Глава 5

Вариантов спастись не было, кроме одного. Я с силой вдавил кнопку «Гиперпрыжок» в панель, меня припечатало к креслу. Снова трассирующие следы от звёзд или иллюминация пространственного тоннеля, ощущение, – трудно описать правильно, – зыбкости всего сущего, словно весь мир – это нарисованная картинка, которую можно легко скомкать или порвать.

Всё кончилось так же внезапно, как началось. Нужно бы осмотреться, только страшно, вдруг вышвырнуло к границе Вселенной, куда не придёт в голову залететь ни одному здравомыслящему человеку.

Осторожно скосил глаз к монитору, сердце радостно застучало: неподалёку, всего в нескольких парсеках расположилась база пенальцев. Лучше бы людей, но привередничать в моём случае глупо, хорошо, что вообще оказался рядом с цивилизацией, а уж какой – не так важно.

Я настроил маршрут, – до объекта доберусь в два прыжка, – и отправил звездолёт в нуль-пространство.

Пока мой корабль набирался сил для полёта, я, разглядывая чудные гроздья звёзд, распластавшиеся вокруг, вернулся к своим невесёлым мыслям. Чернятински, какого чёрта он оказался здесь? Уж точно не для того, чтобы пощекотать нервы космическими баталиями. Миллион к одному, что явился с одной единственной целью – разобраться со мной. А раз так, то, насколько я успел узнать этого психа, он не отстанет, пока не получит своё.

Вариантов при таком раскладе немного, точней, всего два: либо он меня прикончит, либо я его. На данный момент ближе к успеху вариант первый, поскольку Чернятински укомплектован лучше. Кстати, как это ему удалось, если он явился сюда позже? Может, бывал здесь раньше? Вряд ли, такие как он не тратят время на развлечения, у них другие, более приземлённые интересы. Например, отомстить тем, кто его обвёл вокруг пальца, и из-за кого он лишился карьеры. И не просто отомстить, а сделать это с изощрённой жестокостью, на которую способны склонные к садизму личности. Мне представился мальчик с безжизненным взглядом, отрывающий ножки у паука.

– Сообщите ваши данные! – неожиданно проквакал голос, оторвав меня от раздумий. Я поднял глаза, с экрана на меня взирала зелёная морда пенальца.

– Скрайд, первый уровень, морально устойчив, политически грамотен, в связях, порочащих меня, не замечен, родственников за границей не имею! – бодро отрапортовал я.

Пеналец открыл рот, видимо, впервые столкнулся с подобной метрикой. Ну да, я поёрничал, каюсь. Но, во-первых, такой способ общения при всей его неоднозначности снимает напряжение, кроме того, особых заслуг я пока не имел, а выставлять напоказ свой зачаточный уровень не хотелось. Это уже как-то, знаете ли, приелось. А так, информации много, и разнообразной, захочет – пусть проверяет.

– Неправильно указан уровень, – проквакал пеналец, когда снова смог говорить.

То есть как, – слова жабоида привели меня в замешательство, – что может быть неправильно с уровнем, да ещё с первым. Я выхватил из кармана коммуникатор, активировал его, настроив на личные данные. Действительно, вместо чахлой единички над моим двойником красовался пусть не десятичный логарифм, но более уверенная двойка.

Это когда ж меня угораздило? Наверное, пока я бодался с клитанами, и в пылу боя не заметил, как перешёл на новый этап. В принципе, ясно, перескочить с первого уровня на второй – особенных усилий для этого не требуется, расстрелять пару-тройку мутят или рогитов, и пожалуйста – новая ступенька в развитии.

Кроме всего прочего нельзя было не обратить внимания на ещё одно изменение, коснувшееся меня, как персонажа: из, пардон, «салаг», меня пожаловали новым званием – «юнга». В общем, хрен редьки не слаще, воодушевляло лишь, что достичь повышения удалось за короткое время, так что есть перспектива вскоре обзавестись званием поприличней, например, получить рейдера. Но тут придётся попыхтеть, если, конечно, меня не прикончат, пока я буду карабкаться по служебной лестнице.

– Неправильно указан уровень! – вновь квакнул жабоид, устав дожидаться уточнений. Вообще непонятно, на хрена спрашивать, если итак всё известно. Наверное, какие-нибудь древние инструкции, которые устарели сто лет назад, но которым, в силу идиотских традиций, всё ещё отдают дань. Короче, бюрократия она везде бюрократия, хоть на Земле, хоть в самой захудалой дыре.

