Новая служба оказалась не столь уж обременительной, и, хотя Рауль, разумеется, не хотел бы заделаться охранником на всю оставшуюся жизнь, но как временная работа охрана была не столь уж и плоха. Пилот чувствовал бы себя вполне довольным жизнью, когда б не неблаговидность занятия, за которое пришлось взяться. В длинный коридор, который они охраняли, выходили многочисленные двери, иные из которых были с решётками, и Севье видел находившиеся за ними каморки. Лежанка, а чаще – один матрас, и дыра в полу – вот и все удобства. И понурые люди внутри. Иногда их приводили или уводили, иногда пленных проводили через их этаж ещё глубже в подвал, и у Рауля каждый раз мороз продирал по коже. В такие минуты он начинал завидовать Райану, с которого, казалось, всё скатывалось, как с гуся вода. Десантник выглядел абсолютно безмятежным, и то, что они пока ни на йоту не приблизились к своей цели, его, похоже, совершенно не смущало. За два прошедших дня им удалось только наверняка выяснить, что на первом подвальном этаже никого похожего на Давину Мортимер нет. А на второй и третий их не пускали.

Райан, словно почувствовав, что о нём думают, заворочался на верхней койке над головой у Рауля. Иногда у него бывали беспокойные сны, когда он начинал вскрикивать и метаться, что, впрочем, для воевавшего человека было совершенно не удивительно. Но на этот раз Танни быстро затих. Рауль закинул руки за голову и в очередной раз подивился тому, как их угораздило здесь очутиться. Как он мог позволить Райану втянуть себя в эту авантюру? Впрочем, порой, когда он глядел на своего товарища, их безумные намерения переставали казаться авантюрой. Райан уже был накоротке со всеми охранниками третьего и второго периметров, ухитрился завязать дружеские отношения и с кем-то со второго подвального этажа, и вообще производил впечатление человека, способного пролезть куда угодно, причём без мыла. Даже угрюмый дейнеб Ульрих относился к нему вполне благосклонно, куда благосклоннее, чем, скажем, к Сидни, хотя с тем, казалось бы, был знаком куда лучше. Порой Раулю становилось жутковато, и он спрашивал себя, во что же такое он ввязался, пойдя на поводу у едва знакомого человека? Но отыгрывать назад было поздно.

Рауль не мог похвастаться ни изворотливостью, ни даром убеждения, ни умением составлять хитроумные планы. Он был пилотом, что называется, милостью божьей, но этим его таланты и исчерпывались. Он просто честно служил, сперва одну войну, потом вторую, не совершая особых подвигов, но твёрдо зная, что именно такие, как он, и выволакивают на себе основную тяжесть. Герои затевают войны, которые приходится расхлёбывать другим, и ещё вопрос, чего больше от их героизма – блага или вреда. Конверс и Иген были героями Дейнебской войны – и начали новую, обрушившись на тех, кого раньше защищали. Все потери Рауля – на их совести.

Рауль покосился на невидимую в темноте койку напротив, где похрапывал Ульрих Лей. Кто бы мог подумать, что судьба сведёт его с самым настоящим дейнебом! Капитан знал, что многие из служивших в потерпевшей поражение армии не вернулись домой, а рассеялись по окраинным планетам Федерации и Альянса, став наёмниками или просто бандитами. Но во времена службы на «Гордости Астурии» это всё казалось непредставимо далёким и не имеющим к нему никакого отношения. И вот он встретился с бывшим врагом, оказавшимся обычным, даже в чём-то симпатичным человеком. Сказал бы кто ещё года три-четыре назад – не поверил бы…

Планета в системе Дейнеба невидимого с Земли созвездия Тора, с которой происходил если не сам Ульрих, то его предки, была, как это ни странно, одной из первых планет, колонизированной людьми. Странность заключалась в том, что от Земли она находилась весьма далеко, и позже были открыты множество пригодных для заселения планет, расположенных куда ближе. Дальность перелёта, а также несовершенство тогдашних кораблей и средств связи привели к тому, что колония с самого начала оказалась фактически автономной. Позже, в эпоху Великой Разрухи и первых межзвёздных войн, связь с ней и вовсе прервалась. Тогда дейнебам пришлось очень трудно, но они выжили, сохранив не самые добрые воспоминания о бросившей их родине. Выжили и в свою очередь начали колонизацию ближайших к ним миров. Так что когда полтора столетия спустя дейнебы и земляне снова встретились, это были уже фактически две разные расы, имевшие общие корни, но разные интересы.

