Газеты, выходящие в августе, представляли собой настоящий кошмар.

Политики и большая часть обозревателей отсутствовали, а журналисты второго уровня пытались заполнить образовавшийся вакуум и выдать историю, которая попала бы на первые полосы газет. Поэтому они старались отслеживать любые слухи. То, что во вторник было второстепенными рассуждениями на пятой странице «Гардиан», нередко в пятницу становилось главной историей «Дейли мейл». Младшие сотрудники газет получали шанс оставить свой след и делали это за счет репутации Генри Коллинриджа. Малоизвестные заднескамеечники, слишком настроенные на карьеру, чтобы уехать в отпуск, вдруг становились значительными персонажами, «важными партийными фигурами»: они громко высказывали свое мнение по поводу ошибок правительства и твердили, что последнее должно выбрать кардинально новое направление движения. Поползли многочисленные слухи о том, что премьер-министр теряет доверие своих коллег, о недовольстве его курсом – и, так как рядом не нашлось никого из авторитетных политиков, готовых пресечь подобные разговоры, их молчание было принято за согласие. Слухи питались друг от друга и буйно цвели.

Разговоры, появившиеся в начале августа о старте «официального расследования» утечек информации из Кабинета министров, постепенно переросли в предсказания о неизбежности осенних перестановок. В Вестминстере все чаще стали говорить о неумении Генри Коллинриджа контролировать свой гнев, хотя он в это время наслаждался отдыхом в сотнях миль от Лондона, в своем поместье возле Канн.

Все чаще в газетах стало появляться имя брата премьер-министра – главным образом в скандальной хронике. Пресс-бюро Даунинг-стрит регулярно сообщало, что глава правительства выкупает долги «симпатяги старины Чарли» у кредиторов, в том числе у налогового управления. Конечно, на Даунинг-стрит воздерживались от комментариев – дело это было личным, – так что официальное «без комментариев» служило ответом на большую часть фантастических обвинений, появлявшихся в газетах, как правило, в самом неприглядном свете.

По мере того как август близился к концу, пресса еще прочнее связывала премьер-министра с его братом-банкротом – с минимальными намеками со стороны Уркхарта, выданными по телефону. Нет, Чарльз не говорил никаких глупостей, у него хватало здравого смысла держаться в стороне. Но анонимный телефонный звонок в скандальную воскресную газету помог выследить брата премьер-министра в дешевом отеле в пригороде Бордо. К нему отправили репортера, который вливал в него один бокал вина за другим, чтобы получить новые «чарлизмы», однако вместо этого старшего Коллинриджа вырвало прямо на журналиста и его блокнот, после чего он потерял сознание. Корреспондент тут же заплатил пятьдесят фунтов девушке в платье с глубоким вырезом, чтобы та наклонилась над отключившимся Чарльзом, и фотограф запечатлел для потомства и одиннадцати миллионов читателей эти мгновения нежности.

«Я разорен и уничтожен», – сказал Чарли» – с таким заголовком газета вышла на следующий день, в сотый раз сообщая читателям, что брат премьер-министра живет в нищете и не выдерживает стресса из-за недавнего развода и проблем, связанных с его знаменитым родственником. При таких обстоятельствах заявление Даунинг-стрит: «Абсолютно никаких комментариев» – выглядело особенно холодным и отстраненным.

В следующие выходные та же фотография появилась рядом со снимком премьер-министра, с комфортом отдыхавшего в Южной Франции. В глазах англичан он находился совсем рядом со своим несчастным братом, и сделанные ими выводы не вызывали сомнений. Генри не захотел немного отойти от своего бассейна, чтобы помочь близкому человеку. Тот факт, что та же газета неделю назад писала о том, как много Генри помогает Чарли с решением его финансовых проблем, был напрочь забыт – пока пресс-бюро Даунинг-стрит не обратилось с жалобой в редакцию газеты.

– Черт возьми, а чего еще вы ожидали? – последовал на это ответ. – Мы всегда освещаем проблему с двух сторон. Мы поддерживали премьер-министра со всеми его изъянами и недостатками всю предвыборную кампанию. Теперь пришло время восстановить баланс.

Да, газеты в августе были поистине ужасными.