Пришлось снова повторить всю ту ахинею, что я наговорил в самом начале с той лишь разницей, что поменялся мой уровень. Ну, добавил ещё пару слов, исключительно чтобы закрепить впечатление:

– С юных лет питаю приязнь к расе пенальцев вообще и планете, – я глянул на монитор, – Кавкаурика в частности. Названьице то ещё, но к жабам лучше не придумаешь, наверное, сплошное болото, а над ним – рой комаров. В общем, райское место. Для земноводных, разумеется.

– Вам дано разрешение причалить, – квакнул мой собеседник таким тоном, словно облагодетельствовал, – плата составляет пятьдесят кредитов. Будете бронировать номер?

– Нет, спасибо! – отказался я.

– Аквалёт напрокат?

– Нет.

– Гид-проводник нужен? Хороший, с языком.

– Спасибо не надо, – начал раздражаться я, хотя так и подмывало уточнить, что эта жаба имела ввиду: скабрезность или полиглотские таланты экскурсовода. Впрочем, неважно, меня не интересовали предлагаемые услуги. Не дав пенальцу снова раскрыть рот, я задавил рекламную акцию на корню:

– С удовольствием воспользовался бы всем, что у вас есть, но не могу, стеснён, знаете ли, в средствах.

На этом всё кончилось, отсутствие денег у покупателя отбивает желание ему продавать. Универсальный закон, который подходит к любому сообществу, цивилизованному или не очень.

После того, как жабоид потерял ко мне интерес, я смог наконец-то пришвартоваться. Выбрался из кабины и обомлел – у пенальцев было своё, в корне отличающееся от привычного, видение на интерьер. На базе преобладали зелёные тона. Но это ладно, странно было другое. Вся обстановка не имела чётких контуров и казалась какой-то аморфной. Нет, не казалась, она такой была.

Странные переходы, постоянно меняющие форму, – словно они текли, – тянулись из одного конца базы в другой, многократно пересекаясь друг с другом и с другими такими же переходами. Мебель, сводчатые арки, мерцающие дорожки под ногами – всё было нестабильным и постоянно менялось.

Кроме того, на базе имелось множество водоёмов, наподобие больших луж, покрытых тиной и с запахом, как от сточной канавы. Вероятно, так в представлении пенальцев, выглядит гармония. Что касается запахов, то тут всё относительно, скорей всего жабоиды не в восторге, к примеру, от наших духов. Вполне возможно, что они для них пахнут помойкой, всё упирается в вопрос восприятия. Ну и традиций, разумеется, куда без них.

Чья-то рука легла на плечо, я медленно, не ожидая ничего хорошего, обернулся и облегчённо вздохнул. Передо мной, улыбаясь во весь рот, стоял Сибл, мой первый в этом мире знакомец.

– Живой? – покачал головой он. – А я думал тебе крышка. Слышал, как ты орал, впечатляет, – похвалил он, и передразнил: «Караул! Убивают!»

– Так ты что, прилетел? – уточнил я, желая перевести тему с моих способностей на что-нибудь отвлечённое.

– А то… Как на такое не откликнуться.? Только, прилетаю, а тебя нет. Ну, думаю, труба Скрайду. Хороший был парень, и сигналы подавал нестандартно…

– Как смог, так и подал, – буркнул я.

– Ладно, не дуйся. Куда слинял-то?

– Да так… – я неопределённо помахал ладонью.

– Ясно, у всех свои тайны. С добычей хоть или как?

– Кое-что есть, – я кивнул на свой звездолёт, – кстати, куда протоплазму сдавать, не знаешь?

– Вон ту хреновину видишь? – Сибл вытянул руку в направлении шарообразной конструкции с отверстием для входа. – Это вроде пункта приёмки. Топай туда – они сами всё сделают. Ну, давай, пока, – он снова хлопнул меня по плечу, – если что – зови, подскочу.

– Сибл! – окликнул я его, когда он отошёл на несколько метров. – Спасибо!

– Сочтёмся! – махнул он и поспешил к кольцеобразной конструкции с несколькими большими табло, рекламирующими какие-то скользкие гадости.

Я направился в контору по сдаче космической утвари, внутри сидел, – кто бы сомневался, – зеленокожий пеналец, и, шевеля четырьмя лапами, что-то строчил на зелёной же, выполненной в форме куба, клавиатуре.

– Чего тебе? – квакнуло существо.

– Сдать, – несколько опешил я от неприветливого обращения.

– Анализы дальше по коридору! – пробубнила эта сволочь.

– Протоплазму! – я начал закипать.