Разница в интересах порой приводила к конфликтам, но в целом Дейнеб и Федерация вполне уживались друг с другом – до тех пор, пока лет двадцать назад молодой и амбициозный дейнебский вождь не решил, что настала пора кардинального передела обитаемой Галактики. Придя к власти не самым законным путём, он сразу же начал подготовку к большим завоеваниям. Война начиналась так постепенно и исподволь, что люди далеко не сразу сообразили, что она уже идёт. Сперва атакам подвергались лишь отдалённые, слабозаселённые миры, не входившие в Федерацию и считавшиеся захолустьем даже среди Внешних планет. Но когда вождь решил, что его волки уже достаточно отточили зубы и распробовали вкус крови, он повёл их на добычу покрупнее. И всё же даже начало большой войны не встревожило Федерацию, ведь от дейнебов пока страдали исключительно Внешние планеты. Границы Федерации оставались нетронутыми.

Атакованные миры взывали о помощи, самые дальновидные политики из числа федералов твердили, что, покончив с Внешними планетами, дейнебы не остановятся, самые жалостливые из граждан кричали, что нельзя оставаться в стороне, пока гибнут люди – но тогдашний президент и большинство в Парламенте заняли выжидательную позицию. В их отношении к происходящему странным образом смешалось самоуверенное «они не посмеют» и осторожное «как бы чего не вышло». Рауль тогда тоже полагал, что правительство совершает ошибку, но его мнения никто не спрашивал.

Однако если Севье просто пассивно осуждал, то кое-кто переходил от слов к делу. Чем ожесточённее шла война, чем большую жестокость проявляли завоеватели, тем шире становилось движение, которое проправительственные СМИ насмешливо окрестили «Движением крестоносцев». Название привилось. Иные из «крестоносцев», самые храбрые и нетерпеливые, без долгих слов, группами или поодиночке, шли воевать на Внешние планеты, которые перед лицом общей угрозы спешно объединились в Альянс. Менее радикальные организовали сбор и доставку гуманитарных грузов, помогали беженцам, устраивали госпитали для раненых. Власти эту деятельность не запрещали и не поощряли, к уходившим же на фронт относились с умеренным осуждением. А в оппозиционных кругах даже стало модным устраивать благотворительные акции в помощь «нашей храброй молодёжи, бескорыстно проливающей свою кровь». Что ж, сколько бы пиара не было в этих акциях, во лжи их устроителей упрекнуть было нельзя: свою кровь «крестоносцы» действительно проливали совершенно бескорыстно.

Тогда-то и взошла звезда Симона Конверса. Одарённый псионик пятого разряда, проходивший службу в Пси-Корпусе, он, как говорили, стоял у истоков всего «Крестоносного» движения. Кое-чего ему даже удалось добиться – когда наступление дейнебов ещё только набирало силу, группе молодых офицеров из Корпуса и флота удалось пробить идею разведывательного рейда по местам боевых действий. Сам Конверс со своим ближайшим другом Александром Игеном вошли в число разведчиков. Увы, собранные ими сведения послужили поводом не для вмешательства, как надеялись организаторы рейда, а как раз наоборот. Война явно обещала быть тяжёлой и кровопролитной, и власти Федерации решили, что участвовать в ней будет себе дороже.

В отставку многообещающего псионика также не отпустили, и тогда Конверс, отчаявшись докричаться до своего руководства, ушёл сам. Бросив Корпус, фактически дезертировав. Его неразлучный друг Иген ушёл вместе с ним, и их дурному, но заразительному примеру последовали десятки молодых офицеров, как из Корпуса, так и из армии с флотом. Сложись обстоятельства иначе, и это Конверсу, безусловно, ещё припомнили бы. Но вскоре выяснилось, что он был одарён не только псиспособностями.

