысль о том, что мне перегородили все возможные выходы из этой ловушки, каким-то образом догадавшись, где будет проходить мой путь, терзала меня хуже всякой пытки.
«Почти приехать домой – и так влипнуть! – в отчаянии думала я. – Да что же это за дело такое безысходное».
Предчувствия не обманули. Проверив еще два направления, я аккуратно обнаруживала на каждом из них томящуюся в ожидании машину экстра-класса, совершенно нехарактерную для этого зачуханного района.
На одном из выездов, уже глядя издалека, я высмотрела знакомый синий «Форд», на другой дороге стояла хотя и не знакомая мне, но тоже очень неслабая «Ауди», и, проверив все возможные входы и выходы, я только лишний раз убедилась, что выхода нет.
Но тут, в двух шагах от родного дома, я не могла смириться с таким бесславным поражением.
Запереть меня, преградить путь чуть ли не у самого подъезда?! Да черта с два!
Полная решимости, я припарковала «фольк» у древних трехэтажных строений, в которых каким-то образом умудрялись существовать люди и, в очередной уже раз, строго-настрого приказав Никите не высовываться, пошла искать «частника».
Проходя мимо одного из подъездов, я увидела столетней давности иномарку, возле которой крутился полууголовного вида мужчина. Стекла машины, включая и лобовое, были почти на сто процентов затонированы в лучших традициях девяностых, и, похоже, парень не собирался нарушать эти святые традиции, несмотря на все угрозы больших штрафов.
– Здравствуйте! – лучезарно улыбаясь, приветствовала его я. – В город не подвезете? А то машина сломалась, а я…
– Да мы вроде и так в городе, – с интересом оглядывая меня, проговорил мужчина.
– Ну, то есть да… Я не это хотела сказать, – зачастила я, боясь, как бы еще не обиделась она, эта моя последняя надежда выбраться из ловушки.
Просьба «подвезти в город» вырвалась у меня как-то сама собой, ненамеренно, поскольку при взгляде на эти унылые пейзажи мысль о городском поселении приходила последней, но уже сказав это и стремясь загладить эту неловкость, я улыбалась на все лады и сыпала комплиментами.
– А у вас очень хорошая машина! Я обожаю тонированные стекла! Теперь ведь не разрешают, а вы, наверное, очень смелый человек…
Парень, по-видимому, задетый за чувствительную струну, расплылся в улыбке и медленно проговорил:
– Ну а что же… Что я, под всякую дудку плясать, что ли, буду? Я сам себе хозяин.
– Вот-вот, я сразу заметила, – неутомимо подпевала я. – Вы такой солидный, такой самостоятельный! Это сразу видно. А я – слабая оказалась женщина… Машина сломалась, и мы с сыном остались тут. Даже не знаю, на чем добраться. Общественного транспорта тоже вроде бы не видно…
– Ходит здесь трамвай, только далеко она отсюда, остановка-то. А где ваша машина?
– Да тут она, недалеко… Да я сейчас сама приду, мы придем с сыном. Если, конечно, вы не откажетесь нас подвезти.
Но мужчина уже был согласен на все.
Чуть не бегом возвращаясь к «фольку», из опасений, как бы он не пошел за мной и еще, чего доброго, не увидел, какая именно у меня машина, я вытащила Никиту из-под сиденья и таким же быстрым шагом отправилась обратно, снова обрисовав ситуацию мальчику, в очередной раз доказавшему свою смышленость.
Денег у меня не было ни копейки, но, договариваясь об оплате, я держалась солидно и уверенно, так, будто от купюр ломится кошелек.
«Приедем, пошлю Никиту к тетушке, она даст», – мыслила я параллельно деловому разговору.
Оговорив все условия, мы с Никитой устроились на заднем сиденье и под громовой рев движка, заставлявший забыть о самом существовании на свете такой вещи, как глушитель, подскакивая на каждой кочке, неспешно двинулись к выезду из ловушки.
Ближайшей к нам дорогой из тех, что вели к общегородским трассам, была та, на которой стояла «Хонда», и, благополучно миновав ее, мы поехали дальше.