– Чего сразу не сказал? – он поднял на меня холодные глаза. – А-а, ясно, – жабоид откинулся на спинке сиденья, – у тебя хреновый речевой аппарат, поэтому и речь недоразвита, – и он заквакал над собственной шуткой. Вот блин, тритон штопаный.

– У вас шкурка разъехалась, – я указал на лягушачью промежность, – пеналец мгновенно перестал веселиться и принялся рассматривать себя между ног.

Наконец, поняв, что его обманули, он выпучил глаза. Я думал плюнет, такое у него было лицо. Но обошлось, пеналец отрывисто квакнул, потом ещё, а затем залился, смешно дрыгая лапками, неудержимым кваканьем.

Ну вот, можно считать контакт установлен, ибо нет средства надёжнее, чем обмен мнениями. Желательно такими, чтобы понравились собеседнику. Мне это, кажется, удалось. Хотя, если быть откровенным, я к этому не стремился, само получилось.

– Сколько там у тебя? – наквакавшись от души, уточнил пеналец, имея ввиду протоплазму.

– Сто шестьдесят.

– Не густо.

– Сколько есть, – вздохнул я, понимая, что собеседник прав. Но что делать – маловат кораблик, сам знаю.

– За всё получишь четыреста кредитов, согласен?

– По рукам, – кивнул я, проклиная себя за то, что не поинтересовался у Сибла, по чём идёт протоплазма. Оставалось надеяться, что меня не сильно надули.

– Увеличил бы трюм, – брянча по клавишам лапами, влез с советом пеналец, – а то корзинка какая-то, а не звездолёт. – Я неопределённо пожал плечами – на чём хочу, на том и летаю.

– Сколько у тебя денег? – продолжал допытываться приёмщик.

– Кредитов семьсот наберётся, – сообщил я, подсчитав в уме доходы от сдачи уворованных мною ресурсов и от боевых действий с клитанами. За переход на второй уровень на мой счёт также поступили средства. Правда, немного.

– Мало, – квакнул жабоид, – на расширение трюма не хватит.

– А сколько нужно?

– Тысячи полторы, – он немигающе уставился на меня. – Ну, чего молчишь? – квакнул он после довольно продолжительной паузы…

– В каком смысле? – не понял я.

– В смысле чего не спрашиваешь, где раздобыть недостающую сумму?

Что за манера такая, если что-то знаешь – скажи, а не выпендривайся. Может у жаб больное самолюбие, и им нравится, когда просят. Ладно, поиграем в эти игры, мне нетрудно, зато получу информацию.

– Не подскажете, – сделав голос максимально медовым и скривившись в улыбке, пролебезил я, – где раздобыть то, что мне не хватает. Если вы спросите, чего же мне так не хватает, то я отвечу: денег. Причём всегда и в любых количествах.

Жабоид вылупился на меня так, будто перед ним стоял не пират, а повар-француз. После непродолжительной паузы он залился уморительным кваканьем, схватившись всеми имеющимися у него лапами за живот. Отсмеявшись, отвалил мне ещё десять кредитов, – видимо за минутку веселья, – и указал, куда следует идти. Не в матерном смысле, в обычном, то есть по коридору, в ромбовидный отсек с красной надписью.

По его словам там сидит государственный служащий, и он скажет, что следует делать. У меня отлегло от сердца, я и сам желал чего-то подобного. Наивно полагать, что у Чернятински уйдёт много времени, чтобы меня отыскать. Достаточно вбить мой ник в коммуникатор – и вуаля, получите адрес с координатами. Ну, ещё уйдёт какое-то время на то, чтобы добраться до места. Так что следовало действовать, и немедленно.

Нужное место я отыскал быстро, трудно не заметить сооружение, напоминающее ромб, колышущийся словно желе с мерцающей надписью на незнакомом языке.

Войдя внутрь, я рассмотрел стойку, за которой сидел ещё один пеналец, облачённый в синюю форму.

– Слушаю вас, – вежливо квакнул он.

– Я насчёт заработать, – чувствуя себя не в своей тарелке, проговорил я.

– Заполните анкету, – мне протянули жёлтый листок, на котором были стандартные, что примечательно на человеческом языке, вопросы: имя, звание, рейтинг.

Рейтинг, – я задумался, – вначале он был отрицательный, а теперь. Меня стали одолевать сомнения, что я не всё о себе знаю, пришлось тихонько вынуть коммуникатор, и ещё раз, теперь уже внимательней, рассмотреть собственный персонаж. Уровень второй, опыта – триста двадцать очков, на депозите семьсот тридцать шесть кредитов. Ага, вот – рейтинг, он из отрицательного сделался положительным и составлял теперь целых двадцать пять единиц. Ну, это понятно: воевал с интервентами, к тому же смог грабануть склад, а это пиратам засчитывается.