Спустя три года Конверс уже командовал сводным флотом Альянса, медленно, но верно вытесняя дейнебов с территории Внешних планет. До победы было ещё далеко, но в войне явно наметился перелом. Дейнебы тоже это почувствовали. Трудно сказать, на что надеялся их вождь, принимая решение, но однажды силы Дейнеба, оставив в покое огрызающийся Альянс, всей своей тяжестью обрушились на Федерацию. И оказалось, что опасения Парламента имели под собой кое-какие основания – перед лицом такого врага Федерация оказалась практически беззащитной.

Сперва СМИ дружно взвыли, хором обвиняя всё того же Конверса в том, что это его необдуманные действия спровоцировали нападение. Однако вой очень быстро смолк. Потому как, кто бы там ни был виноват, а положение на всех фронтах складывалось прямо-таки катастрофическое. И Федерация на коленях поползла ко вчерашнему дезертиру и чуть ли не мятежнику, умоляя о помощи. К чести Конверса – он не стал ломаться. Флот Альянса вцепился дейнебам в хвост, выручая незадачливых соседей и принимая удар на себя. Говорили, что многие соратники молодого адмирала были недовольны тем, как тот жертвует своими людьми, спасая Федерацию, не так давно и пальцем не шевелившую, чтобы помочь другим. Что ж, в битве при Одине Альянс отыгрался за всё. Именно флот Федерации был хладнокровно подставлен Конверсом под первый, самый страшный удар, и когда Альянс сомкнул клещи и раздавил дейнебов, от федеральных эскадр уже мало что осталось.

И всё же сражение при Одине решило судьбу всей войны – дейнебы были разгромлены, что стало с вождём, было в точности неизвестно, но, судя по всему, он погиб вместе со своим флотом. Чтобы добить остатки, потребовалось ещё какое-то время, но уже через несколько месяцев всё было кончено. Победителей не судят, и слава Симона Конверса взлетела до небес. Он был объявлен героем и спасителем Отечества (и совершенно справедливо, кстати, объявлен), удостоен многочисленных наград. Славу и почести, в числе которых был и орден «Вечной Славы», с ним разделили его неизменный заместитель Александр Иген, а также командовавшая всеми наземными операциями генерал Линда Барток. Этих троих носили на руках, их портреты глядели со всех стен. И кто ж тогда мог подумать, что всё так обернётся, не пройдёт и пяти лет…

Вспыхнул свет – в комнату вошёл вернувшийся с ночного дежурства Антонио. Его приход означал, что всем остальным пора вставать. Начинался их третий день службы в доме господина Халса.

– Слушай, а где ты работал до войны? – спросил Рауль Райана, когда они вдвоём вышли в душ.

– В какой-то фирме… торговой, кажется. У меня, как ты, возможно, знаешь, с памятью не очень.

– И кем ты там был?

– Ну… Я много ездил по делам. Встречался с людьми…

– А, коммивояжёр, значит… Ты мне вот что скажи. Ладно, быть может, Мортимер действительно находится здесь. Но почему она всё ещё в доме? Над нами болтается целый флот Альянса, её уже тридцать три раза могли бы отправить к ним.

– Ну, – Райан потёр переносицу, – могу предположить, что Халс хочет получить максимальную выгоду. Видимо, продать телепата выйдет дороже, чем просто сдать, даже за вознаграждение.

– Ну и продал бы туда, – Рауль ткнул пальцем в потолок.

– Рауль, работорговля в Альянсе запрещена. Законодательно. Так что если правительство или командование чем-то таким и занимается, то так, чтобы правая рука ни в коем случае не проведала, что делает левая. Кто бы там ни занимался скупкой псиоников, это не рядовые офицеры. И даже не адмиралы. Покупатель, безусловно, уже извещён и летит сюда – но какое-то время у нас ещё есть.

