На следующее утро молодая чернокожая женщина вошла в убогий газетный киоск на Пред-стрит, в Паддингтоне, и спросила, сколько стоит аренда почтового ящика до востребования, реклама которого висела на окне. Она объяснила, что работает в этом районе, и ей нужен здесь ящик для личной почты, чтобы получать письма. Стоял чудесный летний день, но за ставнями и грязными окнами магазинчик выглядел темным и затхлым. Тучный лысеющий продавец, стоявший за прилавком, даже не поднял головы от «Плейбоя».

Это был район публичных домов, и молодые женщины или сомнительного вида мужчины, интересующиеся почтовыми ящиками до востребования, не являлись здесь диковинкой. Однако эта девушка была невероятно привлекательной, и продавцу стало интересно, где она работает. Его жена уехала на выходные к матери, и небольшое развлечение отлично скрасило бы его вечера, заполненные домашними делами из оставленного женой списка.

Он стряхнул со стойки сигаретный пепел и ободряюще улыбнулся красотке. Однако та никак не отреагировала: не говоря больше ни слова, заплатила за минимальный срок аренды, равнявшийся трем месяцам, аккуратно убрала в сумочку квитанцию, которую нужно было показывать при получении корреспонденции, и ушла. Продавец успел лишь мельком взглянуть на ее изящную спину, а потом его отвлекла пожилая пенсионерка, сетовавшая на отсутствие утренней газеты, и он не заметил, как молодая женщина села в ждавшее ее на улице такси.

– Все в порядке, Пен? – спросил сидевший внутри мужчина.

– Никаких проблем, Родж, – ответила секретарша. – Но, черт возьми, почему он не мог сделать это сам?

– Послушай, я же тебе объяснил. У него возникли щекотливые проблемы, с которыми следует разобраться, поэтому ему необходима частная почта. Непристойные журналы, насколько мне известно. Так что никаких вопросов, никому ни слова. Ты меня поняла?

Уркхарт взял с Роджера клятву хранить молчание, и тот подозревал, что Главный Кнут придет в ярость, если узнает, что он поручил Пенни Гай сделать за него грязную работу. Однако О’Нил знал, что может доверять Пенелопе. В конце концов, для чего вообще нужны секретарши?

Когда такси отъехало от тротуара, Пенни снова отметила про себя, что в последнее время ее шеф ведет себя как-то странно.

На улице царила страшная жара, когда мужчина в спортивном пиджаке и мягкой фетровой шляпе вошел в северное лондонское отделение Центрального банка Турецкой Республики, расположенное на Севен-Систерс-роуд. Менеджер банка, киприот по национальности, любил повторять, что у англичан имеется всего один набор одежды, которую они носят всю зиму или лето, вне зависимости от температуры воздуха. Однако не вызывало сомнений, что у этого мужчины есть деньги, раз он пришел, чтобы открыть счет. С легким акцентом, происхождение которого менеджер никак не мог определить, клиент объяснил, что живет в Кении, но намерен провести в Соединенном Королевстве несколько месяцев по делам своего гостиничного бизнеса и хочет инвестировать деньги в отель, строящийся на турецком курорте в Анталье, на южном побережье Средиземного моря.

Менеджер ответил, что он плохо знает Анталью, но слышал, что там очень красивые места, и банк, конечно же, с радостью поможет своему новому клиенту всеми возможными способами. Он протянул посетителю простую регистрационную форму, где следовало сообщить свое имя, фамилию, адрес, прежние банковские реквизиты и прочую инфор-мацию.

Через пять минут клиент вернулся к окошку и протянул менеджеру заполненную форму. Он извинился за то, что у него есть только кенийские банковские реквизиты, но объяснил, что приехал в Лондон впервые почти за двадцать лет. Менеджер заверил пожилого мужчину, что банк привык иметь дело с клиентами из других стран, и кенийские реквизиты его вполне устроят.

«Это тебе так кажется», – подумал клиент. Он знал, что пройдет не меньше четырех недель, прежде чем они проверят реквизиты, и, скорее всего, еще четыре им понадобится, чтобы понять, что они фальшивые. К этому времени счет будет закрыт, комиссионные сборы уплачены, и никто не станет задавать вопросов.

Менеджер не стал проверять заполненную форму.

– Какой счет вы хотели бы открыть, сэр? – осведомился он.

– Я хотел бы сделать первоначальный взнос в пятьдесят тысяч фунтов наличными.

Мужчина открыл коричневый холщовый вещевой мешок и начал складывать на стойке пачки банкнот. Он радовался, что ему не нужно их пересчитывать, потому что с тех пор, как он носил эти очки, прошло много лет, и он успел дважды сменить рецепт, так что теперь глаза у него болели, и перед ними все расплывалось. Уркхарт знал, что благодаря простой, но достаточно эффективной маскировке его могли узнать только ближайшие коллеги. «Должны же быть преимущества у самого незаметного старшего члена правительства Ее величества», – с сарказмом подумал он, довольный тем, что ему наконец удалось воспользоваться своей вынужденной анонимностью.

Менеджер закончил считать деньги, а его помощник проверил итог и начал заполнять расписку. «Банки похожи на сантехников, – пришло вдруг в голову Фрэнсису, – деньги в руки, и никаких вопросов».

– Я не хочу, чтобы деньги просто лежали на моем счету. Вы не могли бы купить для меня акции? – спросил он банковских сотрудников.

Ему потребовалось всего пять минут, чтобы заполнить еще две формы на двадцать тысяч обычных акций Химической компании «Ренокс», ОАК, которые в данный момент стоили двести сорок фунтов за штуку.

Менеджер заверил клиента, что к четырем часам дня покупка будет совершена и обойдется в 49 288 фунтов с учетом гербового сбора и комиссионных брокера. Таким образом, на счету останется ровно 712 фунтов. Уркхарт подписал еще несколько документов неразборчивой закорючкой, служащий улыбнулся и подтолкнул расписку новому клиенту.

– Иметь с вами дело – огромное удовольствие, мистер Коллинридж.