Что ещё, навыки… Я вдруг вспомнил, что они качаются протоплазмой, то есть за это полезное вещество не просто начисляются деньги, с его помощью мощно стать, например, более обаятельным. Я ткнул в нужную иконку, сверху замерцало число сорок. Можно было его поделить на несколько навыков, но я решил не разбрасываться, а потратить всё, как задумал.

Пропищал едва слышный сигнал, напротив моего «Обаяния» возникло число сорок. Я прислушался к себе, пытаясь уловить что-нибудь новое, но ничего такого не обнаружил, организм продолжал функционировать в прежнем режиме, видимо, обаяние мало влияет на физиологию. Скорей всего, это категория отвлечённая, имеющая значение скорее для окружающих, в смысле восприятия ими меня.

Я поморщился, рассуждаю, как выживший из ума философ. Хотя, чего удивляться – с такими стрессами, что я испытал за последнее время, свихнуться можно было бы запросто, а у меня всего лишь путаются понятия. Короче, мне это обаяние пофиг, а вот остальные станут относиться к Скрайду, возможно, более терпимо. А это при моих сомнительных склонностях не повредит.

– Вы закончили? – напомнил о себе служащий.

– Да, – дописав сведения о подбитых мною клитанах, я протянул анкету пенальцу.

Тот не спеша их изучил. Несколько раз, оторвавшись от чтения, глянул на меня как глядят на опасный микроб. В какой-то момент показалось, что сейчас меня вытурят, но нет, поднявшись с сидения, он принялся вводить меня в курс дела.

Оказывается, на этой планете, существует некое заведение, и оно вызывает у пенальских властей подозрения. Они, то есть власти, полагают, что респектабельное казино под названием «Галактика» является лишь ширмой для торговли наркотиками. И мне предлагается, разумеется, за вознаграждение, найти доказательства этой самой торговли.

Причём эти жмоты не помогут ничем: ни агентами, ни подслушивающими устройствами, ни стреляющими авторучками, ни даже зонтиком с ядом. Остаётся надеяться только на самого себя. Ну, или, как всегда, на удачу.

Я согласился, а что было делать? Ждать, когда меня настигнет мой враг? И ладно бы мы схлестнулись на равных, но Чернятински по каким-то причинам, – каким, ещё предстоит выяснить, – был сильнее меня. Соответственно, результат драки вряд ли окажется в мою пользу. А так, я – на задании, можно сказать, на правительственной службе, и мешать мне – значит противопоставить себя интересам целой расы. Вряд ли Чернятински пойдёт на такое, он, конечно, сволочь, но не дурак.

– На выходе с базы наймёте аквалёт, он доставит вас до места, – продолжал инструктировать меня жабоид, – Вернётесь тем же способом, ясно?

– Угу, – кивнул я, – сколько получу денег?

Пеналец задумался, словно подсчитывал что-то в уме, наконец, озвучил причитающийся мне гонорар:

– Восемьсот кредитов!

– Ну, это несерьёзно, – скривился я так, словно меня мучила родовая горячка, – я рискую собственной репутацией, – чёрт знает, зачем я её приплёл, но прозвучало внушительно, – может быть даже жизнью, а вы зажали жалкие полторы тысячи. Знаете, – я гордо встал, – я был о вас лучшего мнения.

Мой собеседник наморщился, но я ведь не уточнял, имел я ввиду его лично или всю пенальскую расу. Впрочем, ему, кажется, казались оскорбительными оба варианта. Короче говоря, после непродолжительного торга, шедшего с небывалой горячностью со стороны жабоида и настойчивостью с моей, мы пришли к компромиссу, выразившемуся в круглой сумме в тысячу кредитов, плюс ещё сотня – на непредвиденные расходы. Нельзя сказать, что распрощались мы, рыдая друг у друга на плече, пеналец в форме, как мне показалось, не особенно жаловал людей. Впрочем, я тоже от земноводных не в восторге.

– Аквалёт, кому аквалёт, недорого! Мадам, не откажите себе в удовольствии прокатиться на лучшем аквалёте в Галактике! – беспардонный пеналец в нагромождённом на голову сооружении, судя по всему местной фуражке, навязывал каждому встречному-поперечному услуги. Мне оставалось только дивиться, насколько, несмотря на различия, одинаковы, в сущности, все существа. Четырёхрукий жабоид, если не брать в расчёт его внешность, был один в один таксист на Казанском вокзале.