Рауль быстро прикинул, сколько у них этого времени, и пришёл к выводу, что никак не больше двух недель – именно столько займёт путь до Иберии от Топаза, где находилась столица Альянса. После чего в который раз уныло спросил себя, почему он так верит в чисто умозрительные построения Райана.

Впрочем, что ему ещё оставалось?

Протекта выглядела такой же пыльной и неприветливой, как и в день их прихода. Райан брёл по улице, засунув руки в карманы и праздно поглядывая по сторонам. Могло показаться, что он гуляет безо всякой цели, но на деле Танни старался запомнить всё, что могло иметь для них значение. Дорога на космопорт уже была им изучена, теперь Райан оглядывал окрестности на предмет расположения зданий, дворов, проулков и тупиков. Ведь в самом скором времени где-то здесь им предстоит прятаться от разъярённого работодателя. Лучше всего, конечно, было бы и вовсе сбежать из города, но с женщиной на руках, и скорее всего, бесчувственной, это будет непросто.

Обладающий межзвёздным значением космопорт оказался по федеральным меркам совсем небольшим, уютно устроившимся на дне чашеобразной долины. Оно и понятно, тут садились в основном челноки – грузовые корабли и пассажирские лайнеры, не говоря уж о больших военных кораблях, уже давно не касались поверхности планет по причине своих слишком крупных размеров. Их монтировали прямо в космосе, там они и проводили весь отпущенный им век. Кроме челноков, на планеты спускались разве что катера и частные яхты, да ещё истребитель был в принципе способен сесть на поверхность, если по какой-то причине не мог вернуться на родной корабль-носитель. И всё же, если сравнить, сколько челноков и яхт садится на той же Астурии и каких размеров там для них выстроены космопорты… Всё же Иберия была и остаётся глубокой провинцией.

Под стать порту был и город, разделённый на несколько районов естественным озёрным рельефом, и для того, чтобы обойти кругом тот район, где они жили, и вернуться к дому Халса, вполне хватило двух часов. Впереди показалась «Орбита», но на этот раз Райан обошёл её стороной. Именно там в основном и собирались служившие в доме слуги и охрана, так что немудрено, что на них с Раулем так быстро донесли. Всё-таки они с Севье умники, нашли где расспрашивать… А впрочем, в конечном счёте всё устроилось как нельзя лучше.

Пропустить рюмочку, однако, он был совсем не прочь, просто не хотелось видеть никого из новых знакомых. До завтрашнего утра он мог располагать собой по своему усмотрению, и Райан решил перевести дух. Напиваться он не собирался, да и Лей этого, мягко говоря, не одобрил бы, но хотелось хоть немного расслабиться без постоянного притворства. Баров в Протекте было как грибов после дождя, так что найти подходящее заведение труда не составило.

Здесь, не в пример той же «Орбите», было довольно уютно. Этот бар был заметно чище, на маленькой эстраде играл живой ансамбль и подпрыгивала певичка, среди посетителей преобладала молодёжь.

Райан взял себе джина с тоником и сел у стойки, рассеянно прислушиваясь к довольно мелодичной песне. Его мысли гуляли далеко отсюда, и потому, когда с ним заговорили, он не сразу сообразил, что миловидная девица обращается именно к нему.

– А?

– Я говорю, если ты хочешь послушать Алину, то ты пришёл слишком рано. Она раньше полуночи не начинает.

– А кто тогда поёт?

– Это-то? Это Вайнона, – девица скорчила пренебрежительную гримаску. – Ты тут новенький?

– Ага, – Райан помедлил и добавил: – Трудно поверить, что такая красивая девушка, как ты, тут одна.

– Да и мне с трудом верится, что такой парень, как ты, пришёл один. Может, исправим это упущение?

– С удовольствием. Я – Райан, а ты?

– А я – благородная госпожа Шарлотта. Но ты можешь звать меня Чарли.

– Это кто же тебя так зовёт, благородная госпожа?

– Папа.

– Интересный у тебя папа.

– И вовсе нет – он скучный-прескучный человек. Если тебе повезёт, ты с ним вообще не встретишься.

