Уркхарт объявил о своем решении участвовать в выборах на пресс-конференции, состоявшейся в Палате общин в пять часов вечера, чтобы о ней успели сообщить в вечерних телевизионных новостях и первых выпусках газет. Заявление было сделано в исторической атмосфере Вестминстера, на фоне внушительных, украшенных каменной резьбой каминов и темных дубовых панелей – иными словами, в традиционной атмосфере власти. В результате происходящее окутывало ощущение достоинства, которое отсутствовало, когда Сэмюэль, Уолтон и остальные выдвигали свои кандидатуры.

Фрэнсис умудрился создать впечатление человека, которому, вопреки его желанию, предложили занять высокий пост, и он ставит долг перед страной и коллегами выше собственных интересов.

Семнадцать часов спустя, в среду утром, Лэндлесс также провел пресс-конференцию. Он сидел в роскошной гостиной отеля «Ритц» за длинным столом с множеством микрофонов и камер и отвечал на вопросы финансовой прессы. Рядом с ним устроился казавшийся на его фоне коротышкой Маркус Фробишер, председатель «Юнайтед пресс групп» – сам он был индустриальным магнатом, игравшим здесь второстепенную роль.

Позади них для удобства операторов поставили огромный задник с красиво выведенным ярким логотипом «ТЭН», подсвеченным лазерами. Сбоку от него находился огромный видеоэкран, на котором шли лучшие рекламные материалы «Телеграф» и ролики о встречах Лэндлесса с рабочими, включавшими рычаги печатных машин. Бенджамин всюду выглядел неизменно доброжелательным и обаятельным. Не вызывало сомнений, что пресс-конференция была тщательно спланирована.

– Доброе утро, леди и джентльмены, – призвал собравшихся к порядку Лэндлесс, и в его голосе было гораздо меньше акцента кокни, чем в тех случаях, когда он находился в кругу приятелей. – Спасибо, что сумели прийти, ведь мне не удалось предупредить вас заранее! Мы пригласили вас сюда, чтобы рассказать об одном из важнейших шагов вперед в средствах массовой информации Великобритании с тех времен, когда более ста лет назад Джулиус Рейтер установил телеграфную службу в Лондоне.

Лэндлесс слегка придвинул к себе один из микрофонов, чтобы не выворачивать шею, и продолжил:

– Сегодня мы намерены сделать историческое заявление. Мы решили создать крупнейшую газетную корпорацию в Великобритании, которая станет основой, позволяющей сделать нашу страну лидером средств массовой информации. Медиагруппа «Телеграф» предложила выкупить все выпущенные акции «Юнайтед пресс групп» по цене один миллиард четыреста тысяч фунтов. Это премия, превосходящая рыночную стоимость на сорок процентов. И сейчас я с радостью сообщаю, что наше предложение единодушно принято правлением «Юнайтед пресс групп». Мы также пришли к соглашению о будущем менеджменте нового концерна. Я стану председателем и исполнительным директором компании, а мой добрый друг и бывший конкурент, теперь же соратник… – Магнат протянул огромную руку и сжал плечо Фробишера с таким угрожающим видом, как будто это была шея. – … Будет нашим президентом.

Несколько человек в гостиной принялись понимающе кивать. Они не сомневались, кто из двоих будет в одиночку управлять новой компанией. Фробишер сидел, изо всех сил стараясь сохранить лицо.

– Это огромный шаг вперед в британской газетной индустрии, – вещал Бенджамин. – Наша новая объединенная компания будет контролировать больше национальных и местных газет, чем любая другая аналогичная группа в нашей стране. А если учесть зарубежные представительства, то мы станем третьим по величине концерном мира. Чтобы отметить это важное событие, мы решили дать компании новое название: «Телеграф экспресс ньюспейперс кампани», публичная компания с ограниченной ответственностью – «ТЭН». – Он наконец выпустил плечо Фробишера, махнул рукой в сторону логотипа у себя за спиной и жизнерадостно спросил: – Вам нравится?

Медиамагнат надеялся, что эмблема придется присутствующим по вкусу. Компания-партнер, принадлежавшая его дочери, в которой работали две женщины, получила свой первый заказ – придумать название и логотип, и Лэндлесс хотел, чтобы она получила столько же внимания, сколько и он сам.

– Около двери вы найдете документ, в котором с подробностями описано наше предложение и условия соглашения, – добавил он. – Итак, ваши вопросы, пожалуйста.

Возбужденный шум пробежал по залу, вверх взметнулся лес рук – все пытались привлечь внимание Лэндлесса.