– До «Галактики» сколько? – поинтересовался я.

– Смотря до какой? – тут же среагировал этот умник.

– До казино.

– Всего семьдесят кредитов, и то исключительно из симпатии к вам.

– Тридцать, – я уже понял систему – скидывать надо вдвое, а дальше гнуть свою линию.

– Вы хотите меня разорить? – возмущённо проквакал владелец аквалёта.

– Как хотите, – я пожал плечами, сделав вид, что собираюсь уходить.

– Хорошо, шестьдесят пять, – пошёл на попятную таксист.

– Сорок.

– Шестьдесят.

Наверняка мне удалось бы сбить цену ещё, но тут сквозь полупрозрачный купол базы я заметил причаливающий звездолёт, очень похожий на звездолёт Чернятински.

– По рукам, – хлопнул я пенальца по перепонкам, чем вверг его в замешательство. Это потом я узнал, что вполне обычный для людей жест, у жабоидов – что-то вроде интимного намёка.

Вполне возможно, что разговаривай я с другим пенальцем, поучил бы по сусалам. Но мой оказался не особенно щепетильным в вопросах традиций. А, скорей всего, просто не желал терять выгодного клиента. Короче говоря, через минуту, я уже сидел в аквалёте, уносящим меня прочь от базы.

Аппарат напоминал детскую юлу, его особенностью был необычный принцип движения: из передней части выбрасывалась струя отработанного пара, и по ней, как по льду, скользила машина. Двигалась она достаточно быстро, где-нибудь около двухсот километров в час, но это не мешало мне любоваться красотами планеты. Если их вообще можно причислить к таковым.

Как я и предполагал, Кавкаурика имела множество водоёмов, отличающихся друг от друга размерами и цветом. С высоты птичьего полёта выглядело всё это достаточно живописно, тем более что, на островных частях имелись чудаковатые сооружения, напоминающие скорее раковины, чем пристанища разумных существ. Судя по всему, именно так в представлении пенальцеав должна выглядеть современная архитектура, и судить их за это нельзя, потому что у каждой расы есть своё видение на предмет. Да и трудно представить жабоидов, возводящих себе бетонные многоэтажки.

Кроме ландшафта и диковинных зданий, бросалась в глаза атмосфера, накрывшая планету ажурным зонтиком. Она была приятного изумрудного оттенка с персиковыми облаками, сквозь которые пробивалось жёлтое, точь-в-точь, как земное, солнце. В общем, сказать, что виды этого мира оставили меня равнодушным – значит покривить душой.

– Кто-то в казино деньги спускает, наверное, девать некуда, – ни с того ни с сего принялся причитать пеналец-таксист. – а тут целый день вертишься, как заведённый, и никакого толку.

– Деньги спускают для того, чтобы расслабиться, – высказал я мысль сомнительную, но, как мне показалось, философскую.

– Почему бы не расслабиться, потратив немножечко денег, например, на меня.

– Какое же это расслабление, – возразил я, чувствуя, что меня втягивают в какой-то бессмысленный спор, – это, скорее, благотворительность. А от благотворительности не отдыхаешь, от неё получаешь моральное удовлетворение.

– Вот если б вы мне пожертвовали, ну хотя бы сотню кредитов, я бы получил моральное удовлетворение. И вы, кстати, тоже.

– Я? – опешил я.

– Ну да! – округлил глаза этот умник. – Вы же сами только что об этом сказали…

Пообщавшись с пенальцами, я уже составил о них, вернее об их манере разговаривать, мнение. Зеленокожие были теми ещё демагогами и могли запутать болтовнёй кого угодно, при этом приводимые ими аргументы были надуманными или вообще высосанными из пальца. Прибавьте сюда их патологическое стремление торговаться, и вот готов портрет среднестатистического жабоида. В общем, представителям болотистой планеты палец в рот класть было опасно, и остаток пути я предпочёл отмалчиваться, вполуха слушая трепотню словоохотливого водителя.

– Кстати, – квакнул он, когда мы, наконец, стали снижаться, – если полетите обратно, сделаю скидку, – он выждал паузу, – видимо, чтобы я окончательно клюнул, – и провозгласил, словно осчастливил меня навечно: – Один кредит!

Мне оставалось только молча обалдевать, потому что таких скидок я не удостаивался ни разу.

– Так я жду! – приняв моё молчание за согласие, квакнул пеналец и припарковался на площадке у казино.