– А он не мешает тебе развлекаться? Или ты сбежала тайком?

– Вот ещё? Я, если хочешь знать, совершеннолетняя. У меня и своя квартира есть. – Квартира – это интересно, – заметил Райан. – Тебя угостить чем-нибудь?

Квартира «благородной госпожи Шарлотты» располагалась в тихой боковой улочке. Небольшой двухэтажный дом нашёптывал о тех временах, когда во всей Федерации в моде был стиль, имитирующий застройку земного девятнадцатого века. Дом был тих и тёмен, да и работающих фонарей на улочке было маловато, но до боковой двери они добрались благополучно. При этом десантник сумел разглядеть в тусклом свете, что над фасадом висит вывеска в виде змеи и чаши.

– Ты живёшь над аптекой?

– Ага, – кивнула девушка, отпирая дверь на узкую лестницу. – Не только живу, но и работаю в аптеке.

– Повезло тебе – далеко на работу ходить не надо.

– А я бы и походила – если б нашла работу поинтереснее.

– Неужели в Протекте больше негде устроиться?

– Да как сказать, – Чарли вздохнула. – С этой войной всё пошло наперекосяк. А сейчас и вовсе одной оставаться опасно. А аптека – папина, там папины люди работают, и я вроде как под защитой.

– А в баре?

– Ну, я же не одна в него хожу, а с компанией, и там все друг друга знают. И из бара, – девушка подтолкнула его локтем, – тоже не одна.

– Ясно… – в голове Райана закрутились пока ещё смутные мысли. – Квартира тоже папина?

– Да. Но живу я в ней одна. Слушай, ты всю ночь болтать собираешься?

Уходя под утро, Райан при свете карманного фонарика осмотрел лестницу. Дверь под ней могла вести только в помещение аптеки. План дальнейших действий уже начал вырисовываться в его голове, и, хотя Райан пока понятия не имел, как будет его реализовывать, уже то, что он появился, не могло не радовать. А детали придумаются в свой черёд. Нужно лишь как следует поработать мозгами.

Первым, кого Райан встретил, вернувшись к Халсу, был Сидни.

– Повезло тебе, – весело сообщил тот. – Ульрих берёт тебя на распродажу.

– Распродажу?

– Ага, товара господина Халса, сечёшь? Будут сбывать тот, что залежался, вернее сказать, – Сидни хихикнул, – засиделся. Это, конечно, не аукцион, но тоже занятно. И оплачивается неплохо.

– Иди на пост, Сидни, – велел возникший за его спиной Ульрих. Для своих габаритов дейнеб умел передвигаться удивительно бесшумно. – Значит так, Райан, жду тебя через два часа на заднем дворе. Поедем вместе.

– И что я должен буду делать?

– На месте увидишь.

Спал Райан сегодня немного, но любопытство взбодрило его. Подремав часок и выпив крепкого кофе, к назначенному часу он был на месте.

Рауля тоже приставили к делу – он вместе с другими охранниками конвоировал заключённых из домашней тюрьмы Халса к большому автобусу без окон, подогнанному туда же на задний двор. Бледные и осунувшиеся за время, проведённое взаперти, люди шли молча, как правило, даже не поднимая головы. Это и правда был «товар» не лучшего качества – худые, болезненные, малорослые, хромые или уродливые. Среди них Райан заметил и нескольких женщин. Рауль обменялся с Райаном коротким взглядом, после чего тут же отвернулся. Мы не можем спасти их всех, уныло подумал Райан. Даже если я прямо вот сейчас пристрелю Халса, который как раз вышел на крыльцо. Дай бог, чтобы нам удалось сделать хотя бы то, ради чего мы вообще сюда пришли.

Наконец погрузка закончилась. Халс вместе с шофёром и Бобом уселся в роскошный мобиль, охранники, в числе которых были Ульрих с Райаном, заняли длинный внедорожник. Кавалькада выехала из ворот, их путь лежал на окраину города, к большому одноэтажному зданию, судя по всему, изначально предназначенному под склад. Сейчас же он явно использовался для других целей – в конце длинного зала был сооружён помост, стены были украшены бумажными лентами и успевшими завянуть цветочными гирляндами. Потенциальные покупатели уже собрались, но Райану не довелось полюбоваться на зрелище, потому что Ульрих сразу же взял его за локоть и отвёл в дальний коридор к задней двери.

