Я поклялся, что никогда не буду играть в гольф. Игра эта – прямая противоположность всему, с чем я связан. У меня много хороших качеств, но терпение – не из них. Меня привлекает скорость – быстрые катера, быстрые машины, быстрый результат. За три десятилетия, что я помогаю людям повысить качество их жизни, мой посыл остается одним и тем же: вы можете измениться за одно сердцебиение. Как? Вы можете изменить историю. Изменив истории, которые вы рассказываете сами себе, вы поменяете смысл того, что с вами происходит.

Я рассказывал себе про гольф, что он – медленный и скучный. Но мои мальчики начали играть в него, а я хотел принимать участие в их жизни. Поэтому я взялся за гольф, хотя ненавидел его. Но потом я подумал: «Зачем тратить время, если не можешь получить удовольствие от игры?»

Я сфокусировался на том, что мне нравилось в этом спорте. Поля для гольфа расположены в красивейших уголках мира. Один приятель заметил, что я могу играть по своим правилам – только на лучших, самых живописных лунках. Вскоре я подумал: «Слушайте, а это не такой плохой вид спорта!»

Способность изменить свое отношение, «взять и переделать» свою историю – это и есть настоящий ключ к счастью. За что я признателен жизни, так это за мою прекрасную жену Сэйдж. Она приносит мне столько радости, сколько все остальные вместе взятые. И единственные люди, которых я люблю так же, как свою жену, – это мои дети и мои тесть и теща. Мои отец и мать умерли, поэтому родители Сэйдж стали мне матерью и отцом.

Когда я научился играть в гольф, я решил рассказать об этом папе. Всю жизнь он занимался заготовками древесины, и у него просто не было времени на равлечения наподобие гольфа. Но я взял его на игру, и вскоре он ее полюбил.

Однажды он сказал мне: «Тони, давай сыграем в гольф!» Он назвал поле для гольфа, которое находилось в двух-трех часах езды, и это было не лучшее поле. Рано утром мне надо было успеть на самолет до Лондона, но я видел, как ему хочется поиграть, а я любил его так сильно, что не мог подвести. И я согласился.

Поле оказалось в еще худшем состоянии, чем я предполагал. Когда мы собирались делать первый удар, три оленя выскочили из леса и остановились прямо перед нами. Они рассматривали нас, а мы их. Потом так же неожиданно олени скрылись, а мы пошли дальше.

По дороге к машине я вдруг подумал: «Никогда нельзя сказать, как долго ты будешь рядом с теми, кого ты любишь».

Я тотчас забыл про скверное поле, и мы с папой отлично провели время вместе. Когда приступили к последней лунке, он выпрыгнул из машины и сказал: «Я пойду первым». Он сделал два шага, затем повернулся и посмотрел на меня. Его глаза закатились, и он рухнул на землю, как большое, чисто срубленное дерево. Он упал на спину и ударился об землю головой. В этот момент все в моем мире изменилось.

Я не знал, что делать. Я не обучался оказанию первой помощи. Но я знал, что он умрет, если ничего не сделать. Мой мозг стал бешенно работать, и я вспомнил, что нужно очистить воздушные пути и оттянуть язык, чтобы он не задохнулся. Так я и сделал, но он не дышал. Я начал делать ему искусственное дыхание рот в рот, как в кино, но ничего не помогало. Он угасал, и цвет его лица менялся. Я кричал, звал на помощь, но рядом никого не было. Ужасные мысли проносились у меня в голове: «Если бы я не взял его играть в гольф, мы бы не оказались в этом захолустье! Я не могу позволить ему умереть у меня на руках, когда рядом нет его жены и дочери!»

Потом я неожиданно припомнил, как много лет назад видел передачу CNN, которую и не собирался смотреть. Там говорилось, что многих умирающих можно было бы спасти, если бы им делали массаж груди вместо искусственного дыхания рот в рот. В крови уже есть кислород, и интенсивный массаж груди заставит его поступать в мозг – именно мозг нужно сохранить живым. И я начал массаж груди, но тщетно. Прошло три или четыре минуты, но он не подавал признаков жизни.

Я начал сходить с ума, я сорвался и кричал: «Ты не можешь умереть! Не у меня на руках! Ты должен быть со своей семьей!» Я молился и давил ему грудь, делая это с невероятной силой. Вдруг он кашлянул. А потом появилось дыхание. Он все еще не мог открыть глаза и говорить. Я схватил его за руку и сказал: «Сожми мою руку, если понимаешь, что я говорю». Он сжал ее.

Наконец прибыла помощь, и мы отвезли отца в больницу. У него не нашли никакого повреждения мозга, врачи не могли сказать, что случилось и почему. Это было что-то вроде аритмии, вызвавшей остановку сердца. Оно перестало биться, а потом снова вернулось к жизни.

Можно по-разному пересказывать эту историю. Я мог бы винить себя за то, что научил моего отца играть в гольф, а потом повез его в глушь, где некого позвать на помощь. Но я подумал: за кого я себя принимаю? Разве я отвечаю за то, что происходит? Лучше думать, что остановка сердца случилась в удачное время. Что, если бы мы не играли в гольф и он бы потерял сознание, когда ехал в машине? Что, если бы он оказался в своей мастерской один, когда все произошло? Меня бы не было рядом, и я бы его не спас.

Некоторые люди, говорят: «Я чуть не умер», если «Скорая» приезжает не сразу. Другие описывают ту же ситуацию так: «Бог сохранил меня сегодня». Качество вашей жизни – не то, что с вами происходит, а то, какой смысл вы вкладываете в эти события.

Для себя я держусь следующей версии: мой отец жив, и Бог этим управляет. Я намерен дорожить каждой минутой, когда мы вместе, даже больше, чем раньше. А еще мы будем играть в гольф.