Впрочем, такую легкость в преодолении препятствий я объясняла отчасти тем, что пассажиры «Хонды» не были знакомы со мной лично и были ориентированы только на мое транспортное средство. Вполне возможно, что если бы путь наш проходил по той дороге, где стоял «Форд», меня бы распознали даже через тонированные стекла, но сейчас этого не случилось, чему я была чрезвычайно рада. Непрекращающиеся ни на минуту бесконечные гонки уже слегка утомили меня, и было приятно и как-то даже неожиданно вот так вот спокойно ехать, ни от кого не убегая и никого не догоняя.
Не прошло и часа, как мы уже тормозили у знакомого подъезда, и, тысячу раз извинившись за свою рассеянность, я сказала, что, оказывается, забыла в машине кошелек.
– Но это ничего, совершенно ничего, вы не расстраивайтесь, – не давая огорченному водиле сказать слова, тараторила я. – Здесь живут мои родственники, я сейчас пошлю к ним Никиту, и мы моментально все уладим.
Назвав мальчику номер квартиры и показав подъезд, я сказала, чтобы бежал бегом и, когда придет, спросил маму.
Бдительно осмотрев прилегающие окрестности, прежде чем открыть дверь машины и продолжая внимательно следить за обстановкой, пока Никита бежал до подъезда, я наконец облегченно вздохнула, увидев, что он вошел внутрь.
Ждать пришлось достаточно долго, и я уже стала замечать нервные подергивания на лице самостоятельного мужчины, когда двери подъезда наконец снова открылись и из них показалась моя несравненная тетушка.
– Евгения! – чуть не в истерике завопила она, подойдя к машине. – Что это такое ты делаешь с нами?! Если тебе на мое здоровье наплевать, то подумала бы хоть о других людях. Они-то чем виноваты?
– Они совершенно не виноваты, дорогая тетя Мила, и с твоей стороны было бы очень любезно сейчас расплатиться с ними.
Я видела, что тетушка держит в руках деньги, заметил их и водитель, но сама тетя Мила в порыве эмоций, кажется, совсем забыла о них.
– Ах… да, – рассеянно проговорила она. – Вот, возьмите.
Она протянула водиле купюры, и я наконец-то смогла выйти на свежий воздух, не опасаясь, что это движение расценят как попытку к бегству.
– Спасибо вам большое, – говорила я своему новому другу, вновь пришедшему в хорошее настроение. – Вы нам очень помогли.
Взревел движок, и раритет постепенно скрылся из нашего поля зрения, а тетушка вновь вернулась к нотации, находившейся, несомненно, еще в самом начале и обещавшей продлиться до бесконечности.
– Как так можно поступать?! Не позвонить, ничего не объяснить… Ты удивляешь меня. Раньше ты не была такой безответственной. Хотя, конечно, я никогда не одобряла эту твою работу, но раз уж ты берешься за дело, раз люди надеются на тебя – нужно же как-то соответствовать. Нужно выполнять обязательства.
– Но я как раз…
– Не перебивай меня! Ты отправила ко мне эту несчастную женщину, а сама исчезла куда-то, причем не одна, а вместе с ее сыном. Ты хотя бы представляешь себе, какая это потеря для матери?
– Но почему же потеря, я как раз…
– Не перебивай меня! Ты даже не позвонила, даже не сообщила, где ты, не говоря уже о том, чтобы давно уже приехать домой и не мучить больше своих несчастных клиентов.
– Но я звонила! – едва сумев вклиниться в этот бесконечный поток укоризн, возопила я. – При первой же возможности я связалась с Натальей и хотела узнать, как дела, но нам снова помешали. За нам охотились бандиты, тетушка, это вовсе не шутки, и если ты думаешь, что…
– Да они давно уже все в тюрьме, эти твои бандиты. Давно уже ни за кем не охотятся. А тебя все нет и нет. Мы тут чуть с ума не сошли…
Признаюсь, этот неожиданный поворот поверг меня в легкий шок, и некоторое время я даже не слышала, что там еще говорит мне тетя Мила.