– Полагаю, справедливо будет выслушать первым того, кто не будет работать на нашу группу, – пошутил Бенджамин. – Удастся ли найти несчастного, подходящего под это определение? – Он театральным жестом прикрыл глаза от яркого света прожекторов и принялся искать в аудитории жертву, пока все смеялись над его шуткой.

– Мистер Лэндлесс! – закричал редактор отдела предпринимательской деятельности «Санди таймс». – Правительство в последние годы не раз давало понять, что британская газетная индустрия и без того сосредоточена в руках всего нескольких людей и что оно намерено использовать закон о монополиях и слияниях, чтобы предотвратить дальнейшую консолидацию. Каким образом вы рассчитываете добиться одобрения вашей сделки правительством?

В зале послышался довольный ропот. Правительство во время избирательной кампании громко, хотя и неопределенно высказывалось о том, что оно намерено поддерживать промышленную конкуренцию.

– Превосходный вопрос, – сказал Лэндлесс и развел руки в стороны, словно хотел прижать этот вопрос к груди и медленно задушить его в объятиях. – Конечно, вы правы, правительству придется принять решение. Газеты являются частью мировых средств массовой информации, и все вы знаете, что они постоянно растут и меняются. Пять лет назад вы работали на Флит-стрит на старых пишущих машинках, которые следовало сдать в металлолом, когда капитулировал кайзер, а сегодня наша индустрия модернизируется, децентрализуется и компьютеризируется. Вы знаете, что перемены неизбежны. И нам необходимо продолжать этот процесс, мы не можем останавливаться. Мы должны учитывать конкуренцию со стороны спутникового телевидения, местного радио, утренних новостных телепрограмм и тому подобного.

– Позор! – выкрикнул кто-то.

И тут же в зале раздался ностальгический смех о спокойных днях на Флит-стрит, баре «Эль вино» и о долгих забастовках печатников, предоставлявших журналистам недели и даже месяцы отпуска, что позволяло писать книги, строить лодки или мечтать, оставаясь в штате и получая зарплату. Однако собравшиеся понимали, что в словах Лэндлесса содержится правда, от которой никуда не деться.

– Через десять лет все большему количеству людей будет требоваться информация двадцать четыре часа в день, со всех концов света, – говорил он. – Число тех, кто захочет получать ее из газет, которые выйдут через несколько часов после какого-то события, да еще перепачкают им руки краской, начнет уменьшаться. Если мы хотим выжить, нам необходимо прекратить быть приходскими газетами и стать сборщиками информации со всего мира. И поэтому наша новая медиагруппа «ТЭН» будет не только обычной газетной корпорацией, но еще и ведущим поставщиком информации в дома и предприятия по всему свету, вне зависимости от того, как наши читатели захотят ее получать – в печатном виде, с телеэкранов, через компьютеры или от канареек. Но, для того чтобы у нас все получилось, нам требуются размеры, силы и ресурсы, которые доступны только такой большой компании, как «ТЭН».

С этими словами магнат великодушно махнул рукой в сторону журналиста, задавшего вопрос.

– Вы совершенно справедливо подметили, что нам также потребуется разрешение правительства. Так что ему придется решать, будет ли оно вести себя как страус и прятать голову в песок, пока британская газетная индустрия отдает концы – в этом случае мы умрем в течение следующих десяти лет, а на смену нам придут американцы, японцы и даже австралийцы; или же оно поведет себя ответственно, использует дар предвидения и уже имеющиеся рабочие места и позволит нам создать новые в нашей области деятельности, а также станет думать не о конкуренции внутри Британии, а о более широких международных возможностях, которыми мы должны воспользоваться и над которыми обязаны одержать верх, чтобы выжить. Если они скажут «да», мы создадим самую крупную и лучшую информационную службу в мире с центром здесь, в Британии.

Засверкали вспышки, и Лэндлесс откинулся на спинку стула, закончив свою тщательно отрепетированную речь, пока репортеры, которые все еще пользовались стенографией, продолжали записывать его слова.

– Как ты думаешь, ему удастся это протащить? – спросил журналист, задавший первый вопрос, у своего соседа.

– Если я действительно знаю старину Бена, он не станет рассчитывать на одну только логику или страсть. Он из тех, кто заранее готовит почву – каждый ее дюйм и даже все ее трещины. Очень скоро мы узнаем, что многие политики перед ним в долгу, – отозвался тот.

Казалось, ответ на этот вопрос как раз и заключался в том, что Лэндлессу было должно огромное количество политиков – по крайней мере, в правительстве. Следующий день стал последним в выдвижении новых кандидатур на выборы, первый тур которых должен был состояться всего через неделю, так что выступить против совместной мощи «Телеграф» и «Юнайтед пресс групп» никто не осмелился. Более того, уже через несколько часов все претенденты старались, не теряя времени, поддержать медиамагната, не оказаться в задних рядах и выступить со славословиями в его адрес, объявив его не только успешным бизнесменом, но и настоящим патриотом.

