Природа исцеляет нанесенные ею раны — исцеляет их солнечным светом и человеческим трудом. Прошло каких-нибудь пять лет, и на лице земли почти не осталось следов опустошительного набега реки. Пятая осень радовала обилием золотых скирд, которые тесными группами высились за уходящими вдаль изгородями; товарные склады и верфи на Флоссе оглашались жизнерадостными голосами — там кипела работа.

И все мужчины и женщины, упомянутые в этой истории, по-прежнему живы — за исключением тех, чей конец нам известен.

Природа исцеляет нанесенные ею раны, но не полностью. Вывороченные деревья уже не пустят корней; взрытые холмы хранят на себе глубокие рубцы, а если где и появилась новая поросль, то деревья вырастут не те, что прежде, и холмы под своим зеленым покровом несут следы былого бедствия. Для тех, кто смотрит в прошлое, нет полного исцеления.

Дорлкоутская мельница вновь отстроена. Дорлкоутское кладбище — где, придавленная во время наводнения тяжелым камнем, уцелела могила с прахом отца, которого мы когда-то знали, — вновь зазеленело и опять обрело подобающий ему покой.

Около этой обложенной кирпичом могилы вскоре после наводнения был поставлен надгробный памятник для тех двух, что были найдены в тесном объятии.

Могилу эту посещали два человека. Они никогда не приходили вместе. Радость и горе их обоих были погребены в этой могиле.

Потом один из них стал приходить в сопровождении молодой женщины с милым лицом, — но это было намного позже.

Другой всегда был один. Он сдружился с деревьями Красного Оврага, где в чащах все еще витал над ним дух навсегда ушедшей радости.

На надгробье высечены имена Тома и Мэгги Талливер, а ниже начертано:

«Не разлучились они и в смерти своей».