В тюрьме? А кто же это держал меня под прицелом автомата не далее как сегодня утром? Кто гонялся за мной, кто стрелял, кто запер мне все ходы и выходы, так, что даже подвезти меня в родной дом я вынуждена была просить какого-то уголовника?
– Погоди-ка, тетушка, – снова прервав возмущенные речи, проговорила я. – Как это – в тюрьме? Кто в тюрьме?
– Бандиты в тюрьме. Я ведь говорю тебе. Всех их давно уже поймали, и они уже давно обезврежены и никому не могут причинить вреда. А между тем ты пропадаешь неизвестно где, заставляя меня пить лекарства. Это очень, очень безответственно с твоей стороны, Евгения. Безответственно и жестоко.
Неизвестно, в чем еще обличила бы меня вошедшая в раж тетя Мила, но, к счастью, мы уже стояли перед дверью квартиры, и тут нашлось кому ее отвлечь.
– Вот он, наш пропащий, – сразу заулыбавшись, говорила она, войдя в кухню и увидев совершенно довольного Никиту, сидящего за столом перед чашкой чая и блюдечком с бисквитным пирожным. – Вот он, красавец. Ну как, понравилось пирожное?
– Да, очень, – улыбнулся в ответ мальчик.
– Женя, я так рада! – вся лучась счастьем, говорила, входя в кухню, Наталья. – Наконец-то все это закончилось.
– Да объясните мне уже толком, что здесь произошло?
– Как, разве тебе еще не сказали? – удивленно взглянула она на тетю Милу. – Я думала…
– Ну как же не сказали, я говорила, – немедленно откликнулась та. – Но она ведь никогда не слушает. Сейчас вообще не слушают старших…
– Эту банду, которая охотилась за нами, про которую мы с тобой говорили… – попробовала со своей стороны объяснять Наталья. – Ее накрыли. Этот твой знакомый, Сергей…
– Жгутов?
– Ну да. Он мне все объяснил и сказал, что нужно написать заявление, чтобы у них были основания. И потом еще сказал, что сейчас как раз готовится секретная операция, для того чтобы накрыть. Ну вот. А Никита… Сынок, – обратилась она к мальчику, за обе щеки уплетающему бисквит, – помнишь, что ты рассказывал папе…
Услышав эту ключевую фразу, я инстинктивно окинула глазами окружающее пространство, выискивая, не целится ли кто-нибудь в нас оттуда.
Но знакомая до боли кухня дышала покоем и сладкими ароматами ванили, и, уже привыкнув за эти дни постоянно быть настороже, я впервые ощутила, что это излишне.
– Да, я рассказывал, как Вадик поймал лягушку и потом…
– Нет, не про лягушку. Там был один документ. Помнишь, ты заходил в комнату? Хотя… Послушай, Женя, Сергей говорил, что, как только вы вернетесь, мы сразу же должны подъехать к нему. И Никита тоже. Сергей говорил, что это очень важно, что может повлиять на расследование. Может, позвонишь ему? Ах да! Совсем забыла… Я еще хотела спросить, почему ты так внезапно прервала разговор в тот раз? Я как раз хотела рассказать тебе все! Сказать, что скоро уже их всех арестуют и вам нечего бояться. Ну, то есть нам. Хотела поговорить с Никитой, спросить его про этот документ. А ты вдруг раз, и исчезла.
– Нас прервали, нужно было срочно уезжать, – коротко ответила я, уже и сама догадываясь, что для того, чтобы разобраться во всем этом, действительно лучше обратиться к Жгутову.
Эмоциональные извержения, в которых напрочь тонуло все, что касалось непосредственно сути дела, делали объяснения Натальи и тети Милы хотя и трогательными, но до обидного невнятными. Поэтому я попросила у Натальи телефон и набрала Жгутова.
– Серега, как жизнь? – бодро проговорила я в трубку.
– О! Наконец-то появилась! Где пропадаешь?
– От бандитов бегаю.
– Уже не актуально. Пацан цел?
– Обижаешь.
– Ну, тогда хватай его в охапку и тащи сюда. Мы уж тут заждались.
– Ты можешь объяснить толком, что там у вас произошло?