Бенджамин остался доволен проделанной работой и безупречным выбором момента для реализации своих планов. В очередной раз его понимание сути политиков и чувство времени оказались верными.

Конечно, к нему присоединились не все. «Индепендент» не устоял перед искушением выступить против:

Картина, когда такое огромное количество политиков, занимающих высокие посты, бросились, расталкивая друг друга, целовать ему руки, напомнила Таммани-холл в его худшие времена. Стоит вспомнить, что те же политики всего несколько месяцев назад, когда Лэндлесс купил «Телеграф ньюспейперс», требовали, чтобы он подписал публичное заявление о невмешательстве в редакционную политику своих газет, и позволили ему совершить сделку, только когда он торжественно дал это обещание, связывавшее ему руки. Сегодня же, в своих отчаянных попытках умилостивить Лэндлесса, они ведут себя так, будто его личная поддержка означает и поддержку со стороны его изданий. Судя по всему, они предпочитают плавать рядом с акулами вместо того, чтобы следовать своей собственной линии.

Среди участников гонки медиамагната тоже поддержали не все. Сэмюэль говорил осторожно и уклончиво – молодой политик получил слишком много ударов в спину, чтобы снова подставляться, так что он сказал, что намерен проконсультироваться с работниками обеих групп, чтобы определиться с собственной позицией. Представители профсоюза мгновенно осудили план слияния, отметив, что в документе не говорится о гарантиях. Они уже на собственном опыте знали, что такое «промышленные программы рационализации». Как-то, не особо подумав, Лэндлесс пошутил, что ему пришлось увольнять по десять тысяч человек на каждый заработанный миллион – он был невероятно богатым человеком.

Как только профсоюзы высказались, Сэмюэль понял, что ему не стоит поддерживать слияние, и решил помалкивать.

Уркхарт также выделился из толпы. Уже через час после заявления Лэндлесса он оказался перед камерами, чтобы дать отточенный анализ мирового информационного рынка и возможного направления его развития, и все эти данные, казалось, поддерживали идеи Бенджамина. Технические эксперты Фрэнсиса превосходили экспертов его соперников, однако он все равно действовал очень осторожно.

«В то время как я с большим уважением отношусь к Бенджамину Лэндлессу, мне представляется, что неправильно делать поспешные выводы, не оценив детали, – заявил Главный Кнут. – Я считаю, что политикам следует вести себя осмотрительно. Они могут потерять свое доброе имя, если попытаются купить одобрение газет. Поэтому, чтобы избежать ошибочного толкования моих слов, я не стану высказывать собственную точку зрения до окончания выборов лидера партии. Возможно, к этому времени, – скромно добавил он, – она уже не будет представлять интерес».

«Жаль, что коллеги Главного Кнута не занимают столь же достойную и взвешенную позицию, – прокомментировал его выступление «Индепендент», не пожалевший хвалебных слов. – Уркхарт установил тон, подобающий государственному деятелю, что сразу выделяет его из числа конкурентов. И сделанное им заявление увеличивает его шансы на победу».

Другие редакционные статьи согласились с этими заявлениями – в том числе не в последнюю очередь «Телеграф»:

«Мы поддерживаем Фрэнсиса Уркхарта в его стремлении к лидерству, потому что уважаем независимую позицию и честность. Мы были рады, когда он согласился выставить свою кандидатуру, и все еще убеждены, что наши рекомендации оказались верными. Его отказ высказать необдуманное одобрение слияния «Телеграф» с «Юнайтед» – это как раз то, чего нам следовало ожидать от человека, обладающего всеми необходимыми качествами главы страны. Мы продолжаем рассчитывать, что после того, как Уркхарт тщательно все обдумает, он поддержит планы слияния, но наше отношение к Уркхарту основано вовсе не на коммерческом интересе. Он единственный кандидат, который продемонстрировал важнейшее качество, отсутствующее у многих – наличие принципов».

В коридорах Вестминстера хлопали двери – многие честолюбивые политики были разочарованы: они поняли, что Уркхарт вновь сумел их обойти.

– Проклятье, как этому старому пердуну удалось все провернуть?! – прорычал Уолтон, забыв о дипломатии.

А Лэндлесс и Уркхарт находились в это время в пентхаусе на Мейфэр, выходящем окнами на Гайд-парк. Оба довольно улыбались и поднимали тосты за здоровье друг друга и за удачу, оценивая успех своих кампаний.

– За следующего премьер-министра, – сказал Бенджамин.

– И за объективную поддержку слияния, – ответил Фрэнсис.