– Твоё место – здесь, – сообщил он. – И твоё дело – следить, чтобы никто, кроме обслуги, сюда не входил и не выходил. Рабочие в форме и с пропусками. Если кто-то будет рваться снаружи – выпроводи, но вежливо. Если уж очень обнаглеет – крикни других охранников, но стрельбу без самой крайней нужды не начинай. Понял? Если кто забредёт изнутри – по обстоятельствам. Если кто-то из гостей, то выпроводи обратно в зал, для курева и прочих нужд там есть помещение. Если кто-то из «товара»… ну, сам понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Райан.

– Ну, вот и отлично.

Стоять на посту было довольно скучным делом, тем более что вокруг ничего не происходило. Только проходили время от времени рабочие, да пару раз зачем-то вышли знакомые охранники, кивнувшие Райану на ходу. Никто не пытался проскочить мимо Танни, так что довольно быстро десантник стал задумываться, не попытаться ли проверить вековую мудрость насчёт того, что пока солдат спит, служба идёт. Стоя, конечно, дремать неудобно, но если прислониться к стенке… Однако как раз в этот самый момент в коридоре показался сам Халс в сопровождении Лея, и Райан мигом отправил неподобающие мысли куда подальше. Хозяин неторопливо приблизился, на ходу доставая местные сигареты – может, для гостей и была предусмотрена особая курительная, но сам Халс предпочитал по-простецки выйти на задний двор.

– Ну, что, новичок, осваиваешься? – милостиво спросил он, поравнявшись с Райаном.

– Так точно, сэр, осваиваюсь! – Райан вытянулся и щёлкнул каблуками. Халс лишь махнул рукой, зато шедший в полушаге за ним Ульрих вдруг подмигнул своему подчинённому.

Прошло не меньше трёх часов, прежде чем нераспроданных рабов начали группами загонять обратно в автобус. Однако перед этим однообразие караульной службы оказалось неожиданно нарушено. Сначала Райан услышал шаги – лёгкие и дробные, они стремительно приближались, гулко отдаваясь по пустому коридору. Кто-то бежал к задней двери, и бежал очень быстро. А спустя мгновение из-за угла выскочила девушка, совсем молоденькая, скорее даже подросток. Судя по серому комбинезону без рукавов, девчонка была из числа Халсова «товара». При виде Райана она на мгновение приостановилась, после чего рванула вперёд ещё быстрее. Загрохотали новые шаги, и из-за того же поворота показались преследователи, двое охранников, с руганью нёсшиеся следом. Однако девушка бежала очень быстро, и у неё действительно были шансы удрать – если бы не Райан. Выждав, пока беглянка поравняется с ним, Танни шагнул вбок и, выбросив руку, поймал девчонку за талию:

– Ку-уда?

Девчонка сопротивлялась молча и отчаянно, вырываясь и царапаясь с упорством и сноровкой кошки. Но Райан всё же был сильнее, а спустя мгновение подоспели преследователи и безо всякой нежности заломили её и без того покрытые синяками руки за спину. Девушка зашипела от боли, на глаза у неё навернулись слёзы, однако она не закричала.

– Спасибо, – сказал один из охранников Райану и рванул девчонку за волосы. – У, бесово отродье… Если б не ты, могла бы и на улицу выскочить.

– Пустое, – махнул рукой Райан.

Девчонку увели. Вскоре пришёл Ульрих и снял десантника с поста.

– А что будет с теми, кого не распродали сегодня? – спросил Райан у Лея, когда они грузились во внедорожник.

– Продадут оптом на какую-нибудь крупную ферму или в шахту.

– А если и там не возьмут?

– В расход, скорее всего, – Ульрих пожал плечами. – Я не спрашивал, куда их девают.