– Да ничего непредвиденного, все по плану, так, как я тебе и говорил. Теплого взяли тепленьким, с поличным на месте преступления, в момент совершения незаконной сделки. И всю эту бригаду его накрыли. Сейчас допросы в самом разгаре. Пока они еще не очухались, ребята стараются их раскрутить как следует. Чтоб побольше рассказали.
– Ну, если они сами вам все расскажут, чего мальца-то таскать? Он и так набегался, пускай отдохнет.
– Не-е-ет… Ты не понимаешь. Этот пацан тут ключевая фигура. Мы, можно сказать, самого-то Теплого только благодаря ему и взяли. Ну и благодаря тебе отчасти.
– Это как это?
– Да давай уже приезжай. Тут и расскажу. Нетелефонный разговор.
– А у вас рабочий день длится еще? – поинтересовалась я, взглянув на часы и увидев, что стрелка подходит к восьми.
– Ну, сегодня, учитывая последние события, у нас рабочий день, похоже, до утра.
– Это обнадеживает.
– Ну да. Так что подъезжай, опоздать не бойся.
Вдохновленная этими заверениями, я дождалась, пока Никита спокойно доест сладости, приготовленные моей заботливой тетушкой, и только после этого, с грустью думая о стоявшем сейчас в унылом одиночестве «фольке», вызвала такси.
– Наташа, ты поедешь с нами?
– Ну, не знаю… – с каким-то странным выражением ответила она. – А я не буду мешать?
– Ну почему же ты будешь мешать? Наоборот! – внимательно глядя ей в лицо в попытках разгадать, что бы это могло быть, говорила я. – И потом, вы с Никитой, наверное, успели соскучиться. Зачем снова расставаться, когда в этом нет насущной необходимости? А может быть, твое присутствие даже окажется полезным. Вдруг возникнут какие-то вопросы… Сейчас там, насколько я понимаю, идет очень активная деятельность по выяснению. А ты очевидец и даже пострадавшая. Думаю, Жгутов не будет возражать против твоего присутствия. Как он, хорошо себя вел?
– О… Ну что ты! Он так помог… Встретил меня на вокзале, успокоил… сказал, что все будет хорошо, что их скоро поймают. Знаешь, просто тяжесть с души снял…
«Так-так… Ну что ж, совет да любовь, как говорится, – слегка улыбаясь, думала я, догадавшись, что означают все эти недомолвки. – Жгутов у нас человек холостой, да и девушка теперь – вдова… Может, что из этого и выйдет».
Загорелся экран телефона, высветив пришедшую из службы такси эсэмэску, и дружною толпою, вместе со счастливой Натальей и уже вполне восстановившим боевой дух и неутомимо резвящимся наконец, как все нормальные дети, Никитой, мы спускались вниз, навстречу долгожданной информации, которая, как я надеялась, наконец-то разъяснит все нюансы и перипетии этого загадочного дела.
* * *
– …а ему кто-то капнул, представляешь? – вне себя от возмущения, говорил Жгутов, кажется, даже не замечая сияющих взглядов Натальи, следующих за каждым его движением. – И какая это сволочь! У кого только совести хватило, ребята столько работали!
– Но ведь все равно ничего не вышло?
– Ну да, благодаря тебе. Ну и тебе… партизан, – слегка потрепав по затылку, ласково обратился он к Никите. – Он когда этот счет-то начал диктовать папке своему, – снова говорил Жгутов мне, – так эти там чуть не перекусали друг друга. Догнать, порвать… А тут ты встряла… телохранительница ты наша непробиваемая. Короче, с налету у них ничего не вышло, и этот главный их, как его там, ну, не важно, начальник, короче, всей этой святой воды…
– «Святой Источник», – блаженно улыбаясь, как улыбаются невинной и забавной ошибке ребенка, поправила Наталья.
– Ну да… Источник. Так вот, начальник этого источника, конечно же, рассердился и стал распекать подчиненных своих. А тут и Теплый подъехал. Не по этому вопросу, конечно – у них там дела общие, я ведь тебе говорил…
– Ну да, я помню, – поспешила ответить я, чтобы ненужными подробностями не травмировать Наталью и не ставить ее раньше времени в известность о том, что святые отцы занимаются отмыванием денег.
– Ну вот. Ну и как-то, по-видимому, прошел он к его кабинету, и так как-то невзначай подслушал. А поскольку ребята уже вели его очень плотно и он об этом знал…
– Погоди. А что он подслушал-то?
– Ну как, я тебе объяснял. Они когда бабки-то эти левые со счета на счет перекидывали, чтобы отчистить-то, эти отцы тоже не терялись и помимо комиссии за свои услуги по ходу дела снимали еще и часть суммы. Ну, небольшую, наверное. Дескать, там потерялось, тут осело, там дополнительно приплатить пришлось. Как-то так… И эту, будем говорить, сверхприбыль они уводили вообще на отдельный счет, который нигде не фигурировал и о котором, собственно, никто и не знал, кроме самых, так сказать, близких. Все манипуляции с этими деньгами обсуждались, я так понял, очень келейно, а мальчуган как раз на такое обсуждение и попал. Эй, Никита, – снова обратился Жгутов к мальчику. – Ты вот в день этого праздника в какие-нибудь кабинеты заходил?
– Я только в один заходил, – с готовностью ответил Никита. – Там сидели старцы…
– Отцы, – снова поправила Наталья.
– Ну да.
– И на столе лежали какие-то бумаги, так? – слегка помог Жгутов.
– Да. И там еще так смешно было написано: БИК, БИК и цифры, и фамилия такая смешная, Матроскин, как в мультфильме. Я потом папе рассказывал, смеялся…
– Поняла? – многозначительно взглянув мне в лицо, проговорил Жгутов.
– Поняла.
– Вот то-то и оно. А поскольку все финансовые цепочки Теплого к тому времени находились уже под нашим контролем…
– И об этом он тоже знал…
– Ну разумеется. Поэтому этот «бик-бик» заинтересовал его до чрезвычайности. Какая там сумма была, это мы, я думаю, узнаем скоро, – сказал он, снова взглянув на мальчика. – Но и без того можно догадаться, что не маленькая.
– За границу отвалить хватило бы…
– Еще и не только на это хватило бы. Свои-то он не мог трогать, ребята сразу прикрыли бы, а это… Считай, открытый депозит – заходи, бери. Узнать реквизиты, подделать пару ксив – и вот она, свобода.
– Да, мотив убедительный… – говорила я, уже не удивляясь тому упорству и настойчивости, с которой преследовал нас Теплый.
– Еще бы! А у сек… Ну, в смысле, у отцов, – поправился Жгутов, взглянув на Наталью. – У них тоже то же самое практически.
– Только с точностью до наоборот.
– Ну да. Этому кровь из носу нужно было узнать, а тем – чтобы ни в коем случае не узнали.
– И, между прочим, ничего не вышло ни у тех, ни у этих.
– Ну! Кто бы сомневался. За дело взялась Охотникова…
– Это да.
– Ты, кстати, куда исчезла-то? В самый ответственный момент.
– Да все туда же. Я, чай, не на пикник выехала. Нам духу перевести не давали. Только одних пройдем, глядишь – уже другие тут как тут. Тогда, по телефону-то, когда с Натальей говорила… только успела пару слов сказать, смотрю – опять едут. Все бросила, давай бегом уходить, да прямо в лапы к Теплому и угодила. Зато от сек… от отцов убежала. Как только они находили меня каждый раз?
– Ну, это я думаю, самое несложное, – снисходительно говорил Жгутов. – У них знаешь какие сети-то, разветвленные. На каждом повороте своя шестерка. Все докладывают. А может, и друг за дружкой присматривали. Отцы за бандитами, бандиты за отцами. Те – за тобой, эти за ними. А как ты умудрилась к Теплому-то попасть? Да сама собой еще… ты ведь у нас осторожная.
– Да вот как-то не предполагала, что он именно там окажется. Убегала, убегала, да и прибежала. Народу там – чуть не вся бригада собралась. Он, похоже, как раз на дело собирался. Вот на то, где взяли вы его. Говорил, что товар должны привезти. Серый там какой-то, Стасик…
– Ну да, есть такие. Вот видишь, справедливость все-таки восторжествовала. Ты к нему в лапы угодила, а он – к нам.
– Угу. Только я предпочла бы обратный порядок. Чтобы сначала он к вам, а потом я – домой. Всю до нитки обобрал, сволочь… Телефон, ключи от машины. Про револьвер уже не говорю.
– Да не волнуйся ты так. Вот разгребем немного это добро, вернут тебе твои ценности.
– Точно?
– Когда я тебе врал? Так, значит, телефон отняли, говоришь?
– Само собой. Наверное, подумали – все равно руки связаны, как будет звонить?
– Жаль. А то бы мы раньше тебя могли вытащить. Как раз по твоей схеме – сначала он к нам. Активы-то их сразу арестовали, счета заблокировали. А этот счет пока оставался свободным. Мы же не знали координат. Так вот, я думал – когда ты выйдешь на связь, Никита реквизиты продиктует, да и поедете себе спокойненько по домам. Если счет арестован – кому в нем интерес?
– Да, так было бы… проще, – говорила я, внутренне досадуя на то, как не вовремя нас тогда прервали. – Но вот, видишь, помешали нам. Наверное, не судьба. А счастье было так возможно…
– Ладно, чего уж теперь огорчаться. Теперь радоваться нужно. Ведь все закончилось.
– Да, теперь уже точно закончилось… Хотя подожди… А счет-то? Эти вожделенные реквизиты твои. Мы ведь их так и не узнали. Ну-ка, Никита, давай, колись.
Мальчик, по-видимому, действительно обладавший феноменальной памятью, назубок продиктовал мудреный набор цифр и символов, дающий доступ к немалым, как я догадывалась, финансам, и, для убедительности заставив его еще раз повторить все от начала до конца, Жгутов, захватив драгоценную бумажку, убежал, спеша передать драгоценные сведения своим ребятам.
– Вы пока тут располагайтесь, чайку попейте, – второпях, не очень убедительно разыгрывая роль гостеприимного хозяина, предлагал он. – А я сейчас.
Долив воды в полупоходный чайник, я решила, что сейчас самый подходящий момент для разговора, который давно уже сбиралась я завести с Натальей, но все не решалась.
– Наташа… – осторожно сказала я. – Давно собираюсь спросить…
– О чем? – улыбаясь, вскинула глаза, кажется, уже позабывшая все свои недавние страхи Наталья.
– После всего, после всех этих страшных событий, ты… вернешься обратно? Как ни в чем не бывало будешь общаться с этими своими… отцами и братьями, как будто ничего не произошло?
– Но они же… – с былой решимостью начала было Наталья, однако на полуслове остановилась.
По-видимому, все, что она увидела и услышала за последнее время, все-таки оставило в душе некоторый след, и теперь безусловная святость братства представлялась уже не такой однозначной.
– Ты хочешь сказать, что они ни в чем не виноваты? Но ты ведь сейчас сама слышала! Этот бандит, Теплый, тот, что гонялся за нами, у него ведь были общие дела с твоими… с руководителями общины. А известно, какими делами занимаются бандиты. И этот счет – это ведь грязные деньги. Краденые, отнятые у кого-то, полученные незаконно. И во все это замешаны ваши… отцы. Мы ведь именно об этом говорили сейчас, ты взрослый человек, не можешь не понимать.
– Но…
– Подожди. Я не хочу, чтобы ты подумала, что я пытаюсь сейчас склонить тебя к чему-то, к какому-то решению, к которому ты сама не готова. Я прошу тебя просто поразмыслить над тем, что стало известно нам в эти дни. Кто охотился за нами? Кто стрелял? Стрелял на поражение, заметь, а вовсе не для того, чтобы просто попугать. Это ведь были не только бандиты.
Счастливое выражение давно уже испарилось с лица Натальи, и теперь она, кажется, готова была заплакать. Вспомнив слова Юровой о том, как чревато открытое давление на убежденных сектантов, и боясь перегнуть палку, я решила, что для того, чтобы посеять рациональное зерно, сделано уже достаточно, и сменила тему.
– Ты знаешь, одна моя знакомая, она врач. Она рассказывала мне, что у нее была пациентка, которая тоже в свое время состояла в этой… общине. «Святой Источник». Но, побыв там, она через некоторое время решила прервать эти отношения. Наверное, у нее были на то причины, как ты думаешь?
– Не знаю, – растерянно отвечала Наталья.
– Может, тебе стоит поговорить с ней? Я могу дать координаты.
– Не знаю. Может быть…
Видя, что лед тронулся, и внутренне поздравив себя, отнюдь не психолога, с некоторым успехом, я уже лелеяла в неутомимом, не могущем ни минуты оставаться без деятельности сознании новый план.
«Свести ее с Юровой, ту предупредить, сказать, что здесь полезен будет благой пример, что, возможно, стоит познакомить ее с этой бывшей, как ее, Неля, кажется. А там, глядишь, и пойдет дело на поправку. В конце концов, это будет даже невежливо с моей стороны, если я подсуну Жгутову сумасшедшую. Прежде чем волны страсти поглотят их, нужно вернуть девушку в адекватное состояние. Бедная тетя Мила! Теперь уже у нее не будет возможности посватать меня за Сережу, а он ей так нравился…»
Впрочем, о последнем пункте я беспокоилась меньше всего. Еще не было случая, чтобы тетя Мила затруднялась с тем, за кого бы меня посватать.
Вскоре вернулся исполненный оптимизма и энтузиазма Жгутов и радостно сообщил нам, что информация, полученная от мальчика, позволит установить связь бандитской группировки с отцами и назначить проверку, а возможно, даже открыть и еще одно дело.
– Данные уже отправили, – бодро говорил он. – Счет этот заблокируют – минутный вопрос. А там, глядишь, и отцов этих… к ногтю прижать попробуем.
Здесь он запнулся, взглянув на Наталью, кажется, испугавшись, не сказал ли чего лишнего, но, уже подготовленная моей беседой, она, похоже, восприняла новую информацию как должное.
– Ну а вам теперь, наверное, можно ехать домой, – от греха подальше поспешил сменить тему Сергей, обращаясь к Наталье. – Теперь уже опасности нет. Узнав, что их секретный счет арестован, сек… руководители вашей общины поймут, что все тайны их раскрыты и что теперь сами они должны бояться. А вам опасаться нечего. Спокойно возвращайтесь, отдыхайте… Если возникнут какие-то вопросы… дополнительные – мои координаты у вас есть. Ведь есть?
– Да, есть, – вся погруженная в свои мысли, рассеянно отвечала Наталья.
– Вы не удаляйте пока. Мало ли… Вдруг кто-нибудь еще там проявится. Начнут беспокоить, надоедать. Просто позвоните, скажите. Мы их – сразу.
Заверив Жгутова, что при необходимости моя напрочь замолчавшая в этот момент бывшая клиентка, конечно же, обратится, я стала прощаться и, получив повтор подтверждения, что отнятые негодяями личные вещи мне вскоре вернут, забрала погрустневшую Наталью и ничуть не утратившего веселья Никиту и спустилась к выходу на улицу, где уже стояло заказанное мной такси.
– Ну что ж, желаю успеха, – напутствовала я. – Тяжелая полоса закончилась, теперь вас должны ожидать только радости. Наташа, данные, которые обещала, я тебе передам, а над моими словами ты поразмысли. Не отбрасывай сразу как ненужное.
Взглянув на меня с грустной и на сей раз совершенно вменяемой улыбкой, Наталья кивнула, и вскоре в поле моего зрения остался только бампер ярко-желтого такси, увозящего ее и Никиту все дальше от тяжелых воспоминаний, навстречу нормальной жизни.
Я же, наслаждаясь почти позабытым за эти тревожные дни ощущением свободы и безопасности, решила пройтись пешком, подышать свежим вечерним воздухом и поразмыслить о том, что нужно будет ответить тетушке, несомненно, уже подготовившей для меня длинный список нравоучений.